ани,  сваленные  в
углу, два или три божка из чёрного  дерева,  четыре  разнокалиберных  копья,
длинный лук, стрелы без колчана, странной формы нож (с четырьмя  отточенными
клювами!) и целый кустарно вылепленных  восковых  куколок  на  додоконничке.
Восхищённый государь с большим восторгом  перебегал  от  одного  предмета  к
другому. Стрельцы, правильно оценив ситуацию, обратились напрямую ко мне:
   - Нешто не язычество сие?
   - Эти деревянные уродцы на  самом  деле  могущественные  боги,  -  нехотя
пояснил я. - Им надо приносить жертвы перед охотой, вроде бы так... В  плане
язычества  или  идолопоклонничества  скажу  одно:  вы  абсолютно  правы!  Но
обсуждать религиозные заблуждения своей будущей царицы я бы на  вашем  месте
не спешил.
   - А что такое?! А кто тут против? - попытался мимоходом влезть Горох.
   - Все - за! Не волнуйтесь, пожалуйста. Я так понял, что вон те фигурки  и
есть детская забава вашей избранницы?
   - Её искусство! - с гордостью отметил царь. -  Ты  только  глянь,  Никита
Иванович, до чего же похоже лепит. Большой талант девке даден!
   - Угу, оригинальный стиль, ручная работа, - не стал спорить я, -  А  этот
плечистый бородач за кувшином, видимо, вы?
   - Где? - ахнул государь. Я наклонился и поднял с пола  маленькую  фигурку
из жёлтого воска. Скорее всего, её и не  пытались  особо  надёжно  спрятать,
просто убрали с глаз долой.
   - И впрямь я... от ить чудо какое! Ну не прелесть ли эта Тамтамбушка?!
   - Очень может быть... - сухо бросил я, делая  знак  стрельцам.  -  Парни,
подержите государя на весу и без членовредительства.
   Стрельцы ринулись вперёд, как коршуны на  курёнка.  Горох  -  мужчина  не
слабый, но эти богатыри возились с ним меньше полуминуты. От удивления  царь
не то что забыл посопротивляться, рта раскрыть не успел.
   - Итак, посмотрим, что у нас внутри? - Я легко разломил  мягкую  восковую
статуэтку. Ага, так и есть - внутри лежали слипшиеся волоски, обрезок  ногтя
и... жёлтая горошинка! Я вытряхнул всё на пол, а две половинки фигурки сунул
в карман как вещественное доказательство.
   - Ой... худо  мне...  -  За  моей  спиной  царь  Горох  мешком  обвис  на
стрелецких руках. Пришлось подойти поближе,  пощупать  пульс,  похлопать  по
щекам и, только убедившись, что самодержец  бесповоротно  жив,  скомандовать
ребятам:
   - Тащите его в опочивальню. Будет просить рюмку водки - дайте. Я  подойду
минут через десять, как только закончу осмотр.
   По совести говоря, мне просто нужно было немного побыть одному, успокоить
подразвинтившиеся нервы. Конечно, там, в кабаке, меня  солидно  "подлечили",
но алкоголь лишь притупляет остроту назревшей проблемы. Да и то  временно...
Прошло всего несколько часов, а я вновь  прокручиваю  события  вчерашнего  и
сегодняшнего дня. Нет, что бы ни было, но пускать на самотёк  всё  это  дело
нельзя. Надо немедленно посадить Ягу и Митяя за переговоров  и  окончательно
определиться - работают они в моей команде или нет.  Если  да,  то  я  готов
принести извинения за возможную грубость и резкость. Если нет, то  скатертью
дорожка! Отделение меняет адрес, переезжая на царский двор, и мы с Еремеевым
продолжаем нелёгкую милицейскую службу. Так-то вот...
   - Батюшка сыскной воевода!
