инал, как она держала чашку кофе. У нее было  кольцо,  а  теперь  его
нет. И царапины на изящном пальце... Нет, оно не украдено: вор взял  бы  и
сумочку.
     Пат ошибался. И теперь это не просто догадка.
     - Достаточно, Майк?
     - Да, я увидел все, что хотел.
     Мы с облегчением  выбрались  на  свежий  воздух,  сели  в  машину.  Я
закурил.
     - Что с ней будет, Пат?
     Он пожал плечами.
     - Обычная процедура. Мы держим тело, пока устанавливаем  личность,  а
затем хороним.
     - Вы не должны хоронить ее без имени.
     - Будь разумен, Майк. Мы сделаем все возможное.
     - И я.
     Пат искоса взглянул на меня.
     - В любом случае, что бы  ни  случилось,  не  сжигайте  ее.  Похороны
оплачу я.
     - Ладно, Майк, поступай, как считаешь нужным. Формально  это  уже  не
мое дело, но черт побери, парень,  если  я  тебя  знаю,  скоро  оно  вновь
окажется в моих руках. Если появится что-нибудь новое, сразу сообщай.
     - Естественно, - сказал я и тронул автомобиль.


     Письмо опоздало на два дня.  Адрес  был  взят  из  телефонной  книги,
которая не переиздавалась с тех пор, как я  переехал.  Мои  руки  дрожали,
когда я открыл  письмо.  Они  стали  дрожать  еще  сильнее,  когда  я  его
прочитал.

     "Дорогой Майк! Какое, чудесное утро, какой прекрасный наступает день!
Я чувствую себя свежей и обновленной и хочется  петь.  Не  могу  начать  с
благодарности, потому что слова ничтожно малы. Это не дружба, мы  ведь  не
настоящие друзья. Это доверие, а если б ты знал, как важно иметь человека,
которому можно доверять. Ты сделал меня счастливой. Твоя Рыжая."

     Я скомкал письмо в кулаке и швырнул в стену.
     Обычно они не выходят на улицы до полуночи. Но если  вы  спешите,  то
проводят вас прямо к дому и заберут свою долю позже. У  них  желтые  лица,
нервно бегающие глаза. Они бренчат мелочью в кармане или гремят цепочкой с
ключами и цедят слова уголками рта.
     Таким был Кобби Беннет, и тень он отбрасывал только от искусственного
света. Я нашел его в  грязном  кабаке  близ  Кэнэл-стрит  за  серьезнейшим
разговором с парой деток, которым не дашь больше семнадцати.
     Они походили на старшеклассников, впервые вышедших в  свет  истратить
папины денежки.
     Я не стал ждать конца разговора. Детки немного  побледнели,  когда  я
растолкал их, и без слов отошли в сторону.
     - Привет, Кобби.
     Сводник был больше похож на загнанную в угол ласку, чем на мужчину.
     - Чего ты хочешь?
     - Не то, что ты продаешь. Между  прочим,  кем  торгуешь  в  последнее
время?
     - Попробуй узнай, свинячье рыло.
     Я хмыкнул, ухватил пальцами кусочек кожи у него на ноге  и  закрутил.
Когда лицо Кобби посерело, а в уголках  рта  показалась  слюна,  я  разжал
пальцы и заказал ему выпивку.
     - Черт побери, за что? - выдавил он. Его прищуренные, почти прикрытые
глаза обжигали меня ненавистью. Он потер ногу и вздрогнул от боли. - Ты же
знаешь, чем я занимаюсь.
     - Работаешь на посредника?
     - Нет, на себя.
     - Кто была Рыжая, убитая вчера утром, Кобби?
     На этот раз его глаза широко раскрылись;  он  облизал  губы.  Он  был
испуган. Он прямо съежился, пытаясь стать как можно более незаметным.  Как
будто ему не поздоровится, если его увидят со мной. Это делало его похожим
на Коротышку - тот тоже боялся.
     - В газетах пишут, что ее сбило машиной. Ты называешь это убийством?
     - Я не говорю, что ее сбило. Я говорю, что она была убита.
     - А я-то тут при чем?
     - Кобби... ты хочешь, чтобы я в самом деле  обиделся  на  тебя?  -  Я
выждал секунду. - Ну!
     Он не спешил с ответом. Подняв глаза и  встретив  мой  взгляд,  Кобби
отвернулся и залпом осушил бокал.
     Потом произнес:
     - Ты грязный сукин сын, Хаммер. Если бы  не  моя  трезвая  голова,  я
давно бы тебя выпотрошил. Понятия не имею, кем была  эта  проклятая  рыжая
проститутка. Мне иногда приходилось с ней работать, но то ее не было дома,
то на нее жаловались, и я ее бросил. Очевидно, мне здорово повезло, потому
что как раз после этого прошел слух, что иметь с ней дело опасно.
