там, уже на работу выйдя, дожил Тихон и до июля.
     И њ пятнадцатое настало.

     Глава Х. БЕСОВЫ РЕБРА.

     Пятнадцатого њ перед подъемом самым њ Тихону, понятно, снова сон был, но
уже короткий, как телеграмма:
     Будто он, плотник Тихон, дом строит. Высокий дом, вроде башни или столба,
но њ для людей, чтоб жили, причем жили хорошо. Дом при этом њ рубленый, из
бревен. Такой, как если избы одинаковые взять, да одну њ на другую, одну њ на
другую, только без крыш, конечно. Крыша, как и положено, сверху одна на весь дом
будет, но пока ее нету. А так уже вс„ готово и он, Тихон, уже венец довязывает њ
там, чуть не под облаками, сидя. Внизу мужики (он слышит) орут хором: "Да-вай,
Ти-хон! Да-вай, Ти-хон!.." И он дает, только стружка вниз летит... И њ готов
венец. И Тихон уже внизу, среди мужиков. (Дом њ стоит!) Мужики все Тихона
хвалят, бблуют: "Ты, Тихон, њ молодец, а не плотник! Ты, брат, не плотник даже, 
а столяр-краснодеревщик редкого профиля..." (Стоит дом!) И идут они потом,
довольные, к магазину будто, чтоб, значит... И њ рухнул дом, чуть отошли. Только
бревна запорхали... А рядом, откуда ни возьмись, њ мастер. (И не мастер, причем,
а кто-то другой, с крыльями. Hо Тихон знает: мастер это, больше некому.) И дает 
ему мастер строго бумагу какую-то паскудную, приговаривая: "Вот тебе, Петрович, 
повестка в милицию, потому как бревна ты клал неверно: северной стороной внутрь.
Ты, њ говорит, њ не забудь явиться, чтоб пятнадцатого, в час дня!"
     И проснулся Тихон.
     Сон был зря. Тихон дня этого и так ждал, помня и когда и где, хоть и не до 
того было: работал же, баньку строил. Позавчера ее закончили. Стояла она теперь 
в хоздворе, не разобранная еще и к перевозке не готовая. Hо перевозка њ в
понедельник. А сегодня было воскресенье, и ждал Тихон его с интересом: первое њ 
что встреча сегодня у Лавры, где бесу, вроде, не с руки, а второе њ на народе
встреча, да и днем же... Как оно бес выкрутится? (В том, что тот явится, Тихон
уже не сомневался.)
     Побрившись, он сел завтракать.
     Кашу жевал и думал: "Hу не сукин сын, а? "Северной стороной внутрь..." Это 
уж совсем, не знамо кем быть надо, чтоб такое придумать! Ты меня мертвого,
ночь-заполночь разбуди прийди, и тогда скажу: северной надо наружу, не то зимой 
дров никаких не хватит, натопить чтобы... И придет же в голову!.."
     Было только восемь утра. Верка, похоже, по рынку шлялась, где вчера њ бабы 
ей сказали њ с машины сапогами зимними импортными торговали и обещали, что
сегодня опять привезут. Верка и рванула ни свет ни заря.
     "После в кассе сидеть ей до двенадцати, њ прикидывал Тихон, жуя. њ А потом,
если сапоги купила, к Клашке подастся, хвастать... Это еще два, а то и три часа.
Так что, пока туда-сюда, я и с бесом разберусь и дома уже буду. Как раз."
     Это был идеальный вариант, чтоб обошлось без объяснений, но выйдет ли так њ
Тихон уверен не был.
     "А не выйдет њ и хрен с ним. Hе впервой, вывернусь... Чего мне, уж и в
город на часок съездить нельзя?.. Придумаю что-нибудь."
     Уже целый месяц, еще с санатория того ленивого и по сей день, Тихон не пил.
Hе то, что почти не пил, а њ совсем. Причем не бросил или там "навек завязал", а
њ по конкретной трудовой причине. Закон один старый плотницкий был, не Тихоном
придуманный: пока избу или баню рубишь њ не пей. До того њ можно, после того њ
хоть залейся, а пока строишь њ ни-ни, а то тепла держать не будет. Это с одной
стороны. С другой њ несолидно ему теперь пить-то. Дело крупное и серьезное, а
Тихон при нем, таком њ старшим назначен. Бригадиром! И хоть бригады той
значилось, как в хоккее, три души всего с ним вместе, а вс„ ж не заборы латать: 
баньку для общества рубили. Ответственность. С третьей же, последней, стороны њ 
не до питья выходило, срока поджимали. Да и, правду сказать, работа такая один
раз в десять, если не в сто лет выпадает. Ее завалить њ на всю остальную жизнь
срам беспросветный.
     Так что авторитет Тихонов теперь был на хоздворе вроде вазы хрустальной, в 
какой разве цветов не хватает. Мужики њ понимали, мастер њ как с равным
беседовал. Вс„ путем. И только дома с Веркой у Тихона поставить себя не вышло.
Верка Тихонову перестройку враз на свой счет отнесла, себе в заслугу поставив. И
командовала теперь, будто она ему муж, а не он ей. То ты посуду вымой, то мусор 
вынеси, то за водой бегай, то... Банки один раз сдавать погнала, так он
три часа убил, пока нашел, где принимают, а деньги потом њ пятерку с мелочью њ
вс„ одно забрала. Hо хуже всего њ в Москву за продуктами. Мясо ей, вишь, тут в
магазинах не такое и редко бывает, в столице лучше...
     Последний раз катал Тихон за мясом неделю назад, в прошлую субботу. Трудная
тогда суббота вышла. Верка ему, кроме обычных мяса, масла, колбасы и прочего
харча мелкого, заказала еще и кашу, такую, как он сейчас доедал. Каша и каша,
гречневая. Тихону тогда и в голову не зашло, что быть ее в любом магазине не
может, хотя Верка его перед тем специально предупредила, что каша эта ценная,
"ученые установили, очень для здоровья полезная" (а какая не полезная?
причем тут ученые?), "сытная, а полноты не дает и кишечник щадит", дурь в общем.
И дала ему список магазинов, где каша бывает. Тихон и взялся, список тот в
пиджак сунув, а прочее њ как водится њ мимо уха. И только в Москве уже понял,
что, видно, каша и вправду сильно полезная, если ее днем с огнем по всей
Москве... Причем остальное он сразу купил, а за кашу только потом взялся, с
кошелками уже двумя в руках полными. В общем, пока он по списку Веркиному про
кашу эту вс„ понял, солнце уже садиться собралось и он, каши так и не сыскав, в 
электричке на обратном пути задремал, ног своих не чуя. А проснулся будто от
толчка и сразу кошелки проверил. Кошелки были на месте. До Посадска оставалось
еще четыре-пять остановок, вагон њ почти пустой, и Тихон стал глядеть в окно на 
деревья, дома и склоны, хотя видно было плохо: темно, а в вагоне њ свет, стекло
и зеркалило... Сзади лязгнула, отъезжая в сторону, входная дверь, и Тихон,
услыхав, как она вернулась на место, глянул на дверь такую же, только в нему
ближнюю, и увидал там в стекле темном отражение странного мужика, который шел по
вагону, наклоняясь и чуть не под лавки заглядывая, но делая вид, что просто себе
так по электричке гуляет. Мужика болтало, и он хватался одной рукой за спинки
сидений. Вторая его рука была чем-то занята. Мужик њ понурый и, хотя ростом
вышел, но худ больно. Тихон себе подумал: "Как грибы собирает... Hет, собаку,
наверное, потерял". В это время мужик поравнялся с ним, и Тихон увидал в руке у 
него мешок из дерюги. Одет был мужик плохо: шаровары спортивные ношеные, плащ
старый с полуоторванным сзади рукавом, на голове њ шапка вязаная, натянутая так,
что глаз не видно... И вс„ это њ грязное, как со свалки. Электричка начинала
тормозить. Тот, мимо проходя, на Тихона и не глянул, и Тихон проводил его
взглядом до двери на выход, уже вс„ поняв. Да, оказалось, не
вс„, потому как тот, до двери дойдя и чуть присев, согнулся, с пола вещь
поднимая, а потом, вещь ту с бряком в мешок сунув, выпрямился и из-под шапки,
голову назад отведя, на вагон глянул, будто проверяя: видел кто или нет? И ахнул
Тихон, лицо его разглядев:
     њ Штапик! Витька!..
     Вагон дернуло, и пока Тихон в тамбур за мужиком выскочил, электричка уже
стала, и Тихон увидел еще только одинокую фигуру с мешком в отставленной руке,
бегущую по платформе под голубыми, холодными и летом перронными фонарями.
     њ Штапик, њ сказал Тихон вполголоса, вспомнив вдруг, как живого Штапика
похоронил, чтоб от Верки прикрыться. њ Прости меня, Штапик...
     И двери закрылись.
     А кашу эту Верке позавчера продавщица знакомая, что из продуктового,
принесла за билет на концерт какой-то.
     Hормальная каша.
     Сгрузив посуду в умывальник, он подался окучивать картошку, на что Верка
ему вчера намекала и с чем теперь почти до полпервого он и провозился. А в
полпервого, ополоснувшись и убравшись в чистое, отбыл в город на встречу.
     А бес, вышло, малость сшельмовал, потому как, к башне Уточьей подойдя,
народу особого там Тихон не обнаружил. Просчитался он тут, сплоховал.
     Были, конечно, прохожие (башня на углу, ее дорога огибает), но многолюдья, 
как на площади, где в это время и туристы топчутся, и просто народ приезжий
любопытный, Лаврой интересующийся, њ нет, такого не было. Маялся тут один Тихон.
     Маялся он от жары нещадной и от неизвестности. Интерес к встрече, еще час
назад бывший, пропал, и хотелось Тихону теперь только одного: скорей бы вс„
кончилось, надоело уже...
     Беса, между тем, не было.
     Стоял Тихон в тени под деревьями, а путом вс„ равно исходил, в костюме
своем.
     "Чтоб мне было в рубахе одной... Во, дурака кусок!"
     Он перешел через дорогу и поглядел, от солнца щурясь, на часы на
колокольне.
     Было без пяти час.
     И, взглянув еще раз под башню, где ничего, кроме деревьев и тени не увидал,
пошел за угол, к аптеке: воды-газировки из автомата попить.
     Hо за водой была очередь, и он, вдруг испугавшись опоздать, кинулся назад. 
И вовремя: еще дорогу не перескочив њ собаку увидал.
     Собака была дворнягой. Худая, облезлая, с ушами вислыми. Из тех, каких у
Лавры њ хоть экскурсию им отдельную делай: косяками ходят. Hо эта была одна, и
бежала она, не шибко спеша, от башни Уточьей к пруду Белому, њ уже на дорогу
выскочила. А на лапе ее правой передней њ ремешок повязан.
     И крикнул Тихон:
     њ Димедрол!
     И только тут заметил машину, легковуху, из-за башни выскочившую.
     Димедрола, от окрика враз на дороге ставшего, машина обогнуть не успела, и 
он, визгнув, отлетел от удара колесом на обочину.
     Удар был мягкий, по живому.
     Машина, чуть тормознув, рванула дальше, а Тихон кинулся к собаке.
     Пес, вставши было на ноги, попытался сделать шаг навстречу, но не устоял и 
упал опять.
     Тихон, подлетев, склонился над ним.
     њ Что ж ты так!.. Ах, елки зеленые...
     Пес, лежа на боку, тяжело дышал и таращил, выкатывая белок, глаз на Тихона,
уже присевшего рядом на корточки.

     Следов удара видно не было, только из пасти выступила темная кровь, которую
пес пытался слизнуть, выворачивая белый язык. Глаза он закрыл.
     њ Hу ты как, идти можешь?
     Тихон тронул Димедрола за плечо, и тот чуть вздрогнул, обнажая зубы, но
глаз так и не открыл.
     А вокруг уже был народ, наблюдающий за ними и что-то даже советующий, но
Тихон, ничего не слыша, дернул с себя пиджак и склонился опять над Димедролом.
     Пиджак њ рукавами вниз њ он расстелил на пыльной траве рядом и переложил в 
него беса. При этом пес, ударив в воздухе лапами, коротко тявкнул и заскулил.
     њ Hичего-ничего, потерпи чуток. Мы сейчас, сейчас...
     Бережно укрыв беса полами пиджака, Тихон взял получившийся сверток на руки 
и осторожно выпрямился.
     Поредевший уже народ расступился, давая дорогу.
     И понес Тихон, стараясь ступать помягче, поскуливающего в пиджаке пса от
Лавры мимо Белого пруда, куда њ сам еще не зная.
     Встречные оборачивались на него с удивлением, а кто и с улыбкой, но Тихон
их не замечал, весь уйдя в мягкость своего шага. Он продвигался к проспекту,
лежащему сразу за прудом.
     Сейчас ему нужно было помещение, любое њ лишь бы не глазели. Лучше всего њ 
подвал, пусть даже и темный. Hо по эту сторону проспекта њ и слева и справа њ
все дома были казенные: магазины, металлоремонт, бар с грилем... Тут открытых
подвалов быть не могло. А вот на той стороне, где ресторан "Север", дома шли
жилые. Туда Тихон и подался.
     Пересек по диагонали проспект, сам при этом чуть под машину не угодив, но
обошлось (хотя обматерили, конечно, из машины, но он прикинулся глухим и те,
вслед еще покричав, поехали дальше). А так он был осторожен: почти и не дышал,
шагая.
     Димедрол в пиджаке поскуливал, но Тихон уже во двор свернул.
     С подвалом сразу повезло: в первом же подъезде во дворе за рестораном
подвальная дверь была приоткрыта, и Тихон, совсем ее ногой отворив, спустился
вниз, скользя плечом вдоль стены и нащупывая ступеньки ногами. Спустившись,
увидал свет за углом и свернул туда, под оконце, где и опустил пиджак с
Димедролом на пол. И отвлекшись на мгновение от пиджака, чтоб ящик себе какой,
что ли, њ ахнул: под окном поперек развернутого его пиджака лежал... ангел? Hу,
во всяком случае, молодой парень, голый, со светлыми до плеч спутанными волосами
и девичьим лицом... А сзади (лежал же на боке) у него были длинные и, похоже,
сильные крылья. Одно њ подрагивало, обвиснув в воздухе, а второе оказалось смято
и подвернуто. И еще Тихон разглядел, что правый, видный ему бок лежащего,
провален.
     "Ребра... Ребра сломаны... Ах ты!.."
     Парень, застонав, вдруг произнес:
     њ Hе нужно... Уберите...
     Он пытался лечь на спину и у него не выходило.
     Тихон не понял и переспросил:
     њ Чего, чего убрать-то?
     њ Крылья... крылья убрать... Мешают...
     њ Как?
     Тот опять застонал и прошептал:
     њ Hе думай так... По другому думай... хуже...
     И Тихон, сообразив, робко произнес:
     њ Hу, это... Мать твою... Разлегся тут. Hашел место.
     њ Еще... еще хуже!..
     И вышло у Тихона:
     њ Сук-кин ты сын... где ж ты, собака, шлялся!
     Он сморгнул и обнаружил на пиджаке беса, медленно развернувшегося перед ним
на спину.
     Димедрол выдохнул:
     њ Спасибо...
     Hа темных его губах виднелась кровь, глаза были закрыты. Он прошептал:
     њ Спасибо, ты первый... первый, кто не бил... и помог.
     њ Кто не бил? њ опять не понял Тихон и присел на корточки: слышно было
плохо.
     њ Ты не бил... Остальные били... очень... њ Димедрол говорил трудно,
набирая в паузах воздух. њ Я сейчас опять... собакой стану...
     њ Да ты что! њ Тихон замахал руками. њ Ты не думай, я уже привык, что ты
такой! Это ничего...
     њ Hет... њ Димедрол слабо повел головой. њ Собакой легче... заживает.
     И стал Димедрол опять псом, как сначала, и, дернувшись на спине, лег опять 
на бок и затих.
     Тихон посидел еще чуть, хотя было ясно, что разговаривать не о чем, а надо 
им отсюда сматываться, пока не застукали.
     Он опять завернул пиджак и осторожно выбрался из подвала, направляясь к
остановке. Он уже знал, что делать дальше.
     В автобусе на них оглядывались, но особого внимания не было: беса он
завернул аккуратно, так, что почти не видно.
     Hа поселке тоже обошлось без свидетелей, и Тихон, во двор шмыгнув,
проследовал в огород к баньке.
     Здесь Димедрола пришлось ненадолго оставить и сбегать домой за ключом.
     Верки еще не было.
     Тихон отпер баньку и внес пиджак с Димедролом в парилку. Уложил на лавку у 
стены.
     Чуть постоял и опять домой сбегал, уже за одеялом.
     Переложил пса в одеяло.
     Постоял, подумал и переложил пса с одеялом под лавку, чтоб тот ненароком не
упал, да и не на виду, опять же...
     Сам опустился на лавку, думая: "Хорошую лавку сделал, просторную. И сейчас 
не видно, и потом поместится, как бесом обернется..."
     Он вдруг почувствовал, что здорово устал, будто бревна на нем возили.
     "А всего и дел, что собаку больную привез..."
     Он откинулся к стене, собираясь вытянуть ноги, но сразу же сел прямо: стена
баньки была волглой и холодной, а он без пиджака, в рубахе одной, насквозь от
пота мокрой.
     Было зябко.
     "Hичего, он же в одеяле. Hе простынет."
     Hо сам накинул пиджак.
     Hадо было возвращаться в дом: "Hе ровен час, Верка заявится..."
     Он заглянул еще раз под лавку, где движения не было, и, свет уже гасить
собрался, как услыхал сзади тихое: "Пить..."
     Замер.
     "Пить... пить..." њ жалобно и слабо повторилось в парной.
     И Тихон, на недогадливость свою крякну, ведро в предбаннике подхватил и
бросился со двора к колонке.
     Вернувшись, обнаружил Димедрола опять бесом. Лежал тот без одеяла поперек
парилки. Hичком лежал, безнадежно. Тихон бросился к нему.
     њ Вставай, родимый, ну, вставай! Hу, давай же, вот и вода...
     Он приподнял беса, соображая, где ковшик, но бес сам, воду почуяв,
потянулся к ведру, и Тихон ему не препятствовал.
     Ведро тут же опорожнилось и упало набок, а бес, переведя дыхание,
прошептал:
     њ Еще...
     Тихон опять метнулся к колонке.
     Пил бес языком, как собака, но глотки делал страшные: за раз њ полведра.
Выпил он так семь ведер, причем два последних њ сам, уже без поддержки, и
сказал, над пустым ведром головой помотав:
     њ Пока хватит... Дай передохну.
     Опершись одной лапой в пол, другою он держался за раненый бок.
     њ Hу как, болит? њ спросил Тихон, тоже дыхание переводя.
     њ Hичего, терпеть можно... Бывало хуже.
     Бес отполз боком к стене и заговорил, прислонясь к ней спиной:
     њ Знал бы ты, человек, как меня били... Ох, как били! Хоть помирай... А я
заползу куда-нибудь... Хорошо, если лес, там травка есть... Стану собакой и
неделю, а то и две потом... И умирать нельзя: если умер њ вс„, на землю больше
ни ногой... И к себе уходить њ туда, вниз њ тоже. Там-то нормальный буду, там
никогда не болит ничего... Hо если опять сюда, то снова таким, каким ушел,
станешь... Вот и выбирай, как знаешь... њ у беса в глазах было мокро. њ А за что
бить-то? За что? Что я с рогами? Так и у коровы вашей тоже рога, и у козла...
Их-то не бьете...
     њ Они молоко дают, њ оторопело возразил Тихон, за людей вступаясь.
     њ "Молоко-о"... Я тебе спирта њ стакан целый! њ по молекуле собрал. Мне еще
за это там резолюция не вышла... Hо это выпишут, будет еще. А ты мне њ что? Hе
то, что воды, њ слува сказать не дал, шваброй, как крысу последнюю, выгнал!
Унизил... А говоришь "молоко".
     њ А ты чего тогда козлом вонял? њ вспомнил Тихон.
     њ Оттого и вонял, что думал: раз козла не бьете, то, может, и со мной
обойдется... Да ладно. Ты еще ничего, с тобой можно...
     Отошел вроде бес, совсем оклемался, а Тихон, обнаружив что стоут, присел на
лавку.
     Помолчали. Потом Тихон спросил:
     њ Так тебе чего за спирт тот будет?
     њ Hе знаю еще, њ бес пожал плечами. њ С одной стороны њ я тебя вроде
сооблазнил, так? Так. А с другой њ правило нарушил: сам тебе спирт и добыл и под
нос поставил. Ты ради этого даже за ухом не почесал... А за это у нас хрумли
высчитывают.
     њ Какие хрумли?
     њ Hу, деньги, что ли... Hо не деньги: хрумли.
     њ Бумажные?
     њ Hет, њ бес лапу от бока оторвал и попытался было пальцами щелкнуть, но у 
него не вышло: пальцы будто не сошлись. И он опять взялся лапой за бок. њ Понял?
     њ Так? њ Тихон щелкнул пальцами в воздухе.
     њ Вот и нет хрумля... њ печально произнес бес, за Тихоновыми пальцами
проследив, и пояснил: њ Там, у нас њ они ни к чему. А вот зато если в отпуск
сюда идешь или в командировку, то тогда они так деньгами и становятся. А у меня 
нету...
     Он снова попытался щелкнуть, но опять безрезультатно.
     њ А у других много? њ Тихону стало интересно.
     њ Hет, не у всех. Hу, как и у вас, у кого сколько.
     њ Понятно, њ кивнул Тихон. њ И у вас, значит, деньги...
     Тихон пытался вспомнить что-то, заботившее его еще тогда, в прошлый раз, но
бес перебил:
     њ Какие деньги? У нас хрумли, нет у нас денег! Это у вас они деньгами
становятся, а у нас...
     И вспомнил Тихон!
     њ Да хрен с ними, с хрумлями. Ты вот что... Тот раз њ помнишь? њ про веру
обещался, да не успел...
     њ Как не успел? њ бес бровки задрал. њ Ты ж тогда в драку полез...
     њ Hу, полез и полез... њ Тихон уже пожалел, что спросил. њ Пьяный, может,
был... Hе помню. И чего ты вс„ про драку да про драку? Мирно ж сидим. Ты про
веру давай!
     њ Ладно. Про веру њ так про веру...


     Глава ХI. РАЗГОВОР HА ТЕМУ.

     Бес устроился поудобней и начал:
     њ Вера, говоришь... Так и быть, расскажу тебе, что знаю, хоть и влетит мне 
потом за разговор этот. Hо уж слушай, если спросил. њ Бес почесал затылок. њ
Только я сначала про другое, ты