ыми воротами, а рядом с ней  хорошо
знакомую длинноногую блондинку.
   На часах и трех-то нет!
   Бен сполна насладился тревогой в  голубых  глазах  Амбер,  когда  он,
заглушив  двигатель  и  выбравшись  из  прохладного,  благодаря  мощному
кондиционеру, салона на испепеляющую жару  австралийского  лета,  встал,
облокотившись на капот автомобиля, чтобы намеренно неторопливым взглядом
оценить красоту нынешней Амбер.
   Она  выглядела   виноватой   -   значит,   понимает,   что   приехала
подозрительно рано.
   Да, ничего  не  скажешь,  потрясающая  женщина,  даже  в  простеньком
платьице в розовый горошек и с волосами, закрученными в пучок. Почему-то
ему казалось, что Амбер приедет в  строгом  костюме,  подчеркивающем  ее
высокое положение. В черном или в  красном.  В  Сиднее  деловые  женщины
обычно выбирают для официального костюма черный или красный  цвет.  Либо
она не носит подобных костюмов, либо  намеренно  выбрала  сегодня  такой
наряд по каким-то тайным причинам.  Бен  не  мог  не  признать,  что  ее
невинный деревенский облик  взволновал  его  до  глубины  души  и  почти
полностью обезоружил.
   Его  взгляд  скользнул  по   ее   босоножкам,   открывающим   розовые
накрашенные ногти, потом медленно поднялся  по  голым  загорелым  ногам,
останавливаясь на  изящных  икрах  и  прелестных  коленях,  прошелся  по
широкой  юбке,  перехваченной  на  тонкой  талии  пояском,   и   наконец
остановился на груди.
   Он все эти годы досадовал, что ни разу не коснулся тогда ее груди. Не
обнажил ее. Хотя тысячи раз делал это в своих фантазиях и до той ночи..,
и после.
   Думать об обнаженной груди Амбер -  гибель  для  него!  И  как  бы  в
подтверждение этого его плоть  непроизвольно  дернулась.  Бен  испуганно
поднял глаза, но, как назло,  его  взгляд  задержался  на  сочных  губах
девушки, обведенных леденцово-розовой помадой.  Он  никогда  не  забудет
вкус ее губ. Их аромат. Ну почему же он чувствует себя столь беспомощным
теперь, когда оказался один на один с ней?
   Амбер не могла поверить, что стоит здесь  и  позволяет  ему  вот  так
бесцеремонно разглядывать  ее.  С  такой  пугающей  смесью  презрения  и
желания. Но хуже всего была ее собственная  физическая  реакция.  Сердце
заколотилось. Кровь побежала быстрей.
   Что будет, если он вдруг обнимет ее сейчас? Что ей делать? Эта  мысль
ужасала и одновременно очаровывала девушку. Она почувствовала, что  лицо
ее пылает от возбуждения, но это, похоже, лишь раздражило его.
   - На воре шапка  горит,  не  так  ли?  -  насмешливо  проговорил  он,
выпрямляясь. - Вернее, щеки.
   Краска отхлынула от лица Амбер.
   - Не понимаю, о чем ты говоришь.
   Бен засмеялся.
   - Я в восторге, Амбер. Надеюсь, ты сгораешь со  стыда?  Я  же  просил
приехать к четырем, а ты появилась на час раньше, несомненно  в  надежде
завоевать расположение бабушки прежде, чем я смогу поговорить с ней.
   - Вряд ли когда-нибудь наступит день, когда я буду сгорать  со  стыда
перед тобой, Бен Синклер, - проговорила она, с подчеркнутым достоинством
обходя свою машину.
   Но руки тряслись, когда она распахнула дверцу  и  достала  с  сиденья
коробку с яблочным пирогом.
