тала водить пальцем по гладкой поверхности озера, и память
о сне вернулась. "Что-то не так с самим построением этого сна",  -  подумала
Ивица.  Он  почему-то  не  воспринимался.   Образы   были   живые,   события
вырисовывались ясно. Но повествование было какое-то фальшивое, будто все это
могло произойти лишь во сне, но не наяву. Точно - воспоминание было  маской,
скрывающей чье-то лицо.
   Ивица  перестала  рисовать  пальцем  на  воде  и  встала.  "Чье  же  лицо
скрывалось под маской?" - подумала она. Морщина,  омрачавшая  лицо  девушки,
углубилась, Ивица вдруг пожалела, что так легко согласилась с решением Бена.
Надо было поспорить или настоять на том, чтобы он взял ее с собой.
   "Нет, с ним ничего не случится", - в сердцах прошептала она.
   Ивица подняла  глаза  к  небу,  и  ее  согрел  лунный  свет.  Завтра  она
посоветуется с матерью, чья жизнь  тесно  связана  с  обитающими  в  туманах
феями. Мать Ивицы наверняка знает о черном единороге  и  золотой  уздечке  и
укажет ей, где искать; скоро Ивица опять будет вместе с Беном.
   Она ступила дальше в темное озеро, воды сомкнулись у  нее  за  спиной,  и
сильфида стала медленно покачиваться на глади.

Глава 3

ТЕНИ...

   Второе появление Микса  не  так  встревожило  Бена,  как  первое.  Он  не
остолбенел, он не стушевался. Он был удивлен, но не потрясен. В этот раз  он
лучше знал, чего можно ожидать. Перед  Беном  предстало  еще  одно  видение:
колдун-изгнанник, высокий,  сутулый,  с  седыми  волосами  и  суровым  лицом
нездорового цвета, в мантии сине-стального оттенка поднял похожую на  клешню
руку в черной перчатке. Но видение есть видение.
   Ведь так?
   Микс двинулся на Бена, и тот засомневался, видение ли это. Бледно-голубые
глаза горели ненавистью, резкие черты лица так  исказились,  что,  казалось,
оно потеряло человеческий' облик. Микс  приближался,  беззвучно  скользя  по
пустому,  залитому  лампами  дневного  света  коридору,  и  увеличивался   в
размерах. Бен с трудом удерживался на  ногах,  пальцы  искали  под  рубашкой
вселяющий уверенность медальон. Но как медальон может защитить  Бена  здесь?
Ум Бена искал выхода.
   Вдруг Бена осенило:  рунный  камень!  Камень  скажет,  угрожает  ли  Бену
что-нибудь! Свободной рукой Бен начал судорожно шарить в кармане  в  поисках
камня, а тем временем фигура в мантии надвигалась  все  ближе.  Несмотря  на
свою храбрость, Бен быстро отступил на Шаг. Камня не было!
   Микс встал прямо перед Беном грозной, темной тенью. Колдун заслонил свет,
и Бен вздрогнул...
   Потом он поднял голову и увидел, что стоит  один  в  пустынном  коридоре,
пялится в пространство и слушает тишину.
   Микс исчез - еще одно бесплотное видение.
   Бен нашел рунный камень, спокойно лежавший в углу кармана  брюк,  и  стал
рассматривать его на свету. Камень был кроваво-красный и такой горячий,  что
больно было дотронуться.
   - Черт! - в сердцах и в то же время с испугом проворчал Бен.
   Он собрался с мыслями, быстро окинул взглядом коридор и убедился, что там
никого  нет.  Затем  Бен,  принявший  что-то  вроде  оборонительной  стойки,
выпрямился и отошел прочь от дверей лифта. Вокруг  было  тихо.  Кажется,  он
все-таки был один.
   Но почему ему во второй раз привиделся этот образ? Может,  это  еще  одно
предупреждение? Предупреждение Микса или Миксу?
   Что же происходит?
