."
   Джек быстро зашагал к ней, почти побежал, не подходя,
однако, вплотную. Рой бабочек врезался в него с яростью
страстью, которые показались ему чересчур уж отчаянными.
Они разбивались об него вдребезги. Мотыльки как маленькие
ракеты, пытались пробить его костюм, ползали по маске,
полностью закрывая весь внешний мир. Но он не чувствовал
их, и был этому рад. Джек резко встряхнул головой, смахнул
насевших на лицо и маску насекомых, потом приблизился к
Кэрол и перевернул ее на спину.
   И тут его отдернуло назад, будто выстрелом из двустволки
в упор.
   Он качнулся на полусогнутых ногах и получил от организма
ударную дозу адреналина, с трудом оправляясь от шока. Кэрол
была мертва. Сомневаться в этом не приходилось. Но ее
тело... ее тело! - это было омерзительно!!!
   Бабочки не стали пожирать ее. Нет. Они использовали ее
для куда более мерзких и страшных дел.
   Лучше бы они ее сожрали.
   Несколько бабочек насели на него, когда он, шатаясь,
отошел в сторону от того, что стало с Кэрол. Остальные
снова принялись за свои дикие танцы, описывая над ней круги.
Даже на таком расстоянии он хорошо видел, что с ней
произошло, моля и желая не видеть этого. Лучше бы он прошел
прямо к озеру и поскорее вырвался из этого чертова места!
   Лицо Кэрол было в тени, а все остальное тело ярко
освещалось автомобильной лампочкой. Но при этом казалось,
что ее лицо светилось изнутри каким-то жутким люминесцентным
светом. Свет этот шел непосредственно из-под кожи, и от
этого кожа выглядела, будто сделанная из тонкого фарфора. И
через нее было видно, что находится там, под ней.
   Миллиарды крошечных яиц. Яйца.
   Они использовали ее для выкармливания следующего
поколения.
   Их яйца были мельче, чем зерна граната, и уложены гораздо
плотнее. Они светились, как драгоценные камни под водой, и
каждое из них - это будущая бабочка, которая сможет убить
человека.
   Джек отошел еще на один шаг, как будто расстояние между
ним и ужасом, который он только что увидел в машине, сделает
этот ужас менее реальным, словно от этого он исчезнет. Он
закрыл глаза, сжал веки изо всех сил, пытаясь выкинуть
страшный образ из головы, но получилось еще хуже - он видел
ее как наяву - кожа Кэрол казалась окном, через которое ясно
проглядывалось будущее поколение разрушителей.
   Яйца созреют, и ее тело заполнится личинками, голодными и
движущимися. Они начнут проедать седо костей, а потом
станут превращаться в обезумевших бабочек, и появится новое
поколение плотоядных тварей. Джек ясно видел, как это
происходит, он представлял себе, как из яиц медленно выходят
мерзкие липкие личинки.
   Он должен остановить это!
   Он обязан попытаться.
   Он должен сжечь ее тело.
   Она - человек. Вернее, когда-то была человеком. И он не
мог позволить, чтобы бабочки использовали ее тело в качестве
кокона. Она, конечно, была ему не самым близким человеком,
но все равно она заслужила не такую смерть, не такой жуткий
конец - стать пищей для тварей, которые погубили ее...
   Дверь в гараж была широко раскрыта. Наверное, у нее там
есть канистра с бензином.
   Прекрасно зная, что могут сделать с ним бабочки, Джек
спокойно прошел сквозь их рой, мимо ее тела, и вошел в
гараж. Бабочки реагировали на это именно так, как он и
полагал - остервенело нападали на него, когда он оказывался
на угрожающе близком расстоянии, а затем снова оставляли в
покое, когда он немного удалялся.
   Все это время ему приходилось использовать кислород, но
он не видел другого выхода. Ничто в мире уже не могло его
остановить. Ни за что на свете он не позволит этим тварям
вывести новое поколение, если у него есть хоть шанс
остановить их. Он увидел канистру с бензином у стены и
быстро пошел к ней. Емкость была наполовину пуста, но и
этого вполне хватало для осуществления того, что он задумал.
   "Конечно. Достаточно. Умно, Джек, очень умно придумано,
- пронеслось у него в голове. - Но как ты собираешься
зажечь огонь?"
