сему, интереса не представляют. Хорошо...  а
где же нужные?
     Боже, какой  невообразимый  идиот!  Я  смял  сигарету  в  руке  и  не
почувствовал ожога. Фотографии, Фотографии. - У Нэнси были снимки  всех  и
каждого, и она была готова пустить их в ход, когда вмешался Финней Ласт.
     Конечно, как может быть иначе? Дешевый бандит с большими претензиями,
увидевший путь к достижению своих целей. Но  Нэнси  попала  под  машину  и
погибла. Возможно, Финней поставил следить  за  ней  парня,  который  знал
достаточно, чтобы догадаться снять кольцо и украсть документы... А  зачем?
Потому что, когда ее  личность  будет  установлена,  кто-то  другой  может
добраться до материала первым. Выходит, кольцо - случайность,  а  Нэнси  -
просто шантажистка... чепуха. Она все равно была  моим  другом.  Возможно,
Финней не убивал  ее,  но  собирался  это  сделать  и  дорого  заплатит!..
Блондинка мне тоже нравилась.
     - Фотоаппарат, Лола, где он может быть?
     Она ответила мне вопросом:
     - Разве Нэнси не жаловалась тебе? Дела шли  плохо  -  Финней  отгонял
клиентов. Ей нужны были деньги. Она заложила камеру.
     Каждая мысль порождала следующую. Призрачные пальцы подбирали осколки
и раскладывали их по по-порядку.  Этакая  игра:  сперва  кладет  соперник,
потом я...
     У Рыжей наверняка было место, где она могла спокойно оставить снимки,
которые и сейчас ждали ее, пока кто-то ищет их и зря тратит время,  думая,
что я мертв. Финнея Ласта ждет большой сюрприз.
     - Завтра начнем, Лола. Я куплю новый револьвер, и мы начнем.
     - Кто это "мы"?
     - Я и ты, дорогуша. Меня считают мертвым, не  забывай.  Покойнику  не
пристало бродить по улицам. Так что завтра твоим бедным  ножкам  предстоят
тяжкие испытания - обойти все ломбарды. На квитанции на камеру должен быть
адрес, а это все, что нам надо.
     Лола усмехнулась, вытянула ноги и медленно,  соблазнительно  опустила
чулки, обнажая округлость икр.
     - Говоришь, ходьбы много? - лукаво произнесла она.
     Я наклонился и поднял чулки, что было совсем не похоже  на  меня;  но
дело стоило того, потому что Лола откинула голову назад и засмеялась, и  я
поцеловал ее, прежде чем она успела закрыть рот. Ее руки  обвились  вокруг
моей шеи, и она прошептала.
     - Я люблю тебя, Майк, я люблю тебя, люблю тебя, люблю...
     Я хотел сказать ей то же самое, но Лола поняла это и остановила  меня
поцелуем. Затем встала и разложила постель.  Я  сбросил  туфли  и  швырнул
галстук на стул.
     - Иди спать. Отметим твое воскрешение в другой раз.  Спокойной  ночи,
Майк.
     Я лежал и думал, просто ли я устал или влюблен.
     Я решил, что просто устал, и, улыбаясь, заснул.



                                    11

     Меня разбудили ароматы кофе и шипящей на сковороде яичницы с беконом.
Я зевнул, потянулся и ожил, когда вошла Лола, такая же красивая утром, как
и ночью.
     - Завтрак подан, мой господин.
     Она вернулась на кухню, а я влез в брюки  и  последовал  за  ней.  За
столом выяснилось, что Лола уже звонила на  работу,  сказалась  больной  и
получила разрешение несколько дней оставаться дома.
     - Я вижу, у тебя там солидное положение.
     Она сморщила носик.
     - Им нравится моя техника моделирования.
     Закончив завтрак, Лола прошла в спальню и одела костюм, уложив волосы
под шляпку и решительно убрав почти всю косметику, что вовсе не портило ее
вид.
     - Надо выглядеть так, чтобы все решили, что  я  могу  делать  покупки
только в комиссионках и ломбардах, - объяснила она.
     - В это никто не поверит, милая.
     - Прекрати подлизываться.
     Лола стояла перед зеркалом, там и тут внося последние поправки.
     - Так что мне говорить, Майк?
     Я развалился в кресле и вытянул ноги.
     - Возьми телефонную книгу, составь список всех магазинов и  действуй.
Ты знаешь камеру... она может быть на витрине, может быть на  полках.  Как
увидишь  покупай.  Помни,  нам  нужен   адрес   на   квитанции.   Придумай
какую-нибудь историю... веди себя естественно. Я достал бумажник и  выбрал
несколько банкнот.
     - Возьми. На такси, чаевые и камеру. Если найдешь ее.
     Лола положила деньги в кошелек.
     - Майк, только честно: ты веришь в успех?
     - Видишь ли, это единственный шанс. Другой нити у нас в руках нет.
     - Ты будешь здесь?
     - Возможно, не знаю.
     Я записал свой домашний  адрес  и  адрес  конторы,  а  затем  добавил
телефон Пата.
     - Ищи  меня  в  этих  местах.  Если  попадешь  в  переделку,  а  меня
поблизости не будет, обратись к Пату. Все ясно?
     Она кивнула.
     - Кажется, да. Должна верная жена, отправляющаяся на работу, получить
прощальный поцелуй от ленивого супруга?
     Я схватил ее за руку  и  притянул  к  себе,  чувствуя,  как  по  телу
разливается огонь возбуждения.
     - Не хочу уходить, - сказала Лола. Она улыбнулась и с порога  махнула
мне.
     Как только она ушла, я подошел к телефону и набрал номер конторы.
     - Простите, мистера Хаммера сейчас нет, - ответила Вельда.
     - А где он?
     - Не могу сказать. Он... Майк! Где тебя черти носят?! Почему бы  тебе
не заняться делом? Я никогда...
     - Спокойней, цыпка. Мною интересовались?
     - Еще как! Я не успевала отвечать.
     - Кто звонил?
     - Во-первых, человек, который пожелал остаться  неизвестным;  по  его
словам, дело конфиденциальное, обещал позвонить позже. Затем два возможных
клиента; я объяснила, что ты занят, но каждый из них считал, что ради него
ты бросишь все остальное.
     - Они назвались?
     - Да. Оба по имени Джонсон. Марк и Джозеф Джонсоны, не родственники.
     Я  хмыкнул.  Джонсон,  пожалуй,  самая  распространенная  Фамилия   в
телефонном справочнике.
     - Кто еще?
     - Тип по имени Кобби Беннет. Я замучилась, пока записывала  его  имя,
потому что он был почти в истерике. Кричал в трубку, что ты ему немедленно
нужен, зачем - не говорил.  Номера  не  оставил,  с  того  времени  звонил
трижды.
     - Кобби!.. Ладно, продолжай.
     - Мистер Берин-Гротин. Хотел узнать, вовремя ли поступил в  банк  его
чек. Я сказала, что ты с ним свяжешься. Он попросил не беспокоиться,  если
все в порядке. - Все не в порядке, но  беспокоиться  уже  поздно.  Сиди  у
телефона, детка. Отвечай в таком же духе любому. Запомни одно: ты  понятия
не имеешь, где я, и ничего обо мне не слышала со вчерашнего дня. Поняла?
     - Да, но...
     - Без "но". Говори свободно только с Патом  и  с  девушкой  по  имени
Лола. Если у них будут новости, попробуй найти меня дома или здесь.
     Я продиктовал номер Лолы и подождал, пока она его записала.
     - Майк... что это? Почему ты не можешь...
     Мне уже надоело повторять.
     - Меня считают мертвым, Вельда. Убийца думает, что я не ушел.
     - Майк?
     - Не  волнуйся,  я  даже  не  поцарапан.  Пуля  попала  в  револьвер.
Кстати... надо купить новый. Пока, малышка, до встречи.
     Я повесил трубку и сел на край  стула,  потирая  руками  лицо.  Кобби
Беннет в истерике и желает меня видеть; не  говорит,  зачем...  Интересно,
кто из звонивших был  убийцей,  желающим  удостовериться,  что  я  покинул
бренный мир?.. По крайней мере, мне известно, кто такой Кобби.
     Я надеялся, что сумею его разыскать.
     Пальто помялось - лежало на стуле, -  а  костюм  без  револьвера  под
мышкой висел мешком. Кобура заполнила  пустое  пространство,  но  заменить
оружие не могла. Я захлопнул дверь,  спустился  по  лестнице  и  вышел  на
улицу.
     На Девятой авеню я взял такси  и  поехал  в  оружейную  на  Ист-сайд.
Владелец магазина, судя по возрасту, стрелял еще из  кремневых  ружей.  Не
задавая вопросов, он изучил мою лицензию, сравнил фотографию с  оригиналом
и кивнул. Я выбрал армейский револьвер 45-го калибра и забрал свою покупку
вместе с напоминанием сообщить в полицию  об  изменении  номера  оружия  в
билете.
