иятными... не все, но большинство.
     Пять писем.  Два -  явно счета. Он разорвал их, не вскрывая, и бросил в
мусорную  корзину.  Третье,  в  неофициальном конверте,  распечатал,  а  там
оказались -  ну и хитры же эти кредиторы - давно просроченный счет и записка
с вежливой, но твердой просьбой о немедленной оплате. Полковник повесил счет
на  стоявшую у  лампы наколку.  Четвертое письмо с  заграничным штемпелем он
озадаченно повертел и  так  и  сяк,  тщетно пытаясь угадать,  от  кого  оно.
Наконец вскрыл.  Письмо, как оказалось, от Сары, из Парижа. От короткого, но
нежного послания полковник еще  более воспрянул духом.  Сара  сообщала,  что
приедет в  Англию  через  несколько дней  вместе с  Ричардом Фарли  и  сразу
позвонит.  Что ж,  ради Бога. Она - его дочь, теперь он ни за что не назовет
ее чужой -  так пусть поживет у него.  Правда,  придется раскошелиться. Ну и
что? Покутим малость, а потом потуже затянем пояс. Не впервой.
     Последнее письмо  лежало  в  дорогом конверте без  рисунка,  адрес  был
написан смутно знакомым почерком.  Не прояснил дела и штемпель - он был, как
обычно,   смазан,   словно  машина  или  человек,  его  ставивший,  страдали
трясучкой.  Чего  Англии до  зарезу не  хватает,  так  это...  но  стоит  ли
распинаться?
     Он  вскрыл  конверт,  бросил  взгляд  на  листок  с  фигурным  краем  и
выдавленным адресом и  от  сердца  отлегло.  Письмо  написал старый обманщик
Беллмастер.  Полковник отложил его и закурил сигарету. "Прекрасная погода, -
подумал он.  - В начале недели прошел дождь, так что рыбачить сегодня - одно
удовольствие.  Взять бы с  собой Беллмастера да и скинуть в реку с камнем на
шее.  Интересно,  рыбачит ли этот Фарли? Наверное, да. Как-нибудь съездим на
реку вместе.  Там и  познаются люди.  Когда клюет крупная рыба,  да если еще
волна сильная,  посмотришь,  как человек управляется с удочкой - и узнаешь о
нем больше,  чем после тысячи ответов на вопросы.  Так же и на охоте... " Он
затушил окурок и, весело насвистывая, взялся за письмо. Однако вскоре смолк.
     "Дорогой Брантон,  -  писал Беллмастер. - Недавно я с радостью узнал от
Гедди, что наша милая Сара выходит замуж за Ричарда Фарли - того самого, кто
спас ей жизнь в Португалии.  Гедди считает его честным малым - он выходец из
добропорядочной семьи  и  прочее,  хотя  в  жизни  пока  добился  немногого.
Впрочем,  это легко исправить,  замолвив,  где нужно,  за него словечко. Как
крестный отец Сары, я, конечно, рад за нее не меньше, чем Вы. Будь жива наша
дорогая леди Джин, она, возможно, желала бы дочери мужа познатней, но в наши
дни титулы и  почести раздают направо и  налево всяким проходимцам,  которые
только и умеют что бренчать на гитарах (Беллмастер,  очевидно,  имеет в виду
награждение высшими орденами Великобритании участников группы "Битлз" в 1965
году,  столь возмутившее английскую знать.  -  Прим. перев.), словом, первым
встречным, если это выгодно правительству.
     Короче говоря,  если будете в  Лондоне в ближайшее время,  загляните ко
мне - поговорим, как лучше устроить свадьбу, кто возьмет на себя расходы.
     Искренне Ваш Беллмастер".

     Хорошее  настроение от  прекрасной погоды  и  в  предвкушении рыбалки с
Брантона как ветром сдуло.  Он  выругался и  отбросил письмо.  Вот мерзавец!