   - Слушаю,  -  обернулся  я.  В  дверях  комнатки  госпожи  Мумумбы  стоял
молоденький стрелец, один из тех, что уводили царя, -  Да  я  тока  доложить
хотел,  чтоб  вы  беспокоиться  не  изволили.  Государь  на  перинке  мягкой
отдыхают, наливку с изюмом кушают. Вас зовут настоятельно...
   - Иду, уже иду.  -  Я  выбрал  какую-то  оранжевую  тряпку  поскромнее  и
расстелил на полу. - Давай-ка, молодец,  соберём  сюда  всех  этих  куколок.
Думаю, такие игрушки лучше всего будут  смотреться  в  отдельном  музее  МВД
Лукошкина.
   - А глей-то такое? - простодушно захлопал глазами парнишка.
   - В будущем, - глубокомысленно закрутил  я,  стягивая  в  узел  всё,  что
казалось мне чрезмерно подозрительным. Дверь на замок запирать не стал - всё
равно принцесса сразу найдёт следы визита незваных гостей. Ну и ладно,  если
что не устраивает - сама придёт ко мне за разъяснениями. Когда проходили  по
коридору, почти все комнатки были открыты и на нас, не  скрываясь,  пялились
любопытные девичьи глазки. Многие ведь за всю свою жизнь так ни разу  ещё  и
не видели живого русского милиционера. А воспитанная фройляйн  Карпоффгаузен
не замедлила выйти навстречу и сделать книксен. Я чуть  кивнул,  козыряя  на
ходу, она разулыбалась, и по коридорчику пролетел еле уловимый вздох женской
зависти. Понятное дело, что я для них никогда не буду столь  же  популярным,
как царь Горох. Но даже как экзотика, даже на  один  раз,  всё  равно  такое
внимание было лестным и приятным...
   У входа в государеву опочивальню стоял боярин Кашкин с сыновьями и дьяком
Филькой. Завидев меня, гражданин Груздев кинулся с расспросами: что да  как?
От него я просто отмахнулся, а вот боярину сказал пару слов на ухо. Кашкин -
человек опытный, ко мне всегда относившийся с пониманием, - выслушал  молча,
так же молча кивнул и молча пожал мне руку. Потом поклонился, давая пройти к
царю.
   - Что ж ты молчишь, растудрить твою в милицию?! Всё ли ладно вышло? То ли
сделал, что я тебе указывал? Сказал ли государю, кто  за  него  душой  более
всех радел? Да будешь ты отвечать, идол  бестолковый?!  -  надрывался  дьяк,
пока кто-то не дал ему подзатыльник. У Филимона Митрофановича сразу появился
новый объект для претензий, и мне удалось проскользнуть.
   Царь вальяжно развалился на широкой кровати под балдахином. Ноги в тёплых
носках закинул на подушку, под боком  миска  с  чёрным  изюмом,  а  на  полу
подносик с пузатеньким штофом и чарками.
   Глаза у государя были уже слегка соловенькие,  но...  разумные.  Если  на
деле имело место хоть какое-то воздействие в стиле вуду, то теперь  от  него
не осталось и следа. Передо мной  возлежал  самый  настоящий,  прежний  царь
Горох.
   - Пить будешь?
   - Буду.
   - А кто у нас на службе?
   - Да ну вас к чёрту!
   -  Подставляй,  -  добродушно  ухмыльнулся  государь  и   собственноручно
набулькал мне тёплой вишнёвой наливки. - Твоё здоровье, участковый!

***

   Я засиделся у царя до вечера. Пока рассказал, что  да  как  в  отделении,
пока сетовал на Ягу и Митьку, пока  объяснял  причины  тупикового  состояния
следствия. Он очень внимательно меня слушал, даже опытного опера из себя  не
строил.    Когда    надо,    Горох    проявляет    поистине    редкий    дар
социолога-психоаналитика. Как он умеет слуша-а-ть...
   - С советами приставать не стану, учёного учить - только портить.  Помочь
- помогу, но  тайно.  Про  то,  что  в  тереме  царском  покража  случилась,
повторяю, иноземцам знать не надобно.
