ого не замечая. И, завидев летящую в их сторону орущую ораву английских хулиганов, запаниковали и бросились к границе сектора. Ограждение рухнуло, возникла паника, и жертвы были затоптаны. Жуткая смерть. И не исключено, что мы наблюдали, как люди расставались с жизнью. Помните бородатого мужчину, похожего на Паваротти? Он тянул руку, стараясь выбраться, но никто не мог ему помочь.
     Многие из арестованных болельщиков ?Ливерпуля? казались искренне озадаченными. В некотором смысле их преступление заключалось всего лишь в том, что они были англичанами: обычная практика их культуры, перенесенная туда, где ее не поняли, убила людей. ?Убийцы! Убийцы!? - кричали в декабре после трагедии на ?Эйзеле? болельщики ?Арсенала? болельщикам ?Ливерпуля?. Но я подозреваю, что в аналогичных обстоятельствах любая группа английских фанатов повела бы себя точно так же. Заметьте, что эти обстоятельства включают некомпетентное поведение местной полиции (в своей книге ?Чемпионы Европы? Брайан Глэнвилл вспоминал, как бельгийская полиция была поражена тем, что беспорядки случились еще до начала игры. Стоило фликам позвонить в любой городской полицейский участок Англии, и их бы просветили на этот счет). Прибавьте сюда же до удивления ветхий стадион, раздраженные группы противоборствующих болельщиков и некомпетентность футбольных властей. Вот вам почва, чтобы все повторилось вновь.
     Думаю, именно поэтому я так устыдился событий того вечера: знал, что болельщики ?Арсенала? способны совершить то же самое. И еще я знал: если бы на ?Эйзеле? играл не ?Ливерпуль?, а ?Арсенал?, я бы тоже непременно был там - не дрался, не бежал на соперника, но тем не менее был бы плоть от плоти общности людей, которая породила трагедию своим поведением. Тот, кто обходится с футболом подобным образом - как с ним обходятся сплошь и рядом, - неизбежно пропитывается запахом зверя и должен этого стыдиться. Ибо реальный смысл трагедии заключается в следующем: футбольные болельщики могли видеть в прямой трансляции, скажем, миллуол-лутоновские беспорядки или поножовщину во время встречи ?Арсенала? с ?Вест Хэмом?, прийти в ужас, расстроиться, но при этом не ощутить никакой личной причастности. В большинстве своем мы не понимаем преступников и не отождествляем себя с ними. Однако детские забавы в Брюсселе определенно и безоговорочно принадлежат к континууму на первый взгляд безобидных, но явно угрожающих действий - таких, как враждебные выкрики, презрительные жесты и прочее, - все, чем на протяжении двадцати лет занимается агрессивное меньшинство фанатов. Другими словами, ?Эйзель? - это неотъемлемая часть нашей культуры, включая меня, и каждый из нас внес в ту трагедию свой вклад. Никому не удастся, глядя на болельщиков ?Ливерпуля?, спросить (как спрашивали во время лутонского инцидента и матча ?Челси? на Кубок Лиги): ?Кто они такие, эти люди?? Потому что нам известен ответ.
     Мне до сих пор не удается понять, как я смог в тот день смотреть игру. Следовало выключить телевизор, попросить ребят разойтись и однозначно решить, что футбол больше для меня ничего не значит. Впрочем, в течение некоторого времени так оно и было. Все мои знакомые - где бы они ни смотрели трансляцию - тоже не отходили от телевизоров. А у нас в школе никого уже не интересовало, кто завоевал Европейский кубок, хотя все-таки оставался последний неизгладимый след увлечения, заставивший обсуждать сомнительный одиннадцатиметровый, благодаря которому ?Ювентус? победил со счетом 1:0. Я надеюсь, что могу объяснить все связанные с футболом абсурдности, но эта - за пределами всякой логики.