     - Кто пустил слух?
     - Откуда мне знать? Об этом говорили все.
     - Продолжай.
     Кобби постучал но стойке, требуя еще порцию хайбола, и понизил голос.
     - Слушай, отстань от меня!  Может  быть,  какой-нибудь  молодчик,  не
скупящийся на нож и пулю, решил подержать ее  подольше  и  отбить  разовых
клиентов. Может, еще что-нибудь... Знаю только, что с ней было лучше  дела
не иметь, а в этом бизнесе для меня достаточно  одного  слова.  Почему  бы
тебе не спросить кого-нибудь другого?
     - Кого!? Кого еще здесь спросить? Ты очень правильно понял, что  меня
интересует. Мне нравится,  как  ты  заговорил.  Нравится  настолько,  что,
пожалуй, пусть все узнают, что мы с тобой  закадычные  дружки.  Зачем  мне
спрашивать кого-то еще, если есть ты...
     Его лицо стало неестественно белым. Он потянулся за бокалом и чуть не
пролил спиртное.
     - Как-то она сказала, что работает в доме...
     Кобби проглотил хайбол и, вытерев рот, пробормотал адрес.
     Я и не подумал благодарить его. С моей стороны было одолжением  молча
заплатить за выпивку и уйти.
     В Нью-Йорке тоже есть трущобы, и я забрался в самую клоаку.  Улица  с
односторонним движением, упирающаяся  в  реку,  гнезда  крыс,  двуногих  и
обычных, салуны на каждом углу...
     Я смотрел на номера и вскоре нашел нужный, но это был  только  номер,
потому что дома, собственно, не осталось.  Как  рот  прокаженного,  черным
провалом зиял дверной проем, обгоревшие окна были мертвы.
     Приехали! Я выругался и выключил мотор.
     Ко мне  подошел  мальчик  лет  десяти  и  по  собственной  инициативе
объяснил:
     - Недели две назад кто-то выкинул из  окна  спичку  на  кучу  мусора.
Большинство девиц погибло.
     Эти современные детишки слишком много знают для своих лет...
     Я зашел в ближайший бар, так  сжав  кулаки,  что  ногти  вонзились  в
ладони. Ну вот, думал я, ну вот! Неужели ни за что не ухватиться?
     Бармен ничего не спрашивал. Просто сунул стакан и бутылку мне под нос
и отсчитал сдачу с моего доллара.
     - Еще?
     Я покачал головой.
     - На этот раз пива. Где у вас телефон?
     - Вон в углу.
     Я подошел к аппарату,  опустил  никелевую  монетку  и  позвонил  Пату
домой. Мне повезло, потому что он ответил.
     - Это я, приятель. Сделай одолжение - в одном из публичных домов  был
пожар,  и  меня  интересует,  проведено  ли  расследование  и  каковы  его
результаты. Можно узнать?
     - Наверное, Майк. Адрес?
     Я продиктовал адрес, и Пат его повторил.
     - Когда выясню, я тебе позвоню. Дай мне твой номер там.
     Я повесил трубку, сходил  за  своим  пивом  и  вернулся  к  телефону,
потягивая эту бурду и ожидая звонка.
     Он раздался через минуту.
     - Майк?
     - Да.
     Пожар  произошел  двадцать  дней  назад.  Было  проведено  тщательное
расследование. Огонь возник случайно, а парень, кинувший  спичку  в  окно,
все еще в больнице, выздоравливает. Он единственный, кто остался в  живых.
Пламя заблокировало парадную дверь, а черный ход был  завален  мусором,  и
выбраться было невозможно. Три девушки погибли на крыше, две в комнатах  и
две разбились насмерть, выпрыгнув из окна.
     Прежде чем я успел промолвить слова благодарности, Пат продолжил:
     - Выкладывай, что знаешь, Майк.  Ты  же  не  из  любопытства  приехал
туда... Услуга за услугу.
     - Ладно,  проницательный,  -  рассмеялся  я.  -  По-прежнему  пытаюсь
разузнать, кто была Рыжая. Мне сообщили, что раньше она  тут  работала,  и
вот я здесь. На этот раз рассмеялся Пат.
     - И это все? Спросил бы меня!
     Я застыл у телефона.
     - Ее имя Сэнфорд. Нэнси Сэнфорд.
     - Кто сказал? - выдавил я.
     - У нас много людей, Майк. Это узнали двое патрульных.
     - Может, тебе известен и убийца?