   Будь он проклят, этот Бен Синклер! Какое право  он  имеет  судить  ее
столь строго, если его собственное поведение в ту ночь  было  ничуть  не
лучше, чем ее? И как получилось, что он заимел над ней такую власть?  Не
так уж он и хорош собой. Встречала она и более привлекательных мужчин. С
более правильным профилем. С более красивым телом. Но что за  чертовщина
- один дерзкий взгляд этих страстных  черных  глаз,  и  она  уже  теряет
рассудок.
   Это несправедливо!
   Скрип двери заставил Бена оглянуться.
   Бабушка спускалась по ступеням, опираясь на палку.
   Что, черт возьми, она делает с этой палкой?
   Упала? Страдает от ревматизма или артрита?
   Бен не знал. Он внезапно увидел все ее семьдесят девять лет.  Слабое,
худое тельце под дешевым цветастым платьем. Седые всклокоченные  волосы,
которым не помешала бы завивка. Стоптанные шлепанцы на ногах.
   Весь ее вид символизировал неустроенную старость. Его сердце сжалось.
Он почувствовал на себе  взгляд  Амбер  и  признал,  что  многие  из  ее
обвинений оказались справедливыми. Да, он был эгоистом.  Неужели  трудно
было  догадаться,  что  бабушка  расстроится,  если  он  не  приедет  на
Рождество домой?
   Что ей будет ужасно одиноко?
   - Бен, - строго проговорила она, - почему  ты  не  сообщил  мне,  что
приезжаешь?
   - Слишком трудно было  сообщить  тебе,  проговорил  Бен,  подбежав  к
бабушке и крепко прижав ее к груди. - Как  мне  объяснили  в  телефонной
компании, ты не положила трубку на рычаг.
   - Но я положила! - запротестовала Перл. - Я... Да..,  да,  я  снимала
ненадолго трубку позавчера вечером. Должно быть, забыла положить  ее  на
место. Я.., э-э.., похоже, стала немного забывчивой.
   - Зачем ты это сделала, бабуля? - настороженно спросил  Бен.  -  Были
звонки с угрозами, да?
   Перл была ошеломлена.
   - Что.., что ты имеешь в виду?
   - Я читал местную газету, бабуля. Мне приносят ее  каждую  неделю.  Я
думал, ты знаешь.
   - О, я.., я забыла...
   - Почему ты не позвонила мне и не сказала, что происходит?
   - Я.., я не хотела тревожить тебя. Ты  так  много  работаешь  там,  в
Сиднее. А это моя проблема, - непреклонно закончила она.
   - Когда моей бабушке угрожают, это уже становится моим делом.
   - Но был только один звонок, -  признала  она,  несколько  смутившись
из-за тревоги внука.
   Амбер тронули их отношения. Без всяких сомнений, Бен очень любит свою
бабушку. А старушка души не чает во внуке и безумно скучала одна.
   Но это гордая  старая  леди.  Слишком  гордая,  чтобы  попросить  его
приезжать почаще.
   Или помочь ей.
   Даже если без помощи Бена не обойтись.
   Амбер осталась стоять за воротами, чувствуя себя крайне неловко.  Она
не сомневалась, что миссис  Синклер  видит  свою  нежданную  гостью,  но
притворяется, будто ничего не замечает.
   Амбер ясно представила, что ее ждет. Бен, разумеется,  обвинит  ее  в
этом звонке с угрозами, в преследовании бедной старушки, хотя  на  самом
деле  она  пыталась  предложить  той  вполне  приличную   сумму,   чтобы
обеспечить достойную старость.
   - И что же это был за звонок?
   - Что? Да, собственно.., ничего особенного.
   - Бабуля, не води меня за нос. Рассказывай.
   - Но я не могу повторить таких слов, Бен.
   - Значит, звонил мужчина? Ругался?
   - Я никогда не слышала сразу столько грубых слов!
   - И чего он хотел?
   - Требовал убираться отсюда, иначе...  Она  наконец  взглянула  через
плечо Бена и увидела Амбер.
   Бен тоже взглянул в направлении Амбер, которая изо всех сил старалась
не выглядеть глупо, стоя у калитки со своим пирогом к чаю.