Смерть стоя

?Арсенал? против ?Лестера? 31.08.85

     Сезон после трагедии на ?Эйзеле? был самым ужасным из всех, какие я помню. И не только из-за плачевной формы ?Арсенала?, хотя и из-за нее тоже (к сожалению, должен признаться, что если бы мы победили в Лиге или завоевали Кубок, я смог бы смотреть на случившуюся трагедию как бы издалека); все отравляло майское происшествие. Ворота, которые неприметно наклонялись многие годы, перекосились еще сильнее, а зияющие дыры на террасах стали внезапно бросаться в глаза. Атмосфера во время матчей была подавленной. Без выхода на европейские соревнования второе, третье и четвертое места в Лиге потеряли всякое значение (раньше высокие места гарантировали участие в состязаниях на Кубок УЕФА); и, как следствие, игры первого дивизиона во второй половине сезона стали бессмысленнее обычного.
     Одна из моих учениц-итальянок, обладательница сезонного билета на игры ?Ювентуса?, узнав, что я болельщик ?Арсенала?, попросила сводить ее на игру с ?Лестером?. И хотя мне не часто попадались увлеченные футболом юные европейки, я колебался, несмотря на заманчивую возможность обсудить с ней отличия ее страсти от моей. Дело не в том, что я не хотел брать молодую даму на северную сторону, где стояли наши головорезы (пусть итальянку, пусть поклонницу ?Ювентуса?, всего через три с половиной месяца после трагедии на ?Эйзеле?): и она, и ее приятели уже имели возможность познакомиться с симптомами английской болезни. От моих неуклюжих истовых извинений за фанатов ?Ливерпуля? она отмахивалась, но я стыдился всего на свете: ужасного футбола, который демонстрировал ?Арсенал?, полупустого стадиона и притихших, неактивных зрителей. Однако она заявила, что получила удовольствие и что ?Ювентус? в начале сезона бывает таким же квелым (через четверть часа после начала игры ?Арсенал? повел в счете и все оставшееся время пытался сохранить преимущество). Я не стал ее просвещать, что это наше обычное состояние.
     В предыдущие семнадцать лет моего увлечения футболом поход на любой матч всегда приобретал еще и иное значение, кроме несусветно сложного и искаженного прямого восприятия игры. Даже если мы не побеждали, всегда оставались Чарли Джордж и Лайам Брейди, шумные толпы болельщиков, социопа-тические волнения, ?Кембридж Юнайтед?, отчаянные набеги и бесконечные кубковые переигровки ?Арсенала?. Но, глядя на все это глазами итальянской девушки, я понял, что после ?Эйзеля? все оборвалось - теперь футбол обнажен до своего непосредственного подтекста. А иначе я, как и тысячи других болельщиков, смог бы, без сомнений, бросить свое увлечение.

Снова пьянство

?Арсенал? против ?Герефорда? 08.10.85

     Следует разграничивать хулиганство на домашних матчах и то, что свойственно английским фанатам за рубежом. Большинство болельщиков, с которыми я общался, утверждали, что у нас в Англии спиртное не особенно влияет на насилие (случались акты вандализма даже во время утренних матчей, хотя их специально проводили так рано, чтобы люди не успели забежать в паб). Но плыть за границу на пароме с беспошлинным баром, потом ехать на поезде и коротать двенадцать часов в чужом городе - совсем другое дело. Были свидетельства массового пьянства ливерпульских болельщиков перед трагедией на ?Эйзеле? (правда, йоркширская полиция позорно отрицала, что выпивка сыграла свою роль на ?Хиллсборо?), и есть подозрение, что многие выходки англичан - в Берне, Люксембурге, Италии - подогревались (если не вызывались) алкоголем.
     После ?Эйзеля? мы запоздало, но мучительно подвергали себя самобичеванию; и всегда в центре внимания оказывалось спиртное, так что в начале нового сезона его продажу на английских стадионах запретили. Это разозлило определенную часть болельщиков, которые утверждали, что выпивка имеет слабое отношение к хулиганству, а смысл акции - уклониться от кардинальных действий. Все не так, жаловались люди: и отношения между болельщиками и клубами, и состояние спортивных арен, где отсутствовали элементарные удобства, и невозможность фанатам представлять свои интересы ни в одном ответственном органе, а теперь еще запрет на продажу алкогольных напитков, хотя все знают, что надраться куда реальнее в пабах, учитывая количество зрителей на стадионе и пропускную способность буфетов, - так что проку от этого запрета ровным счетом никакого.
     Доводы, конечно, убедительные, но, с другой стороны, разве можно утверждать, что большое количество туалетов на стадионах и представительство болельщиков во всех советах директоров клубов предотвратило бы трагедию на ?Эйзеле?? Истина в том, что запрет на продажу алкогольных напитков не принес (и не мог принести) никакого вреда, более того - предотвратил пару-тройку драк. И, как минимум, продемонстрировал наше раскаяние. Эта акция - пусть малая, но все же заметная дань тем, кто в Италии потерял своих близких, потому что какие-то зеленые недоумки слишком много залили за воротник.
     А что произошло дальше? Клубы взвыли, поскольку это нарушало их отношения с самыми массовыми болельщиками, и в итоге начались послабления. Восьмого октября - через семнадцать недель после ?Эйзеля? - я, Пит и еще двое наших приятелей, купив билеты на нижнюю западную трибуну кубкового матча Лиги, с удивлением обнаружили, что мы можем пропустить по стаканчику, чтобы не замерзнуть: правило стало читаться по-иному - из ?Никакого спиртного? превратилось в ?Никакого спиртного вблизи поля?, словно именно сочетание дерна и алкоголя вызывало приступы агрессивности и превращало нас в маньяков. На этом закончилась наша епитимья. Остается задаться вопросом: что предпринимают клубы для доказательства того, что мы способны себя обуздать и, однажды встретившись с какой-нибудь европейской командой, не сотрем в порошок половину ее болельщиков? Полиция что-то делает; болельщики что-то делают (именно постэйзелевское настроение отчаяния породило фильм ?Штрафной удар?, клубные фанатские издания, Ассоциацию любителей футбола и грамотную, страстную, умную речь Рогана Тейлора, которую он произнес спустя четыре года, после трагедии ?Хиллсборо?); а вот клубы - боюсь, что клубы ничего. Провели маловразумительную акцию с запретом продажи спиртного, а когда поняли, что лишились нескольких монет, вернули все на круги своя.

