ь,  но  когда  он  решил  покинуть  берега  Америки  и
перебраться  сюда,  мне  это  совсем  не   понравилось.  У  меня   появились
подозрения,  когда  Гояц сказал,  чтобы я  приближалась  к  кабине,  которая
превращена в контору. Ты знаешь, что это такое, старина, а?.. Сегодня, когда
началась  игра,  я отправилась прогуляться, просунула туда  голову...  и это
было ужасно!
     Я согласно кивнул головой, хотя пока ничего не понимал.
     - Это было перед тем как  ты увидела меня?  - Но ты,  как мне  кажется,
вышла из другой двери.
     - Да. Я не хотела возвращаться тем же путем, он бы узнал тогда, что мне
стало что - то известно. Я прошла через кухню и вышла здесь.
     - Очень хорошо -  ответил я,  - Послушай теперь меня,  моя  крошка. Мне
кажется, что  ты совсем замерзла,  не так ли? Прогуляйся немного по  палубе,
чтобы  согреться, а потом возвращайся  в салон через главный вход. Он ничего
не узнает и подумает, что ты ходила подышать воздухом.
     Она  попыталась  кивнуть мне головой, потом  с  трудом встала  и  пошла
неверными шагами.
     По всей видимости, эта девушка в разладе не только с  этой шайкой, но и
с собой. А мне вдруг стало жарко по той причине, что в голову  пришли  такие
мысли, в которых нет ничего веселого.
     Как только она исчезла, я встал и направился к  двери,  из которой  она
вышла.  Я  скользнул  внутрь, в  темноту.  Только  где  - то внизу,  в конце
коридора,  виден  свет,  и  слышится  громыханье посуды.  Я  приблизился  на
кончиках пальцев и взглянул за дверь в конце коридора.
     Мне показалось, что я  действительно попал на кухню, потому что два или
три человека занимались мытьем посуды.
     Я постоял минуту, потом быстро прошел мимо  них, стараясь идти шатаясь,
как сильно опьяневший человек. На этом судне было столько перебравших людей,
что на меня не обратили особого внимания.
     Во всяком  случае, никто мне ничего не  сказал. Таким  образом я прошел
через кухню  и  вышел  в дверь  с другой стороны. Так  я  оказался  в другом
коридоре,  очень узком.  С  правой стороны находились  две двери, а с левой,
три.  Я открыл обе  двери  с правой стороны, но там были обычные спальни,  к
тому  же  пустые. Тогда  я принялся за левую сторону.  Первые две  оказались
запертыми, это тоже были спальни. Третья дверь  была на запоре. Это, видимо,
была  та  каюта,  о которой мне  на  палубе рассказывала девушка. Нужно было
найти ключ, чтобы отпереть ее.
     Тот факт, что дверь  была запертой, возбудил мое любопытство. Замок был
детской  игрушкой. Через две минуты я открыл его, вошел в каюту  и закрыл за
собой дверь. Там было так же темно, как  в подвале  у Мак  Фи, и, не знаю по
какой  причине  у меня появилось предчувствие, что меня ожидает  нечто очень
неприятное. Я чиркнул спичкой и  осмотрелся. Предчувствия  меня не обманули,
можете мне поверить. На столе в этой каюте стояла портативная лампа. Я нажал
на выключатель. Напротив, около стены, в луже крови лежали два трупа. Мне не
понадобилось много времени, чтобы убедиться, что это были Мак Фи и Галлат. В
этом не было ни малейшего сомнения.  Галлат, по - моему, получил две или три
пули в живот,  а у Мак Фи  были простреляны шея  и голова. Этим парням здесь
успех не сопутствовал. Сами понимаете, я видел немало  смертей на своем веку
и привык уже не извергать слезы и  сопли, но при  виде этих убитых мне стало
невыносимо тяжело. Особенно мне было жаль Мак Фи - моего старого товарища, с
которым я много лет действовал дружно и согласно.
     На  столе  лежали  два  револьвера.  Я  сразу  узнал  один  из них.  Он
принадлежал Мак Фи, другой, как я полагаю, служил Галлату. Я осмотрел оружие
и  понюхал стволы. Ни тот, ни другой не  были  в употреблении. Это означало,
что  тип,  который угробил  их,  как  двух  собак,  не  дал  им  возможности
защищаться. Я решил, что сделал это, грязный подонок Гояц.
     Я сунул револьвер  Мак Фи себе за пояс,  потому что мне пришла в голову
мысль, что будет неплохо вооружиться  посущественнее, имея  в виду возможные
осложнения, для которых "Принцесса Кристобаль" казалась мне очень подходящим
местом.