   - Иначе что? - проскрипел зубами Бен.
   - Он не сказал, что именно.
   - Но напугал тебя достаточно, чтобы ты не положила трубку на рычаг, -
высказал догадку Бен.
   Амбер решила, что с нее довольно.
   - Холлингзуорты не имеют никакого отношения к  этому  отвратительному
звонку, миссис Синклер, - уверенно проговорила она, полностью  игнорируя
злобный взгляд Бена.  Мы  так  не  поступаем.  Думаю,  статья  в  газете
разозлила некоторых людей в городе, которые могли бы получить работу  на
строительстве комплекса. К сожалению,  как  только  вмешивается  пресса,
подобные вещи случаются.
   - Что она делает здесь, Бен? - строго проговорила Перл.
   - Я пригласил ее, бабуля.
   - Зачем?
   - Когда я не смог дозвониться  до  тебя,  то  позвонил  Амбер,  чтобы
узнать, что происходит. Она захотела  снова  поговорить  с  тобой,  и  я
решил, что лучше всего - в моем присутствии.
   -  Хм!  Мне  кажется,  что  тебе  меньше  всего  этого  хотелось,   -
пробормотала старая леди.  -  Насколько  помню,  вас  двоих  никогда  не
связывали нежные чувства.
   - Да, раньше так и было, бабуля. - Слова Бена просто ошеломили Амбер.
- Но сейчас все изменилось. Мы уже  взрослые,  и,  думаю,  пришло  время
поговорить как взрослым - ты согласна, Амбер?.
   У Амбер глаза полезли на лоб. Неужели она не ослышалась? Бен  Синклер
сказал, что хочет оставить в прошлом старые обиды? С ума сойти!
   - Ну.., э-э... - забормотала Амбер и смутилась еще больше, когда  Бен
неожиданно  улыбнулся,  правда,  не  особенно   весело,   но   все   же,
оказывается, он не  всегда  выглядит  таким  мрачным  или  раздраженным.
Улыбка согрела его лицо и прибавила удивительного блеска черным  глазам,
которые обычно леденили ее арктическим холодом.
   - Второй раз за  всю  жизнь  удалось  лишить  тебя  дара  речи,  -  с
сарказмом проговорил Бен. - Должен признать, тебе это идет.
   Бабуля, не пригласить ли нашу гостью в дом, чтобы послушать, что  она
приготовилась сказать?
   - Как хочешь, - бодро отозвалась Перл. Но я все равно  не  продам.  А
что это ты принесла, девочка?  -  тут  же  спросила  старушка,  указывая
палкой на коробку в руках Амбер.
   - Пирог к чаю,  -  призналась  Амбер.  Перл  облизнула  губы  и  явно
призадумалась.
   - С яблоками?
   Амбер изо всех сил постаралась не рассмеяться.
   - Он самый.
   - Ммм. В таком случае вам лучше войти в дом. Никогда не могла устоять
перед яблочным пирогом!
   Вен подозрительно посмотрел на Амбер.
   Вряд ли это  совпадение.  Она  явно  постаралась  узнать,  чем  можно
смягчить сердце бабушки или по крайней мере как легче  всего  проникнуть
на ее кухню.
   - Вы уверены,  что  я  могу  войти  в  калитку?  Амбер  едва  заметно
улыбнулась. - Я имею в виду.., ваш ужасный волкодав сидит на цепи?
   - Ты что, смеешься надо мной, девочка? проворчала старушка.
   Амбер не зря играла в школьном театре.
   -  Ей-богу,  нет,  мэм.  Просто  после  всего,  что   вы   рассказали
корреспонденту местной газеты, я до смерти боюсь вашей  огромной  старой
борзой. Рокки, так, кажется, его зовут?
