и недолюбливает  ее.
Он говорит, что стареет. Когда я кончу писать это письмо, я ему тоже  напишу
и скажу, что, наверно, мы скоро увидимся, и  я  думаю,  что  его  это  очень
огорчит. Теперь уже пришла весна и можно носить больше цветов на могилу дяди
Ника. Когда я уеду, Барби будет каждый день носить цветы, чтобы он не скучал
по тебе, Крис, потому что все цветы я кладу на могилу за тебя.
     Для своей племянницы я купила некрашеных игрушек.
     О Крис! Это будет мой самый первый знакомый младенец.
     Мне разрешили побыть с тобой только три недели, но я думаю, что раз  уж
я приеду, то побуду с тобой подольше. Целую свою племянницу, передай  привет
герру Гарцу (последний раз зову его  герром  Гарцем)  и  тебя  целую,  Крис,
крепко, крепко. Твоя любящая

                                                                     Грета".

     Кристиан встала, медленно повернулась и, облокотившись на спинку стула,
посмотрела на мужа.
     В ее внимательном, светлом, немного  улыбчивом  взгляде  была  какая-то
грустинка, словно  этот  усердный  человек,  склонившийся  над  холстом,  на
какое-то мгновение перестал быть для нее самым  близким,  самым  дорогим  на
свете.
     - Устала? - спросил Гарц, касаясь губами ее руки.
     - Нет, вот только Грета напомнила  о  весне;  весна  заставляет  желать
больше того, что имеешь.
     Тихонько высвободив руку, она  вернулась  к  окну.  Гарц  посмотрел  ей
вслед, потом, взяв палитру, снова стал писать.
     За окном, высоко в небе пролетали пушистые облака;  деревья  наливались
соком, и лопались почки.
     А Кристиан думала: "Неужели мы никогда не бываем довольны?"

1900 г.