и чуть помолчали, глаза Обормота перебежали с Лютого на Фредди, в них
забрезжила догадка. Фредди отвел глаза, Лютый буравил взглядом землю.
     - Пора сматываться отсюда, и по-быстрому, - сказал Лютый чуть погодя.Ты
как, Фредди, сдюжишь? Фредди кивнул.
     - Вот и хорошо. Вернемся через дом.
     Нил прикусил губу. Казалось, еще чуть-чуть, и он расплачется.
     - Лютый, - сказал он. - Папке этого не пережить, он помрет.
     Лютый выругался.
     - Лютый, - взмолился Нил. - А что, если они засели во дворе?
     - Сейчас темнотища. Если мы с ходу откроем стрельбу,  можем  пробиться.
Мы с тобой выйдем первыми. Потом прикроем  их,  и  Обормот  выведет  Фредди.
Вопросы есть?
     Нил опустил голову. Фредди и Обормот кивнули. С  пляжа  доносился  шум,
облава надвигалась. Они чувствовали, что кольцо сжимается все теснее.  Лютый
махнул револьвером.
     - Будет, - сказал он. - Пошли.
     Лицо его было по-прежнему спокойно.
     Пригнувшись, они гуськом пробирались сквозь тьму следом за Лютым.  Один
раз Фредди упал, и Обормот помог  ему  подняться.  Вскоре  они  прошли  мимо
бокового ответвления подземного хода. Оно шло под прямым углом  к  главному,
но ярдов за двадцать от  выхода  на  пляж  было  заколочено.  Тут  помещался
арсенал. На полу валялись бинты - их разбросал Нил,  когда  впопыхах  искал,
чем перевязать Фредди. Обормот замедлил было шаг, но Лютый подстегнул его:
     - Нашел время.
     Они уже стояли, пригнувшись, под люком,  открывавшимся  в  Нилов  двор,
когда позади раздались  громкие  команды  и  от  стен  подземелья  рикошетом
полетели пули.
     - Живей, - скомандовал Лютый.
     Нил встал рядом, прижал руки к крышке. Уперся изо всей силы. Потом стал
мало-помалу выпрямляться, сгибая руки. Лютый крякнул, и они  разом  толкнули
крышку. От резкого толчка она подалась и покатилась по двору. Их лица смочил
дождь.
     Лютый стрелял во тьму - прикрывал дверь посудомойни и  стену  напротив.
Фредди выбрался из хода, но споткнулся о мусорный  ящик  и  упал.  С  трудом
поднялся, открыл стрельбу, Нил и Лютый тем временем рванули назад к забору.
     - Фредди, - истошным голосом звал его Нил. - Фредди!
     Но Фредди, даже не сделав попытки отступить к забору, двинул прямиком к
дому. Вскоре он остался во дворе один. Он  смутно  различал  какие-то  огни,
стол в кухне - за ним, как длинный подземный ход, тянулась прихожая и  дырой
зияла входная дверь. За дверью толпились солдаты. Они открыли огонь.  Фредди
взревел и бешено кинулся вперед. Солдаты загородили  счоими  телами  дверной
проем. И упорно стреляли до тех пор, пока Фредди не рухнул на дверь спальни.
Дверь  распахнулась,  и  он  растянулся  на  полу  спальни  головой  вперед.
Застонал, с трудом переводя дыхание...
     Обормот остался лежать в подземелье. За ним шли по пятам, ярд за  ярдом
оттесняя его к арсеналу. Он был мертв. И хотя граната  откатилась  далеко  в
сторону, он так и не выпустил из руки чеку,  которую  успел  вытащить.  Тьма
стояла кромешная. Сзади, спереди от него - ярдах в  двадцати,  не  больше  -
зигзагами мелькал свет, слышались осторожные шаги...
     Когда Фредди открыл глаза, в комнате был один Райан. Поначалу Фредди не
заметил его. Он следил за пауком. Паук гипнотизировал его. Паук полз по полу
-  останавливался  и  снова  двигался   вперед.   Разрастался,   съеживался,
оборачивался тремя, потом десятью пауками разом, пауки то ползли  сомкнутыми
рядами, то парили. Иногда они расплывались, а  то  и  вовсе  растворялись  в
воздухе, иногда бешено вращались на ниточках. И  вновь  оборачивались  одним
пауком. Голос с постели - невнятное бормотанье - дошел  до  него  не  сразу.
Из-под одеяла высовывалась  только  голова  да  худые  пальцы,  перебиравшие
четки. Фредди протянул руку за револьвером.
     Спросил: - Ты зачем это сделал?
     Рука ухватила револьвер.
