олову переселиться в  Англию  и  здесь  тайно
продолжать профессию  Сансона,  убивая  ничтожных,  доведенных  жизнью  до
отчаяния людей, я, признаться, не могу понять.
   Майкл  говорил,  не  повышая  голоса,  спокойно,   добродушно,   словно
разговаривал о самых обыкновенных  вещах.  Лонгваль  ответил  ему  тем  же
тоном:
   - Разве вы не согласны, что лучше помочь  человеку  перейти  в  светлый
мир, нежели позволять ему  накладывать  на  себя  руки?  Разве  я  не  был
благодетелем для людей, которым не хватало мужества лишить себя жизни?
   - Лоулей Фосс, например? - подсказал Майкл, не отрывая глаз от старика.
   -  Это  был  предатель,  грязный  шантажист,  пытавшийся   использовать
случайно обнаруженную им правду для того, чтобы вытащить у  меня  побольше
денег.
   - Где Грегори Пенн? - повторил Майкл строго.
   Лицо старика осветилось ласковой улыбкой.
   - Вы не верите мне? Право, это нехорошо, сэр. Я не видел сэра Грегори.
   Майкл показал на пол, где дымился окурок папиросы, брошенной Лонгвалем.
   - На полу этой комнаты я вижу следы. Кроме того, я слышал крик. Куда вы
его дели?
   Правая рука его лежала на револьвере, находящемся  в  боковом  кармане.
Малейшее движение Лонгваля - и старик упал бы  бездыханным  трупом.  Майкл
имел дело с опасным маньяком и, не колеблясь, убил бы его.
   Но старик не обнаружил никаких враждебных намерений. Голос  его  звучал
спокойно и любезно, как всегда. Черты лица его дышали гордостью при  мысли
о преступлениях, которые, с его точки зрения, были не злодеянием, а добрым
и святым делом.
   - Если вы действительно хотите, чтобы  я  поехал  с  вами  в  Чичестер,
конечно, я поеду, - начал он. - Со своей точки зрения  и  с  точки  зрения
вашего начальства, вы, вероятно, окажетесь правы, но, прерывая мою работу,
вы оказываете недобрую услугу человечеству, на благо которого  я  истратил
тысячи фунтов. Я не сержусь на вас. На вашей стороне  закон  и  сила.  Мне
остается только покориться.
   Из большого дубового буфета у стены он достал бутылку,  два  стакана  и
тщательно осмотрел их.
   - Тем временем выпьем пока за здоровье друг друга,  -  произнес  он  со
старомодным поклоном, налил вино в стаканы и, сделав  широкий  приветливый
жест, поднес свой стакан к губам.
   - Вы не пьете? - спросил он с удивлением.
   - Кто-то уже пробовал ваше вино. - Майкл показал на  полупустой  стакан
на буфете. - И оно ему не понравилось.
   - Мало кто в наше время понимает толк в вине,  -  ответил  Лонгваль  со
вздохом и, вынув шелковый носовой платок, аккуратно вытер капельки вина на
отворотах халата.
   Майкл стоял спиной к камину, держа руку на револьвере,  готовый  каждое
мгновение отразить внезапное нападение. Откуда явится опасность и в  какой
форме, он не мог догадаться, но  знал,  что  опасность  стережет  его.  Он
чувствовал всем своим существом, что секунда невнимания может  стоить  ему
жизни.
   - Видите ли, дорогой мой, - продолжал  Лонгваль,  нагибаясь  и  вытирая
пыль с ботинок.
   Прежде чем Майкл сообразил, что произошло, старик схватил край стола  и
с силой опрокинул стол на сыщика. Майкл не успел отскочить и упал;  голова
больно ударилась о край камина, револьвер выпал из рук. В  одно  мгновение
старик был на нем, навалился на него всем телом и заломил руки  за  спину.
