о в то же время и интересную задачу.
   Стадлер заерзал на стуле.
   - Они хотят снять масштабную документальную эпопею о Ленине, так ска-
зать, на родине вождя, с мистером Марафетом в главной роли.
   - О, марафет! - оживился Фрайер и тут же скривился от  боли:  Лупиньш
под столом наступил ему на ногу.
   Вильковский наконец прожевал капусту и заблеял:
   - Я-то гляжу, на кого он похож? Ну просто вылитый Ильич! Умеют же ак-
теров подбирать!
   - А вот ваша задача,  -  мягко  надавил  Стерлингов,  -  сделать  это
сходство абсолютным. Фильм ведь документальныйы, а значит, ни у кого  из
зрителей и тени сомнения закрасться не должно, что Ленин  не  настоящий.
Мистер Стилберг, я правильно объясняю?
   Стадлер, надув щеки, кивнул.
   - Вот видите, - снова обратился Стерлингов к парикмахеру. - Ваши при-
боры и принадлежности с собой?
   - Они всегда са мной, - Вильковский похлопал по портфелю,  который  в
течении всего обеда не снимал с колен. - Это мой капитал.
   - Прекрасно! - обрадовался Стерлингов. - Когда вы сможете  приступить
к работе?
   - Немедленно.
   - А как же кофе?
   - Кофе, если не затруднит, прошу подать мне на рабочее место. У  меня
слабость - пить что-нибудь за работой. Когда я стриг пуделя Пельше,  Ар-
вед Янович собственноручно заваривал мне крепчайший английский  чай.  Вы
пили когда-нибудь английский чай ? - спросил парикмахер у Стадлера.
   - Я не был в Англии, - ответил тот.
   - Кофе вам подадут, - встрял Стерлингов. - И последнее, что мне хоте-
лось бы сказать: замысел картины держится в строжайшей тайне. Казахфильм
там, киностудия им. Довженко и другие, - все  они  составляют  серьезную
конкуренцию в деле освещения ленинской тематики, А посему от вас  потре-
буется молчание, причем молчание это будет обеспечено золотом  в  прямом
смысле слова. Мы заплатим вам и недурно.
   - Я буду нем как рыба, - пообещал Вильковский.
   "Да уж куда ты денешься", - подумал Стадлер и,  глянув  на  Лупиньша,
содрогнулся.
   - Там на втором этаже, - сообщил Стерлингов, - есть прекрасная комна-
та для осуществления нашего плана. Большое зеркало, лампа  направленного
действия. Айвар проводит вас. А вы,  -  он  поглядел  на  советолога,  -
объясните господину артисту, что от него требуется.
   Стадлер вкратце перевел Фрайеру суть дела.  Свинья  равнодушно  пожал
плечами.
   - Ну, что ж, - заключил Стерлингов, когда все ушли, -  все  идет  как
нельзя лучше. Курите.
   Он достал коробку с сигарами. Стадер взял одну, потом положил на мес-
то.
   - А нельзя ли обойтись без крови? - робко спросил он.
   - Можно, конечно, - Стерлингов закурил и откинулся на спинку стула. -
Крови не будет: Айвар задушит товарища его же галстуком.
   - Я не это имел в виду, - советолог поморщился. -  Может,  вообще  не
стоит убивать? Он ведь обещал молчать.
   - Вы плохо знаете людей, - усмехнулся Стерлингов. -  Нельзя  доверять
никому. После "спектакля" в Мавзолее заработает громадный  механизм  под
названьем КГБ. Они обязательно выйдут на парикмахера, а от него  ниточка
приведет к вам и ко мне. Лучший свидетеь - мертвый свидетель. Боже, кому
я это объясняю!
   Незаметно наступил вечер.  Лупиньш  принес  кофе,  на  этот  раз  без
коньяка. Стадлеру было не по себе, и хотелось выпить, но просить  он  не
решился. Кофе не лез в горло, перед глазами стоял синий задушенный  ста-
ромодным галстуком Вильковский с вывалившимся набок безвольным языком.