   Видимо услышав свою кличку, пес появился из-за  двери  и  неторопливо
подошел к калитке, свесив набок розовый слюнявый язык и дружелюбно виляя
хвостом. Ему явно хотелось, чтобы Амбер почесала его за ухом -  чем  она
долго занималась в прошлый раз, когда Рокки сразу улегся у ее ног.
   Амбер осторожно переложила коробку в левую руку, чтобы  правой  рукой
исполнить собачью мечту. Рокки тут же заурчал от удовольствия.
   -  Придется  отдать  этого  бесполезного  остолопа  на  живодерню,  -
вздохнула хозяйка.  Или  куда  отдают  бесполезных  собак.  Ваша  взяла,
заходите. Бен, оттащи этого слюнявого  идиота  и  впусти  гостью.  Пойду
поставлю чайник. Но не думайте, что и  меня,  как  Рокки,  можно  купить
хорошим обращением, предупредила она и направилась в дом.
   - Предатель, - пробормотал Бен, оттаскивая пса  от  Амбер.  -  А  ну,
место! - приказал он, и пес послушно побрел за хозяйкой.
   - Приятно видеть, что не все живущие  на  ферме  Синклеров  ненавидят
Холлингзуортов, - не могла не сказать Амбер. - Неужели собаки и  дети  и
впрямь способны лучше взрослых судить о характере человека?
   Бен снова улыбнулся.
   - Ты намекаешь, что я неверно судил о тебе все эти годы, Амбер?
   - Я могла измениться.
   - Неужели? Как интригующе. Ну-ка, дай сюда пирог, пока не уронила.  -
Он забрал коробку из рук девушки и почему-то поставил  ее  на  землю.  И
прежде чем Амбер поняла, что у него на уме, обхватил ее голову руками  и
поцеловал через калитку.
   Она не задумываясь отдала ему свои губы  и,  когда  его  язык  проник
сквозь ее зубы, слегка застонала от удовольствия.
   Бен немедленно выпрямился и шагнул  назад,  оставив  Амбер  стоять  с
широко раскрытыми глазами.
   - Видала? - презрительно процедил он. Ты ничуть не изменилась.
   Не изменилась, обреченно признала Амбер, когда весь ужас происшедшего
обрушился на нее. Опять она проявила  слабость  и  капитулировала  перед
ним. Только на этот  раз  она  не  пыталась  показывать,  будто  ей  все
безразлично. Слезы отчаяния наполнили ее глаза. Минуту назад она  думала
и надеялась, что они могли бы  положить  конец  прошлому  и  даже  стать
друзьями.
   Амбер проглотила комок, застрявший в горле, и с трудом произнесла:
   - Надеюсь, твоей бабушке понравится пирог, а я лучше поеду домой.  Не
буду зря терять время.
   Повернувшись, Амбер в слезах бросилась к машине, захлопнула за  собой
дверцу и завела двигатель, не обращая внимания на крики Бона  подождать.
Она до конца вдавила педаль, колеса взвизгнули, и машина умчалась прочь.
   В зеркале было видно, как Бен бежит следом в клубах  пыли.  Потом  он
остановился посреди дороги, глядя ей вслед.
   - Негодяй, - пробормотала она, ударив кулаком по рулю. - Негодяй!

Глава 5

   Бен беззвучно выругался. Как он смел так унизить ее?
   Пусть она сразу и с совершенно ошеломительным жаром ответила  на  его
поцелуй. Ну и что? Он не имеет права обвинять ее в  том,  в  чем  и  сам
грешен. Сколько раз он целовал женщин, которых даже не уважал, не говоря
уже о любви!
   - Бен! - окликнула его бабушка с веранды. Что ты там торчишь  посреди
дороги? И где мисс Холлингзуорт?
   Бен вздохнул и  побрел  назад,  подобрав  по  пути  коробку,  которую
поставил у калитки две минуты назад. Две  ужасные  минуты.  Как  бы  ему
хотелось вернуть их и прожить заново! Тогда  бы  он  точно  не  поддался
своему жалкому порыву  и  не  поцеловал  бы  ее.  Что  он  пытался  этим
доказать? Что она распутная дрянь, не достойная жалости?
