Джеймс Олдридж.
    Охотник

   -----------------------------------------------------------------------
   James Aldridge. The Hunter (1950). Пер. - И.Кашкин.
   В кн. "Джеймс Олдридж. Дело чести. Охотник. Не хочу, чтобы он умирал".
   Л., Лениздат, 1958.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 14 December 2000
   -----------------------------------------------------------------------

                                Рою - такому, каков он есть, - пролагателю
                                новых троп, пионеру, человеку среди  людей
                                который, как все  ему  подобные,  в  конце
                                концов одерживает победу над  человеческим
                                отчаянием.


1

   Рой Мак-Нэйр в точности знал, где он выберется из лесу, поэтому  он  не
задержался, попав на заброшенную лесовозную  дорогу.  Приземистый  крепыш,
весь мускулы и движение, он выкатился из кустарника, как бочка, которую не
остановить. Рой не сбавил шага на трудном подъеме по  лысому  граниту,  он
просто пригнулся под тяжелым грузом, чтобы  облегчить  работу  коротким  и
крепким ногам. Одолев подъем, он поднял голову к быстро  оглядел  то,  что
называли поселком Сент-Эллен.
   Эта горсть  разбросанных  строений  была  окружена  и,  можно  сказать,
раздавлена лесными и гранитными массивами, которые тесно  прижимали  ее  к
голому берегу озера  Гурон.  Глядя  на  поселок,  Рой  улыбался  -  больше
Сент-Эллену, но также и при воспоминании о тех днях,  когда  он  бывал  на
этом склоне со своим другом Джеком Бэртоном. Будь Джек сейчас рядом с ним,
Рой махнул бы небрежно в сторону Сент-Эллена и сказал бы  вызывающе:  "Все
еще  держится,  Джек.  Все  еще  держится!"  На  что  Бэртон  ответил   бы
презрительно: "Этот город будет стоять здесь и после того, как ты  умрешь.
Рой, еще долго после того, как ты умрешь и тебя похоронят".
   В те дни Рой громко смеялся бы над этим  до  самого  конца  спуска.  До
самого поселка он дразнил бы  Джека  Бэртона,  подзадоривая  его  защищать
Сент-Эллен от угрозы окончательного поглощения лесом. Тогда после  долгого
охотничьего  сезона  в  лесах  Рою  нравились  доводы  Бэртона  в   пользу
Сент-Эллена, и сейчас ему их не хватало. Рой любил смотреть на  городок  с
этого склона и любил, чтобы при этом присутствовал Джек Бэртон. Но вот уже
четыре года, как Бэртон бросил охоту ради фермерства, и Рой, спускаясь  по
склону один, по  привычке  улыбнулся,  когда  городишко  пропал  из  виду,
заслоненный березами и соснами, теснее обступившими дорогу.
   Хотя Рой был доволен, что дом уже близко, он знал, что его еще  огорчит
по пути вид разрушенной фермы. Он приостановился на дороге и  поглядел  на
нее: единственная уцелевшая стена на заросшем участке. Это и само по  себе
было трагичное зрелище, но для  Роя  трагедия  заключалась  и  в  ином,  в
назойливом напоминании о человеке,  которого  он  хотел  забыть:  об  Энди
Эндрюсе, уже давно пропавшем без вести. Каждый  год,  глядя  на  развалины
старой фермы, Рой задавал себе вопрос: а что если Энди Эндрюс  возвратился
в Сент-Эллен и теперь вся моя жизнь полетит к черту?
   - Бедняга Энди, - пробормотал он. Смешанное чувство  -  расположение  к
другу и страх перед призраком - охватило Роя. - Да его,  должно  быть,  на
свете нет. - Рой только наполовину верил этому; но, как вызов  судьбе,  он
усилием воли заставил себя позабыть про Энди: если  после  двенадцати  лет
отсутствия Энди вернулся домой, значит, ничего  не  поделаешь  и  придется
решать всякие трудности.  А  сейчас  важнее  не  забыть  о  том,  кто  ему
действительно страшен,  о  пушном  инспекторе,  но  перед  этим  последним
спуском он не мог выкинуть из головы ни того, ни другого.