     После этого я погасил свет, открыл дверь каюты и вышел в коридор, чтобы
вернуться тем же путем. Я прошел по палубе вдоль борта  мимо дюжины парочек,
которые  живо обсуждали подробности игры и ставки. Несколько дальше я увидел
ту  девушку,  с которой разговаривал недавно.  Она  стояла, наклонившись над
водой. Я подумал, что она не вернуласьобратно из-за боязни, что Гояц спросит
у нее, где это ее носило.
     - Салют, детка! - обратился я к ней.
     - Давай, пройдемся немного. У меня есть, что тебе сказать.
     Я взял ее за руку и повел  на корму. Она была  послушна, как ягненок. У
меня появилось ощущение, что  она готова делать  все,  что потребует  от нее
первый встречный. Я посадил ее на то же место, где она сидела недавно.
     - Послушай, крошка, я верю, что то, что  ты мне  рассказала, тебя очень
беспокоит, и  я  также  согласен  с  тобой, что Гояц на  этом деле  погорит.
Расскажи мне, каким образом свели счеты  с парнями,  которые лежат мертвые в
той каюте?
     Она посмотрела на меня расширенными от ужаса глазами.
     -  Значит, ты  был  там, внизу?  Но...  в  сущности...  - в  ее  голосе
скользнуло подозрение, - кто ты такой?
     - Не задавай таких вопросов, если не хочешь  услышать  неправду.  Может
быть, я дед Мороз,  а может, и нет. Но если ты разумная девочка, то скажешь,
что произошло здесь сегодня вечером. Ты  видела, как эти  двое поднялись  на
борт?
     Она начала плакать. У меня есть принцип: если  женщина  начала плакать.
Не стоит ее останавливать, потом она лучше будет себя чувствовать. Итак, она
сидела и  всхлипывала, будто на сердце у  нее большое горе. Потом  понемногу
стала успокаиваться.
     - Послушай, крошка, сказал я ей, решись и откройся мне. Ты знаешь, рано
или поздно, но говорить придется.
     Она проглотила последние слезы.
     -  Я была с Гояцем в салоне, когда те  два парня поднялись на борт. Мне
кажется,  они приплыли  на  моторной лодке.  Селетти, шеф стюардов и один из
приближенных  Гояца,  подошел  и  сказал что - то  своему патрону.  Гояц  не
ответил, он некоторое  время  что -  то обдумывал, потом глаза его сузились,
как  всегда бывает,  когда он замышляет что-то жестокое. Он сделал мне  знак
подойти к нему  и сказал,  что  на  борту появились два типа, которые  могут
причинить ему много неприятностей.
     Я спросила, какое это может иметь  отношение  ко  мне, и услышала,  что
должна выйти  на палубу  и  привести этих двоих в каюту, сообщив им,  что он
сейчас  придет. Мне  надо  было  устроить  так,  чтобы  они  сели  за  стол,
находящийся посередине  каюты. Я должна  была  разговаривать с ними, пока не
услышу  граммофонную  музыку,  а  затем  отойти  вправо.  У  меня  появилась
уверенность, что Гояц замыслил  грязное  дело, и ответила, что  не хочу быть
замешанной в  историю, которая слишком дурно пахнет. Этот мерзавец знает обо
мне и ему не составило бы труда заставить  меня выполнить приказ, но на этот
раз он не стал настаивать и дал это поручение Фреде,  которая  тоже работает
на него, и которой на все наплевать.
     Фреда очень жестока. Она спокойно направилась на палубу,  а я, несмотря
на  страх, умирала  от  любопытства  узнать, что  произойдет в  каюте. Через
некоторое  время  Гояц  ушел,  а я обошла  каюты  с  другой стороны  и стала
заглядывать  в иллюминатор, который был закрыт не полностью.  Я  видела, как
Фреда  разговаривала с парнями. Потом  в каюту кто  - то  вошел,  я отошла в
сторону и  спряталась в  тень  за  рубку.  И в  этот момент я услышала,  как
заиграл граммофон.
     Гояц появился в коридоре. В руке у него  был револьвер с глушителем, он
выстрелил шесть раз и сразу же ушел, а граммофон перестал играть.
     Она снова  стала  всхлипывать и  стонать,  потом  замолчала.  Я закурил
сигарету.
     - Итак, крошка, бесполезно  ныть. Что  сделано -  то сделано, и это  не
воскресит мертвых, - ответил я ей.
