пость, курат?"
     Как   показали  дальнейшие  события,  в  котел,  наоборот,  многое   не
докладывали и не досыпали. В доказательство привожу подлинный  текст рапорта
помощника дежурного офицера

     Начальнику Таллинского мореходного училища
     от помощника дежурного по училищу к-та С.
     РАПОРТ
     Я, курсант  С. стоял на вахте помощником дежурного по училищу. Вечером,
около  21.30  меня  позвал дневальный по гл. входу  и сказал, что  работники
столовой хотят  выйти. Там стояла  буфетчица  Б.К. и еще одна  официантка. У
Б.К. я заметил большую  сумку  и  два бумажных  пакета.  Я  сказал  Б.К. что
отнесите  завертки обратно  в  столовую.  Она отказалась отнести в  камбуз и
начала меня уговаривать, чтоб я ее отпустил. Я открыл дверь, чтобы выпустить
другую  официантку.  Б.К. тоже  вышла,  но силами дежурной  службы она  была
доставлена  обратно. Я  дал распоряжение вызывать  дужрного  по ТМУ капитана
третьего ранга... В это время Б.К. начала обложить меня нецензурными словами
и  обещала вымазать мое  лицо маслом. Я сказал, что  Вы меня  оскорбили. Она
снова  обложила  меня  всяческими  названиями  животных,  послала  меня   во
всяческие половые органы. В это время пришел дежурный по училищу и  приказал
открыть дверь и  выпустить  Б.К.  Утром она опять по прибытии обложила  меня
матом и остальными нецензурными выражениями.
     Дата Помощник дежурного училищу /Подпись/ *