Полковник отлично знал все уловки Беллмастера, а потому раскусил его замысел
мгновенно.  Нечто подобное затеяла бы и леди Джин. Развела бы вокруг свадьбы
такую суету!  Устроила бы венчание в Вестминстерском аббатстве,  а обед -  в
самом дорогом ресторане...  А  его отодвинула бы на задний план.  И  даже не
поинтересовалась бы мнением Сары. Беллмастера тоже занимает лишь собственное
"я".  "Но черта с два я поддамся ему, - решил полковник. - Пусть Сара решает
сама".
     Одна строчка из письма обожгла его особенно сильно:  "Гедди считает его
честным малым -  он выходец из добропорядочной семьи и прочее,  хотя в жизни
пока добился немногого".  Это было сказано о  Фарли,  но с  таким же успехом
могло  относиться и  к  самому  Брантону.  Именно  поэтому Беллмастер так  и
выразился.  "Словом,  против воли  Сары  Беллмастер пойдет только через  мой
труп,  -  сказал себе Брантон.  -  Видит Бог,  я  был  ей  плохим отцом.  Но
исправиться никогда не поздно. Как она захочет, так и будет. И точка".
     Тут в кабинет заглянула жена,  скачала:  "А ты, оказывается, еще здесь.
То-то я  не слышала шума твоей машины.  Милый,  по пути в Челтнем сделай для
меня кое-что, а?"
     Затаенный гнев выплеснулся наружу,  и полковник прокричал: "По дороге в
Челтнем  я  ни  для  кого  ничего  делать  не  буду  -   разве  что  задавлю
какого-нибудь оболтуса,  если он  сдуру выскочит на дорогу!  А  если на реке
какой-нибудь  козел  из  Бирмингема начнет мне  рассказывать о  своем  новом
"Ягуаре", а за поплавком смотреть не станет, я его утоплю. А если... "
     Жена  внезапно  расхохоталась:  "О  милый,  как  я  люблю  тебя  таким!
Последние дни ты был вялым.  И очень приятно видеть тебя прежним...  боевым.
Сохрани этот пыл до ночи, пожалуйста".
     Гнева как не  бывало,  он  улыбнулся:  "Какая же ты пошлая.  Но я  тебя
обожаю. А теперь - прочь, иначе я не стану дожидаться ночи!"
     - Да,  любимый.  Так что завези по пути сверток ювелиру. Я сказала ему,
что ты заедешь. - Она послала мужу воздушный поцелуй и, смеясь, удалилась.
     Полковник,  теперь уже  совершенно спокойный,  поднял со  стола письмо.
"Хорошо быть таким,  как Беллмастер,  -  подумал он.  -  И  хорошо бы на нем
отыграться, устроить свадьбу так, как хочет Сара. А она, я уверен, мечтает о
скромном семейном празднике. Под дудку Беллмастера я уже наплясался. Хватит.
Черт возьми, хватит!"


ГЛАВА ВОСЬМАЯ

     Сара лежала в  постели с  книгой в руках.  Два дня назад они с Ричардом
приехали к  отцу  и,  соблюдая приличия,  спали отдельно.  Отец и  его  жена
встретили их радушно.  Оглядываясь на прошлое,  Сара не могла взять в  толк,
отчего он,  теперь такой нежный и  заботливый,  старался не  замечать ее или
даже  отталкивал,  когда она  была девочкой.  Понравилась ей  и  его  жена -
щедрая,  немного болтливая,  но деловая и  расторопная,  а главное -  по уши
влюбленная в отца.
     Хорошо и то, что они сразу сошлись с Ричардом, а он - с ними. Ведь Сара
тревожилась за  эту встречу.  Даже побаивалась ее.  Но  вскоре после приезда
опасения рассеялись.  Никто ни словом не обмолвился о монастыре,  о том, как
Ричард Фарли вошел в  ее жизнь.  Казалось,  она просто вернулась к привычным
делам,  сразу вошла в колею.  Сару здесь ждали - вот в чем суть. Да и Ричард
быстро почувствовал себя как дома.