   Ближе всего было идти по дороге, но обычно Рой сейчас же  сворачивал  с
нее, огибал городок и подходил к дому сзади.  Здесь  мало  вероятным  было
повстречать инспектора, который имел право остановить  и  обыскатъ  его  в
надежде обнаружить незаконные и несезонные меха, что инспектор  и  пытался
делать ежегодно уже на протяжении двадцати лет. На  этот  раз  Рой  дольше
обычного не  сворачивал  с  дороги,  потому  что  запоздал.  Ему  хотелось
вернуться в Сент-Эллен до наступления темноты, хотелось поспеть к ужину на
братниной ферме. Стряхивая пот, слепивший ему глаза,  и  в  последний  раз
поправляя на плечах лямки, он заметил,  что  над  головой  кружит  большая
ушастая сова. Он остановился и увидел, как, расправив крылья, она по  всем
правилам спикировала через просеку с верхушки  высокого  дерева  до  самой
земли. В лесу было уже слишком темно, чтобы разглядеть конец пике, но  Рой
понял, что оно кончено, когда на весь лес раздался совиный всхлип и плач.
   Хотя Рою и не хотелось задерживаться,  он  свернул  в  сторону  и  стал
продираться сквозь заросли, чтобы поглядеть, в чем дело. На  опушке  леса,
почти у самой земли,  он  увидел  сову.  Головой  она  крепко  застряла  в
развилке стволов молодой березки. Сова в ярости раскинула крылья и глубоко
впилась когтями в мох и землю. Когда Рой подошел, она попыталась угрожающе
поднять голову. Рой подобрал валежину, и сова вцепилась в нее  крючковатым
клювом. Потом он раздвинул стволы березки и освободил сову. Она свалилась,
и Рой отступил, опасаясь, что сова заденет его при взлете, но  она  билась
на земле: крылья у нее были почти вырваны.
   Рой поднял маленькую полевую мышь, выпущенную хищником. Мышь была жива,
но вся оцепенела от страха. Рой положил ее в безопасное место между  двумя
пнями и вернулся к сове. Она смертельно расшиблась. Рой  отступил,  дважды
ударил ее по голове березовым суком, и она замерла. Он  подумал:  "С  чего
это сова, ночная птица, вздумала охотиться днем? Видно, от старости? Или с
голода?" Он поглядел, как юркнула прочь  отдышавшаяся  мышь,  потом  пошел
дальше по дороге.
   Свернул он с нее, когда увидел огни магазина Дюкэна. Он пересек пустырь
и  собирался  нырнуть  в  пихтовый  молодняк,  когда  впереди,   шагах   в
пятидесяти,  появился  человек,  видимо,  подстерегавший  его.  Рой  круто
свернул и в мгновение ока исчез, продираясь что есть  мочи  сквозь  густую
заросль. Остановился он, только услышав, как его окликает знакомый голос.
   Обернувшись, он увидел за спиной  тощую  фигуру  с  топором  в  руке  и
услышал смех Джека Бэртона.
   - А ты становишься беспечным, - сказал тот. - Я тебя заметил  за  милю,
еще на спуске.
   - Фермер Джек! - радостно воскликнул Рой. - Что ты здесь делаешь?
   - Подстерегаю тебя, а ты ломишься, как медведь.
   -  Да  я  знал,  что  это  ты,  другой  такой  скелетины  нет  во  всем
Сент-Эллене.
   - Ты думал, что это инспектор, - заявил Бэртон.
   Рой посмеялся и над Бэртоном и над собой.
   - Но все-таки, что ты тут делаешь? - спросил он еще раз.
   Бэртон взялся за топор:
   - Корчую этот пустырь.
   - Ты что же, батрачишь на матушку Деннис?