Затор

?Астон Вилла? против ?Арсенала? 22.01.86

?Арсенал? против ?Астон Виллы? 04.02.86

     Январская 1986 года четвертьфинальная игра розыгрыша Кубка Футбольной лиги, которая проходила на стадионе ?Астон Виллы?, - лучшее из всего, что я запомнил: прекрасная арена, где я не был с самого детства, и достойный итог (1:1 - в первом тайме гол забил Чарли Николас, а во втором, при полном преимуществе, удачные моменты не реализовали Рикс и Куинн). И еще историческая деталь: морозный январский воздух (во всяком случае, морозный в той местности) был словно настоян на марихуане - такого я раньше на трибунах не замечал.
     После Рождества стало наблюдаться нечто вроде мини-возрождения: когда дела пошли совсем неважно, мы в первую субботу обыграли ?Ливерпуль? на своем поле, а в следующую ?Манчестер Юнайтед? на поле противника (хотя до того продули ?Эвертону? 1:6 и три субботы подряд не могли открыть счета: во вторую субботу у себя дома сыграли по нолям с ?Бирмингемом? - командой, которая вылетела из премьер-лиги, и таким образом продемонстрировали самый плохой футбол за всю историю первого дивизиона). Мы расслабились и - невероятная глупость - позволили себе на что-то надеяться, но с февраля и до конца сезона все опять пошло наперекосяк.
     Переигровка четвертьфинала розыгрыша Кубка Лиги с ?Виллой? на своем поле - самый кошмарный день в моей жизни и очередной спад в отношениях с клубом. Дело не только в том, как мы проиграли (Дон Хоуи поставил Маринера в полузащиту, а Вудкока посадил на скамью запасных); не только в том, что в розыгрыше Кубка уже не осталось сильных противников и нам открывалась прямая дорога на ?Уэмбли? (если бы мы обыграли ?Виллу?, то встретились бы в полуфинале с ?Оксфордом?); не в том, что мы шестой год подряд ничего не завоевывали. Положение было гораздо хуже, хотя и все вышеперечисленное не радовало.
     Моя нескончаемая депрессия рвалась наружу, а происходившее на ?Хайбери? напоминало ночные кошмары. Но и это еще не все: я, как всегда, хотел, чтобы ?Арсенал? мне показал, что плохое - не вечно, что есть возможность сломать стереотип и черная полоса близится к концу. А ?Арсенал? словно бы задался целью демонстрировать совершенно обратное: мол, пропасть - это навсегда: такие люди и такие клубы неспособны найти выход из пространства, в которое сами себя заключили. В тот и в последующие дни мне не переставало казаться, что и я, и ?Арсенал? совершили слишком много ошибок и так долго пускали все на самотек, что уже ничего не исправить; вернулось на этот раз еще более пугающее ощущение, что я навсегда привязан и к клубу, и к этой неполноценной жизни.
     Меня ошарашило и измочалило поражение (1:2 - на последней минуте). На следующее утро моя девушка позвонила мне на работу и, уловив в моем голосе уныние, спросила:
     - Что случилось?
     - А ты разве не слышала? - жалобно отозвался я.
     Она разволновалась, а когда узнала, в чем дело, на секунду успокоилась - всего лишь на секунду, ибо сразу же вспомнила, с кем имеет дело, а потому постаралась изобразить самое искреннее сочувствие. Я знал, что она не понимает моей боли, но не решился объяснить, что существует такой затор, такой тупик, из которого мне не выбраться, пока не выберется ?Арсенал?... глупая, вздорная мысль (совершенно искажающая смысл перевода команды в низший дивизион); но хуже было другое - я искренне в это верил.