   Бен на секунду замешкался и резко повернул  налево  к  стеклянной  двери,
входу в контору "Холидей и Беннетт, лимитед". Что  бы  ни  происходило,  Бен
чувствовал, что лучше не останавливаться. Микс должен был знать, что в конце
концов Бен придет к Майлзу. Это не  означает,  что  Микс  здесь  или  где-то
близко. Возможно, призрак - просто еще один сигнал о приходе Бена. Если  Бен
поторопится, то успеет прийти и уйти до тех пор,  пока  Микс  сможет  как-то
помешать.
   Света в прихожей не было. Бен  потянул  за  ручку  входной  двери,  дверь
оказалась на замке. Так должно было  быть.  Когда  Майлз  работал  один,  он
никогда не открывал входную дверь и не включал свет. Бен был к этому  готов.
Он вытащил ключ и вставил в замок. Замок подался легко, и  дверь  открылась.
Бен вошел, положил ключ в карман, и дверь за ним захлопнулась.
   В глубине тихо играла музыка, это было  радио  -  Вилли  Нельсон,  Майлзу
нравились такие записи. Бен заглянул во внутренний коридор и увидел, что  из
кабинета Майлза виден свет. Бен усмехнулся. Старик на месте.
   Возможно, на месте. Бена снова  охватили  сомнения,  и  усмешка  исчезла.
Лучше перестраховаться, чем недостраховаться, - осторожничал Бен;  вот  если
бы знать заклятие против злых духов!
   Бен покачал головой. Он жалел, что нельзя проверить, где Микс...
   Бен замедлил  шаг,  бесшумно  прошел  по  коридору  и  остановился  перед
освещенной  дверью.  Майлз  Беннетт  сидел  один   за   письменным   столом,
сгорбившись над юридическими книгами, перед ним лежал весь в пометках желтый
блокнот. Майлз пришел на работу в пиджаке, с галстуком, но галстук развязан,
а пиджак Майлз снял,  засучил  рукава  рубашки  и  расстегнул  ворот.  Майлз
почувствовал чье-то  присутствие,  оторвал  взгляд  от  книг,  и  глаза  его
округлились.
   - Господи! - Майлз подскочил на месте, затем опять сел. - Док, это правда
ты? Бен улыбнулся:
   - Правда я. Как поживаешь, старина?
   - Как я поживаю? Как я поживаю? - Майлз не верил своим глазам.  -  Какого
дьявола спрашиваешь? Сам смылся куда-то к черту на кулички, больше  года  от
тебя не было ни слуху ни духу, и вдруг в  один  прекрасный  день  откуда  ни
возьмись появляешься и задаешь вопрос, как я поживаю. Ну и нахал же ты, док!
   Бен беспомощно кивнул, не зная,  что  сказать.  Несколько  секунд  он  по
милости Майлза боролся с самим собой, потом Майлз рассмеялся  и  вскочил  на
ноги; он походил на большого взъерошенного плюшевого  медвежонка  в  деловом
костюме.
   - Ну проходи же, док! Не стой на пороге как возвратившийся  блудный  сын,
хотя ты  на  самом  деле  возвратившийся  блудный  сын!  Проходи,  садись  и
рассказывай! Черт возьми, мне все не верится, что это ты! - Он быстро обошел
вокруг письменного стола, протянул огромную руку, взял ладонь Бена в свою  и
крепко пожал ее. - Понимаешь, я уже почти поставил на тебе крест.
   Почти. Ты не давал о себе знать, и я решил,  что  с  тобой  точно  что-то
случилось. Знаешь, как  в  мозгу  прокручиваются  все  варианты?  Мне  стали
представляться всякие ужасы. Я даже подумывал, не сообщить ли в полицию,  но
я не мог заставить себя  рассказать  кому-нибудь,  что  мой  партнер  где-то
гоняется за драконами и маленьким народцем!
   Майлз снова расхохотался, он так смеялся, что по щекам потекли  слезы,  и
Бен тоже прыснул.