   - Я фермер, - сказал Бэртон. - В жизни своей  ни  на  кого  я  не  буду
батрачить. Дрова матушке Деннис, земля мне.
   - Обираешь бедную старуху, - сказал Рой.
   - Ты меня  послушай,  -  ответил  Бэртон.  -  В  один  прекрасный  день
инспектор подстережет тебя и, когда увидит, что в твоем мешке мехов  сверх
нормы, отберет у тебя участок, а самого отдаст под суд!
   Это была отместка, но  это  было  и  трезвое  предупреждение  человека,
который знал, каким бедствием для Роя было бы лишиться своего  охотничьего
участка и  права  на  охоту.  А  это  бедствие  угрожало  Рою  при  каждом
возвращении в Сент-Эллен, потому что  как  зарегистрированный  траппер  [в
Северной Америке охотник на пушного зверя, применяющий западни и  капканы]
он имел право на определенное количество шкурок каждого пушного зверя и не
больше. Останови и обыщи его сейчас инспектор - это  было  бы  концом  для
Роя-охотника, потому что, конечно, у него за спиной навьючено много больше
нормы, и Джек Бэртон это прекрасно знает.
   - Ну, инспектору надо еще поймать меня, - сказал Рой.
   Мысль о давнем поединке с инспектором доставляла Рою  удовольствие,  но
предостережение Бэртона его на мгновение обескуражило.
   - В один прекрасный день он  поймает  тебя,  Рой,  -  сказал  Бэртон  и
заговорил о другом. - Как охота? - спросил он,  ощупывая  заплечный  мешок
Роя.
   - Весенний бобер, ондатра, - сказал Рой, -  несколько  лисиц  и  котов.
Мало становится, Джек, слишком мало.
   - Когда же ты собираешься податься на север, Рой?
   - Если так  пойдет  дальше,  откладывать  не  придется.  Обловлен  весь
участок. Разве только  за  Четырьмя  Озерами  найдешь  приличную  бобровую
хатку. А норок мне за весь год ни одной не  попалось.  Кончается  для  нас
охота, Джек.
   - Это ты говорил еще четыре года назад.
   - И сейчас говорю, - мирно возразил Рой. - С Муск-о-ги покончено. Можно
вернуть территорию Бобу и прочим Оджибуэям.
   Муск-о-ги был в свое время охотничьей  территорией  индейского  племени
Оджибуэев. Это  они  назвали  так  неисследованное  пространство,  которое
тянулось к северу от озера Гурон вплоть  до  хребта  Серебряного  Доллара.
Пионеры выжили оттуда индейцев,  и  на  протяжении  двухсот  лет  заказник
Муск-о-ги кормил охотников и мелких  фермеров.  Он  и  сейчас  кормил  их,
особенно тех тринадцать трапперов, которым  отведены  были  там  охотничьи
участки; но Рой был убежден, что в Муск-о-ги охотникам скоро делать  будет
нечего.
   - Да, Джек, - сказал он, - вот и доохотились!
   - Так что же тебя здесь держит? -  спросил  Бэртон.  -  На  север  надо
двигаться скорее, а то будет поздно. Все охотники Муск-о-ги разинут рот на
эти новые участки на севере, и на будущий год ты останешься ни с чем.  Так
что же тебя держит здесь? - Джек Бэртон  знал,  что  удерживает  Роя.  Рой
любил возвращаться из лесов в свое обжитое жилье. Трудно  будет  Рою  уйти
далеко на север и отрезать себя от своих, стать бездомной  лесной  тварью.
Но, с другой стороны, за пятнадцать лет совместной охоты Бэртон знал,  как
нужен Рою лес. Для Роя не было иной жизни.
   - А если ты не поспешишь перебраться на север, Рой, тебе скоро придется
ковырять здесь землю за кусок хлеба. - По тому, как сразу  помрачнел  Рой,
Джек понял, что для него это по-прежнему самая страшная угроза, и пожалел,
что сказал об этом так прямо.