     - Конечно. Тот самый парень. Лаборатория наконец нашла  следы  краски
на ее одежде и кусочки материи на машине. Все очень просто.
     - Да?
     - Кроме того, у нас есть свидетель. Дворник подметал тротуар и видел,
как она тащилась, мертвецки пьяная.  Она  свалилась,  поднялась,  шатаясь,
прошла еще немного... Потом ее обнаружили неподалеку на обочине,  куда  ее
отбросило машиной.
     - Вы нашли родных... кого-нибудь, кто ее знал?
     - Нет. Она хорошо потрудилась, уничтожая все следы своего прошлого.
     - Итак, теперь обычная процедура. Сосновый ящик... И все.
     - А что еще, Майк? За исключением суда над парнем, дело кончено.
     - Помоги мне, Пат! - зарычал я. - Если ты опустишь ее в гроб  прежде,
чем я буду готов, я вышибу из тебя дух, будь ты трижды полицейским!
     Пат сказал спокойно:
     - Мы не спешим, Майк. Время у тебя есть.
     Я мягко положил трубку и встал, снова и снова повторяя ее имя. Должно
быть, я произнес его слишком громко,  потому  что  на  меня  вопросительно
взглянула стройная брюнетка  за  угловым  столиком.  Настоящая  красавица,
вовсе не подходящая для этой части города. На ней  было  черное  сатиновое
платье с вырезом, спускающимся до пряжки пояса.
     Ярко накрашенные губы разошлись в улыбке, и она произнесла:
     - Нэнси, всегда Нэнси. Все ищут  Нэнси.  Почему  бы  им  не  обратить
внимание на малютку Лолу?
     - Кто искал Нэнси?
     - О, ну просто все.
     Она попыталась подпереть подбородок рукой, но локоть  соскользнул  со
стола.
     - Думаю, они ее нашли, потому что больше ее  здесь  не  видно.  Нэнси
мертва. Ты знаешь, что Нэнси мертва? Я ее любила, но она мертва. Может,  и
Лола сгодится, мистер? Лола милая и живая.  Тебе  очень  понравится  Лола,
когда ты узнаешь ее ближе.
     Черт! Она мне уже нравилась!



                                    4

     Когда  я  подсел  к  брюнетке,  бармен  и  трое  пьянчужек  у  стойки
обернулись.  Пьянчужки  не  в  счет,  они   сидели   слишком   далеко.   Я
воспользовался сочетанием зловещей улыбки и  твердого  взгляда,  и  бармен
занялся своим делом. Однако он оставался у конца стойки, где мог  услышать
слишком громко сказанную фразу. Лола закинула ногу на ногу  и  наклонилась
вперед. Широкополая шляпка качнулась у моих глаз.
     - Ты приятный парень. Как тебя звать?
     - Майк.
     - Просто Майк?
     - Этого достаточно. Хочешь покататься и немного протрезветь?
     - Уммм... У тебя есть блестящий красивый автомобиль для Лолы? Я люблю
мужчин с дорогими машинами.
     - У меня только одна дорогая вещь. И это не автомобиль.
     - Ты говоришь пошлости, Майк...
     - Ну так как?
     - Идет.
     Она поднялась, и я провел ее к  выходу,  поддерживая  за  руку  и  не
спуская с нее глаз.  Высокая,  стройная  и  красивая.  Но  рот  ее  привык
произносить вполне определенные слова.  Она  предназначалась  для  дешевой
распродажи.
     Моя старушка разочаровала ее ожидания, но  выбирать  не  приходилось.
Лола откинулась на спинку, подставив лицо ветерку; ее глаза закрылись.
     У меня не было цели... Я просто ехал, бездумно следуя за  грузовиком,
водитель которого явно никуда не торопился, потому что не нарушал правил и
аккуратно тормозил на красный свет. Огни города  скрылись  позади,  свежий
воздух, идущий с океана, оставлял на губах солоноватый  привкус.  Грузовик
повернул налево. Я же  поехал  по  извилистой  мак-адамовой  дороге  туда,
откуда дул бриз.
     Мы стояли уже час.  Лола  спала.  Тихо  работало  радио,  разливалась
музыка, и все было бы прекрасно, если бы меня сюда привело не убийство.
     Сонно разлепив веки, Лола пробормотала:
     - Привет.
     - Салют, детка.
     - Где Лола на этот раз?
     - На побережье.
     - А с кем?
     - С парнем по имени  Майк...  Мы  познакомились  в  городе,  в  баре.
Помнишь?
     - Нет, но я рада, что ты здесь со мной.
     Она смотрела на меня без  сожаления,  без  замешательства,  просто  с
любопытством.