     *   Во   всех   приведенных   курсантских  объяснительных   сохраняются
особенности авторской орфографии и пунктуации.
     Комментарии, как говорят, излишни.
     Судоводительское отделение готовило техников-судоводителей по программе
штурмана дальнего плавания. За  три года нам предстояло выполнить программу,
утвержденную  Управлением  учебных  заведений  министерства, а  также пройти
практику   на  боевых   кораблях,   парусную   на   учебном  судне   и   две
производственные практики на транспортных судах.
     Мы  приступили   к   занятиям.  Изучали   общетехнические,  специальные
дисциплины  и  политическую   экономию,  которую  объявили  вне  закона  как
"продажную  девку  капитализма". По утверждению Сергея  Смолякова,  ее лучше
всего  было  сдавать  в  полуобморочном  состоянии  при  температуре  тела в
пределах  39-40  градусов.  Возможно,  он прав. Ведь  человеку  в нормальном
состоянии трудно разобраться в  хитрых формулах получения прибыли в условиях
развитого социализма...
     Особое внимание у нас было уделено изучению морской практики, навигации
и лоции,  теории корабля,  мореходной астрономии, магнитно-компасного  дела,
метеорологии  и  океанографии,  технических средств  судовождения,  морского
права,  английского  языка,  экономики  и  организации  планирования  работы
морского флота. Впрочем, я перечислил все предметы морского цикла.
     На   первом  курсе  изучалось  черчение   с  судостроительным  уклоном,
английский язык,  морская практика,  наш хлеб -- навигация и основы  будущей
военной специальности  --  артиллерийское  дело.  Несмотря на  существование
эстонских  групп,  преподавание  морских дисциплин  проводилось  на  русском
языке. Тогда это никого не удивляло и  не  возмущало, хотя многим ребятам, в
первую очередь  окончившим сельские школы, было на  первых  порах тяжело. На
эстонском языке велось черчение, английский и морская практика.
     Теперь,  через  толщу лет, хотелось бы коснуться  изучения  английского
языка.  В  шестидесятые  годы,  когда   общество  вдохнуло  глоток  свободы,
вскрылась удивительная ситуация: народ не знал иностранные  языки вообще,  а
моряки  --   английский   в  частности.   Это  объясняется  хорошей  работой
могущественного Ведомства, держащего население в страхе.
     У нас были  прекрасно знающие свое дело "англичанки"  --  А.  Аава,  Л.
Белая,  Э.  Лайдо, Э.  Туй. Занимались мы группами по 10  --  15 человек, но
явных  фаворитов  в языке  у нас  не было. Увлечение английским бросалось  в
глаза,  а это могло привести к тому, что виновник оказывался "под колпаком".
В его  характеристике появлялись слова: "Усиленно изучает  английский язык".
При  визировании  на  право  плавать  за рубеж фраза  трансформировалась,  и
перестраховщики из Ведомства в "объективке" на курсанта писали что-то вроде:
"Готовится к  побегу за границу, усиленно изучая английский  язык". И  песня
бывала спета: имя- рек оказывался на трассе Севморпути, где он  со  временем
забывал  и родной язык,  общаясь  с грузчиками -- бывшими или  на-  стоящими
зэками  на  "фене"  (блатной  жаргон),  или  же  попадал  на  просторы седой
Атлантики   --  к   рыбакам,   где  постигал   основы  и  тонкости  великого
рыбацко-матерного языка...
     По всем изучаемым предметам нужно было иметь отдельную толстую тетрадь,
но  среди  нас были обладатели  "универсальных конспектов", когда лекции  по
всем  предметам записывались в одну тетрадищу. Имелись у нас  и  передовики,
которые писали  конспекты каллиграфическим почерком,  подчеркивая  заголовки
цветными карандашами. Уверен, что конспекты А. Бельского  и Х. Камалетдинова
могли бы стать украшением любой международной выставки.
     И вот  наступил первый день занятий... Прозвенел звонок, все врассыпную
кинулись по классам,  и коридор  сразу опустел.  Группа  замерла в ожидании.
Вошел преподаватель, дежурный скомандовал: "Встать! Смирно!" --  и доложил о
готовности класса к занятиям. Преподаватель разрешил сесть, открыл  классный
журнал и начал  знакомиться с нами. Услышав свою фамилию, курсант должен был
встать и ответить: "Есть!"
     После  переклички преподаватель  представился нам и начал  урок. Теперь
все было в его власти...
     Довольно  скоро  выяснилось,  что самая  большая напасть на  уроках  --
эпидемия сна, охватывающая аудиторию. Уровень и  скорость засыпания зависели
от  интонации  и громкости  голоса преподавателя.  При  монотонном изложении
материала курсантский  организм впадал  в  спячку  скорее.  Засыпал  курсант
незаметно  для  себя:  рука,  строчащая  конспект,  начинала  дергаться,  на
какое-то  мгновенье  замирала на  месте,  а  затем  уходила в  отрицательную
бесконечность.   Понятно,   что   в    конспекте   оставалось   вещественное
доказательство -- ломаный график сна.
     Наконец  раздавался звонок, извещающий об окончании урока и вожделенном
обеде.  Громкоголосая  курсантская  братия  заполняла  столовую  и  начинала
рассаживаться. За столом нужно было проявлять  максимальную внимательность и
собранность, чтоб  в  стакан традиционного  флотского  компота  случайно  не
высыпали бы содержимое солонки или перечницы. Часто  за  столом разыгрывался
"сюрприз" -- кусочек черного хлеба, обильно смоченный в горчице и обвалянный
в  черном перце.  По команде "три!" все вскидывали вверх  пальцы и начинался
отсчет  "в американку".  Выигрывавший приз  должен  был его  съесть. Тут  не
помогал даже выпитый после залпом стакан компота.
     С началом занятий  на первом курсе нам не полагалось свободное время по
окончании уроков  -- шла подготовка к октябрьским праздникам. Отцы-командиры
доводили нас до кондиции на  училищном дворе. В робе  и "гадах"  мы начинали
постигать  основы одной  из  самых  мудрых  наук современности  --  строевую
подготовку.  Неестественно наклонив вперед конвульсивно  скованные тела,  мы
утрамбовывали незаасфальтированный двор училища. И хотя поначалу неровен был
наш строй и  нечеток шаг,  была уверенность:  по площади  Победы  мы пройдем
торжественным маршем, чеканя шаг и держа равнение на трибуну.
     Отработка марша  продолжилась на  булыжной  мостовой.  Мы яростно  били
ногами,  высекая  из  булыжников искры,  которые  одновременно сыпались и из
наших глаз.  Вообще-то  со стороны наши  строевые  занятия  могли  сойти  за
бессмысленную  прусскую  муштру,  но  было объяснено, что  курсант мореходки
должен быть статным и стройным. Строевая подготовка  как наука  таит в  себе
большие  тайны, и только тому суждено их постичь, кто будет бить по мостовой
ровнее и поднимать ногу выше.
     Что  ж,  несмотря  на  понятное  и  полнейшее  отвращение   к  строевой
подготовке,  мы продолжали  оттачивать  ее технику, набираясь мастерства. Не
все одолели  эту науку. Пеэтер  Пыдер не  прошел индивидуального отбора  для
участия  в  строевых  мероприятиях:  у  него  нога  и  рука  ходили  вместе,
"иноходью". Вот попробуйте так двигаться -- у  вас ничего не получится.  А у
нашего  Пеэтера  получалось!  В  результате,  пока мы отбивали подошвы  ног,
Пеэтер стоял дежурным по камбузу, вряд ли завидуя нам.
     После   ужина  полагалась  самоподготовка.   Это  самое   удивительное,
насыщенное  событиями  время курсантского дня. В  пределах  разумного каждый
занимался  своим делом, а спектр деятельности  курсантов  на  самоподготовке
весьма широк. Одни готовились к урокам честно, другие отрабатывали стойку на
голове, третьи клонились на соседское плечо, четвертые  под  гитару напевали
"Коряги-мореходы",  пятые играли в "морской бой",  шестые строчили письма на
родину или любимым.
     Если на следующий день были  военные занятия, дежурный по классу  ходил
на цикл ВМП и приносил спецтетради, и тогда делом каждого было -- читать или
не читать о контактной мине КБ-2 или зенитной пушке К-70.
     Самоподготовке посвящены стихи, в которых есть такой куплет:

