арекур де Мрак.--  "Мы  не
можем ничего  посадить в сосновом бору. Как же мы и мои  люди проживем, если
мы не будет красть и браконьерствовать?"
     "Вы должны торговать с  людьми из долины",-- внезапно вмешался Робин.--
"У нас нет свежей  рыбы, а нам  ее очень  хочется. Вы бы могли продавать нам
рыбу, а мы бы продавали вам мясо, яйца и домашнюю птицу".
     Месье Кукарекур  де  Мрак  даже фыркнул  от возмущения. "Кукарекуру  де
Мраку  совершенно  невозможно  обеспечивать свое существование  в  наследном
замке унижающей его достоинство продажей рыбы",-- сказал он с  негодованием,
а  его  голос  постепенно  повысился  от  сердитого бормотания  до  гневного
рычания.--  "А  где  жемчужное ожерелье, которое моя прародительница, Лунная
Дева, взяла  с собой  в  Лунную  Усадьбу? Этот  жемчуг -- собственность моей
семьи. Имей я его, я бы мог  его продать и жить безбедно до конца моих дней.
Жестокость меня не привлекает, если я могу без нее получить то, чего хочу...
Ваша семья украла жемчуг".
     "Мы не крали!"  -- возмущенно  сказала  Мария.--  "Этот жемчуг никто не
видел  с тех пор,  как  исчезла  Лунная  Дева. Она потеряла его или взяла  с
собой, она сама. Мы с ним ничего не делали".
     "Отдайте мне жемчуг",-- заявил Кукарекур де Мрак,-- "и  тогда я всерьез
задумаюсь, не изменить ли мне образ жизни".
     "Как же я отдам  вам то, что  потеряно  много сотен лет тому назад?" --
сердито спросила Мария. Потом она вспомнила, что Эстелла  сказала ей о вреде
гнева  и попыталась говорить более спокойно:  "Не нужно  ссориться.  Если вы
простите  сэра Рольва за попытку присвоить  себе землю Черного Вильяма,  сэр
Бенджамин простит вас за все воровство и браконьерство, и если вы пообещаете
больше не творить зла,  мы сможем стать потом друзьями навеки...  Знаете, мы
ведь дальние родственники. Лунная Дева и моя прародительница".
     Но  месье Кукарекур де Мрак становился все злее и злее. "Если даже  сэр
Рольв и  не убивал сына Черного Вильяма, он убил  самого Черного Вильяма",--
прорычал он.-- "И этот грех простить нельзя, пока будет  жив последний из де
Мраков".
     "Но  сэр  Рольв не  убивал  Черного  Вильяма",--  решительно  возразила
Мария.-- "Черному Вильяму  просто  все внезапно надоело, как  это  бывает со
злыми людьми,  и он сам куда-то ушел. Мне кажется, что он взял лодку и уплыл
на закат".
     "Докажи это",--  закричал  месье  Кукарекур  де Мрак,  ударяя по  столу
кулаком.--  "Верни мне жемчуг, докажи, что  Черный Вильям не  был убит, и  я
стану образцом добродетели до конца своих дней".
     Это было нехорошо. Месье  Кукарекур де Мрак был совершенно  неразумен в
своих  требованиях,  и  Мария  просто  ничего  не  могла  поделать со  своим
характером.  Несмотря   на  то,   что  Робин   наклонился  к  ней  и  сделал
предупреждающую  гримасу, а  Захария непрерывно издавал громкое  "мяу",  она
просто вскипела.

     "Вы  самый  неразумный  человек,  которого  я  встречала   в  жизни",--
прокричала она,-- "да к тому же  самый злой. Если Черный Вильям был похож на
вас,  мне уже  не так стыдно, если  даже  сэр  Рольв и  убил его -- хотя он,
конечно, не убивал. Я стыжусь, что вы мой дальний родственник".