     Вот он вошел,  одетый в халат и пижаму, пожелать спокойной ночи. Сел на
краешек кровати, поцеловал ее, а потом скорчил рожицу и спросил: "Не слишком
ли мы увлеклись приличиями, а?"
     - Так надо, любовь моя. И дело тут не в отце. Просто так положено.
     - Согласен.  А старик у тебя отличный.  Правда,  на язык резковат, - он
рассмеялся,  -  особенно с женой. Хотя она, по-моему, не против. Кстати, она
тоже в порядке. В молодости, наверно, была красавица.
     - Она ведь ему не настоящая жена. Ты знаешь об этом?
     - Да, он рассказывал. Раз его это устраивает, какое нам дело, верно?
     - Она  хочет взять меня  с  собой завтра в  Челтнем.  -  Сара  смолкла,
тронула  Ричарда  за  руку,  погладила  его  загрубевшие пальцы.  -  Выбрать
праздничное платье себе,  а  может  быть,  и  мне  свадебное.  Прямо они  не
говорят,   но,  по-моему,  хотят,  чтобы  мы  обвенчались  здесь  и  свадьбу
отпраздновали у них. Как ты на это смотришь?
     - Прекрасная  мысль.   Но  есть  одна  закавыка.   Ты  католичка,  а  я
неверующий. Так куда же мы пойдем - в церковь или к нотариусу?
     - Мне все равно.  А впрочем,  нет.  После всего,  что случилось... Нет,
лучше не в церковь. Надеюсь, ты меня понимаешь?
     - Конечно.   Ладно,   разберемся.   Я,   пожалуй,  наведаюсь  к  твоему
поверенному, пусть даст мне нужную бумагу.
     - Тогда,  может быть, отвезешь нас завтра в Челтнем и по пути завернешь
к нему?
     - Только не завтра. Завтра мы с твоим отцом собираемся на рыбалку.
     - Жаль. Тогда дай нам машину съездить в Челтнем. Хорошо?
     - Ради Бога.
     - Вот и славно.  - Внезапно она села, обняла Ричарда, уткнулась головой
ему в плечо и вздохнула.  -  Милый,  иногда мне просто не верится. Неужели у
нас все получится? Я так счастлива.
     - Да,  тебе грядет большое счастье.  - Он погладил ее по щеке. - Только
положись на меня.

     На другое утро он зашел в кабинет к Брантону. Полковник разбирал почту.
Под мышкой у Ричарда был завернутый в газету и перетянутый резинками дневник
леди Джин.
     Брантон постучал пальцем по письмам:  "И такие муки каждый день. Счета,
сплошные счета,  -  он выглянул в окно.  -  Если рыба захочет ловиться, день
будет удачный.  Солнца мало.  Я только что звонил узнать,  как дела на реке.
Говорят, нормально. Что это ты прижимаешь к своему крутому боку?"
     - Подарок Саре. Ведь у нее скоро день рожденья.
     - Боже мой, верно! В начале июня. Спасибо, что напомнил.
     - Нет,  нет,  сэр,  это получилось случайно. Просто я спрятал подарок в
машине,  а  Сара и  Долли сегодня поедут на  ней за покупками,  и  мне бы не
хотелось, чтобы Сара вдруг наткнулась на него. Не положите ли вы его в сейф?
     - Разумеется,  мой  мальчик.  Запри его туда сам.  Ключ лежит в  старой
табакерке на полке. Я его и не прячу. Ведь в сейфе ничего стоящего нет. Он и
сам -  лишь музейная редкость.  По слухам,  дед хранил там отличную подборку
старинных порнографических книг.  Если это правда,  их,  видимо,  сжег отец.
Замечательный был человек,  но  уж слишком ревностно придерживался пословицы
"В здоровом теле -  здоровый дух".  Надо будет сказать Долли о  дне рожденья
Сары. Здесь есть над чем подумать. Устроим праздник, пригласим гостей.
     - Неплохо бы.  Ведь Сара так одинока.  - Фарли спохватился и добавил: -
Простите, сэр, я не хотел вас обидеть.