     Первым Рястас задремал,
     Вправо крениться начал,
     И с закрытыми глазами
     Он уперся в стол усами.

     Как-то один  из наших ребят очень  сладко  зевнул на самоподготовке,  и
нижняя челюсть  его сорвалась со штатного  места, устрашающе  зависнув.  Все
попытки  водворить  челюсть, куда  следует,  результатов  не  дали. Пришлось
обратиться к специалистам.
     Был   у   нас   парень,   как  сейчас   принято  называть,  "кавказской
национальности". Однажды на  самоподготовке  ребята экспроприировали у  него
письмо к  родителям, в котором он писал, что ходил  в рейс: волны  были выше
сельсовета,  а капитан, как его  председатель, валюты ему не дал, так как не
было денег, на что ее обменять. Весьма оригинальный метод выжимания денег из
родителей, сам Остап Сулейман Берта Мария Бендер-оглы до такого не додумался
бы.  Наш сын  rop  денег так  и  не  дождался,  оказавшись в конце концов на
тюремных нарах.
     А получилось так. Стоял кавказец дневальным по КПП. И надо же случиться
такому, что на  его смене прибежала молодая блондинка с  просьбой открыть ей
дверь дома, которую она якобы  захлопнула. При виде симпатичной особы ноздри
у  сына гор  заходили, как у  скакуна  после  долгой скачки,  а  корни давно
удаленных зубов заныли томной болью. Оставив  пост, пошел он с ней, но двери
открыть  не  смог. Блондинка попросила принести комплект  ключей, что  он  и
выполнил, стащив  на  КПП  связку  отмычек от служебных  помещений. И  опять
отпереть  дверь не  удалось. С присущим ему южным темпераментом парень выбил
нижнюю фрамугу двери. Оказавшись  в квартире, он набросился на даму, но  она
его отрезвила: "Ты совершил преступление, взяв ключи. Отнеси их и приходи. Я
буду ждать тебя". Когда он вернулся,  сильные милицейские руки скрутили его.
Такая вот поучительная и печальная история.
     Объективности  ради  нужно  признать,  что  служба  на  КПП  была   для
дневальных  сущим  адом  --  телефонная  трубка  буквально  подпрыгивала  на
рычагах. Постоянно звонили и приходили в гости. И было так, что с рапортом к
начальнику училища  обратился один из курсантов, побыв помощником  дежурного
на КПП:

     Начальнику Таллиннского мореходного училища тов.  Аносову  от помощника
дежурного офицера по училищу, ком.2 отд. 4 взвода III роты курсанта К.В.В.