   - Вполне может быть, что полиция все время получает такие сведения.
   - Наверняка, поэтому Чикаго и слывет таким прекрасным  городом!  -  Майлз
вытер слезы. На нем были мятая синяя рубашка  и  широкие  брюки.  Он  слегка
напоминал Смурфа. - Слушай, док, как я рад тебя видеть!
   - А я тебя, Майлз. - Бен огляделся. - Пока меня не было целый год,  здесь
как будто ничего не изменилось.
   - Да, не изменилось, мы держим эту комнату в неприкосновенности как  твой
музей. - Майлз тоже бросил взгляд по сторонам, а затем пожал плечами. - Если
бы мы и захотели, не знали бы, с чего начать,  эта  контора  прямо  памятник
декоративного искусства. - Майлз улыбнулся, с минуту  помолчал,  чтобы  дать
высказаться  Бену,  а  когда  Бен  этой  минутой  не   воспользовался,   так
разволновался, что откашлялся. - Итак, ты вернулся, а? Расскажешь  про  свои
приключения в волшебной стране, док? Если тебе не слишком неприятно об  этом
говорить. Если не хочешь, не надо это обсуждать...
   - Ну давай обсудим.
   - Нет, не надо. Забудь, что я просил. Забудь  обо  всем,  -  в  некотором
смущении настаивал Майлз. - Я просто очень удивился, когда ты  вот  так  тут
оказался... Эй, послушай, я кое-что для тебя припас. На тот случай, когда мы
вдруг встретимся. Смотри, вот здесь, в ящике. - Майлз  снова  обошел  вокруг
стола и начал быстро рыться в нижнем ящике. - Да, вот она!
   Он вытащил бутылку обожаемого другом "Гленливета", еще запечатанную, и  с
размаху плюхнул ее на стол. За ней последовали два стакана.
   Бен потер руки и улыбнулся от удовольствия. Его любимое виски.
   - Давно это было, Майлз, - признался он.  Майлз  сломал  сургуч,  вытащил
пробку и налил  понемногу  в  каждый  стакан.  Затем  протянул  один  стакан
стоящему по другую сторону стола Бену, а другой поднял, чтобы сказать тост.
   - За преступления и другие забавы, - провозгласил Майлз.
   Они чокнулись и выпили.  Теплый  нетерпкий  "Гленливет"  приятно  щекотал
горло. Двое старых друзей сидели за столом. Вилли Нельсон продолжал  петь  в
наступившей тишине.
   - Ну ты мне что-нибудь расскажешь или как? - наконец спросил Майлз.
   - Не знаю.
   - Давай! Меня стесняться нечего, ты же знаешь. И не  смущайся,  если  все
получилось не так, как ты ожидал.
   Бена захлестнули воспоминания. Да, несомненно, все получилось не так, как
он ожидал. Но трудность не в  этом.  Трудность  в  том,  чтобы  решить,  что
рассказывать Майлзу, а что нет. Не  так  легко  объяснить,  что  творится  в
Заземелье. Это как в детстве, когда родители спрашивают о Сьюзи,  с  которой
ты познакомился на танцульках в новой школе.
   Ну как объяснить, что Дед Мороз существует на самом деле?
   - Тебе достаточно, если я скажу, что нашел то, за  чем  ездил?  -  минуту
поразмыслив, произнес Бен. Майлз немного помолчал.
   - Да, если это все, что ты можешь сказать, - в конце концов  ответил  он.
Майлз помешкал. - Это все, что ты можешь поведать, док?
   Бен кивнул:
   - Сейчас - да.
   - Понятно. Ну а потом? А потом скажешь еще что-нибудь? Не хочется думать,
что это все и я больше ничего не узнаю. Мне кажется, я этого не выдержу.  Ты
уехал искать драконов и похищенных девиц, и я сказал  тебе,  что  это  бред.
Понимаешь, док, мне надо знать, кто из нас оказался прав.  Мне  надо  знать,
возможно ли все это наяву. Мне необходимо знать о тебе все.
   На круглом лице Майлза отразилось разочарование, Бену стало жаль  старого
друга. Майлз с самого начала был в курсе  дела.  Только  он  знал,  что  Бен
истратил миллион долларов на покупку сказочного королевства, в существование
которого не поверил бы ни один здравомыслящий человек.  Только  Майлз  знал,
что Бен отправился на поиски этого королевства. Майлз-то знал,  с  чего  все
началось, но не знал, чем кончилось. И это не давало ему покоя.
   Но  Бен  должен  был  принимать  в  расчет  не  только  гложущее   Майлза
любопытство. Но и безопасность друга. Иногда знание - опасное  приобретение.
Бен еще не разобрался, насколько сильно им угрожал Микс - и Майлзу, и самому
Бену. Бен еще не понял, насколько правдив был его сон. С  Майлзом  вроде  бы
все в порядке, но...
   - Майлз, я обещаю когда-нибудь все тебе рассказать, -  стараясь  говорить
уверенно, ответил Бен. - Не могу сказать точно  когда,  но  обещаю:  ты  все
узнаешь. Мне трудно об этом говорить, почти как  об  Энни.  Когда  я  о  ней
говорил, я всегда... начинал волноваться. Помнишь, да?
   Майлз кивнул:
   - Помню, док.  -  Он  улыбнулся.  -  Ее  призрак  наконец  перестал  тебя
преследовать?
   - Перестал. Наконец. Но на это ушло много времени, и я очень изменился. -
Бен умолк, припомнив, как, когда он стоял один в туманах царства фей  и  его
одолевали страхи, где-то в глубине души возникло ощущение,  что  он  виноват
перед своей покойной женой. - Сдается мне, если я начну рассказывать, где  я
был и что там обнаружил, времени уйдет много, а толку будет мало.  Мне  надо
еще кое-что проверить...
   Бен замолчал и поставил на стол стакан виски, который до сих пор держал в
руке.
   - Ничего, док, - пожимая плечами, быстро проговорил Майлз. - Хватит того,
что ты вернулся, и, насколько можно судить, с  тобой  ничего  не  случилось.
Остальное потом. Потом все выяснится, я тебя знаю.
   Мгновение Бен смотрел в пол, затем поднял взгляд на Майлза:
   - Я сюда ненадолго, старина. Я не могу задерживаться.
   Вид у Майлза был неуверенный, но он быстро заставил себя улыбнуться.
   - Эй, что ты хочешь сказать? Ты вернулся с какой-то целью, да?  С  какой?
Ты пропустил зимний провал "Быков"  и  весенние  успехи  "Щенков",  марафон,
выборы и все остальные прелести чикагского сезона. Хочешь  попасть  на  матч
"Медведей"? Играют как черти, промежуточный результат  -  тринадцать  побед,
одно поражение, представляешь? И в буфете все еще продают пиво  с  орешками.
Что ты на это скажешь?
   Бен невольно рассмеялся:
   - Я скажу, что это неплохо звучит. Но я вернулся не за этим.  Я  вернулся
потому, что беспокоился о тебе. Майлз уставился на Бена:
   - Что?
   - Я беспокоился о тебе. Что  здесь  Такого  удивительного,  черт  возьми?
Просто я хотел убедиться, Что с тобой ничего не произошло.
   Майлз сделал большой глоток виски и медленно откинулся на  мягкую  спинку
кресла.
   - А что со мной может произойти? Бен пожал плечами.
   - Не знаю. - Он хотел продолжить, но осекся. - Впрочем, какого черта,  ты
ведь все равно думаешь, что я псих, так что еще несколько изюминок В  пироге
его не испортят. Я видел сон. Мне снилось, что ты в  беде  и  нуждаешься  во
мне. Я не знал, в какую именно беду ты попал, только понял,  что  это  из-за
меня. И я вернулся, чтобы выяснить, сбылся ли этот сон.
   С минуту Майлз пристально  оглядывал  Бена,  как  психиатр  долгожданного
больного, затем допил виски и снова расслабился в кресле.
   - Ты свихнулся, док, тебе это известно?
   - Известно.
   - Все дело в том, что твоя совесть работает на полную катушку.
   - Ты так думаешь?
   - Да. Ты чувствуешь свою вину за то,  что  бросил  меня  в  самый  разгар
предрождественской судебной лихорадки и мне пришлось самому браться  за  все
эти треклятые дела! Ну так вот, у меня для тебя сюрприз! Я справился с этими
делами, ни разу не нарушив распорядок дня в  конторе!  -  Майлз  помолчал  и
усмехнулся. - Ну, может, только чуть-чуть. Ты гордишься мной, док?
   - Да, конечно, Майлз. - Бен  нахмурился.  -  Значит,  по  работе  никаких
трудностей, с тобой все в порядке и я здесь совершенно не нужен?
   Майлз встал, взял бутылку и налил  в  каждый  стакан  еще  понемногу.  Он
улыбался во весь рот.
   - Док, боюсь сглазить, но все идет как нельзя лучше.
   Вот и славно... но тут Бен Холидей почуял недоброе.
   Пятнадцать минут спустя Бен снова был на  улице.  Он  просидел  у  Майлза
достаточно, сидеть дольше значило показать, что произошло что-то  серьезное.
Бен и так оставался сидеть даже тогда, когда все в его душе кричало, что  он
должен убираться подобру-поздорову.
   Такси в субботу утром было большой редкостью, Бен сел в автобус и  поехал
в южном направлении на полуденную встречу с Эдом  Сэмьюэльсоном.  Бен  сидел
один в хвосте автобуса, прижимал к себе, как детский защитный матрац, рюкзак
и старался отделаться от чувства,  что  на  него  смотрят  тысячи  глаз.  Он
сгорбился, пытаясь согреться; костюм и куртка не защищали от холода.
   "Надо рассуждать как юрист, - убеждал себя Бен. - Здраво все обдумать!"
   Сон оказался ложью. Майлз Беннетт не попал в беду и не нуждался в  помощи
Бена. Возможно, сон был вызван всего лишь чувством вины из-за того, что  Бен
бросил старого друга в разгар работы. Возможно, это просто  совпадение,  что
Ивице и Тьюсу тоже приснились в ту же ночь  подобные  сны.  Но  Бен  так  не
думал. Что-то навеяло эти сны, что-то или кто-то.
   Микс.
   Но что задумал враг Бена? Бен вышел из автобуса на  остановке  Мэдисон  и
прошел несколько шагов до конторы Эда Сэмьюэльсона. Глаза следили  за  Беном
повсюду.
   Бен встретился с бухгалтером и подписал разные доверенности и  документы,
позволяющие поверенному управлять делами Бена в  его  отсутствие  в  течение
нескольких лет. Бен не собирался уезжать на такой длительный  срок,  но  кто
знает? Он пожал Эду руку, они попрощались, и в 12.35 Бен был уже на улице.
   В этот раз он ждал, пока не поймал такси.  Бен  попросил  водителя  ехать
прямо в аэропорт и успел на рейс 13.30 Чикаго - Вашингтон компании "Дельта".
В пять часов пополудни Бен был в столице, а  час  спустя  сел  на  последний
самолет до Уэйнсборо компании "Аллегейни". Бен ни на секунду  не  забывал  о
Миксе. Во время полета из Чикаго на Бена смотрел мужчина в плаще  свободного
покроя.  В  главном  пункте  сдачи  багажа  Национального   аэропорта   Бена
остановила старушка цветочница. Когда Бен купил билет в кассе "Аллегейни"  и
слишком быстро пошел прочь, с ним столкнулся матрос с вещевым мешком.  Микса
видно не было.