Майкл  пытался  бороться,  но  чувствовал  себя  бессильным   ребенком   в
мускулистых  объятиях  старика.   Щелкнули   стальные   наручники:   Майкл
окончательно потерял свободу движений.
   Снаружи донесся шум шагов. Старик быстро снял с  себя  шелковый  халат,
набросил на голову сыщика и крепко завязал. В это время раздался  стук  на
крыльце. Убедившись, что пленник обезврежен,  Лонгваль  задул  керосиновую
лампу, взял один из канделябров и вышел в коридор. Увидев хозяина в ночной
рубахе без пиджака, сыщик  из  Скотленд-Ярда  извинился  за  беспокойство,
причиненное человеку, только что легшему в кровать, и спросил:
   - Вы не видели мистера Бриксена?
   - Мистера Бриксена? Да, он был здесь, но минут десять  назад  ушел.  Он
пошел в Чичестер.
   Майкл слышал голоса, но не мог разобрать, о чем шла речь и кто говорил.
От шелковой ткани, плотно сжимавшей голову, он задыхался; он почти потерял
сознание, когда старик вернулся в гостиную и освободил голову пленника.
   - Если вы будете шуметь, я зашью вам рот, - сказал он  так  спокойно  и
добродушно, что невозможно было подумать, что он способен привести  угрозу
в исполнение. Но Майкл знал, с кем имел дело; он знал, что предок  старика
не раз прибегал к этой мере, чтобы успокоить  свои  не  в  меру  крикливые
жертвы. Почтенный господин, чей портрет висел на стене, не только вешал  и
рубил головы, он был также знатоком в искусстве пыток.
   -  Мне  сердечно  жаль,  что   вам   придется   проститься   с   земным
существованием, - продолжал старик с искренним сожалением в голосе.  -  Вы
молоды, и я относился к вам с глубоким расположением  и  уважением.  Закон
священен для меня, а его представители всегда стояли высоко в моих глазах.
   Он открыл нижний ящик буфета, достал чистую салфетку, аккуратно  сложил
ее и крепко завязал рот Майклу, затем поднял сыщика и усадил в кресло.
   - Если бы я был помоложе и посмелее, я бы  сделал  одну  вещь,  которая
доставила бы подлинное удовольствие деду Шарлю. Я бы прикрепил вашу голову
к чугунной решетке Скотленд-Ярда! Не  раз  я  осматривал  решетку  с  этой
мыслью. Она очень удобно расположена для этой  цели.  Я  не  имел  в  виду
специально вас, но я думал,  что  судьба  в  один  прекрасный  день  может
послать   мне   высокого   сановника,   министра,   может    быть,    даже
премьер-министра. Деду, как вам известно, принадлежала  особая  привилегия
казнить королей и вождей  политических  партий  -  Дантона,  Робеспьера  и
прочих. Но Дантон был самым великим из них.
   Майкл не мог ответить по той простой причине, что рот  его  был  плотно
завязан. Голова болела  от  удара,  но  мысль  была  ясна.  Он  ждал,  что
предпримет безумный старик,  и  сознавал,  что  спасения  не  было.  Каких
страшных сцен была свидетельницей эта тихая, мирная гостиная! Воистину она
была преддверием смерти.
   Тут, очевидно, Баг лежал без чувств и едва  не  стал  жертвой  маньяка.
Жертва обезвреживалась при помощи хлоралгидрата, подмешанного к  вину.  Но
Лонгваль, по-видимому, ошибся в силе этого средства. Оно не могло  свалить
с ног обезьяну, явившуюся в Доуэр-Хауз вслед  за  малайцем  и  малайкой  и
спасшуюся  только  потому,  что  ее  мускулы  оказались  сильнее  стальных
наручников.
   Лонгваль достал из буфета стальной крючок и  укрепил  его  на  чугунных
перекладинах камина.  Майкл  следил  за  стариком,  не  понимая,  что  тот
собирается делать. А тот тем временем вытащил из буфета длинную веревку  с
узлами, привязал конец ее к стальному крючку  и  поднял  край  ковра.  Под
ковром оказался большой люк. Люк открылся и  обнаружил  черное  отверстие.