     - В  сущности,  явившись  незваными  на  борт,  они  сами нарвались  на
неприятности,  а Гояцу было необходимо защитить свой бифштекс, разве не так?
Кстати, не показалось ли тебе, что эти двое были из полиции?
     - Предположим, что  это так -  сказала  она, но он  должен  был дать им
возможность сохранить свою жизнь.
     Неожиданно ей в голову пришла какая - то мысль, и она искоса посмотрела
на меня.
     - Но послушайте, я до сих пор не знаю, кто вы такой, черт возьми! Я вас
никогда не видела на этом судне.
     -  Точно, моя красавица, и если ты не перестанешь задавать мне вопросы,
то не увидишь  больше никого, потому что я брошу тебя  в  воду, и это так же
точно, как то, что меня зовут Лемми Кошен.
     - Вы Лемми Кошен? Вот здорово! Я слышала о вас.
     - Что ты слышала обо мне, малютка?
     - Что  вы, вероятно, один из самых опасных  гангстеров, которые когда -
либо убивали фликов.
     - Так  это или не так, будем считать, что приблизительно верно. Но если
бы  я был на твоем месте, сестренка, то был бы очень осторожен в выражениях,
ибо, если ты захочешь наговорить кому-нибудь на корабле глупостей обо мне, я
устрою тебе такую вздрючку, что ты сама будешь рада проглотить свой язык.
     -  О, я  буду молчать, с меня  вполне  достаточно.  Я и  так наговорила
сегодня много такого, чего не следовало говорить.
     -  Отлично. А теперь,  когда  мы договорились,  моя кошечка, вернись  в
салон  и продолжай участвовать в  программе  вечера, но ни одного  слова обо
мне. В противном случае тебя больше нет.
     - Не беспокойся - прошептала девушка, я буду нема.
     Она повернулась и ушла, а я закурил сигарету.  Меня совсем не обрадует,
если эта малышка  околеет в таком положении, как  погибшие парни, потому что
если она получит пулю в живот, я не смогу  ее  больше использовать. Надо вам
сказать,  что  я  чувствовал себя на этом корабле очень неуютно,  потому что
было ясно,  как  день, что Гояц совершенно  не  жаждет встречаться с людьми,
которые  вмешиваются в его махинации,  и  разговаривает  с  ними при  помощи
револьвера.  Должен сказать, что я имею приличный зуб против Гояца. Я должен
отомстить за Мак Фи.
     Я еще немного посидел, потом решил  рискнуть и  посмотреть,  что же тут
происходит.  Я поднялся, но  в этот  момент  услышал  совсем близко чавканье
мотора.  Я  осмотрелся  и  увидел приближающуюся маленькую  лодку. Луна  уже
поднялась,  и я хорошо рассмотрел того, кто  управлял лодкой. Это был  Бонни
Малос, лейтенант Сигеллы.
     Вот это называется везением! Я немедленно подал ему условный знак, и он
меня увидел. Подведя лодку  к корме, он поставил  ее рядом  с моей и  поднял
голову. Выражение его лица было растерянным.
     - Ну что же, старина Лемми! Вот это действительно совпадение!
     -  Давай, влезай  сюда  скорее,  паренек,  мне надо  с  тобой  серьезно
поговорить.
     Он поймал конец каната и  поднялся с ловкостью настоящей  обезьяны.  Он
крепыш, этот Малос. Такой же крепкий, как  и я, а может быть, и более. Бонни
вскочил на борт и сел рядом со мной.
     - Так, акробат, и что же ты пришел искать здесь?
     - И ты еще спрашиваешь - ответил он.
     - Когда  Конни  пошла покупать  для  тебя  перевязочные  средства,  она
позвонила Сигелле и сказала, что  будет  хорошо, если  я немедленно примчусь
сюда последить, чтобы тебя не обидели.  Она подумала, что  тебе, может быть,
понадобится небольшая помощь, и хотела, чтобы я прибыл в твое распоряжение.
     Он изобразил улыбку.
     - Конни  должна сказать  тебе целую кучу вещей.  Она  скажет тебе сама,
когда увидится с тобой.
     - Скажи-ка, Бонни, она, вероятно, сердится, эта девочка, а? Но я не мог
поступить иначе, мне совершенно необходимо было попасть сюда.
     - Нет, она мне ничего не сказала. Но это счастье, что я спешил сюда. По
дороге я заметил ее  машину, стоящую  у станции, а  сама она спорила с двумя
птенчиками, которых ты  оставил на берегу. У них был очень  недовольный вид.
Пришлось  этих типов успокоить.  Они теперь  лежат на земле и  никому больше
мешать не будут. Итак, что же здесь происходит?