   Внезапно сверху донесся какой-то подозрительный шум, заставивший обо-
их насторожиться. Затем раздались быстрые шаги по лестнице, распахнулась
дверь, и перед ними предстал растерянный парикмахер. Он, как рыба,  выб-
рошенная на берег, хватал перекошенным ртом воздух и молчал.
   - Что случилось?! -Стерлингов встал ему навстречу.
   - Сбежал! - только и смог выдавить Вильковский.
   - Кто сбежал?
   - Ну этот ваш... Марафет!
   - Что?! - Стерлингов пулей вылетел из гостинной, Стадлер - за ним.
   В комнате на втором этаже царил  настоящий  бардак:  окно  распахнуто
настержь, дверцы шкафа, где хранился кейс с препаратами доктора  Кепара-
сика - тоже. Посреди комнаты лежал опрокинутый стул, вокруг него,  среди
локонов остриженных волос, валялись три пустые ампулы и шприц.
   - Я только на минуту вниз спустился кисточку помыть, - стал рассказы-
вать Вильковский. - Прихожу, а здесь...
   Стерлингов подошел к окну, хрустнуло стекло под ногой. Он  безуспешно
пытался хоть что-нибудь разглядеть в темноте, потом крикнул:
   - Айвар, живо на улицу! Найди эту скотину!
   Стадлер, как завороженный, смотрел на опрокинутый  стул,  и  тут  его
осенило. Ну конечно же! Странное поведение Свиньи в  машине,  бессвязный
бред насчет марафету, слова Уорбикса насчет какоина... Какой же он осел!
Советолог нагнулся и поднял ампулу: две красные поперечные полосы.
   "Метапроптизол! - вспомнил он. - Лекарство против страха!"
   Ему стало дурно.
   - В каком он был виде? - выпытывал Стерлингов у парикмахера.
   - Я... почти закончил... - збивчиво объяснял тот. -  Осталось  только
виски подбрить.
   - Ничего себе! - Стерлингов схватился за голову.
   С улицы раздавался раздирающий душу треск.  Это  Лупиньш  прокладывал
себе дорогу сквозь кусты.
   Вильковский испуганно собирал портфель.
   - Я, пожалуй, пойду, - он боком выскользнул за дверь.
   - И этот уйдет! - прохрипел Стадлер.
   - Не уйдет, там Айвар. - Стерлингов был бледен, но спокоен. -  То  же
мне парикмахер на букву "хер".
   И действительно, через минуту из сада донесся сдавленный крик.  Стад-
лер судорожно перекрестился.

   ГЛАВА 18
   Москва. Калининский проспект. 5 ноября. 21-00.

   Вечер. Промозгло. Капитана Козлова познабливает в плаще. Время, отве-
денное на выполнение задания, истекло.  Почти  все  двойники  задержаны.
Козлов решает ехать в Управление. Он стоит у кромки тротуара и  голосует
рукой с зажатой в ней сигаретой.
   Такси остановилось сразу. На переднем сидении был пассажир.  От  вит-
ринных огней сияла его круглая лысина.
   - Куда? - крикнул шофер.
   Козлов понизил голос до шепота:
   - На Лубянкку.
   - А деньги есть? - пидирчиво оглядел его таксист.
   "Так и знал, не внушают доверия эти усы", - пожаловался сам себе  ка-
питан и, стукнув кулаком в грудь, пообещал:
   - Забашляю, шеф, два счетчика!
   - Но-но! - встрял пассажир на переднем  сидении  и  погрозил  Козлову
указательным пальцем.
   - Да за мной не станет! - стал убеждать того капитан.  -  Сначала  вы
доберетесь, потом я.
   - Но-но, - пассажир постучал по наручным часам. -  Казино,  скорость,
спид, давай-давай, баранка!