   - Мм... вообще-то весь город в  курсе,  -  виновато  заметил  я,  тут  же
пояснив, на какие вынужденные меры пришлось пойти ради направления  народной
энергии в нужное русло.
   - Город? Ну бог с  ним,  с  городом,  -  нехотя  отмахнулся  государь.  -
Лукошкинцы -  свойские  люди,  глядишь,  и  не  выдадут.  Ты  вон  поощрение
матерьяльное пообещал, так я в долю войду. Но доля  моя  царская!  Отделение
милицейское хоть сегодня на мой двор переводи. Крымскую башню  займёшь,  там
пусто сейчас. Провиант, одёжку, снаряд всякий, по  делу  полагающийся,  бери
без спросу. Я тут своих предупрежу, препятствий чинить не станут.  Изо  всех
дел для меня только одно важное - девиц  зачарованных  в  чувство  привести.
Этим и заниматься прошу наипервейше! Не приказываю, а  прошу...  Ибо  только
мне за них ответ держать. Хоть всю милицию под топор отправь, а от спроса не
избавишься и невест не воскресишь... Понял ли?
   - Так точно, ваше величество. Будем копать дальше.
   - Ну а коли так, чего ж ты ещё тут сидишь?  Иди  давай,  служи.  -  Горох
приобнял меня за плечи, похлопал по спине и пояснил:
   - Мы небось уже часа  три  болтаем.  Оно  приятно  -  с  умным  человеком
поговорить, но ить у меня и без твоей особы государственных забот хватает.
   - Иду. - Я забрал с подоконника фуражку и повернулся к дверям:
   - Простите, можно ещё один вопросик? Вы жениться не передумали?
   - Вот она где у меня, женитьба эта! - Царь  выразительно  подпёр  ладонью
кадык. - А куда денешься?! Женюсь я, будь оно неладно...
   - На Тамтамбе Мумумбе?
   - Иди. иди, участковый! - сердечно посоветовал царь.
   - Да или нет? - продолжал домогаться я. - И почему?
   - Нет! - жёстко отрубил Горох. - Не в моём вкусе. Удовлетворён?
   - Больше вопросов не  имею.  -  Я  козырнул  на  прощание  и  вышел  вон.
Получается, что он просто ничего не помнит, не осознаёт, что всего несколько
часов назад поставил на уши весь терем... Да  что  там  терем,  весь  город,
страну, заграницу! Значит, я прав, и воздействие вуду на него всё-таки было.
Древняя  африканская  магия  не  смогла   одолеть   заурядного   участкового
милиционера. Всех  восковых.  кукол,  включая  и  поломанную  фигурку  царя,
увязанных в пёстрый свёрток, я нёс под мышкой. Охрану ещё  раз  предупредил,
чтоб африканку ни в коем случае не обижали, а  если  будет  буйствовать,  во
всём  ссылаться  на  меня.  Ещё  немного  поболтал,  с  боярами  помоложе  о
перспективах сборной думской команды по хоккею. Всклокоченный  дьяк  Филимон
дважды пробегал мимо, то ли ругаясь,  то  ли  угрожая  сквозь  сжатые  зубы.
Больше знакомых лиц видно не было, но вообще-то кое-кого  на  царском  дворе
мне бы разыскать стоило. Алекс Борр! Он уже не раз мелькал  у  нас  по  ходу
следствия, и мне было очень интересно побеседовать  с  ним  по  поводу  пары
занятных  совпадений.  Надеюсь,  никто  не  будет  особенно  настаивать   на
дипломатической  неприкосновенности?  Однако  в   собственных   апартаментах
господина австрийского посла не оказалось.
   Немногословный лакей кое-как на пальцах объяснил мне, что  его  хозяин  с
утра ушёл на базар и до сих пор  не  вернулся.  Нет,  искать  его  не  надо.
Волноваться за него тоже не стоит - герр Борр очень храбрый человек и всегда
носит с собой заряженные пистолеты. Последнее  обстоятельство  я  постарался
запомнить  хорошенько,  хотя,  забегая  вперёд,  скажу,  что  мне   оно   не
пригодилось...
   А за воротами царского двора на дороге  меня  ждала  одинокая  старушечья
фигурка в старомодном ветхом шушуне... Шучу, в добротном  тулупчике,  тёплых
юбках, валенках и пуховом платке на голове. Я никогда не был таким  занудой,
каким мог иногда казаться.  Яга  стояла,  переминаясь  с  ноги  на  ногу,  в
сдвинутых бровях читалась решимость, а в поджатых губах - неуверенность...
   - Спасибо, что пришли. Мне требуется помощь и совет специалиста.
   Бабка недоверчиво вытаращилась на меня, не зная, как себя вести... Я тоже
не находил нужных слов, а вот ненужных, как всегда, оказалось в избытке:
   - Мне пришлось произвести несанкционированный обыск в  комнате  гражданки
Мумумбы. Разумеется, в присутствии царя и двух свидетелей... Были обнаружены
странные восковые куколки, очень схожие с претендентками на престол.
   - Никитушка, - тихо прервала меня бабка, - стрельцы болтают, будто бы  ты
из отделения уходить собрался?
   - Не совсем...
   - Это на время, что ль?
   - Это... непринципиальный вопрос, - окончательно  запутался  я.  Говорить
правду почему-то совершенно не хотелось, как, впрочем, и врать.  Враньё  Яга
сразу видит... даже не чувствует, а именно видит, для неё оно материально. -
Сейчас гораздо более важно разобраться в том, что  произошло  в  гороховском
тереме на самом деле. Кто и для чего  "убирает"  невест?  Версия  борьбы  за
царское ложе меня лично не устраивает. Всё слишком просто, слишком понятно и
слишком предсказуемо.
   - А я - то пирогов напекла... - дрогнувшим голоском вновь затянула бабка.
- Думаю, ты, поди, голодный придёшь, усталый... С морозцу-то и откушаешь!
   - Какие пироги?! Тут люди гибнут...
   - Рыбные, - совсем уж тихо произнесла Яга, -  из  осетринки  с  капустною
тушёной, да с лучком, да с яичком... Может, пойдёшь, а? Горячие покуда...
   Баба Яга теребила пальцами уголки платка и, не поднимая глаз,  продолжала
что-то бурчать себе  под  нос,  пока  я  наконец  не  понял...  Она  просила
прощения! Вернее, она  таким  образом  извинялась  за  всё,  что  натворила,
признавала свою вину и хваталась за любой повод её загладить. А я -  то  тут
перед ней дурью маюсь... Можно подумать, я меньше её мириться хочу?!
   - Рыбные, говорите? Ну, тогда отказать не могу, идём.
   Бабулька, зардевшись как мак, подцепила меня под локоток. На  душе  стало
легко и прозрачно. Все обиды сгорели в один миг.
   - Это что ж, коли не рыбные  пироги,  так  и  не  пошёл  бы?  -  стыдливо
хихикала Яга. - Уж я - то на  тебя  смотрю,  участковый,  больно  весело  ты
сегодня разрумянился. Бона как винищем подпольным от  тебя  ароматизирует...
Аж у самой ноги заплетаются!
   - Да бросьте вы... Принял одну рюмочку у государя. Так за  хорошее  дело,
из царёвых рук и для борьбы с  простудными  заболеваниями.  Это  уставом  не
возбраняется...
   - А ктой-то сегодня поутру кабак на Перевозкой  улице  разгромил?  -  уже
едва ли не  во  весь  щербатый  рот  хохотала  счастливая  Яга,  и  прохожие
шарахались от её оскала. - Бона мало не трёх, четырёх стрельцов  еремеевских
девки в отделение на санках привезли. Вроде они  твою  милость  от  бадьи  с
водкой оторвать пыталися. Грозен же ты во пьяном духе-то! Ить во всём кабаке
скамеечки целой не  оставил,  мужички  зубы  веничком  сметали,  кому  какой
рядили...
   - Поклёп! Вот честное милицейское...
   Нам не дали договорить. И пообедать толком тоже не дали, хотя время давно
шло к ужину, но суть не в этом. Мы  от  царских  ворот  отошли  хорошо  если
метров на сто, как сзади раздался топот  и  крики.  К  нам,  -  задыхаясь  и
поскальзываясь на бегу, спешил почтенный боярин Кашкин:
   - Остановись, сыскной воевода... Поворачивай назад!
   - Что-то случилось?
   - Канарейка... у царя, любимая, случилось вот...
   - Опять?! - дружно ахнули мы с Ягой. - Которая?
   - Ой, и не спрашивай,  участковый...  -  схватился  за  голову  столбовой
боярин. - Не поверишь ведь... африканская!

***

   Бездыханное тело, накрытое простыночкой, навытяжку покоилось  на  длинной
скамье в предбаннике. Половинку зелёного яблока нашли там же. В  отличие  от
предыдущих жертв принцесса Тамтамба успела  съесть  большую  часть.  Видимо,
организм африканской девушки,  выросшей  в  первобытных  условиях  саванн  и
джунглей, оказался куда менее восприимчив к яду. Думаю, всё дело в  здоровом
образе жизни и в том, что яд, несомненно, европейского производства.
   - С чего ж ты так решил, Никитушка? - шёпотом полюбопытствовала  Яга.  То
ли она мысли читает, то ли я незаметно  для  самого  себя  начал  рассуждать
вслух.
   - Хм, ну... это элементарно вообще-то...  -  прокашлявшись,  начал  я.  -
Американок и австралиек среди приехавших невест нет. Все, кроме потерпевшей,
относятся к различным европейским. Отсюда вывод...
   - Не бесспорный... - сощурилась бабка.
   - Пожалуй, да... Яд мог быть доставлен из любой страны мира, а  опробован
и применён именно здесь.
   Мы находились в царской бане. Именно  сюда,  по  утверждению  свидетелей,
направилась темнокожая красавица после обеда. То, что она пропадала  в  бане
больше четырёх часов, в принципе никого не  насторожило.  Мало  ли  чем  там
могла  заняться  незамужняя  девушка,  кроме  самого  мытья:  попить  чаю  в
предбанничке, постирушку устроить, маникюр с педикюром  навести,  вздремнуть
на лавочке, к примеру... В те времена это считалось практически  нормой.  Да
что говорить, вспомните-ка, сколько времени до сих пор  в  современном  мире
проводят  в  саунах  расслабляющиеся  мужики?  Тревогу  подняла  престарелая
тётка-банщица, когда в очередной раз принесла негритянке поспевший  самовар.
Она же и уложила валяющуюся на полу девицу  на  длинную  лавку,  и  прикрыла
простынёй,  после  чего  побежала  докладывать  охране.   Я   попросил   Ягу
побеседовать с ней отдельно, а также передать мою милицейскую  благодарность
за оперативную смекалку и разумные действия. Другая бы ещё панику подняла...
   Осмотр места происшествия ничего особенного для  следствия  не  прибавил.
Всё, как всегда: яблоко плюс тело. Констатация смерти невозможна по  тем  же
самым причинам. Жертва ни жива, ни  мертва,  а  пребывает  в  неком  подобии
летаргического сна Действенных способов лечения современная  наука  (в  лице
эксперта-криминалиста Бабы Яги) пока не знает. После двух неудачных опытов с
оживляющими поцелуями  экспериментировать  уже  как-то  не  хотелось.  Хотя,
положа  руку  на  сердце,  должен  признать  -  даже  "мёртвая"  африканочка
выглядела чертовски соблазнительно. Словно уснула на лавочке, едва прикрытая
тонкой простынёй, и недаром подоспевший царь в первую очередь испустил вздох
мужского восхищения. Это уж мгновением позже он осознал глубину произошедшей
трагедии...