     Я секунду подумал.
     - Слушай, Бонни, держу пари, что Сигелла сейчас икает, не так ли?
     Малос засмеялся.
     -  Икает  ли он?  Вряд ли. Ему  не до икоты. Он думает,  что  делать  с
Гояцем? Чтобы  кто -  то  другой сорвал его комбинацию,  это  совершенно  не
устраивает  Сигеллу  и  меня тоже, потому что сегодня вечером мы  собирались
ликвидировать Галлата.
     - Кроме шуток? И как же вы хотели приняться за это дело?
     - Парень живет на  Стренд  Чемберс - ответил  Бонни. - Я  звонил ему по
телефону, чтобы вызвать его под каким-нибудь предлогом в определенное место.
И если  бы он  пришел, все  дальнейшее было бы  просто.  Но его не оказалось
дома. Мне  уже становилось  муторно от  всей этой  истории,  когда  вдруг по
поручению Сигеллы  появился один  из моих товарищей и сказал, что только что
звонила Конни и сообщила, что Гояц увез Миранду, и что вы  оба отправляетесь
на ее  поиски. Сигелла приказал мне немедленно ехать, а  сам позвонил, чтобы
приготовили моторную лодку. И вот я здесь. И что же мы теперь будем делать?
     - Не задавай пустых вопросов, Бонни.  Я  скажу только, что тебе не надо
заниматься Галлатом, так как Гояц  свел с  ним Счеты. С ним  и еще одним его
товарищем.
     Он широко раскрыл глаза.
     - Ты не шутишь?
     - Нет, я тебе серьезно говорю.
     Я рассказал ему все, что произошло на корабле, соврав при этом, что Мак
Фи был товарищем Галлата, и что я его не знал.
     - А  теперь, Бонни,  - продолжал я,  -  слушай как  мне  представляется
дальнейшая игра:  главное  -  увезти с  этого  корабля Миранду и  как  можно
скорее. Мне  кажется, что почти все парни на этом корабле переполнены виски,
и надо решить, как играть: действовать похитрее или идти напролом?
     Он засмеялся.
     - Мой старый Лемми, нужно броситься прямо в толпу. Пошли!
     Я взял свой автоматический "Люгер"  в правую руку, а револьвер Мак Фи в
левую. Бонни нес два под  каждым  плечом. Мы обошли  рубку  по левую сторону
борта. Стало довольно  холодно, и  большинство  людей  ушло  в помещение.  Я
чувствовал  себя  настолько  возбужденным,  что  почти  забыл про свою руку,
которая, тем не менее, продолжала сильно болеть.
     Мы пришли на нос яхты, и я подал Бонни знак остановиться. Мы посмотрели
в отверстие иллюминатора. Салон был очень  большим и занимал  половину длины
всей  яхты. Он был  весь  заполнен людьми, и  вы  должны  мне  поверить, что
никогда не видели подобного сборища.
     Тут собралось  много  типов  со  своими девочками,  которых  я встречал
раньше   в  различных  злачных  местах  американских  городов,  куча  всяких
подонков,  объединившихся  в  компании   и  организации.  Здесь  были:  Марк
Спинелла, знаменитый  бандит  из  Оклахомы; Перси Бирон,  который убил  Роже
Сикинда только потому, что ему не понравился цвет его рубашки; Скит ле Фризе
с  Миссури и  Рэчел  Манда,  его девочка, Велт из  Лос-  Анжелеса  и  Фернан
Бутлегер из Сан Педро.
     Все  они  явились  сюда  со  своими  подружками  для  отдыха  и  разных
увеселений,  как  вы  сами  понимаете. Я никогда  не  видел  подобной  банды
головорезов. Тут было к тому же человек пятьдесят,  которых я не знал. Но по
их виду можно было судить, что они не англичане, и это доказывало, что  Гояц
не решался приглашать на борт людей с английского берега. Очевидно, этот лис
был слишком осторожен, и я признаю, что он был прав.
     Посреди салона  находился  столик  с рулеткой, и  весь народ  столпился
вокруг  него.  Гояц  держал банк, а в противоположной стороне прямо напротив
него я увидел Миранду.
     Ее лицо разрумянилось от возбуждения, светлые волосы блестели при ярком
свете  ламп, платье на  ней было совершенно изумительное, и среди этой толпы
она  выглядела как  миллион  долларов  на  солнце. Нет, кроме шуток, как она
прелестна, эта девочка!
     Я  бросил на Бонни  взгляд поверх своего  плеча.  Он  закурил сигарету.