     ...Если бы солнце сейчас клонилось к закату, мне бы ничего не  стоило
найти Кобби Беннета. В разгар дня сделать  это  было  гораздо  труднее.  В
табачной лавке на углу я наменял кучу  мелочи  и  устроился  в  телефонной
будке,  обзванивания  все  его  любимые  заведения.  И  везде  мне  давали
одинаковый ответ. Кобби Беннет исчез. Многие желали знать, кто я.  "Друг",
- отвечал я и вешал трубку.
     Город в определенном отношении как джунгли - потеряться  в  миллионах
его жителей проще простого. Сегодня я был  этому  рад.  Можно  бродить  по
улицам  неделю,  не  будучи  узнанным,  если,  конечно,  быть   достаточно
осторожным, чтобы не привлекать внимания. Мимо проехало такси. Я  свистнул
и, когда оно остановилось, с удовольствием  сел.  Сказав,  куда  ехать,  я
задернул шторку и стал массировать шею.
     Кольцо Рыжей потеряно. Нэнси -  шантажистка?  У  меня  из  головы  не
выходил ее взгляд - в тот момент, когда  я  протянул  деньги.  Никогда  не
забуду его, потому что я сказал ей: этот род занятий - убийство.
     Я и не знал, насколько был прав.
     Нэнси, девушка с манерами леди и привычками бродяги. Девушка, которая
вынуждена была продавать себя, чтобы жить. Нежная добрая девушка,  которая
должна проводить вечера дома, готовя ужин для  любимого  человека.  Вместо
этого ее  терроризировал  бандит.  Я  предложил  ей  помощь,  и  ее  глаза
засветились, как свечи на алтаре...
     - Приехали, мистер, - сказал шофер.
     Я просунул в окошко деньги и вышел, ища  знакомую  голубую  форму.  Я
собирался найти Беннета кратчайшим путем. Полицейский шел мне навстречу, и
я уставился в витрину, пока он не миновал  меня,  а  потом  ленивым  шагом
направился вслед за ним.
     Люди привыкли к полицейскому. Для  них  он  незаметный  постовой  или
заурядное лицо в патрульном автомобиле. Они забывают, что  у  полицейского
есть глаза и уши, и он может  думать.  Они  не  догадываются,  что  иногда
полицейскому может нравиться его работа. Улица - его  владения.  Он  знает
каждого, знает, кто чем занимается и как проводит свободное время.  Иногда
ему даже не хочется принимать повышение, потому что оно  отрывает  его  от
друзей и приковывает к столу. Мой полицейский  походил  именно  на  такого
человека. В его походке чувствовалась устремленность, в осанке - гордость.
Он  здоровался  с  женщинами,  сидящими  у  дверей,   и   кивал   малышам.
Когда-нибудь, если случится беда, они будут кричать и звать его.
     Полицейский зашел в бар, вскарабкался на табурет,  а  я  занял  место
рядом с ним. Он снял фуражку, заказал корнбиф с капустой.  Я  взял  то  же
самое.  Ели  мы  оба  в  молчании.  Вскоре  двое  сидевших  рядом   парней
расплатились и ушли. Это была возможность, которую я ждал.
     Развернув перед собой, как экран, газету, я  достал  удостоверение  и
значок. Полицейский, увидев их, нахмурился.
     - Майк Хаммер, частный детектив. -  Я  говорил  тихо,  не  переставая
жевать. - За меня может поручиться Пат  Чамберс.  Мы  работаем  вместе  по
одному делу.
     Он еще больше помрачнел, и на его лице появилось недоверие.
     - Мне нужно найти Кобби Беннета, -  продолжал  я.  -  Немедленно.  Вы
знаете, где он?
     Полицейский разменял мелочь, прошел в телефонную будку  и  закрыл  за
собой дверь.
     Через минуту он вернулся и вновь принялся за корнбиф. Затем отодвинул
тарелку, придвинул к себе кофе и, казалось, впервые заметил меня.
     - Прочитали газету, приятель?
     - Да.
     Я передал газету. Он выбрал  из  кармана  очки  в  роговой  оправе  и
углубился в бейсбольные счета. Губы его шевелились, как бы при чтении:
     - Кобби Беннет прячется в доме кварталом западнее. Испуган до смерти.
     У нас забрали грязную посуду. Я взял пирог и еще кофе, не спеша поел,
потом заплатил и вышел из бара. Полицейский все еще читал  газету.  Он  ни
разу не оторвал от нее взгляда и  будет  сидеть  так  вероятно  еще  минут
десять.
     Я нашел дом, а Кобби Беннет нашел меня. Он  выглянул  из  окна"  и  я
заметил белое, искаженное ужасом лицо.
     - Сюда, сюда, Майк!