Внизу ничего не  было  видно;  откуда-то  из  глубины  доносился  неясный,
странный шум.
   Старик обвязал тело Майкла веревкой и снял салфетку, закрывавшую рот.
   - В этом теперь нет надобности, сэр, - произнес он,  поднося  сыщика  к
отверстию и осторожно спуская его вниз.
   Майкл повис в воздухе  над  черной  бездной.  Упершись  ногами  по  обе
стороны трапа, Лонгваль, раскачиваясь в воздухе, спускался вниз.
   - Когда коснетесь ногами земли, скажете мне, - предупредил Лонгваль.  -
Я тогда сам спущусь вслед за вами.
   Спуск по узкому  тесному  колодцу  продолжался  несколько  минут.  Ноги
Майкла коснулись земли. Он коротким  криком  дал  знать,  что  достиг  дна
колодца.
   - Прибыли благополучно? - пошутил  Лонгваль.  -  Будьте  добры  чуточку
отойти в сторону. Я спускаюсь по веревке и могу нечаянно задеть вас.
   Со скрежетом сжав зубы, Майкл отодвинулся в сторону. Наверху со  стуком
захлопнулась крышка люка. Зашелестела веревка в руках ловко  спускавшегося
Лонгваля. Рядом с Майклом кто-то пошевелился и застонал.
   - Это вы, Пенн?
   - Кто вы? - спросил испуганный, дрожащий голос. - Это вы, Бриксен?  Где
мы находимся? Что случилось? Как я сюда попал?  Этот  старый  черт  напоил
меня. Я бежал... это все, что я помню. Я хотел взять его автомобиль.  Боже
мой, все пропало! Я погиб...
   - Это вы стреляли, когда бежали из дома?
   - Кажется, я... Я не помню. Я был пьян и  ничего  не  соображал.  Я  не
помню... Где мы находимся, Бриксен? Полиция освободит нас отсюда,  не  так
ли?
   - Будем надеяться, что она застанет  нас  в  живых,  -  мрачно  ответил
Майкл. Баронет в ужасе застонал и захрипел.
   - Кто он? Вы его видели? Это те самые катакомбы? Я слышал о них.  Какая
здесь страшная сырость... Вы видите что-нибудь?
   - Мне кажется, я видел свет, - пробормотал Майкл, - но,  вероятно,  мне
померещилось. Где Адель Лимингтон? - спросил он, помолчав.
   - Один Бог знает, - вздохнул Грегори; он дрожал, и  Майкл  слышал,  как
стучали его зубы. - Я больше не видел ее. Я боялся, что  Баг  погнался  за
ней. Но он не тронет ее... Я хотел бы, чтобы он был здесь.
   - Я тоже хотел бы, чтобы кто-нибудь  был  здесь,  -  откровенно  сказал
Майкл.
   Он усиленно работал пальцами, стараясь  снять  наручники,  хотя  хорошо
сознавал, что никакая человеческая сила не может сломать  стальной  замок.
Свой револьвер он потерял. В кармане плаща остался длинный, острый кинжал,
не раз спасавший его от нападения бандитов, но Майклу  было  ясно,  что  и
этим оружием воспользоваться не удастся.
   Лонгваль спустился тем временем на дно колодца, и, высоко подняв фонарь
над головой, с усмешкой осмотрел пленников.
   - Простите, что немножко задержал вас. Я сейчас уберу вас  отсюда.  Мне
не хотелось бы, чтобы мои гости простудились в этом сыром помещении.
   Хохот старика зловещим эхом отдался под  сводами  подземелья.  Лонгваль
чиркнул спичкой, зажег один фонарь, стоявший на выступе  скалы,  второй  и
третий. Пещера ярко осветилась. Майкл обвел глазами стены.  Взгляд  его  с
изумлением остановился на  возвышении  посреди  пещеры,  покрытом  красной
тканью.