   - Бен? - принялась допытываться бабушка, когда он поднялся на крыльцо
с коробкой в руках. - Бен, что случилось? Что ты натворил?
   - Что я натворил? - эхом откликнулся он.  Я  обидел  ее.  Вот  что  я
натворил.
   - Да, ничего нового. Сколько помню, между вами никогда не было  мира.
Ни одного нормального слова не можете сказать друг другу.  Но  раньше  у
этой девочки на твои колкости всегда  готов  был  достойный  ответ.  Что
заставило ее нынче удрать?
   Бен вздохнул.
   - Думаю, я зашел слишком далеко, бабуля.
   Ее брови приподнялись.
   - В каком смысле?
   Бен решил, что сказал достаточно.
   - Так, ерунда. В конце  концов,  я  избавился  от  нее,  не  так  ли?
Журналистам ты сказала, что мечтаешь именно об этом. Быть в  стороне  от
Холлингзу ортов.
   Бен заметил тревогу в глазах бабушки.
   - Ты сказал, что она не вернется? Никогда?
   - Ради бога, успокойся, - раздраженно проговорил он.  -  Ты  ведь  не
хочешь продавать ферму! - И тут неприятная мысль возникла в его  голове.
- Господи, бабуля, а ну-ка живо признавайся: вся эта история с  газетой,
часом, не попытка выжать из Холлингзуортов побольше денег?
   - Ничуть! - возмущенно запротестовала она.
   Бен прищурился, заметив, что бабушка не смотрит ему в глаза.  Значит,
она не говорит правду. По крайней мере.., всю правду и только правду.
   - Ты что-то задумала.
   - Глупости, - не признавалась она. - Что я могла задумать?
   - Не знаю. Но скоро выведу тебя на чистую воду.
   - Ты очень подозрительный мальчик,  Бен  Синклер.  И  слишком  быстро
веришь плохому о людях.
   - Возможно, но не тебе говорить. Горшок чайник винит: больно сажей ты
покрыт!
   - Кстати, о чайнике. Он уже, наверное, весь выкипел.
   - Боже мой, ты до сих пор  кипятишь  воду  на  этой  старой  дровяной
плите? Я ведь прислал тебе на Рождество чудесный  электрический  чайник.
Не говоря уже о микроволновой печи и автоматическом тостере. - Рождество
и день рождения - единственные дни, когда ,Бен мог позволить  себе  хоть
как-то  порадовать  бабушку.  Но  даже  в  этих   случаях   она   всегда
отказывалась от дорогих подарков, и он надеялся, что уж кухонную  утварь
ни один разумный человек не отвергнет.
   Бен последовал за бабушкой и по  дороге  положил  наконец  телефонную
трубку на рычаг.  Из-за  двери  кухни  слышалось  шипение  чайника.  Бен
поставил на стол яблочный пирог  и  огляделся.  Все  его  подарки  гордо
красовались на полке, но ни один не был распакован.
   - Бабуля, ты даже не  достала  электрический  чайник  из  коробки.  И
вообще ни один из моих подарков.
   - Прости. Ума не хватает читать все эти толстые инструкции, которые к
ним прилагаются.  Не  злись  на  меня,  Бен.  Я  очень  довольна  твоими
подарками. Но старую собаку новым трюкам не научишь.
   - Что и говорить,  Рокки  ты  неплохо  откормила,  -  Бен  кивнул  на
упитанного пса. - Для некогда известного на всю округу забияки это новая
страница жизни.
   Перл захихикала.
   - Да уж, выставил меня полной дурой перед Амбер.
   - Не принимай близко к сердцу, бабуля.
   Не он один потерял голову от Амбер Холлингзуорт.
   - Ты тоже? - спросила Перл, заваривая чай.
   - Боюсь, да, - признал Бен.
   - Хорошенькая девочка.