   - Ты раньше станешь премьер-министром, чем я фермером, - сказал  Рой  и
улыбнулся своему прежнему товарищу по охоте.  -  Эх  ты,  фермер  Джек!  -
сказал он. - Фермер Джек!
   - Ну что ж что фермер? Что в этом плохого?
   - Неплохо для больного, для женатого, что им еще остается?  Но  будь  у
тебя хоть какая-нибудь возможность, ты завтра же вернулся бы в лес. -  Рой
знал, что это не совсем так. Джек Бэртон был  фермером  по  природе  и  по
доброй воле, но слишком сжился с лесом, чтобы забыть о  нем  окончательно.
Хоть он и покончил с охотой, но раз в год отправлялся поохотиться: по  его
словам, чтобы запастись олениной, но на самом деле - и  Рой  это  знал,  -
чтобы выгнать из себя лес на весь остаток года. - Ну  как,  собираешься  в
этом году? - спросил Рой.
   - Да вот, может быть, смотаюсь в лес за оленем к рождеству,  -  ответил
Бэртон.
   - Следов много, - сказал Рой, - а оленей не видел.
   - А лоси?
   - Ну, лося всегда найдешь. Все дело в том, чтобы выследить  его  раньше
Мэррея или Зела Сен-Клэра. Они уже суют свой нос во все участки, готовятся
к зимней охоте.
   - А инспектор готовит им по хорошенькой тюремной камере. Мэррею закатят
десять лет, если инспектор его  поймает,  а  Зел  -  тот  прямо  угодит  в
Форт-Уэнтворт. Инспектор предупредил, что в городе он его  не  тронет,  но
если встретит в лесу, то засадит непременно. А Мэррея посадят, где  бы  он
ни попался.
   - Пусть только не пытается ловить их в лесах. А то повстречают его  там
Мэррей или Зел - тогда быть греху.
   - Смотри, не позволяй им пользоваться твоими хижинами, - быстро добавил
Бэртон.
   - Но разве за ними уследишь? Они что снег: выпал - и нет его. Да Мэррея
я и не видел все лето.
   - А Зел только что пожаловал в город, - сообщил Джек.
   Рой недослышал и пришел в неописуемое смятение.
   - Кто пожаловал в город? - спросил он.
   - Зел Сен-Клэр, - ответил Джек.
   - А, Зел! - Рой посмотрел на Джека, ему хотелось спросить, не  вернулся
ли Энди Эндрюс; но спросить об Энди было свыше его сил, как свыше сил было
для Джека Бэртона промолвить хоть словечко об их бывшем  сотоварище,  хотя
Джек знал, как заботит это Роя.
   - А где Зел? - спросил Рой, снова  вытесняя  Энди  из  головы,  убеждая
себя, что и в этом году, как и  раньше,  Энди  не  явился  и  не  появится
никогда. Ушел и не вернется. - Что, Зел работает на дороге? -  спросил  он
Джека.
   - Нет. Я пустил его в заброшенную сторожку в конце моей вырубки. У  его
жены еще один младенец.
   -  Ну  для  чего  ты  пускаешь  его  в  сторожку?  Ведь   ты   дорожный
уполномоченный? Ты должен следить за порядком! - Рой любил титул "дорожный
уполномоченный", кроме его звучности, и за то, что  его  носил  друг  Джек
Бэртон, хотя был он всего-навсего десятником на  летних  дорожно-ремонтных
работах. - А Зел платит тебе?
   - Это за мою развалюху? Я пустил  его,  чтоб  он  расчистил  и  вспахал
вырубку.
   - Думаешь фермера из него сделать?
   - Нет. Но теперь, когда он потерял  свой  участок  в  лесу,  ему  ничем
нельзя пренебрегать.
   - Из Зела, как бы он ни старался прокормить семью,  никогда  не  выйдет
ничего, кроме бродяги. Ты никогда не сделаешь из него  фермера,  -  сказал
Рой.