     РАПОРТ

     Довожу до Вашего сведения,  что во время  моего дежурства почти на всем
протяжении  и особенно ночью,  лицо  женского  пола беспрестанно  звонило  в
училище, а по словам деж. по экипажу, и в экипаж, нарушая тем самым:
     1. Надлежащую связь уч. корпуса с экипажем училища.
     2. Нормальную работу дежурной и дневальной службы, лица которой обязаны
по установленной форме отвечать на телефонные звонки.
     3. Нормальный отдых пом. дежурного офицера  и  рассыльного, попеременно
отдыхающих в помещении КПП.
     4. Оскорблениями,  нецензурщиной отрицательно влияет на общее состояние
духа лиц суточного наряда.
     Прошу  Вас принять  надлежащие меры  к этой, можно  сказать,  подрывной
деятельности указанного лица, которое по имеющимся данным, нигде не работает
и неизвестно на что живет.
     Пом. деж. офицера ТМУ
     Дата Подпись

     ...Наконец, раздавался звонок, извещающий об окончании  самоподготовки.
Рота выстраивалась на вечернюю  проверку. Промежуток времени  до  построения
равнялся пяти минутам, но  это было  самый насыщенный событиями период: одни
летели  в раздевалку через три-четыре ступеньки, умудряясь при этом стукнуть
впереди бегущего под пятую точку опоры, некоторые покрывали  расстояние друг
на друге,  сродни скачкам на  диких быках. Одевшись, неслись  на построение,
как стадо  бизонов  на водопой. "Смирно! Направо! Правое плечо вперед! Шагом
марш!" -- гремела команда.
     Открывались железные ворота, и черный строй будущих мореходов и больших
морских начальников начинал  переход в  экипаж.  Выйдя  на  площадь  Победы,
запевали  песню, каждая рота -- свою. У нашей роты  -- незатейливая  песня о
том, как дети разбитой сковородкой ловили лягушат и  поймали головастика.  К
детской  песне   добавлен   взрослый  припев.  Эстонские  ребята  пели   про
головастика, а русские дружно подхватывали припев:

     Las tiksub taksomeeter,
     Las tuleb veel uks klient,
     Las ootab oma naine,
     Kell kehv koefitsient.
     Пусть тикает таксометр,
     Пусть будет еще клиент,
     Пусть ждет супруга дома,
     Чей низок коэффициент.
     (перевод с эстон.)

     Мы орали во всю мощь своих здоровых легких, а люди  на улице улыбались,
то ли завидуя нашей молодости и задору, то ли осуждая нас.
     У русских ребят была и своя песня:

     Пошел купаться Оверлей,
     Оставив дома Доротею...

     Эти безобидные куплеты не терпел командир роты Колесников. Услышав  их,
он приказывал: "Отставить Оверлея, бенть! У вас что, беять, нормальной песни
нет, беять?" Возможно, воспитанный на марксистко-ленинской идеологии, он  не
мог простить Оверлею  его  дореволюционного происхождения. Говорили, что эту
песню   сочинили  кадеты   морского  корпуса  или  даже  слушатели  духовной
академии... И  тогда следовала музыкальная история  о петушиной подлости  по
отношению к девственной хохлаточке:
     У бабушки под крышей сеновала
     Хохлаточка спокойно проживала,
     Не знала и не ведала греха.
     И вдруг она узрела петуха. Ха-Ха!
     Петух заметил курочку-молодку
     И сразу изменил свою походку:
     Он очень важно крыльями захлопал
     И ножками он по полу затопал.
     Воскликнул Петя громко: "Ку-ка-ре-ку!
     Пойдем со мной, хохлаточка, за реку.
     За речкою довольно-таки тихо,
     Растет там также просо и гречиха".
     Поверила хохлатка и пошла,
     Надеялась на совесть петуха,
     А Петенька подставил там ей ножку,
     И курочка упала на дорожку.
     Сперва хохлатка бойко отбивалась,
     Потом она в истерику бросалась.
     Поплакала, погоревала птичка,
     А через день снесла она яичко.
     Хохлаточки, совет даю я вам:
     Не верьте вы таким вот петухам,
     Не вздумайте ходить с ними за реку,
     Не то вы запоете: "Ку-ка-ре-ку!"

     При подходе  к  Ратушной площади  некоторые  страстные  поклонники Вана
Томаса приветствовали его поднятыми вверх головными уборами, а после "отбоя"
помогали дневальному по роте убирать гальюн.
     Была у нас еще одна любимая песня:

     То с севера, то с юга
     Приносят волны друга.
     То парус, то труба мелькнет в порту.
     И вот на берег сходят коряги-мореходы,
     А через час они уже в спирту!