   Как ни был сыщик подготовлен к  самому  худшему,  к  самым  невероятным
неожиданностям, он невольно содрогнулся.
   Гильотина!



        38. ГИЛЬОТИНА

   Страшная машина  установлена  была  на  невысоком  деревянном  помосте,
выкрашенном в ярко-красный цвет.
   Майкл смотрел, не веря глазам.
   Треугольный острый нож свисал из-под деревянной красной рамы; у помоста
стояла черная плетеная корзина, куда сваливалась  голова  казненного.  Ему
хорошо была знакома "страшная Вдова": он не раз видел  ее  в  действии  на
площадях перед воротами французских тюрем; он  помнил  короткий  хлюпающий
звук,  открывавший  на  секунду  перед  потрясенной   толпой   и   хмурыми
представителями закона врата из бренной жизни в вечность.
   - Вот она,  Вдовушка!  -  насмешливо  произнес  Лонгваль  и  с  любовью
погладил страшную шершавую раму.
   - Боже! Спасите, помогите, я не хочу умирать!..
   Отчаянный,  душу  раздирающий  вопль  Пенна  пронесся  под   холодными,
влажными сводами.
   - Вдовушка! - любовно пробормотал старик.
   На нем не было шляпы:  лысый  череп  блестел  в  лучах  фонарей,  но  в
наружности  сумасшедшего  чудака  не   было   ничего   смешного.   Отвесив
величественный поклон, он высокопарно произнес:
   - Кому же будет принадлежать честь первому обручиться со Вдовой?
   - Не я, только не я! -  взвизгнул,  стуча  зубами,  Пенн  и  забился  в
судорогах, прижимаясь к стене. - Я не хочу умирать...
   Лонгваль медленно приблизился к нему, поднял и поставил на ноги.
   - Мужайтесь! - шепнул он. - Час пробил!
   Джек Небворт встретил на пороге полицейский автомобиль,  возвращавшийся
из Чичестера.
   - Его нет там, он не являлся  на  полицейский  пост,  -  кивнул  шофер,
останавливая машину около директора.
   - Может быть, он в усадьбе Лонгваля?
   - Я видел мистера Лонгваля, это он сказал  мне,  что  капитан  вернулся
обратно в Чичестер. Он, вероятно, ошибся.
   Небворт нахмурился. Неожиданная мысль пришла ему  в  голову.  Лонгваль!
Странный это человек, и подозрительно то, что... Неужели?
   Вспомнились некоторые противоречия, в которых он не раз уличал старика;
вспомнилась настойчивость, с какой Самсон Лонгваль упрашивал снять его для
фильма в сцене, изображавшей случай из жизни его предка.
   - Едем к нему, - сказал Небворт. - Я сам поговорю с ним.
   Они долго стучали в дверь Доуэр-Хауза.
   - Это его спальня, - показал Джек Небворт на окно, в  котором  виднелся
свет.
   Инспектор Лайль бросил в окно камень  с  такой  силой,  что  стекло  со
звоном разлетелось вдребезги. По-прежнему никто в доме не отвечал.
   - Мне это не нравится, - пробормотал вдруг Небворт.
   - Если вам не нравится, то мне и  подавно,  -  прошептал  инспектор.  -
Попробуйте-ка это окно, Смит!
   - Прикажете открыть, сэр?
   - Да, и поживее.
   Секунду спустя окно  в  гостиную  распахнулось,  но  изнутри  оно  было
закрыто ставнями.
   - Железные  ставни,  -  объявил  сыщик.  -  Пожалуй,  лучше  попытаться
проникнуть через окна верхнего этажа. Помогите кто-нибудь  мне  дотянуться
до карниза.
   С помощью констебля инспектор Лайль взобрался на карниз и влез  в  окно
комнаты, в которой спала Адель в ту ночь, когда ее едва  не  похитил  Баг.