   - Я тебе не баранка! - огрызнулся таксист. - Садись, друг. -  Он  пе-
регнулся через сидение и открыл заднюю дверь. Козлов сел.
   - Ну и вредный тип попался, - покосился на пассажира  шофер.  -  Весь
вечер катаю, то доллары сует, то срамные картинки. Сутенер, небось.
   Попутчик обернулся и подарил капитану полный  презрения  взгляд.  Тот
похолодел: открытый профиль, нос немного картошкой, огромный лоб, до бо-
ли человечий. Козлов украдкой достал из кармана железный рубль, сравнил,
- ошибки быть не могло.
   - И слова-то от него нормального не услышишь,  -  продолжал  сетовать
таксист. - Ни бельмеса не понимает по-русски. Всю смену  молчу.  Да  еще
пукает в салоне, видать к борщам нашим не привычен...
   Но Козлов не слушал его. Голова работала на полную мощность:  "Ильич,
точно, то есть не Ильич, конечно, а двойник - Свинья. Розенблат и компа-
ния. Прав Евлампий, ох как прав!"- капитан притворился спящим,  но  лицо
его было напряжено.
   - Эй, стоп! - вдруг закричал пассажир. - Зе энд,  финиш,  доигрались,
мать твою так!
   От неожиданности шофер резко затормозил.
   - Смотри-ка ты, по-русски заговорил, - удивленно протянул он.
   Свинья открыл дверь и собрался выходить.
   - А деньги?! - шофер схватил его за плечо. - Мани-мани, рубли  давай!
Семнадцать с полтиной. Кто платить будет, Рузвельт?
   - Я заплачу, - шепнул водителю Козлов. Он боялся спугнуть двойника.
   Таксист отпустил Свинью и, матерясь, захлопнул дверь.
   - Друг, останови у следующего фонаря, - попросил капитан.
   - Как это? - не понял шофер.
   - Через 50 метров. - Козлов нервничал. - Я потом все объясню.  Деньги
завтра на Лубянке получишь. Спасибо, товарищ!
   Капитан протянул квитанцию и выскочил в ночь. Вокруг ни души.  Видне-
ются контуры Государственного университета. Промелькнл  вдалеке  "Ильич"
под фанарем. Козлов припустил за ним, нащупав "макарова" в кармане  шта-
нов.
   Шофер же плюнул в форточку, кинул туда же смятую квитанцию и тронулся
в парк.
   Минут десять двойник Ленина петлял переулками, низко  нагнув  голову,
затем зашел в парадную дома с барельефом композитора Мусоргского. Козлов
шмыгнул за ним и стал осторожно подниматься этаж за этажом, держа писто-
лет обеими руками. Так дошел он до чердака: пусто, лишь покачивается  от
ветра странное белье на веревке.
   "Черт, проходной!" - понял Козлов и бросился вниз. Он пробегал  между
вторым и первым этажами, когда вдруг  погас  свет.  Нога  зацепилась  за
что-то твердое, и капитан полетел вниз. Он летел ровно семь  ступенек  и
успел сделать семь выстрелов. Семь  предупредительных  выстрелов  вверх.
Сознание погасло.
   * * *
   Бытует расхожее мнение, что при потере сознания сновидений нет.  Если
бы Козлов знал об этом, то сильно удивился бы: ему снился сон.
   Снилось Козлову, что он не капитан контразведки, а известный  на  всю
страну фокусник-иллюзионист, заслуженный артист республики. Будто  выхо-
дит он в свете прожектороов на театральную сцену и под восторженный  рев
многотысячной публики достает из черного крашенного цилиндра генерал-ма-
йора Скойбеду за уши. Достает и, пристально глядя в глаза,  ласково  так
спрашивает:
   - Ну что, Валерий Михалыч, сукин ты сын, будешь еще доя...ться до ме-
ня?
   - Буду, - отвечает Скойбеда.
   Тогда Козлов берет свободной рукой волшебную палочку  и,  стукнув  ей
Скойбеду по лбу, превращает того в свинью.