     Сорок  лет спустя, прочел в книжке своего  учителя Р.Ю. Титова, что эти
слова написал А.В. Жерлаков, который во время  моей учебы в "Макаровке"  был
ее начальником.
     Но  хватит  песни  петь. Вернусь  к  другим  сторонам  нашей  жизни.  В
человеческом  организме  с рождения  заложен  дух противоречия:  вечером  не
уложить, утром -- не  поднять. После прихода  в экипаж начиналась подготовка
ко сну. Кто  стирал носки, опасаясь получить "гадом" по голове, кто таскал в
баталерке перед сном двухпудовую гирю, кто обмывался по пояс холодной водой.
А некоторые готовились к "выносу тела".
     Эта  безобидная  шутка  доставляла  первокурсникам много  радости. Один
курсант  маленького роста  надевал на руки "гады", зажав между пальцами край
простыни,   другой,   ростом   повыше,   задирал  голову  назад,   натягивая
противоположный  край простыни. С каждой стороны становились по два парня. С
этажа  швейного  ателье,  действительно,  казалось,  будто   выносили  тело.
Девушки-швейницы   спрашивали  потом:  "Вас  очень   плохо   кормят?"   Наши
удивлялись: "Почему?" "Так опять кто-то умер!"
     Был еще один веселый номер, называемый "родами". Номер исполнялся раз в
неделю по четвергам, когда мы  ходили в  баню на улице  Леннуки. Перед баней
командир  объявлял: "Сегодня,  бенть,  состоится помывка членов второй роты,
бенть". К началу помывки экипажный  комендант "Пан Коневицкий" привозил  два
огромных мешка с бельем --  трусами  и застиранными тельниками. Каждый, сдав
грязное,  мог  получить чистое, но  это смахивало на  покупку  кота в мешке.
Некоторым из  нас  попадали трусы ниже колена, а тельник -- длиннее  маминой
ночной сорочки.  Придя из  бани,  один  надевал  тельник рукавами  на  ноги,
другой, пониже ростом, ложился под ним, высовывал голову через шейный  вырез
тельника   и  истошно  вопил.  Создавалось  впечатление  появления  на  свет
младенца, и толпа рыдала кипятком и в воздух чепчики бросала.
     Случались,   к   сожалению,   и   менее  безобидные   хохмы.   Об  этом
свидетельствует такая курсантская объяснительная:

     Командиру роты...
     от курсанта...
     Дело, которому я даю  объяснение,  началось в училище. Мы строились для
перехода  в экипаж. Я становился в  строй, когда меня кто-то ударил ногой по
заднему месту. Я обернулся и стал расспрашивать,  кто это  сделал. Никто  не
признавался. Позже я узнал, что  это сделал курсант С. В экипаже я подошел к
нему и спросил, он ли меня стукнул. С. начал отказываться. Завязалась драка.
Я взял его за ворот тельника и тихонько ударил. Он оттолкнул меня и ударил в
лицо. Я ответил ударом тоже в лицо, после  чего мы разошлись. У С. оказалось
выбито два зуба.  Я не  думал,  что так получится и удар придется  на  зубы.
Сообщаю, что больше этого не повторится и своим поведением  докажу, что  это
была случайность.

     Без даты. Подпись.

     Случаи  драк были исключительно  редки и  только на первом  курсе. В то
время не было понятия "дедовщина",  или попросту истязаний младших старшими.
Мы все составляли дружную курсантскую братию.
     Среди тех, с кем я дружил особо, были  ребята и курсом выше и  ниже: В.
Аникии, В. Бурданов, А. Омельченко, В. Раудкетт, В.  Шиповских, К.  Морозов,
Т. Мурашов-Петров, Э. Нейдре,  Е. Нигородов, В. Пикат, В. Пьянов. Со многими
выпускниками ТМУ сохранил добрые отношения на долгие годы...
     Наконец  все   угомонились,  улеглись  и  притихли.  Рота  спит.   Спят
"гробовщики" и "роженицы", спят драчуны. Сон сморил всех. Последним, положив
голову на тумбочку, засыпал  хранитель  курсантского покоя --  дневальный по
роте.
     Спать,  изогнувшись буквой "Г", очень  неудобно,  о чем свидетельствует
объяснительная:
     Командиру роты капитан-лейтенанту К. от курсанта А.
     Я,  курсант  А.  не стоял  на  вахте, т.к.  у  меня  онемела  нога. Это
случилось в 6.30. Я  прилег и уснул. Меня разбудил дежурный  офицер. Обещаю,
что такого больше не будет.
     Курсант А. Дата.

     К рассказанному можно добавить, что через  рабочее место дневального по
роте  прошли и спали, изогнувш