     Тут  начался  ад кромешный.  Все  мужчины  повскакали, стали кричать  и
хвататься за дубинки и ружья, черный петух орал со стропил, как сумасшедший,
а  месье Кукарекур  де Мрак вопил  самым  громким голосом: "Вы  самые наглые
дети, которых  я только встречал. Запереть их  в башне и посадить на хлеб  и
воду. Никакой колбасы и яблочных пирогов -- только хлеб и вода".
     Робин  вскочил  на ноги. "Бежим!"  --  закричал  он  Марии.-- "Быстрее!
Бежим!"
     Он  обогнул  стол, схватил  Виггинса, который  все это  время занимался
вкуснейшей  косточкой у ног  Марии,  и раньше, чем кто-нибудь понял, что они
задумали,  они  помчались,  громко стуча каблуками,  по  каменным  ступеням,
ведущим к маленькой галерее.
     Но через минуту мужчины поняли их замысел, и пустились вдогонку, и дети
не смогли бы убежать, если бы не  Захария, который самым неожиданным образом
прикрыл их  отступление. Раздувшись вдвое  больше  своего обычного  размера,
фыркая  и  невероятно  громко шипя, он  остался позади  Марии  и Робина, его
огромные зеленые глаза испускали  такое ужасное пламя, что преследователи на
минуту опешили, и все  четверо  искателей приключений взбежали по  ступеням,
выбежали  на  галерею  и  через  маленькую дверь попали в  дружелюбную  тьму
винтовой лестницы.
     "Побежали",-- прошептал Робин.-- "Еще пять минут, Мария, и мы доберемся
до Рольва и Барвинка".
     Дети  только  добежали  до  крыши,  как  услышали,  что  преследователи
грохочут вслед за ними по лестнице. Они  вскарабкались на зубец, а оттуда по
ветке  знакомой  сосны  обратно к стволу. Мария бежала  первой,. и  она  так
сильно  боялась этих людей, что на  этот раз совершенно не думала о пропасти
под  ней.  Робин  следовал  за  ней  с  Виггинсом  под  мышкой, Захария  шел
последним.  Они  добрались  до сосны,  спустились  по  стволу, и  когда  они
достигли земли,  их  подстерегала самая страшная  неожиданность за весь этот
ужасный день.
     Рольва и Барвинка под деревом не было.
     Робин  ухмыльнулся  и  взял Марию  за  руку.  "Пойдем своими ногами",--
сказал он.-- "Побежали, Мария.  Подбирай свои юбки и бегом. Они не осмелятся
лезть по сосне, но они выйдут из парадного входа и спустятся к камням".
     Они побежали, и когда достигли  прогалины, Мария обернулась через плечо
и увидела, что Робин был совершенно прав. Люди из Темного Леса  вываливались
из главного входа в замок и бежали вниз по вырубленным в камне ступеням.
     "Бежим!  Бежим!"-- подгонял Робин, но в его голосе  уже слышались нотки
отчаянья,   трудно  было  понять,  как  ускользнуть,  потому   что  они  уже
задыхались, да к тому же не  знали дороги, Мария путалась  в  своих юбках, а
Робину  приходилось  тащить  Виггинса.  Только  Захария,  бежавший  налегке,
казалось,  не  торопился и  не  боялся. И  тут  внезапно отчаянье обернулось
радостью,  потому что  луч света, пронзивший темноту под деревьями,  осветил
прекрасное, серебристое, длинноухое создание, бежавшее перед ними.
     "Это  Тишайка!"  --  еле  выдохнула Мария.--  "Тишайка  показывает  нам
дорогу!"
     Теперь  они  больше  не боялись,  хотя слышали,  как  их преследователи
продираются  за ними по  лесу.  Они  следовали за Тишайкой и бежали, бежали,
пока  не увидели замаячившую  перед  ними огромную сосну,  под  которой  они
обедали. Тишайка бросилась к ней, сделала два больших прыжка и исчезла.