Лайль перегнулся через подоконник и помог констеблю взобраться в  комнату.
Минуту спустя входная дверь была открыта изнутри.
   - В доме никого нет, насколько я успел увидеть, - объявил констебль.
   Сыщик нашел на столе керосиновую лампу и зажег.
   - Что это? -  инспектор  показал  на  стальной  крюк,  прикрепленный  к
камину, и веревку, уходившую под ковер. - Непонятно... Для чего это?
   Джек Небворт прервал его восклицанием.
   - Револьвер Бриксена?!
   На  полу  лежал  большой  револьвер  полицейского  образца.   Инспектор
осмотрел оружие и перевел взгляд на стальной крюк и веревку.
   - Не понимаю... Поищите-ка, господа, хорошенько! Осмотрите  все  шкафы,
все сундуки, надо простучать стены...  тут  где-то  должна  быть  потайная
дверь. В этих старых домах всегда полно тайников!
   Обыск не дал результатов. Инспектор Лайль снял  с  камина  крючок  и  с
недоумением осматривал. Один из сыщиков явился и доложил, что им обнаружен
на дворе гараж.
   Гараж оказался необычно длинной  постройкой,  но  внутренность  его,  к
удивлению сыщиков, оказалась вдвое короче. Она занята  была  полуразбитым,
старомодным автомобилем, давно вышедшим из  употребления.  За  автомобилем
виднелась голая стена.
   Джек Небворт подошел к стене и постучал.
   - Это деревянная перегородка... За нею несомненно есть помещение...
   В углу висел обрывок цепи. На первый взгляд нельзя было  понять,  зачем
он висит. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что цепь уходит  внутрь
перегородки через аккуратно проделанное отверстие. Инспектор потянул цепь.
"Стена" сдвинулась в сторону и обнажила вход во второй  гараж,  где  стоял
второй автомобиль. Машина была  покрыта  брезентом,  и  виден  был  только
радиатор. Небворт сдернул брезент и объявил:
   - Вот этот автомобиль.
   - Какой автомобиль? - поднял брови инспектор.
   - Автомобиль, в котором ездит Охотник  за  головами,  -  быстро  сказал
Небворт. - Он сидел в машине, когда Бриксен пытался арестовать его.  О,  я
мог  бы  узнать  эту  машину  среди  тысячи!  Бриксен  где-то   здесь,   в
Доуэр-Хаузе, и в руках Охотника за головами. Спаси его, Боже!
   Небворт, инспектор и сыщики бегом вернулись в  дом.  Снова  озадаченный
инспектор Лайль  остановился  перед  стальным  крюком  и  веревкой.  Вдруг
констебль  поднял  край  ковра  и  стащил  ковер  с  пола.  Посреди   пола
обнаружился люк.  Открыв  крышку  и  заглянув  внутрь  колодца,  инспектор
побледнел и дрогнувшим голосом прошептал:
   - Слишком поздно, слишком поздно...



        39. КАЗНЬ

   Тяжело слышать вопль человека, обезумевшего  от  страха.  Нервы  Майкла
были крепки, но он должен был собрать всю свою волю и больно вонзить ногти
в мякоть ладоней, чтобы не потерять самообладание.
   - Слушайте, Лонгваль, - произнес он, когда вопль упал и  превратился  в
истерическое всхлипывание, - если вы сделаете это, будьте  прокляты  вы  и
все ваше потомство.
   Старик с улыбкой посмотрел на своего второго  пленника  и  не  ответил.
Подняв на руки Пенна,  почти  потерявшего  сознание  от  страха,  он,  как
ребенка поднес его к страшной машине и положил лицом  вниз  на  деревянный
крашеный помост. Он не торопился. Процедура казни, видимо, доставляла  ему
несказанное наслаждение. Рука коснулась рамы,  страшное  лезвие  метнулось
вниз,  но  раздался  сухой,  короткий  звук,  и  лезвие  остановилось   на
полдороге.
