одили  разные  слухи.  Фрол  не  захотел  обращаться  в
милицию, а когда менты сами пришли к нему выяснять,  что  случилось,  то  он
сказал: "Не знаю, что  там  произошло,  скорее  всего  канистра  с  бензином
взорвалась,  претензий  ни  к  кому  не  имею".  И  написал  соответствующее
заявление.
   И вот теперь Фрол погиб...
   - Иваныч, - нарушил я затянувшееся молчарие, - как же это произошло?  Что
случилось?
   - По-вдиотски, очень глупо. - И Сильвестр рассказал историю гибели Фрола.
   Случилось это в ночь с 30 на 31  декабря.  30  декабря  у  давнего  друга
Фрола,  владельца  сети  казино  и  залов  игральных  автоматов   "Империал"
Александра  Тимашкова,  был  день  рождения.  Праздник  решили  отмечать   в
небольшом казино, находившемся на Носовихинском шоссе, недалеко  от  городка
Железнодорожный. Компания в основном подобралась мужская, причем практически
все собравшиеся  были  заядлыми  картежниками.  Фрол  как  большой  любитель
азартных игр с удовольствием принял приглашение.
   Играли по маленькой, пили за здоровье именинника, в общем, расслаблялисв.
Эту мирную картину нарушил  Григорий  Соломатин,  завернувший  на  огонек  в
сопровождении своего телохранителя некоего Баскакова. Теперь уже трудно было
установить, изза  чего  начался  конфликт.  Соломатин,  как  считали  многие
свидетели, с кем уже переговорил Сильвестр, приехал в казино явно обкуренный
и настроенный на крутой разговор. Причиной разборки между ним и Фролом  стал
Гришин телохранитель, сломавший кастетом челюсть одному из гостей. Соломатин
и Фрол уединились в  кабинете  директора  "Империала".  О  чем  шла  речь  -
неизвестно. По окончании разговора прозвучал выстрел, оказавшийся для  Фрола
роковым. Сбежавшиеся на шум гости забили насмерть ногами и Соломатина, и его
охранника  Баскакова.  Их   трупы   были   спущены   под   лед   водоема   в
Железнодорожном. В это время истекающего кровью Фрола привезли  в  ближайшую
больницу, но там почему-то раненого  не  приняли.  Помчались  в  Купавну,  в
военный госпиталь. Фрола сразу же по  -  дожили  на  операционный  стол,  но
спасти его не удалось - ранение было не совместимым с жизнью.
   И вот теперь мы ехали на похороны Фрола, которые должны были состояться в
три часа дня на небольшом  подмосковном  кладбище.  Когда  мы  добрались  до
места,  на  кладбище  уже  собралось  много  народа.  В  основном  это  были
представители балашихинской братвы, а также Ногинска, Чехова,  Электростали,
приехали из Владимира, а также издругих городов. Все подходили друг к другу,
здоровались,  беседовали  вполголоса.  Был  там  и  Шурик  Макар,   который,
заприметив Сильвестра, тут же подошел к нам.
   Где-то в половине четвертого траурная  процессия  с  гробом  Фрола  стала
двигаться к месту  захоронения.  Снова  повторилась  церемония,  которую  за
последнее время я наблюдал слишком часто. После похорон, как  положено,  все
присутствующие на кладбище отправились на поминки.
   Как того и  следовало  ожидать,  гибель  балашихинского  лидера,  который
старался соблюдать статус-кво на своей территории, привела к  переделу  сфер
влияния. Начались разборки, стрельба, были  убиты  авторитеты  Паша  Родной,
Бакинец, Емеля, погиб реутовский мафиози Назар, получили смертельные ранения
и тяжелые увечья около полусотни боевиков различных группировок.
   Смерть Фрола глубоко переживал и Сильвестр. Для него Фрол был  не  только
сподвижником в борьбе с чеченцами, но  и  надежным  товарищем,  на  которого
всегда можно было положиться, к которому он мое обратиться за  поддержкой  в
случае необходимости. Теперь у Сильвестра  осталось  не  так  много  друзей,
готовых поддержать его в борьбе с чеченцами.
   На гибели Фрола череда смертей в  начале  1994  года  не  закончилась.  5
января в Яузе возле канализационного слива был случайно найден труп молодого
человека с гирями 32 и 24 килограмма,  привязанными  к  ногам.  Утопленником
оказался не кто иной, как Сергей Круглов - Сережа Борода. Его тело  опознали
по ботинкам, да еще по перчатке на правой руке - дело в том, что в одной  из
стычек с чеченцами он неловко воспользовался  гранатой  и  изуродовал  кисть
руки. С тех пор Борода ходил, не снимая перчаяки.
   Этот жуткий случай стал новым серьезным потрясением для Сильвестра.
   Загадочное исчезновение Сережи Бороды в  конце  1993  года  из  ресторана
"Метрополя" не наделало много шума. Практически  о  его  судьбе  беспокоился
один Сильвестр, который знал, что  Сережа  отъезжать  никуда  не  собирался.
Остальная братва решила, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, так
как  Борода  всегда  держался  обособленно  и  раньше  нередко  пропадал  на
некоторое время, а: затем вновь появлялся живой и невредимый.  К  сожалению,
на этот раз все кончилось более чем трагично.
   Сильвестр решил, что гибель Бороды является определенным  предупреждением
для  него.  Он  усилил  св,  ою  охрану.  Теперь  помимо   меня   Сильвестра
сопровождали еще человек восемь-десять крепких, надежных ребят.
   После  этого  печального   события   произошла   череда   новых   убийств
криминальных авторитетов. Первым 14 января 1994 года в  Нью-Йорке  был  убит
выстрелом в затылок известный-российский боксер Олег Каратаев. Он  имел  уже
судимость  и  после  отсидки  возглавлял  одну  из   российских   преступных
группировок.
   Через четыре дня, 21 января,  около  гостиницы  "Белград"  в  Москве  был
обнаружен  труп  екатеринбургского  предпринимателя   Александра   Газарова,
убитого выстрелом в затылок.
   Не прошло и недели, как 26 января в подмосковном Волоколамске,  в  камере
СИЗО был найден труп Виктора Бурлачко, известного под кличкой Бурлак, одного
из лидеров преступных группировок Зеленограда и Сходни.
   И совсем уж загадочное убийство случилось 23 февраля,  в  День  Советской
Армии, когда  в  подъезде  своего  дома  был  застрелен  сотрудник  Главного
управления охраны Президента майор Вячеслав Русаков.
   Убийство майора, а также элиты преступного мира ввергло московскую братву
в шок. По городу поползли слухи о тайном спецотряде по  уничтожению  лидеров
преступного  мира  под  романтическим  названием  "Белая  стрела".  Я   сам,
неоднократно встречаясь с братвой из других  группировок  в  ночных  клубах,
казино или просто на стрелках, все чаще и чаще слышал новые подробности этой
легенды,  гласящей,  что  в  Москве  существует  тайная   законспирированная
организация по уничтожению уголовных авторитетов.  Каждый  Находил  какую-то
новую деталь этой версии и делился ею с остальными.
   После череды отстрелов многие криминальные  авторитеты  поспешили  срочно
выехать за границу. На короткий промежуток времени уехал в США и  Сильвестр.
Однако долго за границей отсиживаться он не захотел и вскоре вернулся.
   Единственным человеком, который  не  боялся  никаких  покушений  на  свою
персону, был Отари Витальевич Квангришвили.
   Формально Отари Витальевич  был  председателем  Благотворительного  фонда
социальной защищенности спортсменов имени Льва Яшина. Однако на  самом  деле
Квантршпвили был достаточно близок ко многим лидерам преступных  группировок
Москвы и знаком со многими ворами в  законе.  Братва  к  нему  относилась  с
огромным  почтением,  чуть  ли  не  с  благоговением.  Отари  знал  это   и,
воспользовавшись своим авторитетом и подходящей  ситуацией,  стал  создавать
вокруг себя новую политическую партию,  программа  которой  была  связана  с
защитой прав спортсменов. Отари стал часто выступать по телевидению,  о  нем
начали  писать  газеты.  За  Отари  закрепился  какой-то  загадочный   имидж
"крестного отца" русской мафии. Квантришвили, как ни странно, и не  старался
его развеять, не понимая, что подобная слава очень опасна.
   Продвижение Отари очень злило Сильвестра. Надо сказать, что и до этого  у
Сильвестра с Квантришвили отношения были достаточно прохладными, хотя они  и
были партнерами по некоторым проектам в бизнесе.
   Однако это  партнерство  не  помешало  Отари  высказать  Сильвестру  свои
претензии по поводу гибели Глобуса. Тем более в их совместном бизнесе возник
ряд проблем, вину за которые  Квантришвили  также  возложил  на  Сильвестра.
Естественно, после этого между Сильвестром и Отари отношения стали  довольно
натянутыми. Когда же Квантришвили стал все чаще и чаще появляться на экранах
телевизоров и на страницах  прессы  и  его  стали  называть  не  иначе,  как
крестным отцом  русской  мафии,  Сильвестр  вознегодовал.  Его  честолюбивым
планам был нанесен тяжелый удар - ведь на это звание претендовал он сам.
 
 
   Глава 18
 
   Зима прошла  быстро.  Кровавые  январь  и  февраль  унесли  много  жизней
легендарных лидеров преступной Москвы. В марте наступило затишье.
   В начале 1994 года я сопровождал Сильвестра в поездках в Китай, Таиланд и
Турцию. Турция, так же как и Израиль, потрясла меня. Дела Сильвестр решал  в
Стамбуле. Это очень древний и красивый город, главной особенностью  которого
является то, что он расположен сразу на двух континентах. Поэтому  в  облике
города слились черты  мусульманской  и  европейской  культур.  Мне  довелось
побывать в древней части Стамбула. Я своими глазами видел храм Святой Софии,
вообще же в городе было очень много мечетей, поражавших своим  великолепием.
Но  нас  с  Сильвестром,  честно  говоря,   памятники   старины   не   очень
интересовали. Намного больше нас воодушевил поход в настоящую турецкую баню.
Питались мы исключительно в ресторанах, причем в разных.  Например,  обедали
мы чаще всего в "Масале", который размещался в старинном деревянном доме,  а
ужинали практически всегда  в  ресторане  "Пандели"  на  Египетском  базаре.
Турецкие национальные блюда пришлись нам по вкусу, но еще больше  понравился
танец живота, который исполняла молоденькая турчанка.
   Апрель в этом году выдался сырым и теплым.
   Снег  стаял  уже  в  начале  месяца,  оставив  после  себя  кучи  мусора,
скопившегося за зиму.
   5  апреля  около  шести  вечера  я  возвращался  домой  после  долгого  и
утомительного рабочего дия. В  дверях  подъезда  нос  к  носу  столкнулся  с
Вадимом и Сяавкой, которые тащили какие-то груженые сумки.
   - Куда вы, ребята? - спросил я у них.
   - Да мы так, по делам... - переглянувшись, ответили они. - Куда именно по
делам? - не отставал от них я.
   - В баню, в баню мы идем, - раздраженно ответил Славка.
   - Ну и я с вами пойду! - заявил  я.  Идти  в  баню  у  меня  не  было  ни
малейшего желания, но я был уверен, что ребята мне врут.
   Друзья в нерешительности остановились.
   - Сань, мы тебя не можем взять, извини, дело у нас важное.  Не  обижайся,
братуха! - сказал Вадик, положив руку мне на плечо.
   - Да ладно, все ясно. Я не в обиде.  Идите.  Небось  телок  каких-нибудь,
сняли? Я вам это припомню! - бросил я шутливо им вслед.
   Обернувшись, я проследил, как ребята садились в машину. От увиденного мне
стало нехорошо. "Не может быть!" -  сказал  я  сам  себе.  В  машине  сидели
курганские. На переднем сиденье - Олег, на заднем в  свете  уличного  фонаря
вырисовывалась запоминающаяся фигура Александра Солоника.
   Меня наполнило какое-то неприятное чувство. "Ну и черт с ними, -  подумал
я. - Пусть делают что хотят! Наверняка надело какое-то поехали! Охота  им  в
мокруху вляпываться с этими кретинами!" - Ту стрелку, на которой  курганские
перебили всех братков, я запомнил хорошо  и  принимать  участие  в  подобных
мерзостях у меня не было никакого желания.
   Воспользовавшись тем, что квартира осталась в полном моем распоряжении на
весь оставшийся вечер, а то и ночь - даже если Вадим  и  вернется,  ему  все
равно будет не до женщин, я съездил за Веркой и чудесно провел с ней  время.
Мы как раз сидели на  кухне,  поедая  какое-то  немыслимое  блюдо  Веркиного
приготовления, когда раздался телефонный звонок. Я  взял  трубку,  внутренне
уже приготовившись к  тому,  что  сейчас  придется  лихорадочно  собираться,
завозить Верку домой и мчаться на какое-нибудь срочной важности дело.
   - Санек, братуха,  включай  ящик  быстрее!  Важные  новости  сообщают!  -
услышал я взволнованный голос одного из братанов из дальневосточной бригады;
   Я сразу понял, что  произошло  что-то  из  ряда  вон  выходящее.  Швырнув
телефонную трубку на рычаг, я схватил  пульт  и,  включив  телевизор,  нашел
программу, по  которой  шла  передача  новостей.  Это  оказался  канал  НТВ.
Симпатичная ведущая с легким дефектом дикции, фамилию которой я никак не мог
запомнить, донесла  до  моего  встревоженного  мозга  следующую  информацию:
"Только что у Краснопресненских бань из винтовки с оптическим  прицелом  был
убит   председатель   Благотворительного   фонда   социальной   защищенности
спортсменов имени Льва Яшина Отари Витальевич Квантришвили.  Убийце  удалось
скрыться. По мнению правоохранительных органов, это заказное убийство".
   Я рванулся к телефону и стал набирать номер Сильвестра. Домашний  телефон
был занят, мобильный -  тоже.  Вероятно,  Сильвестр  с  кем-то  уже  делился
впечатлением от новости. Тут в комнату вошла Вера и задала какой-то вопрос -
я его даже не расслышал, только махнул Вере рукой, показывая, что мне сейчас
не до нее. Она сразу же вернулась - на кухню,  ще  начала  обиженно  звенеть
посудой.
   "Где  Славка  и  Вадим?"  В  душу  сразу  же  закралось  вполне  резонное
подозрение, и я стал названивать им да мобильные. Ни у того,  ни  у  другого
телефоны не отвечали,  только  женский  голос  с  механической  заунывностью
повторял мне, что абонент находится вне зоны досягаемости.
   "Неужели они к этому причастны?! - думал я в ужасе. - Ну все, это  война!
И мы в этой войне не победим!" В то, что все происходящее  является  простым
совпадением, мне верилось  очень  слабо.  Единственное,  что  мешало  мне  с
уверенностью сказать, что данное убийство дело рук наших-ребят,  -  это  то,
что я не считал Сильвестра способным на подобную акцию. Я не  мог  поверить,
что Сильвестр решится на убийство Отари.  Даже  если  отношения  между  ними
стали весьма недоброжелательными, это еще не повод для того,  чтобы  убивать
такого авторитетного человека. В конце концов славы и уважения это  убийство
Сильвестру не  принесет.  С  этими  мыслями  я  лег  спать  под  теплый  бок
разобидевшейся Верки. Иванычу звонить на ночь глядя не было никакого смысла,
а если честно, то я просто боялся узнать правду и тем самым подтвердить свои
самые худшие опасения. Ни Вадим, ни Славка в эту ночь так и не объявились.
   На следующий день рано утром, как это было у  нас  заведено,  я  позвонил
Сильвестру.
   - Иваныч, какие будут указания? - как ни в чем не бывало спросил я.
   - Слышал вчера новость? - сам перешел  к  страшному  для  меня  разговору
Сильвестр.
   - Да, - коротко ответил я.
   - Мы с тобой проведем сегодня ряд встреч, -  сказал  мой  шеф  и  наметил
время, когда за ним нужно будет заехать. Я ничего не стал спрашивать-у  него
про Отари, зная, что если он захочет, то  расскажет  сам,  а  если  нет,  то
пытаться что-то выведать у него - совершенно бесполезное занятие.
   В этот же день объявились Вадим и Славка. Этот факт сам по себе несколько
их оправдывал, так как если бы они были причастны к  убийству  Отари,  то  в
данный момент отсиживались бы где-нибудь в тихом местечке. С другой  стороны
к такому выводу могли прийти и  другие  люди,  подозревавшие,  что  убийство
Квантришвили - дело рук Сильвестра, а значит, кое у кого  подозрений  должно
поубавиться.
   Два дня после "таинственной и загадочной гибели Отари Сильвестр провел на
встречах с лидерами различных преступных структур и кланов. О чем он говорил
с ними, я не знал, так как Сильвестр все разговоры проводил с глазу на глаз,
не допуская близко даже  своих  телохранителей.  Иваныч  еще  больше  усилил
охрану, поменял адрес, временно перебравшись в гостиницу.