Расчистка затора

?Арсенал? против ?Уотфорда? 31.03.86

     Я думаю, что не только результаты игр после памятной встречи с ?Виллой? навели совет ?Арсенала? на мысль, что пора действовать, хотя сами по себе эти результаты были плачевными (и особенно проигрыш кубковой встречи в Лутоне, который вошел в "Историю ?Арсенала? за 1985-1986 годы, выпущенную на видеокассетах, и, как считается, стал причиной отставки Дона Хоуи, хотя всем известно, что это не так и Хоуи ушел после победы 3:0 над ?Ковентри?, потому что узнал, что председатель Питер Хилл-Вуд вел за его спиной переговоры с Терри Венейблсом).
     После игры с ?Виллой? и до его отставки на северной стороне часто скандировали: ?Хоуи, вон!? Но когда он ушел, оставшаяся без руководства команда затрещала по швам, и выкрики возобновились, только уже в адрес председателя. Я к ним не присоединялся: понимал, что совет ведет дела спустя рукава, однако предпринимает хоть какие-то действия. Понимал, что ?Арсенал? - сборище чрезмерно оплачиваемых перезревших звезд. Команда никогда не опустится на самое дно, но и не сумеет никого победить, и от этого застоя хотелось в отчаянии выть.
     Девушка, которая честно пыталась меня понять после игры с ?Виллой?, но, конечно, не сумела, отправилась со мной на матч с ?Уотфордом?, и это был ее первый футбольный опыт. Нелепое знакомство: на стадионе не больше двадцати тысяч зрителей, да и те явились только для того, чтобы выразить свое глобальное неудовольствие всем, что происходило (я сам принадлежал к другой категории - я пришел потому, что всегда был там).
     Игроки ?Арсенала? потолкались по полю около часа и пропустили два мяча, и тогда произошло нечто странное: северная трибуна поменяла объект поддержки - громким ревом стала приветствовать любую атаку ?Уотфорда? и при каждом промахе (а их насчитывались сотни) удрученно тянула ?у-у-у-у!?. С одной стороны, смешно, но с другой - безнадежно: болельщики настолько во всем разочаровались, что выразили свое презрение команде наиболее обидным способом - повернулись к ней задом, хотя в каком-то смысле это была палка о двух концах. Но понимание того, что дно достигнуто, принесло облегчение: кто бы ни возглавил команду (Венейблс поторопился дать понять, что он не собирается влезать в это болото), ниже опускаться было некуда.
     После игры у главного входа состоялась демонстрация, однако, чего добивались эти люди, было неясно: одни требовали возвращения Хоуи, другие просто давали выход накопившейся злости. Мы потолкались среди них, но никто из моей компании не испытывал необходимой для участия в подобном действе ярости. Я не забыл, как по-детски, мелодраматично вел себя, когда после игры с ?Виллой? говорил со своей подругой по телефону. Отчасти демонстрация болельщиков была мне даже выгодна, ибо оправдывала в глазах недоумевающей девушки мое дурное настроение: пусть видит, что я не один такой, нас много - тех, кто переживает о судьбе ?Арсенала? больше, чем о чем-либо другом. Вот оно - то, что я тщетно пытался объяснить: футбол - не развлечение и не способ ухода от действительности, а особый мир. Я почувствовал себя отмщенным.
     1986-1992