   - Тем хуже для него, - заметил Джек.
   - Я думаю, Мэррей тоже постарается повидать жену и детей.
   - Она уехала в Марлоу, работает на консервном заводе, - сказал Джек.
   - Бедняга Мэррей! -  вздохнул  Рой.  -  Несправедливо  это  со  стороны
инспектора так притеснять человека только за то,  что  он  взял  несколько
шкурок не в сезон.
   - Не в сезон и не там, где положено! У Мэррея в  его  хижине  в  пушном
заповеднике нашли шкурок на две тысячи долларов. Если бы он не улизнул,  с
ним бы тут же расправились.
   - Э, да что и говорить, оба хищники и бродяги! - сказал Рой, подтягивая
лямки заплечного мешка.
   - А если ты с ними не перестанешь  знаться,  кончишь  тем  же:  станешь
вместо охотника дичью. -  Это  было  словечко  самого  Роя,  которое  Джек
обратил против него же. Но Рою понравилось, что Джек повторяет его слова.
   - Пока меня кто-то ждет дома, я не стану бродягой,  -  сказал  Рой,  за
шутливым тоном скрывая серьезность. - Я еще зайду к тебе, Джек. Непременно
зайду, прежде чем возвращаться на озеро.
   - Ты напьешься, и я тебя не увижу, пока сам не  соберусь  на  озеро!  -
прокричал ему вслед Джек Бэртон, но Рой уже был далеко,  и  в  ответ  Джек
услышал только его смех из сумерек вечернего леса.
   Темнота обогнала Роя, и когда он  отворил  дверь  в  жарко  натопленную
кухню, его невестка собирала ужин.
   Она испугалась.
   - Думала, что это медведь, Руфь? - спросил Рой.
   - А откуда мне знать, что это ты? -  раздраженно  сказала  она.  -  Сэм
дома, а больше мы никого не ждем. Разве можно  вламываться  так  прямо  из
лесу!
   Роя забавлял ее испуг, и он не обратил внимания на ее раздраженный тон.
   - Сэм вернулся так рано? -  спросил  он,  прислонив  мешок  к  стене  и
высвобождая руки.
   - Он всегда возвращается рано, - едко заметила Руфь Мак-Нэйр. - До зимы
далеко,  а  он  редко  работает  полный   день.   Поздно   выходит,   рано
возвращается.
   - Стареет, должно быть, - сказал Рой, поднимаясь  по  лестнице  в  свою
комнату. Он скинул на пол мешок и чиркнул спичкой, чтобы зажечь лампу. Она
была грязная - и керосину ни капли. Он спустился в кухню и стал  наполнять
ее из большого бидона. Тут вошел брат.
   - Ну, как дела? - спросил он.
   - Неплохо, Сэм, неплохо.
   - Как бобер в этом году?
   - Шкурки хорошие, только мало. - Говоря с  братом,  Рой  из  вежливости
распрямился, но Сэм уже ушел. Рой опять присел на корточки и долил  лампу.
Он вытер ее, зажег и отнес в свою комнату.
   Рой вытащил из мешка три связки шкурок и положил их под матрац. Не  то,
чтобы он их прятал. Он клал их туда, чтобы разгладить: ведь пролежав целый
день в мешке, они смялись и скомкались. Больше в мешке ничего не было.  Он
швырнул его под кровать и вытер  грязные  руки  о  штанину.  В  неубранной
комнате было пыльно и душно, и он настежь распахнул окно.
   Потом Рой пошел в кухню, помылся у раковины, под  пристальным  взглядом
худенькой, бледной девочки лет восьми.