     Теперь  я  внимательно  смотрел,   куда   иду.   Здесь   было   полно
подозрительных углов. Едва я добрался до площадки, как Кобби схватил  меня
за рукав и втянул в комнату.
     - Господи, как ты меня нашел?! Я никому... Кто  тебе  сказал,  что  я
здесь?
     Я оттолкнул его.
     - Тебя не трудно найти, Кобби. При достаточной сноровке  можно  найти
любого.
     - Не говори так" Майк! Боже, ты меня нашел, это плохо. Предположим...
     - Заткнись! Ты хотел меня видеть? Я здесь.
     Кобби задвинул засов на двери и забегал  по  комнате,  теребя  руками
лицо и волосы.
     - Они меня ищут, Майк. Я вовремя убрался.
     - Кто "они"?
     - Ты должен мне помочь. Господи, Майк, из-за тебя  я  влип,  ты  меня
должен и вытянуть. Меня ищут понимаешь? Надо смыться из города!
     - Кто "они"? - повторил я.
     До него, наконец, дошло.
     - В городе, что-то готовится... Не  понимаю,  что  однако  одно:  мне
каюк, потому что меня видели с тобой. Что делать, Майк?  Здесь  оставаться
нельзя. Ты их не знаешь. У них не бывает осечек.
     Я встал и потянулся, стараясь показать, что мне это надоело.
     - Ничего не могу тебе посоветовать, Кобби, пока ты все не расскажешь.
А не хочешь - пошел к черту.
     Он схватил мой рукав и повис на нем.
     - Нет, Майк" не надо... Я все скажу,  только  я  ничего  не  знаю.  Я
просто что-то почувствовал. Насчет Рыжей. Прошлым вечером видел  в  городе
кое-каких людей.  Не  местные.  Они  приезжали  сюда  прежде,  когда  были
неприятности, и после этого исчезло  несколько  парней.  Ясно,  зачем  они
явились - за мной... и за тобой, возможно.
     - Продолжай.
     - Существует рэкет, понимаешь? Мы платим за защиту, и платим  немало.
Пока мы платим, все идет гладко. Но, черт побери, кто-то видел,  как  я  с
тобой болтаю, и вот...
     - Как они узнали, что ты мне говорил?
     Лицо Кобби стало мертвенно-белым. - Кого  это  волнует?  Я  связан  с
тобой, а ты связан с этой, Рыжей!.. Почему она не сдохла раньше?!
     Я ухватил его за рубашку и подтащил к себе.
     - Заткнись, - процедил я сквозь зубы.
     - Ах, Майк, я не хотел... Я только пытаюсь рассказать...
     Я отпустил  его,  и  он  попятился  назад,  вытирая  лоб  рукавом.  В
слезинке, покатившейся по щеке, блеснул лучик света.
     - Я не хочу умирать, Майк. Ты можешь что-нибудь сделать?
     - Не исключено.
     Кобби с надеждой посмотрел на меня и облизал пересохшие губы.
     - Да?
     - Думай, Кобби, думай. Думай о парнях,  которых  ты  видел.  Кто  они
такие?
     Морщины на его лице углубились.
     - Убийцы. Мне кажется, из Детройта.
     - На кого они работают?
     - Наверно на того, кто заправляет всем рэкетом.
     - Имена, Кобби.
     Он беспомощно покачал головой.
     - Я маленькая сошка, Майк. Откуда мне знать? Каждую неделю я  передаю
четверть выручки парню, который передает ее дальше по цепочке. Я  даже  не
хочу знать. Я... я боюсь, Майк. Ты единственный, к кому я могу обратиться.
От меня теперь будут шарахаться, как от чумы.
     - Кто-нибудь знает, что ты здесь?
     - Ни одна живая душа.
     - А домохозяйка?
     - Я не представлялся. И ей все равно. Как ты нашел меня, Майк?
     - Не беспокойся, этим способом твои знакомые  не  воспользуются.  Вот
что нужно тебе сделать: сиди тихо из комнаты носа не  высовывай,  даже  на
лестницу. И к окну не подходи и убедись, что двери заперты.
     Кобби схватил мою руку, глаза его расшились.
     - У тебя есть план? Ты думаешь, я смогу выбраться?
     - Посмотрим... Еды достаточно?
     - Консервы и две бутылки пива.
     - Хватит. Запоминай: завтра вечером ровно в девять тридцать ты должен
отсюда выйти. Спускайся по улице, заверни направо и иди себе, будто  ни  в
чем не бывало. Здоровайся с каждым знакомым. Только все время иди. Понял?
     Маленькие капли пота выступили у него па лбу.
     - Господи, ты хочешь, чтобы меня убили? Я не могу...
     - Тогда тебя пристукнут здесь... если не подохнешь раньше с голоду.