Джордж

?Арсенал? против ?Манчестер Юнайтед? 23.08.86

     Моя мать держит двух котов: одного зовут О'Лири, другого Чиппи - прозвище Лайама Брейди, а на стенах гаража до сих пор видны следы сделанных мною двадцать лет назад надписей мелом: ?Рэдфорд за Англию!?, ?Чарли Джордж!? Если моей сестре Джилл немного помочь, она и сейчас вспомнит имена игроков того состава ?Арсенала?, который добился двойной победы.
     Как-то в мае 1986 года Джилл позвонила мне в лингвистическую школу. В тот период она работала на Би-би-си, а корпорация, по мере поступления главных новостей, объявляла их для сотрудников по громкой связи.
     - Джордж Грэм, - произнесла она.
     Я поблагодарил и повесил трубку.
     Вот так всегда в нашей семье. Я чувствовал угрызения совести, ибо футбол вторгается не только в мою, но и в их жизнь.
     Довольно неожиданное назначение: что бы ни говорил теперь председатель, Джордж был вторым или даже третьим кандидатом. И не получил бы этот пост, если бы не запомнился своей игрой за ?Арсенал?, когда я только начинал ходить на стадион. Он пришел из ?Миллуола?, который спас от вылета в низший дивизион, а потом вытянул в более высокий, но я не заметил, чтобы он хватал с неба звезды. И беспокоился, что, не обладая достаточным опытом, Джордж отнесется к ?Арсеналу? как к очередной команде второго дивизиона, станет мыслить мелко, экономить и думать не о том, как переиграть другие клубы, а о том, как сохранить пост. И поначалу мои страхи получили подтверждение. За год он приобрел одного Перри Гроувза - за 50 тысяч фунтов у ?Колчестера? - и тут же продал Мартина Киоуна, а затем Стюарта Робсона - молодых игроков, которых мы знали и любили. Команда обеднела: Вудкок и Маринер ушли, Кейтон собирался последовать их примеру, а новых футболистов Джордж упорно не покупал.
     Первую игру ?Арсенал? выиграл у ?Манчестера? (гол на последних минутах забил Чарли Николас), и мы расходились со стадиона, испытывая чувство настороженного удовлетворения. Но следующие две закончились безвольными поражениями, и в середине октября у Джорджа начались неприятности. Затем последовала нолевая ничья с ?Оксфордом? - такая же убогая, как все, что мы видели в последние шесть лет, и зрители на трибунах, выведенные из себя предполагаемой скупостью Джорджа, уже начали выкрикивать в его адрес оскорбления. И тут в середине октября мы разнесли ?Саутгемптон? 4:0 (хотя надо признать, что все четыре мяча забили, когда был заменен травмированный вратарь противника) и на пару месяцев захватили лидерство в дивизионе. Однако Джордж сделал гораздо больше: он превратил ?Арсенал? в нечто такое, что ни один человек, которому еще не стукнуло пятидесяти, ни разу не видел на ?Хайбери?, и в буквальном смысле спас всех болельщиков клуба. А счет... в ситуациях, когда фанаты надеялись максимум на один гол, команда стала регулярно забивать четыре, пять и даже шесть. В последние семь месяцев три разных игрока ?Арсенала? пять раз делали хет-трик в одном матче.
     Встреча с ?Манчестер Юнайтед? была символична еще и по другой причине: с нее начиналось действие моего сезонного билета. Летом мы с Питом приобрели абонементы, хотя и не связывали с новым тренером никаких надежд - просто мы примирились с безнадежностью своей страсти, перестали притворяться, что футбол - мимолетная прихоть и мы будем ходить не на все, а только на некоторые игры. Я загнал кипу разовых билетов и на вырученные деньги накрепко связал свою судьбу с судьбой Джорджа, о чем потом не раз горько сожалел, впрочем, как правило, недолго.
     Самая тесная футбольная связь - естественно, между болельщиком и клубом. Однако отношения болельщика и тренера бывают не менее прочными. Игроки не часто способны мен