     - А  вот и  напрасно.  Мне в  самом деле есть,  в чем себя винить.  Вот
породнимся,  тогда и  поговорим об  этом за бутылочкой "Крофтза" 1955 года -
последней из могикан отцовского винного погреба.
     - Ловлю вас на слове, сэр.
     Фарли взял ключ от сейфа и запер сверток.

     Но случилось так,  что они распили бутылку "Крофтза" в тот же вечер. На
Уэе  они  прекрасно порыбачили.  Еще  до  обеда  каждый вытащил по  горбуше:
Брантон -  на четыре,  а его гость -  на пять кило. С огромным удовольствием
полковник признал,  что Ричард -  рыболов отменный.  Изящно закидывал, умело
травил и подсекал,  а закинув удочку,  не спускал с поплавка глаз. Вываживал
рыбу спокойно,  без суеты.  После обеда у полковника раз сорвалось, а Ричард
вытащил еще  одну  на  пять  кило.  На  обратном пути за  руль сел  Ричард -
полковник так обрадовался успехам будущего зятя, что даже выпил за них рюмку
джина.
     Через  полчаса после их  возвращения позвонила Долли,  сказала:  они  с
Сарой купили все,  отобедали в Челтнеме,  а вечером пойдут в театр - надо же
побаловать Сару. "Надеюсь, - добавила она, - вы сумеете приготовить ужин без
нас?"  Конечно.  Они зажарили яичницу с  ветчиной,  запили ее посредственным
"Шатонюф-дю-Капе",  а потом уединились в кабинете и взялись за уже перелитый
в графин "Крофтз" 1955 года - полковник Брантон был в прекрасном настроении,
а Фарли немного грустил, зато владел собой гораздо лучше будущего тестя.
     За окном темнело,  черный дрозд в саду пел так же радостно,  как было у
полковника на душе.  "Ричард,  -  размышлял он,  -  толковый, здравомыслящий
парень, я его уважаю". От Брантона не ускользнуло, что за обедом Ричард едва
притронулся к джину, понял: кто-то должен остаться трезвым, ведь еще до дому
надо было доехать. Какая предусмотрительность!
     Вино  сделало  предисловие ненужным,  и  Брантон без  обиняков спросил:
"Думаешь, гостиница в Дордони тебе по плечу, а, Ричард?"
     - Надо  попробовать.  Если  не  в  Дордони,  так  где-нибудь еще.  Сара
ухватилась за эту идею.  Будем стараться изо всех сил. Другого выхода нет. Я
и так слишком долго балбесничал. Пора взяться за дело.
     - Да-да,  пора.  Пора вам обоим.  Эх,  мне бы твои годы.  И чтоб судьба
наступала на пятки.  Я бы повел иную жизнь.  Ведь знаешь,  как бывает?  Один
неверный шаг - и ты на обочине до конца дней. Потому позволь, я кое-что тебе
расскажу. Сейчас, когда мы одни, самое время. - Он пододвинул графин поближе
к Фарли и рассмеялся.  -  Не бойся,  я не стану читать наставления на правах
будущего тестя.  Отнюдь.  Послушай,  мальчик мой,  мне,  знаешь ли, когда-то
отлично служилось,  все дороги были открыты.  Ничто не могло остановить.  По
крайней мере, я так думал. Во все стороны один зеленый свет. И знаешь, что я
наделал?  -  Он  залпом осушил рюмку,  не  сводя глаз с  Фарли.  "Хороший он
парень,  -  опять мелькнуло в мыслях полковника.  -  Жаль,  что придется его
огорошить, но будь я проклят, если не выскажу все начистоту. Я и так слишком
много скрывал на своем веку".  -  И  знаешь,  что я наделал?  -  с нарочитым
нажимом повторил он.
     - Нет, сэр, представить не могу.
     - Еще бы. Боже мой, я тоже в свое время не представлял, что способен на
это.  Так вот,  я попробовал поступить по-мужски. Расскажешь ты об этом Саре
или нет -  решай сам.  Я бы,  конечно,  не стал.  А тебе знать надо.  Ты уже
немало слышал о ее матери, леди Джин, так?
     - Да, немало.
     - Прелестная женщина,  но  была хитра,  как всякая ирландка.  Я  знал и
любил ее многие годы.  Не женщина -  порох!  Я  боготворил ее.  Для меня она
оставалась святой,  хотя грешила на каждом шагу.  И хотя,  как говорится,  о
мертвых -  или хорошо,  или ничего,  сейчас эта пословица неуместна, ведь ты
собираешься жениться на  ее дочери...  -  Он замолк,  откашлялся и  не спеша
продолжил: - Ты женишься на дочери леди Джин, но не на моей, и рассказать об
этом Саре или нет -  дело исключительно твое.  -  Он сухо усмехнулся.  -  Не
ожидал,   да?   Но  тебе,   как  никому,   положено  знать  всю  правду.  По
справедливости.
     Фарли помолчал немного, потом тихо предложил: "Думаю, сэр, будет лучше,
если вы расскажете все по порядку,  а  я  посижу и  послушаю.  Наперед скажу
только одно. Мне все равно, чья Сара дочь. Я люблю ее и женюсь на ней".
     - Молодчина.  Я так и знал.  Что ж,  вот тебе все без прикрас.  Однажды
леди Джин сказала,  что беременна уже четыре месяца, а отец ребенка жениться
не хочет,  хотя она согласна выйти за него...  по соображениям,  с  любовью,
можно сказать,  не связанным. Тогда на ней женился я, поддавшись (мне теперь
стыдно  в  этом  признаться) на...  как  лучше  назвать  их?..  -  он  вдруг
посуровел,  -  на заверения, посулы, обещания быстрого и верного продвижения
по службе,  которые дал мне отец будущего ребенка. И не думаю, что он не мог
их выполнить.  Мог, но едва мы поженились, он благополучно обо всем забыл, а
когда я  напомнил о главном -  продвижении по службе,  -  просто отмахнулся.
Мало того,  он, как я потом узнал, даже препятствовал моей карьере. Молодец,
правда?  А я-то, старый дурак! Одно меня оправдывало - любовь к леди Джин. А
потом  и  это  прошло.  Еще  бы!..  -  Он  наполнил рюмку до  краев и  очень
старательно поднес к губам,  выпил,  но вино все-таки выплеснулось,  лиловой
струйкой потекло из уголка рта. Он вытер его ладонью.
     Ричард  отвернулся,  глянул в  незашторенное окно.  Высыпали звезды.  О
стекло бились два  мотылька.  Он  понимал,  ему  часто  случалось быть  тому
свидетелем -  если человек захочет высказать наболевшее,  его не остановишь.
Лучше  просто сидеть и  слушать.  Большего он  и  не  просит.  Его  успокоят
собственные слова.
     - Да,  прошла и  любовь.  Ведь леди Джин не  перестала спать с  ним.  -
Брантон внезапно расхохотался.  -  Сегодня скелеты так  и  гремят  в  старых
семейных шкафах,  верно?  Но будь я проклят, если ты женишься, не узнав всей
правды.  Хватит,  напритворялся я.  До  самой смерти леди Джин я  делал вид,
будто не знаю, что она изменяет.
     - Кто уговорил Сару уйти в монастырь?  -  Ричарду не надо было называть
имя  любовника леди  Джин.  Он  и  так  понял  все.  Сара  оказалась дочерью
Беллмастера,  но это ничего не меняет.  И она никогда об этом не узнает. А о
Беллмастере он пока строго-настрого запретил себе думать. Всему свое время.
     - Не знаю.  Тут,  как говорится,  мы оба серединка-наполовинку. Одна из
сестер леди Джин была монахиней.  Знаешь,  как ведется в  ирландских семьях:
один сын в церковь,  другой -  в трактир, а третий дома чистит сортир. Саре,
казалось,   мысль  о  служении  Христу  пришлась  по  душе,   поэтому  я  не
препятствовал. А Джин этого очень хотелось. Она ведь была по-своему набожна.