     - Нет, Майк я не возражаю! Но, боже, идти по улице!..
     - Ты согласен? У меня нет времени, Кобби.
     Он рухнул в кресло и закрыл лицо руками.
     - Д-да. Да. В девягь тридцать. -  Его  голова  дернулась,  на  глазах
навернулись слезы. - Что ты придумал!? Ты можешь мне сказать?
     - Не могу. Делай, что велено. Тогда исчезнешь  из  города  и  спасешь
свою шкуру. Но я хочу, чтобы ты кое-что хорошенько запомнил.
     - Что?
     - Никогда не возвращайся.
     Я оставил его плачущим и дрожащим.
     На город спустились преждевременные сумерки, небо  застилали  тяжелые
тучи. Не успел я дойти до станции, как вновь зарядил дождь.  Поезд  только
что ушел, и в оставшиеся пять минут я позвонил  Лоле.  Никто  не  ответил.
Тогда я набрал номер конторы, и  Вельда  сообщила,  что  день  выдался  на
редкость спокойный.  Трубку  пришлось  повесить,  прежде  чем  она  начала
задавать вопросы: уже подходил поезд.
     На Пятьдесят девятой я схватил такси и приехал к стоянке, где  бросил
машину.  Мне  показалось,  что  навстречу  идет  знакомый,  и  ничего   не
оставалось делать, как спрятаться. Неприятно все-таки играть покойника.
     Усилился  ветер,  больно   хлестали   косые   струи   дождя.   Редкие
незадачливые пешеходы пытались ловить неостанавливающиеся такси  и  жались
под навесы. Каждый раз, стоя перед светофором, я видел размытые  очертания
бледных лиц за витринами магазинов. Все с тоской глядели на низвергающиеся
потоки воды...
     Дождь мог сильно  затруднить  поиски  камеры,  а  время  так  дорого!
Проклятая камера. Зачем она вообще понадобилась Рыжей? Стоп! Лола говорила
о работе в каком-то ателье,  вроде  "Момент"...  Я  подъехал  к  магазину,
дождался секундного затишья, выскочил из машины и пробился через небольшую
толпу, собравшуюся у входа.
     В телефонном справочнике ничего похожего па "Момент" не оказалось.  Я
купил сигарет и спросил у продавца, нет ли у него  старого  манхеттенского
указателя. Он сперва покачал головой, потом скрылся  в  задней  комнате  и
вернулся с потрепанной книгой, покрытой пылью.
     - Обычно их забирают, - пояснил он, - но эту забыли.  Вчера  случайно
заметил ее на полке.
     Я принялся листать. Вот телефон и адрес на  Седьмой  авеню.  Когда  я
набрал номер, раздались потрескивания,  и  оператор  сообщил,  что  такого
абонента нет.
     Вот и все. Почти.  Может  быть  контора  еще  существует  только  без
телефона.
     Узнав, что я еду в центр, один  парень  попросил  подвезти  его.  Всю
дорогу он развлекал меня непрекращающейся болтовней, которую я не  слышал,
затем поблагодарил меня и, шлепая по лужам, исчез в дожде.


     Сзади   прозвучали   сердитые   гудки   и   предупреждающий   свисток
полицейского. Я очнулся и стал внимательнее смотреть по сторонам. А  через
минуту не сдержал грязного слова: в  киоске  у  метро  продавали  вечерние
газеты, и каждая кричала на весь мир, что полиция начала чистить город.
     Кто-то заговорил.
     Остановившись у очередного  светофора,  я  крикнул  мальчишке,  чтобы
принес газету и дал ему доллар за труды. Ну да, вот:  шапки,  заголовки  и
подзаголовки.  Полиция  располагает  сведениями  о  гигантской  преступной
организации.
     Дадут деру! Черт бы побрал эти газеты! Почему они не могут помолчать?
     Зажегся зеленый свет, и я тронулся с места. Пришлось объехать квартал
с  односторонним  движением  и  втиснуться  между  грязным  грузовиком   и
маленьким седаном. Нужный мне дом оказался старым, обшарпанным  зданием  с
заколоченной лавкой тканей на первом этаже.
     Я позвонил; через минуту зашумел лифт. Открылась узкая  дверь,  и  на
меня выжидательно посмотрел парень с недельной щетиной на лице.
     - Где можно найти сторожа?
     - Фто фы фосисе?
     Я вытащил значок и монету.
     - Частный детектив.
     Он сплюнул табачную жвачку в шахту лифта и засунул монету в карман.
     - Я сторож. Слушаю вас.
     - Меня интересует ателье "Момент". Оно было зарегистрировано зде