     "Она побежала  прямо  внутрь",-- прошептала Мария.-- "Вниз  в ту дыру в
земле, которую Рольв показал нам!"
     "Она хочет, чтобы мы тоже туда лезли",-- сказал Робин.
     Мария  пошла  первой, протискиваясь между корнями  сосны, проползая  на
локтях и коленях, за  ней Робин протолкнул Виггинса и Захарию, а потом полез
сам.  Это  могло удасться  только им. Будь они хоть чуть-чуть толще,  они бы
застряли.  Они  успели   как  раз   вовремя.   Еще  минута,  и   первый   из
преследователей,  добежавший до сосны, попытался поймать исчезающего  Робина
за ногу.
     Внизу,  под  корнями сосны, была теплая, мягкая  тьма, они соскользнули
внутрь с чего-то, что им показалось земляной насыпью, а потом куда-то упали.
Но они не ушиблись, а очень удачно приземлились на мягкую подстилку из сухой
сосновой хвои.
     Несколько секунд  они лежали неподвижно, стараясь перевести дыхание,  и
сначала  ничего  не  могли  разглядеть  в  темноте.  Потом,  когда  их глаза
попривыкли, пятно  света,  проникавшего между  корнями  сосны  высоко над их
головами,
     позволило  им   немножко  разобраться  в   обстановке,  и  они  сели  и
огляделись. Они были в маленький пещерке  под землей. Они  сидели  на мягкой
почве, но  сама  низкая  стенка  пещеры была  каменной. А потом,  когда  они
получше огляделись, они сделали открытие, сначала напугавшее их...
     Когда-то эта пещера была обитаемой... Ниша в стене почернела, как будто
здесь разводили  огонь,  а  стоящий рядом  с ней на плоском  камне  железный
котелок  наверняка использовали для  того,  чтобы в  нем готовить.  На камне
рядом с котелком  лежал охотничий нож в металлических ножнах и  потускневшая
серебряная  кружка.  Мария  и  Робин  подняли  их  и  стали со  всех  сторон
рассматривать,  поднося близко  к  глазам в  тусклом свете. Ножны, в которых
лежал нож,  были  сделаны  в  форме  петуха,  а  на серебряной  кружке также
угадывались очертания петуха.
     "Здесь кто-то когда-то жил",-- сказал Робин.
     "Здесь  когда-то   жил  Черный  Вильям",--   победоносно  провозгласила
Мария.--  "Наверно  в  те  дни корни сосны  еще не  были такими  толстыми  и
перекрученными, да и отверстие было достаточно большим. Все,  как я сказала.
Ему надоели эти ссоры, и он ушел и поселился в одиночестве в лесу".
     Робин открыл  рот,  чтобы  ответить ей,  но  внезапно наверху  раздался
какой-то тревожный звук, звук топора  о дерево, и они догадались,  что вовсе
не спаслись, а наоборот, попались. Эти люди, слишком большие для того, чтобы
пролезть в отверстие, куда проскользнули дети, решили обрубить корни дерева.
     "Посмотри!" -- закричал  Робин,  чьи  глаза уже  так хорошо привыкли  к
полумраку, что все отчетливо видели.-- "Посмотри на Захарию!"
     С  другой стороны  пещеры, противоположной той, где они находились, был
пробитый  в камне треугольный  вход в то, что казалось еще  одной пещерой, и
Захария уже стоял  там, приветливо помахивая хвостом. Они  двинулись за ним,
но  это была не пещера,  а подземный  коридор, ведущий в глубь  земли, очень
похожий на тот, что вел от Райской Двери к дому Эстеллы.  Но фонаря у них не
было, и тут царила полная тьма.