     - Который час?
     - Полночь, - ответил я - Прогуляемся?
     - Давай. Можно мне снять туфли и идти по песку босиком?
     - Можешь снять все, если хочешь.
     Лола взяла меня под руку. Она прижала мою руку  к  себе  так  крепко,
будто за меня стоило держаться, и я вспомнил слова Рыжей о том, что парням
вроде меня никогда не приходится платить...
     Она сняла туфли и шла босиком, сбивая ногами песчаные холмики.  Дойдя
до кромки воды, я тоже скинул ботинки. Мы брели так  по  берегу,  пока  не
осталось ничего, кроме песка, и даже дома виднелись далеко-далеко позади.
     - Мне здесь нравится, Майк, - сказала Лола. Я обнял ее за талию, и мы
сели на песок между высокими дюнами. Я протянул  ей  сигарету  и  в  свете
пламени заметил, что лицо Лолы изменилось.
     - Холодно?
     - Немного прохладно.
     Я не предлагал - просто набросил на нее свой плащ; и откинулся  назад
на локти, а она обхватила руками колени и глядела в океан. В последний раз
глубоко затянувшись сигаретой, она повернулась и произнесла:
     - Зачем ты меня сюда привез, Майк?
     - Поговорить.
     Лола легла на песок.
     - Кажется, понимаю. О Нэнси?
     Я кивнул.
     - Кто убил ее?
     Лола долго молча изучала мое лицо.
     - Ты полицейский, да?
     - Частный детектив. Но меня никто не нанимал.
     - Думаешь, ее убили?
     - Лола, я не знаю, что думать. Но мне не нравится, как она умерла,
     - Майк... Я тоже считаю, что ее убили.
     Я чуть не подскочил.
     - Почему?
     - Причин много. Если это несчастный случай, значит он  произошел  как
раз перед тем, как должно было произойти убийство.
     Я повернулся, и моя  ладонь  опустилась  на  ее  руку.  Матово-лунная
белизна треугольного выреза мешала сосредоточиться. Я мог  думать  лишь  о
том, какой лифчик находится под таким платьем. Инженерное чудо, не иначе.
     - Откуда ты ее знала, Лола?
     Ответ был достаточно прост.
     - Мы работали вместе в том доме.
     - Я думал, все девушки погибли в огне.
     - Меня тогда там не было. Я... лежала  в  больнице.  До  сегодняшнего
дня. - Она уставилась в песок и вывела на нем  две  буквы:  "В.З."  -  Вот
почему я попала в больницу. Вот почему я работала в доме терпимости, а  не
развлекалась в компании ребят с тугими кошельками. Все  это  было  у  меня
когда-то, и все это я потеряла. Я ведь не очень хорошая, а, Майк?
     - Нет, - ответил я. - Нет. Так зарабатывать себе на жизнь нельзя.  Ты
не должна была идти на это, и Нэнси тоже. Для таких вещей нет оправдания.
     - Иногда есть. - Она провела пальцами по моим волосам и накрыла своей
рукой мою ладонь. - Может, потому мы с Нэнси и подружились, что у нас были
какие-то оправдания. Я любила, Майк,  страстно  любила  человека,  который
оказался подлецом. Я могла выбрать любого, кого захочу, но вот влюбилась в
него. Мы собирались пожениться, когда он...  Потом  я  имела  все,  но  не
любила. Жизнь стала слишком легкой. Вскоре меня свели  с  верными  людьми.
После этого  встречи  назначались  просто  по  телефону.  Вот  почему  нас
называли "девушки по вызову". Сосунки платили щедро, получали, что хотели,
и были в безопасности.  Но  однажды  я  напилась  и  стала  болтать.  Меня
вычеркнули из списков; оставалось лишь идти на панель. Однако  есть  люди,
ищущие именно таких - оказавшихся за бортом. Так я стала  работать  в  том
доме и познакомилась с Нэнси. У нее тоже были причины - не  такие,  как  у
меня, но были, и это ставило нас выше других. Потом я заболела и попала  в
больницу. Нэнси убили, а дом сгорел. Нет Нэнси,  нет  моего  единственного
друга. Я пошла к Варни и напилась.
     - И профессионально пыталась подцепить меня.
     - Привычка. Привычка плюс опьянение. Ты меня простишь, Майк?
     Когда я смотрел на этот вырез, то был готов простить все.  Но  сперва
надо было кое-что выяснить.
     - Нэнси. - Как она оказалась там?
     - Нэнси тоже из "девушек по вызову", только раньше скатилась.
     - Попала в больницу?
     Лола нахмурилась.