     Райан сел на кровати. В ужасе поглядел на Фредди.  По  лицу  его  текли
слезы. Он затрясся.
     - Я и знать не знал, что вы вернетесь... - сказал он. - Ей-ей...  разве
вы мне чего говорите?.. Ты в кого это стрелять собрался?
     - Не в тебя, - ответил Фредди. - В паука. Райан не видел  паука.  Глаза
его забегали по сторонам. Челюсть отвисла.
     - Зачем?
     Фредди знал - все напасти от паука. Паук сплел паутину. Паука нужно  во
что бы то ни стало отыскать. Фредди с трудом приподнялся на локте.
     Райан завопил не своим голосом:
     - Фредди, Христом-богом прошу, я ведь знать не знал, что ты  вернешься.
Об арсенале я знал, а больше ничего. А что я им об арсенале сказал,  так  от
этого вреда никому нет.
     - Зачем? - прошептал Фредди.
     Он вряд ли сознавал, что задает вопрос. Наконец он  нашел  паука.  Паук
полз по одеялу, неторопливо держа путь к четкам, к голове.  Райан  откинулся
на подушку, и Фредди тут же вскинул револьвер.  Он  взял  паука  на  прицел,
упустил его из виду и снова взял на прицел.
     Райан застонал.
     - Почем я знал, что ты вернешься, - сказал он. Закрыл глаза  и  голосом
поникшим и еле слышным пробормотал: - Мне деньги были нужны. Мне в санаторию
нужно.
     Фредди выпустил в паука две пули. Паук скрылся.  Фредди  пригляделся  и
увидел, как по простыням расплывается кровавое  пятно.  Тут  локоть  у  него
подкосился, голова упала на пол. Но глаза оставались открытыми. Когда минуту
спустя комнату сотряс взрыв, он не шевельнулся и ничего не слышал.
     Зато Нил и Лютый слышали взрыв. Они лежали под дождем,  распластавшись.
Сад содрогался от грохота грузовиков, они чувствовали, как  вокруг  них  все
туже стягивается кольцо облавы, и искоса поглядывали друг на друга.
     А за два квартала от них, за вечность от них, маяча во тьме над низкими
крышами, над переплетением заборов, вздымалась Плющевая церковь.


РОЗЫГРЫШ

     Перевод М. Загота

     Мерфи исподтишка глянул налево, направо  -  все  в  порядке,  никто  не
проявляет нездорового интереса к его  персоне.  Он  склонил  зонтик,  быстро
шмыгнул в переулок и через боковую дверь вошел в "Пулбег". Стряхнул  с  плеч
январский снежок, поднялся по узкой лестнице и, войдя в  бар,  первым  делом
заказал порцию подогретого виски - этой  минуты  он  ждал  все  утро.  Потом
окинул взглядом посетителей.
     Публика для обеденного  времени  была  обычная:  несколько  актеров  из
близлежащего театра, продюсер, горстка  государственных  служащих,  которые,
как и Мерфи, работали в  министерстве  экспортной  торговли.  А  вон  и  его
приятель Кейси, увлечен разговором, вокруг несколько человек, в том числе  и
три актера. Среди  них  еще  кто-то  незнакомый,  и  он,  похоже,  в  центре
внимания.
     У Мерфи побаливала голова. После серого уныния улицы он был рад попасть
в помещение, где располагающе рокочут голоса и ярко светят лампы.  Он  оплел
пальцами стакан и глубоко вздохнул. Стекло было приятно теплым. Мерфи сделал
глоток и, встретившись глазами с Кейси, кивнул ему. Тот озорно  подмигнул  в
ответ. Сначала Мерфи воспринял это как  намек  на  вчерашнюю  поддачу,  мол,
здорово  перебрали.  Но  Кейси,  подмигнув,  показал  большим   пальцем   на
незнакомца.
     Вот оно что. Актеры отловили новенького и теперь  резвятся,  потешаются
над ним. Такому риску подвергался каждый, кто появлялся в "Пулбеге" впервые.
Этих актеров хлебом не корми - дай кого-нибудь разыграть, и  завсегдатаи  не
раз надрывали животы, смеясь над случайным посетителем. Актеры были хорошими
парнями, и их обществом Кейси с Мерфи дорожили.  Мерфи  оглядел  группу  уже
по-новому и понимающе улыбнулся. В таких делах он - один из заводил.
     Он снова заказал виски и задумался было, кто этот  незнакомец,  но  тут
Кейси встал и подошел к нему.
     - Что там у вас? - поинтересовался Мерфи.
     - Такая рыба клюнула - только держись, - полушепотом  сказал  Кейси.  -
Пошли, включишься.
     - Что еще за шишка такая?
     - Журналист из Англии. По фамилии Смит.
     - Тоже мне, велика персона, - сказал Мерфи, предвкушая развлечение.
     - Да ты послушай, чего он хочет, - зашептал Кейси.  -  Сфотографировать
занятия по военной подготовке ИРА и взять интервью у одного из их вожаков.
     - Только и всего? - спросил Мерфи, вытаращив глаза.
     - Кто-то насвистал ему, что у ИРА сходки в "Пулбеге".  Ну  а  актеры  и
рады стараться. Пошли скорей, говорю тебе. Помрешь со смеху.
     - Погоди, - сказал Мерфи. - Сейчас закажу еще выпить.
     Он  кликнул  бармена.  Да,  "Пулбег"  и  вправду  отличался  от  прочих
заведений. Жизнь здесь кипела ключом - завсегдатаи все, как на подбор,  были
народ подкованный. Обсуждай себе с ними что  хочешь  -  философию,  религию.
Понимающие ребята. Или поэзию. Или,  если  неохота  о  высоких  материях,  -
скачки и собачьи бега. И всегда можно надеяться, что кто-нибудь затеет такой
розыгрыш, о котором потом можно  будет  долго  рассказывать,  -  глядишь,  и
быстрее пробегут тягостные часы на службе в министерстве.
     Мерфи взял стакан и пошел за Кейси. Его представили как  Шона  О'Мерку.
Мерфи позабавило,  что  его  называют  на  ирландский  манер,  но  потом  он
сообразил  -  это  требуется  для   розыгрыша.   Журналист   сразу   же   им
заинтересовался.  Он  сказал,  что  за  последнее  время  нелегальная  армия
совершила в Северной Ирландии несколько вылазок и его газета проявила к  ним
интерес. Главный редактор заказал ему несколько фотографий и интервью. И вот
он приехал в Дублин, хочет связаться с ИРА.  Мерфи  изрядно  подивился  этим
речам, но хранил полную невозмутимость. Потом журналист сказал:
     - Когда меня навели на это заведение, мистер  О'Меркью,  я  сначала  не
поверил. Вообще-то я так легко не сдаюсь, но меня уже несколько раз  пускали
по ложному следу. И вдруг прихожу сюда и слышу  -  говорят  по-гэльски!  Ну,
думаю, нашел!
     Один из актеров изобразил смущение.
     - Мы говорили по-ирландски, а он услышал, - объяснил  он,  повернувшись
прямо к Мерфи, и в голосе звучали заискивающие, извиняющиеся нотки -  может,
обойдется без выволочки?
     - Верно, - подтвердил другой актер. - Мистер Смит застал нас врасплох.
     Первый, подлизываясь к Мерфи, добавил:
     - Да, да, сэр, врасплох.
     Слово "сэр" насторожило Мерфи. Он стал догадываться, куда они гнут.
     - Что это еще за "сэр"? - строго спросил он.
     - Простите, нечаянно вырвалось, - пробормотал актер. И к  ужасу  Мерфи,
начал по-настоящему краснеть.
     Мерфи  решил  немедленно  внести  ясность.  Одно   дело   повеселиться,
издеваясь над английским журналистом, который сдуру верит, что ему  вот  так
запросто, наведя справки в баре, удастся связаться с нелегальной  Ирландской
республиканской армией и сделать снимки. Но совсем  другое  дело,  если  его
самого, Мерфи, выдадут за одного из руководителей этой организации, а  потом
в английских газетах о нем бог знает что напишут. Не говоря о том,  что  это
противозаконно, он вдобавок  государственный  служащий  и  должен  держаться
подальше от таких вещей. Нет, так не пойдет.
     -  Послушайте,  мистер  Смит,  -  сказал  Мерфи,  стараясь  не   терять
самообладания, - я не знаю, что вам тут наплели эти ребята, но мне об ИРА не
известно абсолютно ничего.
     - Я вполне  понимаю,  что  вы,  мистер  О'Меркью,  не  хотите  об  этом
распространяться. Поверьте, ничего лишнего  я  не  напишу.  Наша  газета  не
выставит  вас  в  невыгодном  свете.  Мы  знаем,  что   пришлось   перенести
ирландскому народу. У нас прошло много  статей  по  ирландскому  вопросу,  в
которых мы вовсю честили тори. Поэтому мы и хотим дать фотографии.
     - В конце концов подумайте о пропаганде, - высказался один из актеров.
     - Конечно. Пропаганда нам не помешает, - поддакнул второй.
     - Пусть в выгодном свете покажут цели организации, - настаивал первый.