   - А теперь будешь? - спрашивает.
   - Буду! - визжит свинья.
   Тогдв Козлов, еще раз взмахнув палочкой, превращает свинью в Ленина и
сам пугается своего поступка. Стоит он, значит, а пот с него так и  хле-
щет. Тут еще вскакивает с первого ряда полковник  Семинард  и,  потрясая
его, Колова, личным делом, кричит:
   - Прекратить антиобщественное представление, я приказываю прекратить!
   Козлов и рад бы, да вот только никак. Держит он Ленина за уши и ни во
что превратить не может. А тут уже бегут к нему изо всех проходов  мрач-
ные люди с развитой мускулатурой и недоразвитыми  головами,  да  старший
прапорщик Плеханов, высунувшись из-за кулис, шепчет злорадно:
   - Сдать на вещсклад немедля цилиндер крашеный - раз, палку  волшебную
- два, генерал-майора Скойбеду - три!
   А Ленин тем временем вырывается и, оставив уши в руке Козлова, бежит,
как есть, к авансцене, приговаривая: "Финансы - говно,  кадры  -  говно,
диктатура пролетариата - говно". И  там,  перепрыгнув  оркестровую  яму,
скрываетя в зале. Его ищут, но тщетно
   - Поймать его! кричит Козлов, задыхаясь. - Меня же прапорщик Плеханов
убьет!
   Козлов вздрогнул и открыл глаза: "Долго же я спал. Господи, как болит
голова!"
   Козлов попробовал привстать, что-то  защелкало,  забегали  по  экрану
черные и белые полосы, пошла настройка, изображение  стало  проясняться.
Стал виден Митька в сувороввской фуражке.
   - Очухался? - спросил он грубо.
   - Ушел, гад, - простонал Козлов. - Поймай его, Митька!
   - А ты на опарыша пробовал? - Спросил Митька и захохотал.
   Опять пропало изображение, потом вдруг появился Семинард в той же фу-
ражке.
   - Товарищ полковник! - доложил Козлов. - Задание не вып...
   Но Семинард перебил его:
   - Ти, Козель поганий, не видишь - сержанта я! Пошли  на  допрос,  ко-
зель!
   Какая-то сила подняла капитана и поставила на ноги. Все  вокруг  было
двигающимся, живым: стены то наползали, то  отступали,  пол  под  ногами
содрогался.
   - Там вулкан, - догадался Козлов.
   Потом в глаза ярко ударил свет - открылась дверь, и Козлова  толкнули
туда. Здесь было уже безопасно - обычная комната: письменный стол, табу-
рет, на столе яркая лампа с гибкой  шеей.  Очутившись  тут,  Козлов  по-
чувствовал себя как-то спокойней. Голова хоть и болела, но начала  сооб-
ражать. Закрылась дверь и капитан остался один.
   "В кабинете положено думать", - вспомнил он выдержку из речи Менжинс-
кого перед сельскими оперуполномоченными и попытался сосредоточиться  на
том , чтобы понять, где он.
   "Ловушка? Проверка? Ошибка?" - мысли, как белки,  скакали  в  больной
голове, но ни одну из них Козлов не мог ухватить за хвост.
   - Садитесь. - послышалось вдруг.
   От неожиданности Козлов сел. Только сечас он разглядел за столом  ма-
ленького человечка в строгом фиолетовом костюме. Тот сидел, сцепив ручки
перед собой, и доброжелательно смотрел на Козлова. Все в нем было  утон-
ченно и миниатюрно - тонкие пальцы, тонкие брови,  тонкие  душки  очков.
Человечек этот то ли угадал соображения капитана, то ли по другой  какой
причине, сказал:
   - Не собираюсь играть с вами в кошки-мышки. Вы находитесьв следствен-
ном изоляторе номер два, именуемом в простонароднье Матросской  Тишиной.
Фамилия моя Креветко, звать Викентий Арсеньтьевич, я следователь и  буду
вести ваше дело.