   - Давно уж не девочка. Ей сейчас, должно  быть,  двадцать  девять.  И
замужем была, и бог знает сколько любовников имела. Амбер не из тех, что
долго обходятся без дружка.
   - Кто бы мог подумать! Я не слышала о ней ничего такого.  А  впрочем,
ты знаешь, как любят почесать языком в нашем городишке.
   Стоит девочке остановиться на улице и поболтать с парнем, как их  тут
же зачисляют в любовники.
   Бен знал об этом, но не мог представить Амбер  без  любовника.  Целых
три года прошло, как она развелась!
   - Садись, ради бога, - сказала Перл, открывая коробку  с  пирогом.  -
Господи,  самое  вкусное  лакомство  к  чаю.  И   калорий   мало,   могу
гарантировать. А чего ты так на него смотришь, будто  привык  к  чему-то
более достойному? - продолжила она, разрезая пирог  на  кусочки.  -  Это
твоя городская подружка так тебя избаловала?
   Бен закатил глаза - опять за свое! Один и тот же разговор, стоит  ему
приехать домой: плохо ест. Вроде бы не худенький!
   - Я живу один, бабуля, и ты это прекрасно знаешь, - проговорил  он  и
со вздохом уселся на заскрипевший под ним затертый деревянный стул.
   - Разве Бренда не переехала к тебе?
   - Господи, нет, конечно! Что за ужасная мысль!
   Перл, хмурясь, разлила по чашкам чай.
   - А я-то надеялась, ты скоро женишься.
   На Рождество вот ездил знакомиться с ее родителями.
   - Не совсем.
   - Неужели я ошиблась?
   - Нет, это я ошибся, бабуля. Надо было  приехать  домой  и  встретить
Рождество с тобой. Было бы куда веселее. Я скучал по тебе.
   Сердце Бена тронула  слезинка,  блеснувшая  в  глазах  бабушки.  Перл
поспешно отвернулась и отчаянно заморгала.
   - Я тоже очень скучала по тебе, внучек.
   Но сейчас ты дома...
   - Да. И пока я здесь, нам нужно  серьезно  поговорить  о  предложении
Холлингзу ортов.
   Я знаю, ты не  хочешь  продавать  ферму.  Такой  была  и  моя  первая
реакция. Но ты, увы, не становишься моложе, бабуля, а  дом  этот  крайне
запущен. Никто не предложит тебе  больше,  чем  Холлингзу  орты.  На  их
деньги ты можешь купить хорошенький маленький домик поближе к городу,  и
еще останется немало, чтобы побаловать себя.
   - Я никогда не любила баловать себя, - ответила Перл,  усаживаясь  за
стол.
   Бен нежно взял ее морщинистую, опаленную солнцем руку.
   - Ты действительно хочешь остаться здесь навсегда, бабуля? Или просто
упрямишься?
   Она выдернула руку и гордо вскинула голову.
   - Я имею право упрямиться, если хочу! И имею  право  прожить  остаток
моих дней там, где пожелаю.
   Зазвонил телефон, и бабушка от неожиданности  подпрыгнула  на  стуле.
Бен заметил удивление в ее округлившихся глазах. Или страх?
   - Все в порядке, бабуля, - успокоил он. - Я подойду.
   Он поднялся и вышел в коридор,  где  на  шаткой  тумбочке  надрывался
телефон, словно разозлившись, что так долго оставался без действия.  Бен
снял трубку.
   - Послушай-ка, старая, глупая кошелка! прорычал грубый мужской голос,
прежде чем Бен успел сказать хоть слово.  -  Уноси  отсюда  свои  старые
кости, пока это не сделали за тебя! У тебя неделя,  чтобы  продать  свою
развалюху и убраться подобру-поздорову. А нет, так тебе  не  потребуется
никакой дом. Усвоила?
   Бен уже открыл было рот, чтобы ответить, но в трубке раздались гудки.
   - Черт возьми! - пробормотал Бен. Оставалось  только  надеяться,  что
это