   Он поискал в гараже спички, но ничего не нашел. Ужасно.
Может быть, у нее в кошельке были спички? Вот он лежит
здесь, рядом с машиной. Курила ли Кэрол? Певица? Вряд ли.
   Хорошо, но должны же быть спички в доме, зажигалка для
гостей, или хоть что- нибудь, чем он сможет поджечь бензин.
Храбро пройдя через беснующийся рой еще раз, он обошел
машину и поднялся по ступенькам к парадной двери, Джек
дернул ручку и, убедившись, что дверь не заперта, вошел в
дом. Он удивился, что и стены и потолок в ее доме были
точно так же облеплены бабочками, как и в его собственном.
Почему-то он думал, что здесь их не должно быть.
   Вот она. На кофейном столике. Зажигалка.
   Назад он пошел уже более спокойно и уверенно. Водолазный
костюм отлично предохранял его от укусов. Зажигалка была
зажата в руке, Джек прошел к гаражу, взял канистру и
приблизился к телу, сразу же подвергнув себя нападению
бабочек. Он хладнокровно открутил крышку и тщательно смочил
труп жидкостью. Как только он начал делать это, бабочки,
ошеломленные запахом, взбесились окончательно. А может
быть, их взволновало то, что кто-то трогает кокон, кто не
имеет права этого делать.
   Он последний раз прошел по дорожке, поливая ее горючим и
сделав тем самым что-то вроде жидкого фитиля. Дойдя до
конца проезда, он отбросил канистру и быстро поджег
бензинный след.
   Огонь побежал по асфальту гораздо проворней, чем Джек
предполагал, и через мгновение все тело Кэрол было охвачено
пламенем, при этом раздался глухой неприятный звук. Огонь
затрещал, захрустел, и тысячи и тысячи бабочек, которые до
этого мирно сидели на лужайке, взвились в воздух и ринулись
к костру. Когда они подлетали слишком близко, раздавалось
шипение и дьявольский треск.
   А потом до Джека донесся чудовищный запах горящего мяса.
   Он кинулся бегом по дороге, стараясь как можно быстрее
скрыться от этого запаха. Через несколько секунд он был уже
достаточно далеко и смог спокойно дышать, не опасаясь
тошноты.
   Джек стоял в отдалении, задыхаясь и изнемогая под
тяжестью акваланга. Зря он бежал с ним. Потом вынул изо
рта трубку, завернул кран, перекрыв путь драгоценному
кислороду, и задумался над тем, сколько же он его уже успел
израсходовать.
   Он был рад тому, что успел выдернуть трубку изо рта,
потому что когда он оглянулся на полыхающий костер, то тут
же согнулся от приступа тошноты и его долго рвало.

                        14

   Шаг за шагом Гарри продвигался вперед. Его ноги уже
стали резиновыми от усталости, а тяжелое дыхание со свистом
прорывалось через взмокшую матерчатую маску. Он знал, что
потерял очень много влаги, вспотев под слоем фольги, и
теперь его кожа начинала зудеть. Это сводило его с ума,
отвлекало внимание, но как он ни пытался смягчить неприятные
ощущения, ничего не получалось. Он сжимал предплечья и
плечи ладонями, тер руками туловище, прижимал пальцы ко лбу
и щекам, но зуд продолжался. Больше всего его мучили ноги.
Но сделать что-то с ногами означало остановку. А он боялся
останавливаться.
   Каждый шаг вперед приближал их к аэропорту, к свободе, к
избавлению от проклятой фольги и пластика. Он представлял
себя уже в кабине самолета, рядом с Филлис, и все они
снимают удушливое покрытие. Иногда мимо проносился свежий
ветерок, принося его телу небольшое облегчение.
   Каждое мгновение задержки, каждая секунда остановки и
передышки отдаляли их свободу и облегчение, и он не мог
этого себе позволить. Ногам придется потерпеть, а ему -
чесаться и похлопывать себя прямо на ходу. Они прошли уже
полпути и были теперь на вершине холма, остальную часть
дороги им надо будет идти вниз, и это было довольно приятно.
Он и раньше ходил в походы, и все у него получалось, но при
этом он не был завернут в фольгу, как тарелка с объедками.