   - Здравствуй, Грэйс, - сказал он ей, но она  молча  наблюдала,  как  он
полощется. Помыв за дверью ноги, Рой поднялся к себе наверх, чтобы  надеть
все чистое к ужину. Сунувшись за чистой  рубашкой  в  сосновый  комод,  он
обнаружил, что добрая половина его вещей исчезла: свитеры,  летнее  белье,
даже брюки и сапоги. Бывало, что и  раньше  пропадала  сорочка-другая,  но
такого еще не случалось. Его это рассердило. Кто бы это мог быть: брат или
этот мальчишка - племянник Фрэнк? И не то чтобы ему было жалко платья. Роя
бесило, что так  встречал  его  после  отсутствия  родной  дом.  Это  было
признаком чего-то гораздо более угрожающего, чем просто пропажа  какого-то
тряпья. Он отмахнулся от горьких мыслей, спустился вниз и сел к столу.
   Там уже был Фрэнк, которого мать пробирала за то, что  он  пропадал  до
ночи. Это был румяный мальчишка лет двенадцати, ростом с отца и выше  Роя.
Но он был худ, и голубая рубашка Роя болталась на  нем,  как  на  вешалке.
Значит, это Фрэнк, подумал Рой.
   - Хэлло, Фрэнки, - сказал он мальчику.
   - Хэлло, Рой, - громко ответил тот.
   - Говори с дядей как следует, - одернул его отец.  -  А  если  еще  раз
пожалуешь так поздно, отправлю тебя спать в хлев, со  свиньями.  -  Угроза
была серьезная, но высказана была как-то вяло.
   Фрэнк улыбнулся Рою, и все продолжали ужинать в молчании.
   Ужин был пресный, безвкусный,  совсем  не  такой,  какого  ожидал  Рой.
Сейчас осень, уже должен быть молодой картофель, горошек, тыква,  капуста,
новый хлеб. А вместо всего этого вываренная свинина и  кукурузная  кашица.
Благо еще свинина была свежая.
   - Ты что, купил борова? - спросил Рой.
   - Нет, продал свинью, - ответил Сэм. - Последнюю. Теперь в этом доме не
скоро полакомятся свининой. - И как будто отвечая на следующий вопрос Роя,
Сэм продолжал быстро: - Пришлось продать ее,  Рой,  чтобы  купить  у  Пита
Дюкэна хоть немного чаю и сахару. Себе оставили только окорок; она  у  нас
была здоровенная чушка. - Опять в его словах прозвучала вялая горечь.
   - Надо же было хоть что-нибудь продать, чтоб  выручить  денег,  -  едко
добавила Руфь.
   Рой промолчал. То, что творилось в этом доме, нравилось ему все  меньше
и меньше, но ничто уже не могло удивить его здесь ни в прошлом, ни в этом,
ни в грядущем году. Попросту дела шли все хуже. После ужина детей отослали
спать, хотя Фрэнк громко протестовал, что еще только восемь часов. На  это
мать не нашла лучшего ответа, как подзатыльник, и  кухня  с  уходом  ребят
сразу помрачнела.
   Сэм и Рой уселись у печки, а Руфь  убрала  со  стола.  Долго  все  трое
молчали. Сэм курил, Рой жевал табак и старался насладиться сознанием,  что
он наконец у себя дома. Но это ему не удавалось, потому что он не мог быть
спокоен и дома, пока  не  разузнает  об  Эндрюсе.  Ему  хотелось  небрежно
спросить Сэма: "А что, Энди не вернулся?" Но этих-то слов он  никак  и  не
мог выговорить, и вот он сидел молча и ждал, когда заговорит Сэм. Как и  в
прошлые  годы,  Рой  убеждал  себя,  что,  вернись  Энди  домой,  об  этом
кто-нибудь да сказал бы, и все же не был уверен и ждал.
   - Когда собираешься вернуться на озеро? - спросил Сэм.
   - Да через несколько дней, - ответил Рой.
   Сэм не глядел на младшего брата.
   - А ты не мог бы задержаться? - спросил он.
   - Я должен вернуться, Сэм. Я пришел только за продовольствием на  зиму.
- Брат и без того знал все это, но Рой старался быть терпеливым.
   - А ты не мог бы остаться здесь до зимы? - спросил Сэм.