Дверь в салон находилась рядом.
     - Пойдем и захватим их, Бонни, - сказал я, - и мы вошли.
     Все  были  так поглощены  игрой, что на нас никто не обратил  внимания,
пока Бонни не закричал:
     - Руки вверх, банда подонков, и быстро!
     Видели бы вы лица всех этих людей, когда они повернули головы и увидели
нас! Приблизительно восемьдесят пар рук поднялись к потолку одновременно.
     Видя, каким  образом  они поднимали руки, можно было представить  себе,
что подобный сюрприз был им преподнесен впервые.
     - А теперь, дамы и  господа, - сказал я, - если кто-нибудь из вас хочет
немного порезвиться, я  советую ему начать сейчас же, потому что мы не можем
терять время и совсем не такие уж хорошие.
     Я посмотрел на Гояца. Он стоял впереди у стола, и вид у него был совсем
больной. Тем не менее, он сделал усилие и попытался улыбнуться.
     - Скажите, пожалуйста, что значат эти угрозы?
     -  А  ты воображаешь, что мы пришли  сюда петь  псалмы? Он принял очень
любезный вид.
     - Что вы хотите от меня, друзья?
     - Не очень много, Гояц. Мы хотим только  мисс ван Зелден.  Мне кажется,
что ее отец будет не совсем доволен, когда узнает, что у тебя было намерение
увезти его малышку.
     Видя,  что у Бонни револьверы наготове, я спрятал свои и обошел  вокруг
стола. Толпы расступились, и я подошел к Миранде.
     - Как ваши дела, мисс ван Зелден?
     Она улыбнулась. Ну и зубки у нее, скажу я вам!
     -  Вот как! Это  мистер Кошен! Но что  все это в конце концов значит? И
откуда  взялись  вы?  У меня  такое  чувство, что каждый  раз, когда  я  иду
куда-нибудь, я встречу вас!
     - Послушайте, деточка, я маленький  лорд Фаунтлерой, и  ваша Добрая Фея
одновременно,  но вы  ничего этого  не  знаете.  Меня также  называют  дедом
Морозом, потому  что я  вхожу через печку.  Вы  помните таверну "Жимолость и
жасмин" в Толедо?
     Она рассмеялась:
     -  Я никогда не забуду ее. Какие  эмоции  пришлось мне  испытать в  тот
вечер!
     - Вы слишком любите эмоции  и сенсации, моя дорогая. В один  прекрасный
день в поисках сильных ощущений вы окажетесь в холодильнике морга, и вас там
обслужат.
     Я указал на Гояца.
     -  Я  вам расскажу о двух - трех вещах, которые касаются этого  парня и
остальных.
     Первым  делом я хочу сказать, что игра ведется  запрещенным способом, и
Гояц никогда еще не вел честную игру. Во-вторых, все эти подонки, которых вы
здесь видите, наделали столько гнусных дел, что по сравнению с ними грешники
в аду могут показаться собранием комитета дам-патронесс из пансионата Святой
Пелагеи в Голд-Стринг, в Пенсильвании. В-третьих, этот гнусный тип собирался
вас  похитить завтра утром,  уничтожить и потребовать за вас выкуп  у вашего
отца.
     Она с энтузиазмом всплеснула руками.
     - Не может быть! Это потрясающе!
     И здесь я впервые увидел, что она удивлена.
     - Это так, моя крошка. Кстати, сколько вы сегодня проиграли?
     Она открыла сумочку и посмотрела.
     - У  меня было с собой десять тысяч долларов, когда я приехала  сюда, и
мне кажется, что у меня осталось около пятисот долларов.
     - Очень  хорошо, -  сказал я и  повернулся к  Гояцу. - Это тебе  дорого
будет  стоить, Гояц.  Верни мне эти десять тысяч долларов, которые проиграла
мисс ван Зелден.
     - Гм... простите... - начал было он, но в этот момент Бонни ткнул ему в
бок свой револьвер.
     - Хорошо, - продолжал он, убежденный этим, - но я буду помнить об этом.
     - Кому ты это говоришь? - рассмеялся я.
     Я сгреб двадцать  тысяч,  которые лежали  на столе, и отдал половину из
них Миранде,
     - Теперь, куколка, пора возвращаться в постельку.
     Она не сказала ни слова, взяла накидку, лежавшую сзади на стуле, и мы с
ней направились к двери, прикрываемые Бонни, который следил за оставшимися в
салоне,  пятясь  задом. Дойдя до двери, я обратился к этим любителям  острых
ощущений: