могу отдышаться и, если  хотите,  рассказать  обо
всём поподробнее. Пока Яга суетится с самоваром, у нас есть минут  пять,  но
не больше... Бабка у меня в этом смысле строгая - пока не накормит,  никаких
разговоров.  Начну  сначала...  Я  -  Никита  Иванович  Ивашов,  19...  года
рождения, бывший москвич, бывший младший лейтенант милиции.  Бывший  потому,
что уже почти год живу в непонятно каком сказочно-параллельном  мире  времён
царя Гороха. А ещё раз "бывший" потому, что за  последнее  дело,  о  летучем
корабле, государь представил меня к повышению, и я, с его царственной  воли,
добавил себе на погоны ещё одну звёздочку. Не буду врать, что у меня всё так
сразу распрекрасно получалось... Если бы не практическая хватка Бабы Яги,  в
чей терем меня и выбросило при перемещении, я бы точно сошёл с ума. Не знаю,
как  другие  (не  слишком  любил  фантастические  романы),  но  лично  меня,
например, пришлось отпаивать от шока  травяными  настоями,  а  потом  ещё  и
работой грузить по самую маковку, чтоб о  доме  не  скучал.  Какой  работой?
Нашей,  милицейской,  естественно.  Многоэтажки  возводить  я   не   обучен,
электроутюг  смастерить  тоже  не  сумею,  но   хорошая   московская   школа
криминалистики заинтересовала Гороха. Тот и открыл специальным указом у  нас
в Лукошкине первое милицейское  отделение.  А  я  его  начальник,  гражданин
участковый, или, по-местному, "батюшка сыскной воевода". Разместились мы всё
в том же тереме Яги, он просторный, а бабке свой век одной доживать  скучно.
Вот она-то у нас и есть наилучший  эксперт-криминалист  по  всем  чародейным
вопросам. А тот здоровяк, что на воротах стоял, это Дмитрий  Лобов.  Он  при
отделении... ну на все руки! И вышибала, и филёр, и связной,  и  дворник,  и
охранник, а уж  в  смысле  ареста  государевых  преступников  -  один  всего
столичного ОМОНа стоит. Делу сыска предан  безоглядно!  И  быть  бы  ему  со
временем генералом, если бы не  один  маленький  недостаток  -  когда  мозги
раздавали, Митя в очереди последним стоял... Учим мы его, учим, как об стену
горох! Я его даже увольнять пару раз пытался, рука не поднялась...  Всё-таки
наш человек, милицейский.
   После трёх особенно громких расследований государь  наконец  дозрел  -  и
сотня стрелецкая под командованием Фомы Еремеева теперь "сыскной" именуется.
У всех ребят шевроны на рукавах появились, почти как у меня,  с  трёхцветным
флагом. Конюшню расширили, теперь при отделении уже целых шесть  лошадей,  а
значит,  есть  маленький  конный  отряд  быстрого  реагирования.   Жалованье
платится вовремя, плюс пайковые, да и тулупчики белые новенькие мне  на  всё
отделение из казны под расписку выдали. Сволочной бабкин  петух,  который  в
тёплое время года будил меня в четыре утра,  заперт  в  курятнике.  Отбывает
зимний срок, орать орёт, но уже не так слышно.
   В целом, надо признать, пока жаловаться грех. Тем паче что преступность с
холодами резко падает, и в основном почти половину  декабря  мы  предавались
вынужденному безделью.  Что  и  подвигнуло  меня  на  "новые  подвиги".  Как
говорится, не было печали... Я придумал... хоккей! Стрельцы приняли идею  на
ура, и за какую-то пару недель мы подсадили на это дело весь город.