И как это уживалось в ней с распутством,  не спрашивай.  И не спрашивай,  за
что я любил ее...  и,  черт возьми,  люблю до сих пор. - Он засмеялся и весь
вдруг как-то размяк. - Думаешь, я выпил и вот расчувствовался? Нет, хотелось
просто  снять  с  души  грех.  Однако  прости,  тебе  же  неприятно все  это
выслушивать.  Но  потерпи еще  немного -  я  должен  досказать.  Когда  лорд
Беллмастер... я вроде не назвал еще имени этого мерзавца?
     - Нет,  сэр.  Впрочем,  я догадался.  Сара говорила,  он вечно крутился
рядом с матерью.
     - Настоящий сноб.  У него полно денег, он напичкан тщеславием и еще Бог
знает чем.  Но  я  о  другом:  ренту,  которую Сара получает якобы от  меня,
посылает он.  Мне такое не  по карману,  поэтому он и  решил содержать Сару.
Может,  в  нем  проснулась-таки  совесть.  Если да,  это  что-то  новенькое.
Наверно, он будет платить и дальше. Не знаю.
     Фарли прикурил сигарету и,  бросив спичку в  пепельницу на столе,  тихо
сказал: "Вы, конечно же, и знать ничего не можете. Зато знаю я. Из его денег
мы не возьмем ни гроша. Только напишите Саре, что с деньгами стало туго и от
содержания пришлось отказаться".
     - Да,  неглупо.  Правда,  Беллмастер может заупрямиться.  Плевок в лицо
лишь распалит его.
     - Мне до этого нет никакого дела. Справлюсь я с вашим Беллмастером.
     - О чем ты?
     - Лучше пока помолчу, сэр. Скажу одно - пусть Сара его дочь, но она еще
и моя будущая жена.
     - Ты что-то задумал?
     - Да, но лишь ради счастья Сары. А Беллмастера я одолею.
     - Ладно,  только не сглупи. Не хотелось мне все это на тебя взваливать,
но пойми - дальше таиться просто нет смысла.
     - Я рад, что вы мне открылись.
     ...  Той же  ночью,  лежа в  постели,  -  а  было не до сна,  -  Ричард
мало-помалу осмыслил,  что  делать.  Но  вывод его  не  утешил.  Хотелось бы
встретиться с  Беллмастером лицом к лицу,  но он сознавал -  это бесполезно.
Ничего  не  решит.  Ведь  Беллмастер уже  испоганил жизнь  и  леди  Джин,  и
полковнику Брантону,  едва не погубил Сару.  Послышалось, как Брантон тяжело
взбирается по ступенькам к себе в спальню.  "Удивительно,  - думал Ричард, -
что я  способен так сильно...  презирать,  осуждать лорда Беллмастера,  хотя
даже не встречался с ним".  Он спросил себя,  что сделал бы, если бы не знал
Сару,  а  на дневник наткнулся случайно?  Решил бы и тогда,  что Беллмастера
нужно покарать?  Наверное, нет. Впрочем, вопрос этот слишком отвлеченный, на
него  точно не  ответишь.  Ведь Ричард любит Сару,  а  потому беспристрастно
рассуждать не может.  Однако он не столь глуп,  чтобы рисковать своей или ее
жизнью,  не выслушав сначала дельный совет. Лорд Беллмастер убил уже дважды,
и оба раза не без помощи леди Джин...  Давно,  что,  впрочем, Беллмастера не
оправдывает.  Время само по себе грехи не отпускает.  И тем не менее Ричарду
было как-то неловко,  в чем он с готовностью признался. Не нравилась ему его
затея.  Можно назвать ее долгом или другим возвышенным,  праведным словом. И
все же  по  сути своей она останется не более чем местью человеку,  которого
Ричард  и  в  глаза  не  видел.  Ясно  одно  -  и  шагу  нельзя сделать,  не
посоветовав