   И он мужественно продолжал идти вперед мимо трупов,
лежащих поблизости на тротуаре, на траве, у дверей домов,
возле автомобилей, врезавшихся в деревья, фонари или столбы
пожарных кранов и почтовых ящиков. Местность выглядела так,
будто в городе шла война, которую жители успешно проиграли.
Численность убитых была очень велика. Гарри сильно
сомневался в том, что хоть кто-нибудь выжил. Да и мог ли
хоть кто-то остаться в живых? Было слишком много бабочек,
слишком много взбесившихся кровопийц. Их покрытие пока
выдерживало, но кто знает, сколько других, подобных ему,
пытались сделать то же самое? Сколько людей могло прийти к
подобному выходу? Очевидно, не очень много. Те же, кто
пробовал использовать другие средства защиты в надежде
избавиться от смертельных укусов, сейчас были разбросаны тут
и там, постоянно напоминая им, что означает потерпеть
поражение.
   Через каждые несколько ярдов мысли его возвращались к
самолету, к тем операциям, которые надо будет проделать
перед взлетом, к приборам, которые он увидит, но эти мысли
он старался сразу же выкинуть из головы. Он боялся
сглазить, не хотел слишком надеяться на то, чего, может
быть, никогда не произойдет. Он прекрасно знал, ЧТО надо
будет делать, когда они доберутся до аэродрома, но сейчас не
было смысла думать об этом.
   Теперь он был рад, что они выбрали именно этот маршрут,
несмотря на многочисленные трупы на пути. Другая дорога
проходила через лес, и Гарри не был уверен, что они смогли
бы преодолеть этот участок невредимыми. Там они запросто
могли напороться на ветку или куст и обнажить часть тела,
нарушив защиту, а это было бы верной смертью. Кроме того,
очевидно, что в лесу на ветвях деревьев бабочек гораздо
больше, чем в жилом районе. Фонари, конечно, представляли
определенную опасность, но все же это было лучше, чем идти
по лесу в кромешной темноте.
   Они прошли полностью освещенный дом. Он был рядом с
дорогой, и путь их стал довольно опасен из-за бабочек,
прилетевших на свет. Перед домом лежали останки домашнего
животного, похожего на бывшую собаку - наполовину на
дорожке, наполовину в траве. Рядом лежала перевернутая
детская коляска. Два окна в доме были разбиты, у правого
лежало тело. Ноги и руки были раскинуты в таком неудобном
положении, в котором могут лежать только мертвые. Гарри
почувствовал, что ему хочется подойти туда, сделать
что-нибудь, помочь, но он знал, что уже не в силах
что-нибудь изменить. И эта мысль приносила ему небольшое
облегчение. Его чувство вины и стремление прийти на помощь
растворялись сами собой - он понимал, что мертвые уже
пребывают в вечном покое.
   Слишком мало оставалось в живых и слишком много было
трупов, чтобы кому-нибудь помогать.
   Сейчас ему надо было думать прежде всего о себе. О себе
и тех, кто шел с ним рядом. А этого было больше, чем
достаточно.
   - Что-то там произошло с оборудованием, - проворчал
Коллинс. - Может, сами исправят...
   - А кого ты хочешь послать? - спросил Салливан.
   - Кто на вызове?
   Салливан протянул руку к журналу и перевернул первую,
страницу. Он пробежал глазами список несколько раз, читая
фамилии и вспоминая, что он знал о каждом. Потом посмотрел
на Коллинса, подумав, что его борода, безусловно,
представляет собой шедевр того, что можно вырастить на лице,
и пожал плечами.
   - Как насчет Нейлсона?
   - Думаешь, можно ему поручить? Ведь это не одна
телефонная линия. Похоже, у них отключился целый район.
   - Если он сам не справится, то попросит прислать подмогу.
   - Ладно. Посылай его.
   Салливан потянулся к селектору и нажал кнопку ремонтного
отдела. Телефон прозвенел два раза, потом трубку подняли, и
он велел послать Нейлсона в поместье Стоул, чтобы выяснить
там обстановку и помочь местной ремонтной группе, которая
никак не могла управиться сама. Дежурный задал несколько
вопросов, затем, узнав сколько времени не работают телефоны,
спросил, что задержало вызов ремонтников.
   Салливан пожал плечами, как будто его могли видеть на
другом конце провода.