   - Очень приятно, - Козлов встал и протянул через стол руку. - Капитан
госбезопасности Козлов.
   - Сядьте, - глядя мимо него, сказал Креветко.
   Козлов сел, пряча руку в карман.
   - Я, возможно, вас разочарую, - произнес следователь,- но скажу,  что
у нас нет никаких оснований верить вам, гражданин... хм...
   - Козлов, - подсказал Козлов.
   - Вы настаиваете?
   - На чем?
   - На том, что вы Козлов.
   - А кто же я? - капитан опешил.
   - Ну, вот тебе и раз! - всплеснул ручками Креветко. - Мы  же  с  вами
оба взрослые люди. Причем оба отлично знаем, кто вы на самом  деле,  ума
не приложу, почему вы выбираете себе  такие  неблагозвучные  фамилии.  В
прошлый раз вы называли себя Сундуков.
   Козлов открыл рот, потом снова закрыл. Креветко же продолжал:
   - Я по роду своей деятельности привык  доверять  только  фактам.  Так
вот, факты эти, увы, свидетельствуют против вас. Зачем держать  грех  на
душе, не лучше ли открыться следствию, желающему вам добра? Чистосердеч-
ное признание...
   - Знаю! - оборвал его Козлов. - Я все расскажу.
   - Вот и прекрасно! - Креветко откинулся на  спинку  стула.  -  Слушаю
вас.
   - Я выполняю специальное задание, - начал Козлов. - Руковожу операци-
ей "Яков и Ко".
   - Яков и что? - не понял следователь.
   - Не что, а кто. Ко - компани, их много, они опасны.
   Креветко зевнул.
   - Выслушайте меня! - взмолился Козлов.
   - Говорите, говорите, - разрешил следователь.
   - Перед тем, как меня задержали, я следил за Свиньей...
   - За кем? - Креветко приподнял очки на лоб.
   - Я хотел сказать, за Фрайером...
   - Вот видите, - вздохнул Креветко. - Воровской  жаргон  выдал  вас  с
потрохами. Вы по-прежнему намерены запираться и молоть чепуху?
   - Это не чепуха, - сказал Козлов. - Это дело большой  государственной
важности.
   Креветко засмеялся звонко и заливисто, как колокольчик.
   Открылась дверь, и в кабинет вошел человек, похитивший Митьку два дня
назад. Козлов так и подскочил на стуле.
   "Госпди, вот подвезло-то! Вот подфортило-то как! Как же его  фамилия?
Чем-то похожая на мою. А, вспомнил: Баранов! Оперуполномоченный  Баранов
из МУРа. Ну конечно же, вот я дурак, что сразу не вспомнил о нем."
   только хотел у вас узнать... - Он осекся, заметя Козлова.
   - Товарищ Баранов! - бросился к нему капитан. - Как  хорошо,  что  вы
здесь! В смысле, что зашли. Это какое-то наваждение: сперва арестовывают
моего сына, теперь меня... Этот кошмар  должен  когда-нибудь  кончиться.
Скажите хоть вы, кто я такой!
   Опер Баранов смотрел на Козлова и колебался.  С  одной  стороны  долг
следователя и гражданина говорил ему, что обманывать  нехорошо,  обманы-
вать гнусно. Но с другой стороны, минуты жгучего  стыда  были  еще  нас-
только свежи в памяти, что одного лишь воспоминания о них хватило, чтобы
щеки Баранова вспыхнули ярче утренней зари. После недолгой, но  яростной
борьбы вторая сторона победила. В конце концов, и оперуполномоченные мо-
гут ведь ошибаться.
   - Я первый раз вижу этого человека, - проговорил он, стараясь не гля-
деть на Козлова.
   - Странно, - протянул Креветко. Его усатая физиономия числится у  нас
в картотеке под номером полста шесть дробь два.
   - Да? - Баранову начало казаться, что он сходит с ума. - Может  быть.