     Однако Захария вполне заменял  собой фонарь.  Мария крепко держалась за
его хвост,  как тогда,  когда она шла по сосновой ветке, а Робин шел позади,
держась за ее юбку правой рукой, и таща под мышкой Виггинса. Тишайка скакала
позади. Так они продвигались все ниже и ниже,  спотыкаясь  о  камни на пути,
задевая локтями  о каменные стенки узкого коридора, но ведомые, направляемые
и поддерживаемые хвостом Захарии.
     Позади они слышали  звуки топора и догадывались, что их  преследователи
пытаются пробраться в  потайное место, потом молчание -- это они осматривали
то, что нашли  там, а потом клацанье подбитых гвоздями  башмаков  по камням,
сказавшее детям, что проход в коридор обнаружен.
     "Но они не смогут двигаться так же  быстро, как и мы",--  сказал, чтобы
прибавить всем храбрости, Робин.-- "У них же нет хвоста Захарии".
     Так они бодро продвигались вперед, и внезапно в коридор стали проникать
странные звуки, то громкие, то слабые, как музыка, которая  то приближалась,
то удалялась, то приближалась вновь.
     "Что это?" -- спросила Мария.
     "Это море",-- ответил  Робин.--  "Я  уверен,  лада,  я  уверен,  что мы
добрались до Бухты Доброй Погоды".
     Внезапно в туннеле показался тусклый зеленоватый  свет, и Мария видела,
как в этом свете проступают уши и усы Захарии. В этот момент потрясающий шум
моря  заполнил все вокруг.  Туннель  расширился, и  они  оказались в другой,
большей пещере, и против них,  в дальнем ее  конце, как в рамке, стал  виден
тусклый, но  прекрасный  дневной  свет. Захария  направился  туда,  но Мария
задержала его, сильно потянув за хвост. "Смотрите!" -- закричала она.-- "Это
лодка Черного Вильяма!"
     Они остановились. Лодка лежала на полу пещеры, узкая и длинная, похожая
на  ладью викингов.  Дерево  во многих  местах сгнило,  но весла  еще лежали
здесь,  крепкие,  красивой  формы, а нос лодки был вырезан в форме огромного
петуха с распростертыми крыльями.
     "Ну  вот!"  -- победоносно  закричала Мария.--  "Вот лодка,  в  которой
Черный Вильям уплыл на закат".
     "Тогда  почему она здесь?" -- спросил Робин.-- "Она должна быть там, за
морем".
     "Когда  Черный  Вильям  пристал  к  земле  на  закате,  маленькие белые
лошадки, живущие в море,  притащили лодку  назад",--  объяснила  Мария.-- "И
одна из них втянула ее сюда".
     Робин рассмеялся обидным смешком, который говорил: "Я не верю ни одному
твоему  слову",  и  они бы  могли  начать  спор,  если  бы Захария, которого
интересовала не лодка Черного Вильяма,  а только их безопасность, не потянул
с силой свой хвост, чтобы поторопить их выйти к дневному свету. Там оказался
вход в другую пещеру,  с песчаным полом, усыпанным ракушками,  и  эта пещера
вывела их прямо к Бухте Доброй Погоды.
     "Ах,  ах!"  --  закричала  Мария.--  "Постой, Захария!  Робин,  постой!
Смотри, Виггинс! Смотри, Тишайка!"
     Несмотря на то, что они знали -- Люди из Темного  Леса их догоняют, все
остановились.   Бухта  Доброй  Погоды   очертаниями   напоминала  полумесяц.
Прекрасные  каменные  склоны,  полные  пещер,  обрамляли  маленький пляж  из
разноцветной  гальки, затем шла полоска золотого  песка, с  разбросанными на
нем камнями, где  жили группки алых морских анемонов, ракушек и разноцветных
морских водорослей, похожих на шелковые ленты. За пределами бухты море  было
темно-голубым,  с белыми барашками волн,  похожими  на скачущих  лошадок, на
сотни  белых лошадок, стремящихся к  горизонту в великолепии такого сияющего
дня, что Марии захотелось кричать от  восторга.  В бухте потрясающей красоты
море встречало их  одной за  другой сверкающими на  солнце волнами,  которые
накатывали,  разбивались и  падали,  поднимая фонтаны  яркой пены и радужных
брызг, ложащихся у ее ног, как опадающие лепестки.