   На пути из Вашингтона в Уэйнсборо  Бен  дважды  проверял  рунный  камень.
Сначала Бен позабыл о камне, потом вспомнил и вытащил его, потом с  неохотой
вытащил еще раз. Оба раза камень был раскаленным докрасна,  и  Бен  чуть  не
обжегся.
   В этот день Бен не стал  делать  больше  ничего.  Он  отчаянно  стремился
вперед, время так поджимало, что трудно было усидеть на месте,  но  рассудок
сдерживал бешеную спешку. Или, может, не  рассудок,  а  страх.  Бен  не  мог
отважиться  в  темноте  углубиться  в  Голубой  хребет.  Слишком  легко  там
потеряться или свалиться. И  вполне  вероятно,  что  у  входа  во  временной
коридор Бена ждет Микс.
   Бен спал плохо, встал на рассвете, надел спортивную одежду,  что-то  съел
(позже он не мог вспомнить что) и заказал лимузин. Бен стоял  в  коридоре  с
рюкзаком в руке и тяжелым взглядом смотрел в зеркальное стекло  окна.  Через
мгновение Бен вышел на улицу. День был холодный, пасмурный и  неприветливый,
дождя не было - вот единственное, хотя и слабое утешение.  В  воздухе  стоял
неприятный запах, и чем-то еще более неприятным обдавало лицо. У  Бена  были
красные, воспаленные глаза. Все казалось враждебным. Бен раз  пять  проверял
рунный камень. Он продолжал гореть ярко-красным светом.
   Вскоре подкатил лимузин, и Бен отправился в путь. Еще было  утро,  а  Бен
уже  снова  находился  в  Национальном  парке  имени  Джорджа  Вашингтона  и
углублялся в лесистые горы; позади остались Чикаго, Вашингтон, Уэйнсборо, Эд
Сэмьюэльсон и весь этот мир, в котором Бен теперь чувствовал  себя  чужим  и
откуда сейчас бежал.
   Он без всяких происшествий  нашел  туманы  и  дубы,  отмечавшие  вход  во
временной коридор. Микс не показывался ни во плоти, ни в виде призрака.  Лес
стоял спокойный и пустынный, путь вперед был свободен.
   Бен Холидей буквально влетел в тоннель.
   По другую сторону тоннеля Бен остановился. Солнце струило  лучи  с  почти
безоблачного неба, и они прогревали землю.  Разноцветные  луга  и  фруктовые
сады лоскутным одеялом покрывали склоны долины. Везде пестрели цветы. Стайки
птиц стремительно перемещались, хлопая крыльями, словно  вьющиеся  на  ветру
полотнища цветастого шелка. Пахло чистотой и свежестью.
   Бен сделал глубокий вдох, наблюдая, как исчезают танцующие перед  глазами
пятна и возвращается отнятая бегом сила. Как он бежал! Просто летел!
   Испугался собственной тревоги. Он дышал медленно и  глубоко  и  не  желал
оглядываться на стеной стоящий позади темный, туманный  лес.  Теперь  Бен  в
безопасности. Он дома.
   Бен повторял эти слова, как молитву, они успокаивали его. Он поднял глаза
к небу и затем окинул взглядом Заземелье вдоль и поперек, неожиданно испытав
умиротворение от того, что он уже все это видел и знает.
   Это чувство  удивило  Бена.  Точно  от  медленного  зимнего  умирания  он
вернулся к весенней жизни. Было время, когда он ни за что бы не поверил, что
может так чувствовать. Теперь ему казалось, что только так и должно быть.
   Приближался вечер. Бен прошел от  края  долины  к  лагерю,  где  остались
сопровождавшие его солдаты. Они ждали его и не  удивились  его  возвращению.
Командир отдал честь, вывел Криминала, приказал "по коням!", и все поскакали
вперед. Бен улыбнулся - настолько естественным показался ему переход из мира
реактивных самолетов и лимузинов в мир коней и