     - Нет, она была очень осторожна. Сперва буквально купалась в деньгах,
потом внезапно  исчезла  из  виду  и  вышла  из  системы...  Нэнси  всегда
опасалась незнакомых людей, будто искала, где спрятаться.
     - Спрятаться от чего?
     - Не знаю. О таком не спрашивают.
     - У нее было что-нибудь ценное?
     - Разве что камера. Одно  время  она  снимала  парочки  на  улицах  и
продавала им фотографии.
     Я закурил и дал затянуться ей.
     - Как твоя фамилия, Лола?
     - Это имеет значение?
     - Возможно.
     - Берген, Лола Берген. Я родом  из  Байвиля,  маленького  городка  на
Миссисипи. Мои родители думают, что я известная нью-йоркская  манекенщица,
и маленькая сестричка мечтает стать, когда подрастет, такой же.  Если  она
это сделает, я вышибу ей мозги... Майк, ты любил Нэнси?
     - Нет. Она была моим другом. Я видел ее всего один раз  и  говорил  с
ней несколько минут. Потом какая-то сволочь убила ее.
     - Прости. Как бы я хотела, чтобы ты полюбил меня... Ты бы смог?
     Ее голова приютилась на моем плече, и Лола стала водить моей рукой по
своей груди до тех пор,  пока  я  не  понял,  что  там  не  было  никакого
инженерного чуда. а было лишь чудо природы. Примечательная пряжка на ремне
оказалась ключом ко  всему  ансамблю,  и  вскоре  все  потеряло  значение.
Остались только шелест волн, только наше дыхание, только тепло кожи...
     Рыжая была права.


     В час-пятнадцать меня разбудил назойливый  звонок  телефона.  Откинув
покрывало, я поплелся к столу, сгоняя сон  с  глаз,  и  буркнул  в  трубку
"алле".
     Это была Вельда.
     - Где ты околачивался, черт побери?! Я звоню тебе все утро...
     - Нигде не околачивался. Спал дома.
     - А что ты делал ночью?
     - Работал. Чего тебе надо?
     - Утром звонил джентльмен, очень милый. Его имя Артур Берин-Гротин. Я
назначила вам встречу на полтретьего в конторе. Надеюсь, ты придешь?
     - Хорошо, детка, буду.
     Минут десять я плескался в душе, потом перекусил  и  стал  одеваться.
Костюм был весь помят, из складок сыпался песок; картину  дополняли  следы
губной помады на плечах и  воротнике.  Пришлось  его  отправить  за  шкаф.
Оставались твидовые брюки; сверху  я  набросил  куртку  и  надел  под  нее
плечевую кобуру с револьвером. Потом взглянул на себя в зеркало и  хмыкнул
- прямо-таки тип из детективного фильма.
     Мистер Берин-Гротин прибыл ровно в два  тридцать.  Когда  он  отворил
дверь, я встал и пошел ему навстречу.
     - Рад снова видеть вас, мистер Берин. Проходите, садитесь.
     - Молодой человек, - начал он, опустившись в кожаное кресло у  стола.
- С тех пор, как вы меня посетили, я все чаще и чаще возвращался к мысли о
бедственном положении той девушки. Той, что была найдена мертвой.
     - Рыжая. имя Нэнси Сэнфорд.
     Его брови поднялись.
     - Вы так быстро выяснили?..
     - Нет, это поработала полиция. Я же раскопал только кучу  мусора,  не
имеющую никакого значения.
     - А нашли ее родителей? Кого-нибудь, кто позаботится о теле?
     - Полиция тоже не всесильна. В городе тысячи подобных девушек. Десять
против  одного,  что  она  из  другого  штата  и  дома  давно  забыта.   Я
единственный, кто стремится вернуть ей  прошлое.  Возможно,  мне  придется
пожалеть об этом.
     - Именно потому я и пришел к вам, мистер Хаммер.
     - Майк... ненавижу формальности.
     - Хорошо, Майк. В общем, когда вы уехали. я думал и  думал  -  о  той
девушке. Я  навел  осторожные  справки  через  друзей  в  газетах,  и  мне
сообщили, что она была просто... э... гулящая. Позор,  что  такие  явления
сохраняются в наши дни! Мне кажется, мы все в  некоторой  мере  виновны  в
этом. Ваша глубокая убежденность передалась мне, и я  решил  хоть  немного
помочь. Я ведь постоянно занимаюсь  благотворительностью,  но  это  что-то
абстрактное, а тут представляется возможность...
     - Я же сказал - о похоронах позабочусь сам.
     -   Вы   неправильно   меня   поняли.   Любое   расследование   нужно
финансировать. Я буду  очень  признателен,  если