   Через три  дня  состоялись  похороны  Отари.  Подступы  к  Ваганьковскому
кладбищу были до отказа забиты иномарками. Проехать было невозможно. Команда
Сильвестра приехала на трех машинах. С трудом нам удалось припарковать тачки
на улшде, примыкающей к Ваганьковскому  кладбищу.  Сильвестр  был  в  черном
пальто, в черной водолазке, без головного убора. Мы медленно  направились  в
сторону кладбища. Я шел по правую руку от Сильвестра, немного позади  шагали
остальные  ребята.  Братва  из  других  районов  почтительно   расступалась,
пропуская Иваныча вперед.  Я  понял,  что  сейчас  для  Сильвестра  наступил
звездный час - он стал крестным отцом. Но такой расклад  будет  существовать
лишь до тех пор, пока люди не узнают,  что  именно  он  является  виновником
гибели  Отари.  Что  будет,  если  информация  об  этом  каким-либо  образом
просочится, мне даже думать не хотелось.
   На похоронах было очень много знаменитостей - эстрадные  певцы,  артисты,
шоумены,   бизнесмены,   депутаты,   политические   деятели.   Братва   была
представлена в полном составе: братки из враждующих группировок стояли рядом
друг с другом, отдавая последнюю дань  уважения  Отари  Витальевичу.  Братва
действительно благоговела перед ним. Говорить о том,  что  он  был  крестным
отцом, было бы, наверное, неправильно - он просто  имел  огромные  связи  во
всех институтах власти и во всех  слоях  общества.  С  одинаковой  легкостью
находил общий язык с маститым политиком  и  с  вором  в  законе.  О  связях,
которые были у Отари в правоохранительных органах, даже не стоит говорить  -
они были огромны. Братва к нему обращалась в основном с просьбой  помочь  по
зоне, кого-то перевести из одной колонии в другую... Он практически  никогда
никому не отказывал, всем  старался  помочь.  Действительно,  наше  общество
понесло тяжелую и невосполнимую утрату.
   После похорон, на которых известные люди говорили много хороших слов,  мы
не спеша покинули кладбище. Сильвестра провожали несколько, авторитетов.  Он
вел  себя  совершенно  спокойно  -  по  внешнему  виду  никак  нельзя   было
догадаться, что этот человек только что очень лицемерно провожал в последний
путь жертву своего собственного тщеславия, так  как  факт  самого  появления
Сильвестра на кладбище для меня был верхом лицемерия. Однако иначе поступить
Иваныч не мог, и я это пре - красно понимал. Если бы он не пришел сегодня на
похороны Квантришвили, то все "косяки" неминуемо легли бы на него.
   Наконец мы подошли к нашим машинам. Сильвестр  только  собрался  сесть  в
свой "Мерседес", как сзади его окликнули:
   - Сергей Иванович, одну минуточку!
   Мы  с  Сильвестром  обернулись  почти  одновременно.  Сзади  стояли  двое
неизвестных мужчин" Они были в темных пальто  и  без  головных  уборов.  Оба
улыбались. Их лица показались мне смутно знакомыми.  "Где  же  я  их  видел?
Стоп!  Вспомнил.  Это  погоны,  люди  из  органов,  которые  встречались   с
Сильвестром и Сережей Бородой около "Праги", конечно, это они!"
   Сильвестр кивнул им и приказал мне подождать  его  в  сторонке.  Люди  из
органов  подошли  к  Сильвестру,  поздоровались  и  о  чем-то  стали  с  ним
разговаривать. Говорили они недолго -  минут  пять-семь,  не  больше.  Затем
Сильвестр круто развернулся и, сделав  мне  знак  рукой  следовать  за  ним,
направился "к машине. Когда он уже  собирался  захлопнуть  дверцу,  один  из
мужчин крикнул, обращаясь к нему:
   - Сергей Иванович, береги свое здоровье! Жизнь, как видишь, опасна!
   Сильвестр махнул им рукой и хлопнул дверцей с  такой  силой,  что  машина
содрогнулась.
   После  похорон   Квантришвили   Сильвестр   увеличил   число   встреч   с
авторитетами. Мы без устали мотались в разные концы Москвы и в  Подмосковье.
Иногда в день на машине наезжали сто пятьдесят - двести километров.
   Как-то в штабное кафе, где Сильвестр отдыхал  и  ждал  своих  бригадиров,
зашли курганцы. Среди них были Олег, Солоник и почему-то Андрей. Олег  молча
подошел к Сильвестру, обнялся с ним, поцеловал и неожиданно сказал:
   - Ну что, Сильвестр,  теперь  ты  первый!  Принимай  х