     Соленый запах моря, его прохладное  дыхание, казалось,  вливали  потоки
сил  в ее  усталое тело,  а над головой  в вышине  кружились чайки,  издавая
странные резкие звуки.
     В бухте был  построен древний каменный мол, и  на нем сохли  рыболовные
сети, и несколько безобразных рыбачьих лодчонок с грязными черными парусами,
развевающимися  на  мачтах, были привязаны  в голубой  воде.  При виде  этих
рыбачьих  лодок  Марию внезапно  охватил  гнев. Черные  паруса!  Безобразные
лодчонки,  пятнающие море. Тут должны быть  голубые  лодки,  красные  лодки,
зеленые,  желтые, с парусами  белыми, как крылья птиц...  Так  оно  и будет,
когда удастся освободить это место от злобы Людей из Темного Леса.
     Но сейчас все было совсем не так, и ее усилия по изгнанию зла потерпели
полное  поражение.  Робин  со  сдавленным криком  потянул  ее  за  юбку, она
оглянулась и увидела, что они вылезают из пещеры, как ужасные черные жуки из
своей норы.
     "Бежим",-- закричал Робин.
     Крутая опасная  тропка взбиралась  по камням к  вершине  обрыва, и  они
побежали  по  ней, предводительствуемые Тишайкой. Захария шел последним.  Не
привыкшая  лазить  по  скалам, Мария  поняла, что  это очень  трудно, и даже
Робину было нелегко, потому что одной рукой ему приходилось тащить Виггинса.
Он  попытался  опустить Виггинса  на  землю,  чтобы тот  карабкался  сам, но
Виггинс  не умел  передвигаться по камням и отказался идти  дальше, так  что
Робину пришлось  снова взять его под мышку.  Карабкаться было  ужасно еще  и
потому, что скоро они  услышали,  как стучат башмаки преследователей, быстро
нагоняющих их.
     Это  было похоже  на  кошмар.  Мария  не знала, хватит  ли  у  них сил,
выбравшись наверх,  бежать достаточно  быстро. Почему,  почему  же  Рольв  и
Барвинок бросили их? Ей  казалось, что они никогда не доберутся  до вершины.
Еще несколько минут и руки Людей из  Темного Леса схватят их за лодыжки. Она
знала, что они уже совсем близко, потому что Захария плевался и шипел сзади.
     "Быстрей!" -- торопил ее Робин.-- "Быстрей!"
     Но  бедная Мария уже не могла двигаться быстрей. Ноги ее подкашивались,
руки  были ободраны  и ныли  от  необходимости хвататься  за  острые  камни.
Единственное,  что  она  могла  -- это  уставиться  на белый  кончик  хвоста
Тишайки, скачущей по камням перед ней, и на два длинных уха,  как два флага,
развевающихся в  воздухе. Было  что-то успокоительное в этом кончике хвоста,
что-то  вселяющее  бодрость   в  этих  радостно  болтающихся  ушах.  Тишайка
действительно  утишала боль и страх. Мария  продвигалась все дальше, не видя
вокруг себя ничего, кроме Тишайки.
     Внезапно зайчиха подпрыгнула и исчезла, а пальцы Марии ухватились не за
камень,  а за  мягкую шерсть, и  она взглянула прямо в  пушистую  коричневую
морду Рольва.  Они  добрались  до вершины обрыва,  и  там их  ждали Рольв  и
Барвинок.  Как  она могла  усомниться  в этих замечательных зверях?  "Рольв!
Рольв!"  -- закричала она, обвила  руками его шею и со всей силой поцеловала
его в холодный черный нос.