   - Чей-то с ним? - осторожно пихнула меня локотком бабка, кивая в  сторону
рухнувшего царя.
   - Обычное дело - симуляция  обморока,  -  хладнокровно  констатировал  я,
пытаясь поднять Гороха  с  пола.  Не  вышло,  тяжёлый  он,  килограммов  под
девяносто. Пришлось звать дежурившего за дверьми Кашкина. Вдвоём мы  кое-как
усадили кренящегося набок государя  и  побрызгали  холодненькой  водичкой  в
лицо.
   - Ох ты ж горе-то како-о-е-е...
   - Вы это о чём, ваше величество?. Очнувшийся царь  скорчил  кислую  мину,
отвернулся,  полностью  переключившись   на   Ягу.   Нашёл   сентиментальную
слушательницу...
   - Ох, и за что ж мне, горемычному, такие испытания?!  За  что  наказуемы,
Господи?  По  воле  твоей  муки  душевные  принимаю,  а  телесных  жду,  аки
избавления... Несу крест помазанника Божьего без ропота и гордыни, откуль же
такие напасти несоизмеримые на главу мою валятся?! Ить  не  заради  сладости
телесной, а токмо народной благодати алкающи, к венцу законному  поспешаю...
За что ж третью зазнобу яблоками травить дозволяешь, Господи?!
   - Вам это ничего не напоминает? - нетерпеливо влез я.
   -  Окстись,  Никитушка,  государь  страдать  изволит,   а   тут   ты   со
сравнениями...
   - Бабуль, да ведь он нам тут Митьку вживую пародирует.
   - Помолчал бы, барсук несострадательный! - обиженно рявкнул  государь.  -
Горе моё велико и безмерно, понял? А как послы иноземные обо всём проведают,
так ещё и бунт мне учинят. Ноты во все страны разошлют, прямо не  выходя  из
терема. Ну, нешто нет у меня причины для стенаний?
   - Есть, конечно... - Я сел рядом с ним на лавочку  и,  достав  планшетку,
указал карандашиком на тело пострадавшей:
   - Это уже третья по счёту. Что можете сказать в своё оправдание?
   Горох призадумался. Возмущённый моим диктатом Кашкин делал тайные  знаки:
дескать, не царское это дело - отчёт давать! Пущай участковый  свои  вопросы
каверзные да загадки мудрёные другим задаёт. Царь, он на  то  и  царь,  чтоб
всем - цыц! Отметьте, и это самый прогрессивный боярин. Что уж там  говорить
об. остальных...
   - Никитущка. - Баба, Яга тихонько потеребила меня  за  рукав.  -  Раз  уж
девка энта африканская тут пластом лежит, значит, я  и  вправду  маху  дала!
Выходит, безвинная она, как ни ткнись... И следствие  -  насмарку,  и  я  на
седых кудрях дура дурой выхожу! Неласково как-то...
   - А ить и верно! - разом очнулся самодержец, хлопая  себя  по  колену.  -
Ведь эксперт твой, Бабушка Яга (не то чтоб я был на неё  в  претензии,  боже
упаси!),  говорила  ведь,  что  дело   закрытое!   Преступницу   обозначила,
задержание произвела, как так получилося, что новая жертва в тереме?!
   - Верно,  батюшка,  милицейский  недогляд,  -  сурово  подтвердил  боярин
Кашкин.
   - Стыдно, граждане... стыдно и  непорядочно  валить  все  грехи  на  одну
ошибку следствия.
   - Чего уж там, виноватая я... - поникла бабка.
   - А я ещё раз повторяю,  что  роковая  оплошность  нашего  сотрудника  не
является решающим фактором в продолж