   - Это мое собственное изобретение, - с гордостью произнес старик, через
плечо оглядываясь на Майкла.
   Майкл отвернулся, чтобы не видеть лица убийцы. Взгляд его скользнул  по
стенам подземелья  и  остановился  на  дальнем  конце.  Вдруг  глазам  его
предстало  зрелище,  от  которого  кровь  застыла  в  жилах.  Сначала  ему
показалось, что он грезит, что страх смерти вызвал галлюцинацию.
   Адель!
   Она стояла у стены,  слабо  освещенная  лучами  фонарей,  и,  казалось,
платье на ней было цвета земляных стен.
   Это была она. Он встал на колени и в отчаяньи протянул к ней  скованные
руки. Лонгваль обернулся.
   - А, прекрасная дама, - пошутил он. -  Как  приятно.  Я  всегда  мечтал
закончить свою карьеру так, как окончил ее мой дед Шарль-Анри, когда  сама
королева склонила перед ним  шею.  Какая  приятная,  удивительно  приятная
встреча.
   Он медленно двинулся к ней, не обращая внимания на револьвер в ее руке.
Ему не приходило в голову, что девушка может убить его.  Радостная  улыбка
сияла на его лице, руки протянулись вперед приветственным жестом.
   - Стреляйте! - дико закричал Майкл. - Ради Бога, скорее стреляйте!
   Адель  колебалась  секунду  и  спустила  курок.  Выстрела  не   было...
Револьвер, найденный ею на полу пещеры, заржавел, механизм не работал.
   Она повернулась, чтобы бежать, но руки старика обвились  вокруг  нее  и
увлекли назад.
   - Подождите, милая! Вдова сейчас станет Вдовцом,  и  вы  будете  первой
невестой Вдовца.
   Адель пыталась высвободиться из крепких объятий, но старик поднял ее на
руки и понес. Девушка почувствовала, что странное бессилие овладевает  ею:
она сохраняла ясное сознание, но не могла  пошевельнуть  рукой,  не  могла
произнести  ни  слова.  Майкл,  делая  отчаянные  усилия,  чтобы   сорвать
наручники, мысленно молил  Бога,  чтобы  она  потеряла  сознание...  чтобы
обморок избавил ее от предсмертных мук.
   - С кого же теперь начать? - пробормотал старик, нерешительно почесывая
лысину. - Пожалуй, лучше будет, если красавица покажет путь  другим:  это,
кстати, избавит ее от излишних мучений. Но...
   Он задумчиво посмотрел на полуживое  тело,  распростертое  на  помосте,
поправил его и положил голову так, чтобы шея приходилась под  ножом.  Рука
его тронула рычаг, приводивший в движение смертоносное лезвие. Но какая-то
мысль мешала старику. Он остановился и опять  нерешительно  почесал  голый
череп.
   - Ладно, вы подождете, - произнес он, снимая полуживую от страха жертву
с помоста.
   До слуха Майкла из глубины подземелья донеслись странные звуки.  Кто-то
двигался по катакомбам. Старик тем временем опять  переменил  решение.  Он
поднял бесчувственного Пенна и снова положил на  помост.  Майкла  удивило,
что палач бросил жертву так небрежно, но  секунду  спустя  он  понял,  что
отвлекло внимание сумасшедшего старика. Что-то ползло  по  полу  пещеры...
громадное, мохнатое, злобными глазами пожиравшее палача.
   Баг... Шерсть орангутанга была испачкана кровью, голова обсыпана  серой
пылью. Зверь остановился, обнюхал  свисавшее  с  помоста  тело  и  ласково
коснулся лапой лица баронета. Стремительно повернувшись,  он  бросился  на
Лонгваля, и старик упал на землю, тщетно защищаясь.  Баг  подмял  его  под
себя и сел на г