     Мерфи на какое-то мгновение растерялся - этот  перекрестный  огонь  его
ошеломил. Журналист принял его молчание  за  нерешительность  и  с  надеждой
смотрел на него.
     - Послушайте, - громко сказал Мерфи, - я знать ничего не знаю об ИРА. Я
мирный человек, уже двадцать лет работаю в министерстве экспортной торговли.
Я зашел сюда, чтобы спокойно посидеть и выпить...
     Внезапно Кейси схватил его за рукав:
     - Ради бога, потише.
     От этого прикосновения Иуды Мерфи  даже  подскочил  -  ближайший  друг,
называется!
     - И ты, стало быть, с ними заодно. Ну, знаешь...
     - Да нет же, - перебил его Кейси. - Смотри, кого принесло...
     Мерфи поднял голову - и тут же стих.
     Вошедший уже занял место за стойкой и  теперь,  насупившись,  заказывал
выпить. Он был высокий, худощавый, с  длинным  лицом.  Едва  кивнув  сидящим
ближе к нему, он тут же отгородился от них газетой. Это  был  Хемпенстолл  -
непосредственный начальник Мерфи. В "Пулбег"  он  заглядывал  крайне  редко.
Если он и пил,  то  исключительно  в  медицинских  целях.  Чихнул  поутру  и
испугался - как бы не заболеть. А может, почувствовал колики в желудке.  Или
потекло из носа. Он никогда не умел веселиться, а после  трагической  смерти
жены и вовсе впал в мрачность. Единственной отдушиной для него было изучение
уставов, всевозможных уставов, и он рьяно стремился их соблюдать. Тут он был
настоящий педант. Говорил он мало и только о делах.
     - Думаешь, он слышал? - понизив голос, спросил Мерфи.
     - Если и не слышал, ты в этом не виноват, - недовольно ответил Кейси.
     Кейси тоже непосредственно подчинялся Хемпенстоллу. Журналист  поспешно
наклонился к ним:
     - Кто это?
     - Мой начальник, - прошипел Мерфи сквозь зубы.
     - Парик, - добавил один из актеров.
     - Что вы сказали?
     - Никто не должен знать его  настоящего  имени,  -  объяснил  актер.  -
Поэтому мы зовем его "Парик".
     - Ага! - воскликнул журналист - мол, все понятно.
     Это было уже слишком. Мерфи  пытался  говорить  тихо,  но  волнение  не
давало умерить голос:
     - Слушайте! Хватит, черт возьми! Когда я говорю, что это мой начальник,
значит, это мой начальник. Я не собираюсь сидеть здесь и...
     Хемпенстолл чуть опустил газету.
     - Да не ори ты! - взмолился Кейси. - Он прямо на нас смотрит.
     Журналист, делавший свои выводы, спросил:
     - Как вы считаете, будет неудобно, если я  обращусь  непосредственно  к
... э-э ... Парику?
     Мерфи даже переменился в лице, и это было самым красноречивым  ответом.
Журналист тут же добавил:
     - Извините, мистер О'Меркыо. Я все понимаю. Глупость сморозил.
     Он совсем  понизил  голос  и  попросил,  чтобы  его  хотя  бы,  как  он
выразился,   навели.   Фотография   подразделения,   занимающегося   военной
подготовкой, - и его задача будет  выполнена.  Фото  подадут  так,  что  оно
пойдет только на пользу этой смелой и сильной организации.
     - По-моему, можно ему сказать, - заметил один из актеров.
     - Душой он с нами. Я  читал  его  статьи.  Но  журналист  решил  внести
уточнение. Возможно, свою роль сыграли четыре порции подогретого виски.
     - Сказать, что душой я с вами, - это не совсем верно, - возразил он.  -
Мое правило - первым делом понять друг друга. Потом  дать  оценку.  Изложить
суть. И чтобы все было объективно. Такой подход я и мои коллеги с  гордостью
называем британской беспристрастностью.
     - Британская беспристрастность, - одобрительно повторил актер  с  видом
человека, великодушно воздающего должное противнику.
     Его товарищ в порыве чувств произнес:
     - Позвольте пожать вашу руку.
     Журналист удивленно посмотрел на протянутую руку, потом с  неподдельным
волнением схватил ее.
     - Ну, теперь скажите ему, - обратился к Мерфи первый актер.
     Мерфи тревожили две вещи. Во-первых, присутствие Хемпенстолла,  который
вполне мог их слышать. Во-вторых - журналист  и  актеры.  Ос  никак  не  мог
выбрать, кого бы порешил в первую  очередь  представься  такая  возможность.