   - Никитушка, откуль ты тока взял забаву энту  басурманскую?  -  беззлобно
ворчала бабка, пока я наворачивал щи  со  снетками.  С  ответом  можно  было
подождать: во-первых, Яге он не очень и требовался, а во-вторых, щи очень уж
вкусные... - Вчерась слышала, будто бы кузнецы супротив кожевенников играли,
да не выиграли. На два раза больше им по воротам насовали. Но уж апосля,  за
площадью, молотобойцы своё и возвернули! Да  клювами  твоими  мудрёными  так
кожевенную улицу отходили, что стрельцов пришлось звать!
   - Ере...меев ток...ла...тыфал! - старательно чавкая, подтвердил я.
   - Да ты, молодец, ешь, не отвлекайся. Бона и каша ещё дожидается...
   - Н...не могу. Спасибо, бабуль, но не могу. По расписанию  через  полчаса
тренировка, как же я с набитым пузом Митьку гонять буду?
   - Пожалел бы мальчонку... - укоризненно покачала головой Яга, но  спорить
не стала, взялась за самовар. - Нешто можно ему  вечно  на  воротах  стоять?
Измёрзнет весь, да и, того гляди, шайбой твоей опять по лбу огребёт.
   - Пробовал я его на поле выпускать... Это всё равно что ядром пушечным  в
магазин богемского стекла запустить - от него стрельцы во  все  стороны  как
кегли  посыпались!  Троим  потом  примочки  класть  пришлось...  Нет,  пусть
голкипером работает, и он никого не убьёт, и ворот за его  спиной  почти  не
видно.
   - Всё одно не разберу, - видимо, бабке тоже было нечем  заняться,  обычно
она по два раза не переспрашивает, - чего ж заради десяток здоровых  мужиков
по  льду  голенному  топотнёй  бегают  да  клювами  гнутыми  по   чурбачонку
безвинному бьют? Добро бы друг дружку по горбу гвоздили,  тогда  хоть  ясно,
чья взяла... Где ж тут удаль молодецкая, где ж  лихость  да  силушку  народу
показать?
   - Бабуля! - медленно и строго напомнил я. - Вы прекращайте мне в  команде
подрывные разговоры вести. Думаете, я не знаю, кто Митьке подсказал,  что  в
воротах не шайбу ловить надо, а нападающих противника лопатой отгонять?!
   - Да не я это, Никитушка! - чересчур праведно замахала руками Яга.
   Другой бы поверил, но я ведь её не первый день знаю...
   - Не вы, значит... а у шорника Егоровн теперь двух зубов нет! Это как?
   - А неча ему, невеже,  в  наши  ворота  с  клюкой  переть!  -  запальчиво
вскинулась бабка, но под моим осуждающим взглядом осеклась. Молча сунула мне
чашку с чаем и, пододвинув мёд, села  в  уголочке,  обиженно  теребя  уголок
головного платка. В дверь постучали.
   - Войдите.
   - Здоровы будьте, хозяева! - Из сеней, отряхивая с шапки снег, в  горницу
вошёл  сотник  Еремеев.  Человек  дельный  и  проверенный,  всего  по  жизни
добивавшийся сам, за что и был уважаем всем отделением.
   - Садись к столу, Фома Силыч.
   - Благодарствуем, а только некогда. Собирайся, Никита Иванович, царь тебя
ко двору требует.
   - Боже мой, неужели хоть там что-то произошло? - едва ли  не  подпрыгнув,
поднялся я. Бабка тоже с надеждой вытянула шею.
   - Нет, тихо всё... - добродушно хмыкнул сотник. - Поговорить ему с  тобой
надобно. Ты  ведь  о  смотринах  царских  наслышан,  чай?  Да  и  посольство
запорожское не сегодня-завтра ко двору пожалует...
   - Ну а я - то при чём? Я ему не брачный консультант и не  дипломатический
корпус...
   Ехать сразу расхотелось. Однако  хитрый  Фома  заговорщицки  подмигнул  и
весомо добавил:
   - А также хочет государь с тобой об одном  дельце  покалякать.  Вроде  бы
кубок у него с червонцами лишний... Понял ли?
   - Бабуль! - взмолился я, сразу всё поняв. - Проведите тренировку за меня,
а? Мне к царю по делу, срочно!
   - Охти ж мне с тобой, Никитушка... - нарочито медленно  поднялась  старая
ворчунья. - И спина-то болит, и колено припухло, и глазоньки уже  не  те,  а
мороз-то всё леденит без разбору! Ну да беги уж...  Управлюсь  как-нибудь  с
твоими архаровцами...
   - Спасибо! - Я мигом накинул тулуп,  сунул  ноги  в  валенки  и  на  ходу
чмокнул бабку в щёку.
   - Никитушка!
   - А? - уже в сенях обернулся я.
   - Ты уж там... не очень-то спеши. Как следует подмогни  государю!  Дай  и
мне на старости молодых парней по двору погонять. Э-эх, где  мои  семнадцать
лет?!

***

   Последняя фраза  -  не  из  Высоцкого,  так  в  Лукошкине  каждая  вторая
пенсионерка приговаривает. Мы с Фомой ехали в  санях,  полозья  скрипели  по
снегу, возница прикрикивал на кобылу, и, чтобы говорить, приходилось  слегка
повышать голос.
   - Клюшки всем достал?
   - С двойным запасом плотники настругали. Да ещё шайб берёзовых  немерено.
А сколь команд в финал выйдут?
   - Максимум три! Мы пока фавориты, следом по очкам - "Святые отцы",  а  уж
за ними боярская дума.
   - Вот уж не ждали, не чаяли... Да как же их, толстопузых, на  такое  дело
развезло?
   - У них в команде сейчас ни одного думца и  нет,  набрали  легионеров  из
кузнецкого ряда, двое из царских стрельцов  и  вроде  рыбак  один.  У  него,
кстати, удар хороший...
   - А можно так ли? Замест своей рожи другую подставлять?!
   - В принципе правилами не возбраняется...
   Вот так, без  лишнего  шума  и  ажиотажа,  проходил  первый  в  Лукошкине
хоккейный чемпионат на кубок царя Гороха! Государю моя затея понравилась, он
и сам после первого просмотра требовал себе клюшку, но бояре  не  позволили.
Должен признать, что на этот раз они были абсолютно правы - в царский  терем
съезжались невесты! Да-да,  наш  Горох  наконец-то  решил  жениться.  Довели
мужика, говорят, всем государством три года упрашивали... Оно  и  правильно,
царю нельзя слишком долго жить гражданскими браками. То есть если  иногда  и
понемногу, но не с каждой и не... А может, он из-за своего последнего романа
так решил. Это отдельная история и печальная... Я, кстати, тоже женюсь. Нет,
не сейчас, когда-нибудь, но обязательно. У  меня  даже  девушка  на  примете
есть, Олёна! Просто её нет здесь сейчас... В общем, я - то погожу  пока,  но
потом как-нибудь мы к этой теме вернёмся, обещаю...
   До царского терема докатили быстро. Зима, дороги обледенели, если  лошадь
хорошо подкована, сани просто стрелой летят. А у Гороховых  ворот  творилось
натуральное дорожно-транспортное происшествие в  международных  масштабах...
Невесты прибывали косяком! И все с эскортом, парадным поездом, с  прислугой,
охраной, полевой кухней и прочими причиндалами. Чью-то  карету  на  полозьях
развернуло боком, проход перегородило намертво, кони храпят, возницы щёлкают
кнутами, бардак полнейший! Народ лукошкинский  хохочет,  разумеется.  Видишь
ли, их хлебом не корми - дай послушать, как царские невесты  на  иностранных
языках друг  дружку  ругают  нецензурными  выражениями.  Наш  приезд  вызвал
здоровое волнение,  видимо,  горожане  дружно  решили,  что  я  сюда  явился
исключительно арестовывать.
   - Вяжи сквернавок, народ, пока Никита Иванович не осерчал!  Будут  знать,
как при детях малых "состенуто кон в модэрато!"  говорить!  Ох,  грехи  наши
тяжкие... Ну, ей "зи ферфлюхтер хунд!" и ответили!
   - Ой, нешто так и сказали?!
   - Да, а та рыжая ей вслед ещё "шалавус грециус смоковнис!" добавила!
   - А, ну тогда ясное дело - под арест...  Подсобить  ли,  батюшка  сыскной
воевода?
   - Чего спрашиваешь?! Энтих мымр заморских вона сколько, а  Никита  Иваныч
один, носом простуженный, чё ж ему переутруждаться-то... Навались, народ!
   ... Я только фуражку по самые уши натянул. Ну их! Пусть Еремеев  сам  тут
разбирается,  меня  у  Гороха  ждут.  Летом  этих  деятелей  и  кочергой  не
раскочегаришь, а зимой, на морозе,  только  повод  дай  потолкаться...  Пока
сотник зычным голосом наводил порядок, я  кое-как,  бочком  протиснулся  под
польским обозом и, перепрыгнув через длинные полозья финских санок,  успешно
выбрался во двор.
   Царские стрельцы, спешащие растаскивать  "пробку",  на  ходу  махали  мне
шапками. Ребята почти все знакомые, я тоже  козырял,  не  сбавляя  шага.  Им
играть на днях с Гостиным двором,  там  три  купеческих  каравана  выставили
объединённую команду. Гости проиграют почти наверняка,  у  них  там  всё  на
чистом энтузиазме, а стрельцы -  команда  сыгранная,  дисциплинированная.  К
тому же гвардия самого государя... Когда они нам  в  первый  раз  проиграли,
Горох в запале отправил хоккеистов на конюшню и в батога. Еле  успел  отбить
бедолаг, пояснил царю, что в противном случае чемпионата не будет  -  с  ним
играть откажутся. Государь подумал,  кивнул,  заменил  батога  на  отеческий
подзатыльник каждому и махом назначил себя их же главным тренером!
   Я уже поднимался на  второй  этаж  по  лестнице,  когда  меня  перехватил
думский дьяк Филимон. Он выглядел измотанным и побитым, почему  и  вёл  себя
достаточно вежливо.
   - Здрав буди, сыскной воевода. А не одолжишь ли от щедрот  своих  времени
толику, ибо вопрос жизненно важный имею.
   - Здравствуйте, гражданин  Груздев.  Времени  нет,  царь  ждёт,  так  что
выкладывайте быстро.
   - Заявление в милицию твою имею, - быстро заявил дьяк.
   - Фискальный донос?
   - А хоть бы и фискальный, ты  нос-то  не  вороти!  Чай,  мои  доносики  в
прошлый раз за тебя всю работу сделали...  Али  забыл  про  девку  чернявую,
бесстыдную? - завёлся  было  Филимон  Митрофанович,  но  вовремя  осёкся.  -
Прошение нижайшее имею через городское отделение на отца  Кондрата  надавить
примерно. Не могу я более в команде ихней быть, не могу-у!
   - Вы мне в ухо не кричите, пожалуйста. И  за  портупею  меня  хватать  не
надо, - чуть отодвинулся я. -  Ничего  не  понимаю,  вы  ведь  лучший  левый
защитник, на вас весь синод молится!
   И это истинная правда... Хоккеист из него, как из скрипача - тореро.  Но!
Как только дьяк, в длинной рясе, телогрейке, косо сидящем треухе, с клюкой в
руках появляется на левом фланге - все команды попросту забывают про игру...
Они с рёвом ловят гражданина Груздева, а тот ловко улепётывает  от  них  под
свист и улюлюканье всей толпы! Ей-богу, "Святые отцы" нам в этот  промежуток
две шайбы закатали, пока я хоть как-то сумел организовать ребят...
   - Моченьки моей более нет, участковый... - Жалобно сморщив лицо,  Филимон
Митрофанович изо всех сил пытался выжать большую  горючую  слезу.  -  Кажный
вечер рёбрышки болят, ноги сами уж и не ходют, на  голове  одни  шишки,  ить
лёд-то не перина, а уж бьют меня...  Ведь,  по  совести  говоря,  совершенно
бесчестно бьют-то! Почём зря ведь! И больно так, главное...
   - Ну... в игре всякое бывает, - вынужденно  прокашлялся  я.  -  Но  судья
следит, и на последнем матче два плотника получили по две минуты.  Шмулинсон
старается...
   - Ах, Шмулинсон! - раненым изюбром взревел аж подпрыгнувший  дьяк.  -  Да
судья  твой  купленный  с  потрохами  три  раза   и   проданный,   и   снова
перекупленный! Меня с ног бьют, а он не видит! Меня по льду на спине  катят,
а он отворачивается! Меня в ворота с шайбой в  зубах  затолкали,  а  он  гол
засчитывает! Иудей он и есть! И  как  тока  еврею  обрезанному  православный
хоккей судить дозволили?!
   - Абрам Моисеевич - единственное  незаинтересованное  лицо,  -  попытался
объяснить я, поспешно  ретируясь  задом  к  царским  дверям.  -  Израильская
команда в чемпионате не участвует, а судит он относительно честно...
   - Относительно?! Да меня, грешного, от такого отношения кажный раз  домой
на руках относят, в безопасность относительную... Аспид иерихонский!
   Спасительные руки царских стрельцов подхватили меня  сзади  под  мышки  и
мигом утянули в кабинет государя. Горох с мрачным лицом маршировал из угла в
угол. Это не факт плохого настроения, скорее признак крайней озабоченности и
неуверенности в себе.
   - Вызывали?
   - Приглашал, - важно поправил Горох, но тут же споткнулся  о  складку  на
ковре, едва не растянувшись на полу. - Тьфу,  зараза!  Ну  сил  моих  нет...
Ей-богу, сейчас кого-нибудь обезглавлю!
   - Да ладно вам... - Я похлопал царя по спине, помог поправить  корону  на
голове и едва ли не силком усадил на широкую  узорчатую  скамью.  -  Это  вы
из-за невест?
   - А чтоб им всем! - кивнул государь. - Угораздило сболтнуть  не  вовремя,
так бояре верные уже к вечеру гонцов во все страны  отправили.  Теперь  едут
вон... Из Франции, из Германии, из Швеции, из Италии, из Африки...
   - Что?
   - Вот те крест, Никита Иванович, припёрлась-таки эта Тамтамба Мумумба!  -
в сердцах притопнул Горох. - А наших, русских, тех вообще не считано... Едва
ли не от каждого города по красе-девице послано. Рождество на носу, а у  них
смотрины... Ведь весь праздник мне испоганят!
   - Ну,  это,  так  сказать,  проблема  дипломатическая.  Милицию-то  зачем
вызывали?
   - Ох и зануда ты, сыскной воевода... Да, может,  мне  тут  поговорить  по
душам не с кем? Может, мне тут... Выпить хочешь?
   - Не могу, на службе, - твёрдо отказался я.
   - Ну и шут с тобой, а я в одиночку тоже не буду. Хотя и надо бы с устатку
безмерного... - тяжело вздохнул государь. - Так, может, вечерком  заглянешь,
а?
   - Вечерком - пожалуйста, но напиваться не буду. Сегодня до заката кузнецы
с ткачами на площади играют, придёте?
   - Куда мне... Посольство запорожское  вот-вот  прибыть  должно,  договора
пограничные обновлять надо. Бояре мне из терема и носу высунуть не дадут...
   - Понимаю. А вот насчёт...
   - Да не забыл я. - Горох мотнул головой в сторону  небольшого  настенного
шкафчика. - Вон дверку-то открой да кубок чемпионский  с  собой  забирай.  В
конце недели сам вручишь, мне уж недосуг будет...
   Я подошёл к шкафчику и распахнул его...
   - Нравится? - не оборачиваясь, продолжал  царь.  -  Червонное  золото,  с
чеканкой да эмалями, венецианской  работы  будет.  А  червончики  я  к  нему
самолично  подбирал,  новенькие,  полновесные,  один  к  одному!   Ну   чего
молчишь-то, участковый?! Али от радости и речи благодарственные растерял?
   На полке было пусто. Горох встал, заглянул мне через плечо и ахнул...

***

   -  Стража-а-а-а!  Все  сюда!  Перекрыть  ходы-выходы!   Хватать   каждого
подозрительного! Обыскивать всех подряд! Если через десять минут  украденный
кубок с червонцами не будет найден, я тут всем...
   - Ты чего орёшь, участковый? - душевно подёргал меня за рукав царь.
   Я обернулся, тяжело дыша от бурных страстей и кипящих эмоций.
   - Как это... чего ору?! Но ведь кубок... его же нет!
   - Всё спокойно, молодцы. - Горох улыбчиво  отмахнулся  от  ворвавшихся  в
кабинет стрельцов. Парни недоверчиво огляделись, извинились и вышли  вон.  -
Ну-ка сядь, Никита Иванович...
   - Погодите, но ведь...
   - Сядь, я тебе говорю! И не паникёрствуй тут! А то ишь нашёл время глотку
драть... Люди же кругом! Одних иностранцев полон двор, а  ты  шумишь  не  по
делу...
   - Так у  вас  же  кубок  украли?!  -  несколько  овладев  собой,  шёпотом
просветил я. Теперь уже государь почти силой усадил меня на  скамью  и,  как
ребёнку малому, всучил печатный пряник, достав его из того же шкафчика.
   - Да я разве с тобой спорю? Вот вчера только сам, своими руками его  сюда
ставил... Может,  девки  горничные  куда  передвинули?  А  может,  и  холопы
стараньями усердными подалее от глаз завидущих припрятали,  а  мне  доложить
забыли? Да и сам я мог куда ни есть сунуть,  голова-то  кругом  идёт...  Так
выпьем, что ли?
   Я отрицательно покачал головой. Царь философски хмыкнул и предложил:
   - Ну, будь по-твоему, украли его! Ты у нас пока не при деле гуляешь,  вот
и бери себе заботу на загривок - ищи вора. Но только  чтоб  тихо  всё!  Меня
перед иностранными державами не позорь. Не след на  весь  мир  трубить,  что
царя русского в его же тереме без спросу ограблениям подвергают, уразумел?
   Пару минут я просто молчал,  красный  как  рак.  Давненько  меня  так  не
стыдили... Царь был абсолютно прав. Везде, во всём, до мелочей, а я...  Нет,
меня по большому счёту тоже можно понять - чемпионат же!  Мне  через  неделю
торжественно вручать победителям первых городских соревнований  традиционный
кубок, а он тю-тю! Свистнули,  украли,  стащили,  спёрли,  увели,  приделали
ноги, замотали, прикарманили,  присвоили,  угнали,  оприходовали,  стибрили,
национализировали, скоммуниздили, прихватизировали...  короче,  нет  его!  И
самое главное, что милицейская интуиция во весь голос возопила - это  именно
кража! Так получается, что, по сути, ограблен не только царь, но и... я?!  В
дверь постучали,  кто-то  из  бояр  спешил  доложить  о  прибытии  ко  двору
запорожских послов.
   - Всё, пора мне, Никита Иванович, - хлопнул себя руками по  коленям  царь
Горох, - следствие веди по собственному усмотрению, мне доклад каждый  вечер
представлять будешь. И чтоб ни одна Живая душа  на  моём  подворье  о  кубке
похищенном  знать  не  знала!  Не  ровён  час,  бояре  опять  альтернативное
расследование затеют...
   - Договорились. - Я встал, козырнул и направился к дверям.