У меня плохая память на лица. Я, пожалуй пойду. Можно? - Он попятился  к
двери.
   - Идите, - Креветко нахмурился. - И помните: плохая память - не  луч-
шая черта оперативника. Вы, конечно, возлагаете на меня неприятную  мис-
сию, но как коммунист и просто честный человек я буду вынужден поставить
вопрос о вашем служебном соответствии на очередном совещании.
   Оперуполномоченный вышмыгнул за дверь. Судьба, было, преподнесла Коз-
лову подарок, но передумала. И все же у него оставался один шанс.
   - П-п-послушайте, - заикаясь от волнения, проговорил  капитан.  -  Вы
меня с кем-то путаете. Вот вы говорили, что у  того  из  картотеки  были
усы. А у меня усов нет! - Козлов хлопнул себя по коленке.
   Следователь с сомнением посмотрел на него:
   - Вам что, принести зеркало?
   - А, вы насчет этого? - Козлов потрогал у себя под носом.  -  Это  не
мое, реквизит. Сам клеил.
   - Вот оно что, - заинтересовался Креветко. Он спрыгнул со стула и за-
семенил к табурету. На поверку он оказался не таким уж и маленьким -  на
полголовы выше Козлова. Правда, стоило принять во  внимание  то  обстоя-
тельство, что Козлов сидел.
   Оказавщись перед капитаном, Креветко одной рукой уперся тому в плечо,
а другой что есть силы дернул за ус. Голова Козлова мотнулась вперед, из
глаз брызнули слезы, но ус не поддался. Следователь дернул за второй - с
тем же результатом.
   - Ну что вы меня за дурака-то держите? - обиженно спросил он.  -  Усы
как усы, как у  всех  нормальных  людей  достигших  половой  зрелости...
Только крашенные.
   - Да я ж их сам, кретин, на смолу пришпандорил, чтоб крепче,  -  чуть
не заплакал с досады Козлов.
   - Бабушке своей расскажите, - сухо посоветовал  Креветко,  запрыгивая
обратно на стул, каждый раз неудачно.
   - Вам помочь? - предложил капитан.
   - Обойдусь, - следователь наконец уселся. - Что вы еще хотите мне со-
общить? Что у вас вставная челюсть, или нога деревяная?
   - Мне надо позвонить, - Козлов потянулся к телефону на столе.
   - Ну-у-у, - Креветко отодвинул от него аппарат.  -  Какие  же  сейчас
звонки? Полтретьего ночи.
   - Полтретьего?! - ужаснулся Козлов. - Да там уже волнуются, почему  я
не вышел на связь.
   - Где это - там? - поинтересовался Креветко.
   - На Лубянке и в Комендатуре Кремля.
   - Ну, хватит! - следователь стукнул кулачком по столу.
   - Вы будете говорить правду?
   - Я уже все сказал.
   - Ну, что ж, - Креветко стал собриать со стола бумаги.  -  Мне  очень
жаль, что мы не смогли понять друг друга. Может, у товарища  Зубова  это
получится лучше. Желаю вам хорошо провести время.
   Креветко вышел. И почти сразу же вошел Зубов -  крепко  збитый  блон-
дин-альбинос с камненным лицом, бесцветными ресницами и красными глазами
алкоголика. Зубов уселся за стол и принялся в упор рассматривать  Козло-
ва.
   "Известный прием, - со злостью подумал капитан, - Креветко отправился
в соседнюю комнату спать, а его место занял другой. Через час они  поме-
няются, и так до бесконечности, пока я не сломаюсь. Но  нет  уж,  дудки,
больше они от меня ничего не услышат!"
   Козлов решил сменить тактику и на  все  вопросы  отвечать  молчанием.
Молчал и Зубов за столом. Молчал и смотрел на Козлова. Так прошла  мину-
та, две, пять... На восьмой Козлов не выдержал:
   - Я хочу знать, на каком основании меня задержали? -  высоко,  с