Пожалуй, журналиста. Взгляд  Мерфи  скользнув  по  окнам  слева  от  него  -
бесчисленные хлопья снега налипали на них и тут же таяли. Снег натолкнул его
на мысль о мести. Милях в семнадцати от города  находится  горная  долина  -
заброшенная деревушка, там только и есть что  две  улицы,  речка  с  хорошей
рыбалкой да бар. Летом они с Кейси иногда наведывались туда  на  автобусе  -
немного подышать воздухом и как следует выпить. А зимой это  и  вовсе  богом
забытое место, часто снежные заносы вообще отрезают его от мира.
     - Только  тихо,  -  прошептал  Мерфи.  Все  наклонились  к  нему.  -  В
семнадцати милях к югу есть долина Сливефада, - продолжал он. - Езжайте туда
завтра и зайдите в бар Джона-Джо Флинна.
     - Как туда попасть? - спросил журналист.
     - Любая прокатная фирма вам поможет. Просто скажете им, что вам надо  в
Сливефаду.
     - А как мне обратиться к Флинну? Один из актеров подхватил игру:
     - Когда войдете, скажете "Dia Dhuit'.
     - Все ясно - пароль.
     На такую удачу актер даже не рассчитывал.
     - Точно. Если Флинн отвечает: "Dia's Muire Dhuit", - все в порядке.
     - Можно сказать, что меня прислал мистер Меркью?
     - Нет. Если он спросит, от кого вы, скажете - от Маски.
     - От Маски.
     - Вот и все, что требуется.
     Некоторое время  они  обучали  журналиста,  как  правильно  здороваются
по-ирландски - то, что он принял за пароль,  -  потом  написали  на  бумажке
транскрипцию обычного  ответа,  чтобы  он  смог  его  узнать.  Тем  временем
Хемпенстолл вышел. Оказалось, что и журналисту  пора  прощаться.  Ему  долго
жали руку. Когда массивная  фигура  журналиста  скрылась  за  дверью,  Кейси
почувствовал - необходима эмоциональная разрядка.
     - Ну, братцы, скажу я вам... - начал он. Но продолжить фразу не сумел -
не нашел слов. Он взглянул на остальных, и те принялись смеяться - актеры до
упаду, а Мерфи довольно  сдержанно.  Он  боялся  последствий  и  жалел,  что
поддался соблазну.

     День шел на убыль, а Мерфи все больше сожалел о содеянном. Министерство
экспортной торговли являло собой гнетущий лабиринт  коридоров  и  кабинетов,
освещенных лампочками, скрытыми под древними колпаками. После виски  во  рту
был неприятный привкус. На душе скребли кошки.  Жизнь  без  видимой  причины
вдруг ощетинилась, замаячили какие-то смутные, но угрожающие перспективы.  В
такие дни Мерфи часто посещала мысль о том, что он становится  слишком  стар
для дурацких шуток и пьянок, и эту мысль он  время  от  времени  обсуждал  с
Кейси. Подобные настроения они  называли  "происками  костлявой".  А  иногда
думали: не лучше было бы жениться, даже при зарплате, которую  они  получали
по их скромным способностям. На его столе лежали  письма,  от  которых  тоже
только и жди  неприятностей.  Некая  леди  Блантон-Гоф  развернула  кампанию
против экспорта лошадей во Францию, где их употребляют в пищу. Она  основала
комитет под названием "Спасите лошадей".  С  протестом  по  поводу  экспорта
лошадей к министру обратились и профсоюзы, Леди Блалон-Гоф вначале похвалила
рабочий класс за проявленный гуманизм. Но, как  выяснилось,  преждевременно.
Профсоюзы вскоре дали понять: они вовсе не против того, чтобы  французы  ели
ирландскую конину. Они просто хотят, чтобы  экспортировались  не  лошади,  а
мясо в консервных банках, - это позволило бы открыть новые рабочие места  на
скотобойнях  и  консервных   фабриках.   В   результате   леди   Блантон-Гоф
схлестнулась с профсоюзами. Работа Мерфи заключалась в следующем:  составить
первый черновик письма леди Блантон-Гоф, в котором сообщить, что ее  протест
тщательным  образом  рассматривается;  кроме  того,   надо   было   отписать
профсоюзам в том смысле, что, учитывая уровень безработицы в стране, министр
с большим вниманием отнесется к их  предложению.  Оба  адресата  обязательно
предадут ответы министерства гласности. Мерфи бился  над  этой  малоприятной
проблемой пятый день  кряду,  как  вдруг  на  его  столе  загудел  зуммер  -
Хемпенстолл вызывал его к себе.
     В кабинете в нос ему ударил запах какого-то дезинфицирующего  средства:
начальник сидел за столом и