   - Видимо, там перегрузки. У них это иногда случается. -
И повесил трубку, понимая, что надо было действовать гораздо
раньше.
   Но в глубине души он ничуть не жалел, что они прождали
столько времени. В конце концов, люди, живущие там, не
относятся к его участку. Они выстроили себе поместье в
красивом лесу и считают, наверное, будто за деньги можно
приобрести все. Большинство друзей Салливана разделяли его
мнение относительно поместья и беззаботных людей, обитающих
в нем. И поэтому ему было особенно приятно, что они там
злятся на телефонную компанию, "которая не торопится с
помощью. Он знал, что у толстосумов из поместья полно
денег, на которые можно накупить кучу разных вещей, но
вместе с этими деньгами у них должно быть, по мнению
Салливана, и некое чувство, что они не могут купить все на
свете. И это чувство должно как можно прочнее укрепиться в
них. "Пускай подождут", - подумал он.
   Нейлсону нравилось работать в телефонной компании,
особенно в ночную смену. Работы было немного, но если
что-нибудь требовало его внимания, то он исполнял все очень
старательно и ни на что не жалуясь.
   Он имел избыточный вес в десять фунтов и щеголял черной
козлиной бородкой. У него была такав жизнь, что работа по
вечерам его вполне устраивала. По крайней мере он никому не
мог помешать. На свидания ходили другие (он слышал об этом
что-то в ремонтном отделе), а сам он на эту тему иногда
только мечтал и пытался скрыть свое одиночество от товарищей
по работе, от родителей, от младшего брата. Хуже всего было
с матерью - она видела его насквозь и просила ходить на
свидания, почаще выбираться из дома, встретить, наконец,
симпатичную девушку и жениться на ней.
   Но он никогда не рассказывал ей о своих чувствах, о том,
что он назначал свидания, но в ответ получал извинения, за
которыми слышался отказ. "Почему так? -думал он, залезая в
грузовик. - Она меня просто не понимает..."
   Нейлсон включил мотор, передачу и повел грузовик на
север, к поместью Стоул. Зияющая дыра на приборкой доске, в
том месте, где должно быть радио, раздражала его. "Давно уж
должны были починять, - подумал он. - Чего они тянут?"
   Ехать предстояло около часа, он понял, что ему придется
порядочно поскучать все это время. Во время езды он пытался
представить себе, что там могло произойти с оборудованием.
Ведь они установили лучшие аппараты и преложили кабели под
землей. Может, какой-нибудь шалопай повредил кабель,
занимаясь раскопками? Но он знал, что это практически
невозможно - строительство в основном закончено, и до кабеля
так просто не доберешься без нужного инструмента.
   "Кто знает? - подумал он. - Там так много мелочей,
всего не упомнишь".
   Потом он начал думать, почему именно его выбрали для
ремонта. Наверное, Салливан и Коллинс специально оставили
этот вызов для него. А почему не для Стивенса? Или Уилера?
Видимо, он самый лучший работник. Да, именно так. У него
наивысшая квалификация. Видно, они не доверяют Стивенсу и
Уилеру такую ответственную работу.
   В поместье жило много людей, и от телефона зависел их
контакт с внешним миром.
   "Наверное, там неплохо живется", - подумал он.
   Нейлсон без труда представил себя живущим в одном из
таких громадных современных домов - сплошное стекло и дерево
- такие есть и в Калифорнии. Он представил себя в горячей
ванне, наслаждающегося теплом в холодную зиму, а летом он
терял бы лишний вес в бассейне или на спортплощадке. У него
были бы гости на обед, который готовила бы... готовила
бы... - И тут его фантазии пришел конец.
   Он продолжал ехать, пытаясь представить себе женщину,
леди его мечты, человека, от которого зависело бы его
счастье. Но ни один образ не появлялся у него в голове.
Может быть, ему и не нужна никакая женщина? Пусть обеды
готовит кухарка. Конечно же. Почему бы и нет? Если он
сможет позволить себе жить там, значит, денег хватит и на
кухарку. И на экономку. Чтобы убирала после гостей.
   Все верно. И через мгновение мысли снова перенесли его в
дом, где он сидел на почетном месте за банкетным столом,
освещаемым серебряными подсвечниками. Нежная ненавязчивая
музыка неслась из соседней комнаты через дорогие
замаскированные колонки. "Конечно, через дорогие, - сказал
он себе. - Все в доме очень дорогое". На обед была...