     "Не трать времени на поцелуи!" -- задыхаясь, кричал позади нее Робин.--
"Садись на него!"
     Она  села  на  него,  Захария устроился  сзади,  а  Робин  с  Виттинсом
забрались  на Барвинка, и с Тишайкой, скачущей во главе кавалькады, они, как
ветер, полетели к дому, а над их  головами раздавались  торжествующие  крики
чаек.  Сосны и кусты золотистого утесника мелькали по сторонам.  Они скакали
вверх и вниз по холмам, пока наконец не  добрались до Цветочной  Лощины, где
они нашли Тишайку, и сосны уступили место дубам и букам, а из-за стены  сада
уже показались цветущие яблони  с возвышающимися над  ними  башнями усадьбы.
Теперь они были  в безопасности, у  самого дома, злые люди  остались  далеко
позади, и  галоп Рольва  и  Барвинка сменился  легкой рысью. Мария  и  Робин
перевели  дух  и  улыбнулись  друг  другу, довольные  тем,  что спаслись  от
опасности.
     "Да, это был великий день!" -- сказал Робин.
     "Но то, что  надо было  сделать,  мы не сделали",-- отозвалась Мария.--
"Люди  из  Темного  Леса все такие же злые, да  еще  и сердиты  больше,  чем
раньше. Мы сделали их не лучше, а хуже".
     "Но меня это не очень волнует, а тебя?" -- спросил Робин.
     "Меня тоже",--  сказала  Мария.--  "Я и  не  ожидала  успеха  с  первой
попытки. Но мы сделали первую попытку, и начало положено".
     "Это было веселое приключение",--  сказал  Робин. Потом он посмотрел на
небо  и увидел,  что оно  меняет цвета.--  "Скоро закат",-- воскликнул он,--
"нас не было весь день. Я должен бежать домой, а то мама рассердится".
     Он  спрыгнул  с Барвинка,  протянул поводья  Марии,  спустил  на  землю
Виггинса и пустился бегом через  парк  к  домику у  ворот,  потом обернулся,
чтобы  помахать рукой Марии. Закатные лучи солнца осветили зеленое перышко у
него  на  шляпе и  румяное  смеющееся  лицо.  Потом  он скрылся  из виду  за
деревьями, которые приняли его к себе, как будто он был их сыном.
     Мария  медленно скакала через сад, пока не добралась  до заднего двора,
где  нашла Диг-вида,  ожидавшего ее. Он  ничего не сказал, но  улыбнулся  ей
широкой,  ободряющей улыбкой, как будто говорил: "Не волнуйся! Следующий раз
будет удачней!"  Затем он  повел Барвинка, чтобы  хорошенько обтереть его  и
дать  ему  овса.  Рольв  тоже,  когда  Мария слезла с его спины,  бросил  ей
утешающий,  подбадривающий взгляд,  а потом он, Захария,  Тишайка и  Виггинс
медленно поднялись  по каменным ступеням в кухню, чтобы  поесть и отдохнуть.
"До чего же  они все устали",-- подумала Мария. Все, кроме Виггинса, который
возглавил процессию с видом героя-победителя...
     Но Виггинс ровным счетом  ничего не  делал в этот день,  потому что его
все  время  несли. Он  был  похож  на главнокомандующего  победившей  армии,
который  не  нюхал пыли  и пота битвы и вышагивает теперь  во  главе  своего
войска, с победой возвращающегося домой.
     Только они не победители, подумала Мария,  и теперь, когда с ней больше
не было Робина, она  была уже "не такая смелая. Ей было трудно войти в дверь
и встретиться взглядом с сэром Бенджамином, который сразу поймет по ее лицу,
что  у нее был неудачный день. Она  присела  на  каменный  парапет  колодца,
решив, что сначала немножко отдохнет.
     На  заднем дворе  было красиво и спокойно, белые голуби  ворковали  над
ней,  в  голубом небе над ее