была... утка! Утка и апельсиновый соус, приготовленный его
французской кухаркой. Они попивали ароматное пиво,
отобранное для стола лично им самим из тысячи бутылок,
которые хранятся у него в винном погребе.
   После такого великолепного обеда они перейдут в гостиную
(ведь там, наверное, много комнат, в таких огромных домах?).
И там выпьют кофе, а потом - восхитительного портвейна. Он
передаст мужчинам коробку с сигарами, и они поведут приятную
послеобеденную беседу.
   Он уже слышал, как гости осыпают его комплиментами, а он
снисходительно кивает в ответ. Все было так хорошо,
по-домашнему, и дополнялось рычащим огнем в камине высотой
чуть не до потолка.
   Все это Нейлсон видел очень ясно, неясно было другое -
откуда он возьмет столько денег? Он же не биржевой маклер.
А они столько могут иметь, интересно? Или банкиры? Этакий
деятель, имеющий долю везде - на рынке, в золоте и серебре,
в бумагах, да к тому же еще и президент или председатель
какой-нибудь компании.
   Конечно. Почему нет? Он ведь фантазировал и мог
позволить себе быть кем угодно.
   К тому же это помогало ему ехать быстрее.
   Нейлсон остановился у южной станции. Маленький
металлический ящик кабельных соединений высовывался из-под
земли. Он осветил его фонариком и вылез из грузовика.
Привычно взял инструмент и подошел к ящику, надеясь, что
поломка окажется простой и очевидной. Нейлсон неторопливо
снял крышку и углубился в сплетение проводов, и тут до него
дошло, что по дороге он не видел ни одной машины, идущей
навстречу. И это было странно. Он вспомнил, что недавно
было принято решение о расширении дороги с целью облегчить
движение транспорта.
   Достав наушники, он подключил провода и приготовился
услышать разные голоса и телефонные гудки - показатель того,
что линия сильно перегружена. Но все линии, в которые он
включался, молчали, показывая, что в городке не работали
даже местные соединения.
   Он замотал провод назад на наушники, прикрепил их к поясу
и повернулся к дороге, надеясь увидеть фары встречной
машины, прорезающие темноту.
   Но машин не было.
   Это и в самом деле было очень странно - даже более
странно, чем то, что все телефонные линии не работали.
   Он видел отсюда огни городка, освещенное небо над ним.
   И у Нейлсона появилось такое чувство, будто там что-то
случилось, - что-то куда более страшное, чем неработающие
телефоны, но он не видел ничего, что подтверждало бы его
догадки.
   Может быть, он просто вообразил себе это?
   Конечно. У него ведь такое богатое воображение!
   Но если это воображение, то где же все машины? Где же
грузовики, которые должны делать поставки? Где транспорт?
какой-нибудь транспорт? Где дети на велосипедах? Хоть
что-нибудь или кто-нибудь.
   Он поднялся, отряхнул колени, все еще надеясь увидеть
признаки жизни на широкой дороге. Он был уверен, что если
подождет еще немного что точно кого-нибудь увидит. Еще ведь
не слишком поздно.
   В задумчивости он пошел назад к грузовику, взобрался на
сиденье и хотел соединиться со своими по радио, но
радиосвязи тоже не было. И по телефону связи не было -
телефон молчал. Вот ведь в чем дело...
   Теперь все решено. Он поедет назад и расскажет, что с
ним случилось, возьмет кого-нибудь с собой - полицию или
дорожный патруль. Да. Это умно. Конечно, можно еще
подождать, пока кто-нибудь появится из поместья, а потом уж
поехать в город.
   Но сидя в кабине, он представил себе, как он возвращается
в контору, как смеются над ним Салливан и Коллинс, как они
поддразнивают его и он чувствует себя еще большим болваном,
чем обычно.
   Подумав об этом, он завел мотор и поехал в поместье.

                         15

   Джек выпрямился, чувствуя себя слабым и изможденным. Все-таки
не только долгая рвота так ослабила его, хотя это, конечно,
тоже подействовало. Пламя трещало и бушевало в ночи, бабочки
стремительно летели на огонь