но об изгнании демона! - потребовал король  Игрин,  вставая
во весь свой исполинский рост. - И если все обстоит действительно так  -
то я сам с Гилфинговой помощью вызову на поединок демона. И одолею  его,
пользуясь наставлениями блаженных. Не будь я король Сантлака!
   - Смею напомнить благородным господам, - опять задребезжал  старичок,
- что епископ Эстакский Энтуагл был весьма воинственным клириком  и  сам
принимал участие в боях и походах как в качестве священнослужителя,  так
и в качестве воина. Он заказал себе доспехи в виде полного  епископского
облачения - шлем в виде митры, панцирь и кольчужную мантию -  и  в  этом
наряде отправлял службу Пресветлому, а также и бился мирским  оружием  -
палицей   Истинное   Проклятие   и   кинжалом-мизераккордией    Истинное
Благословение. Вот оставленные им записи...

***

   "...Итак, высадив двери башни, я с моими  добрыми  воинами  проник  в
обиталище нечестивца. Все вокруг  было  мрачно  и  наполнено  всяческими
ужасами - резьба в виде жутких  клыкастых  ликов  и  оскаленных  черепов
покрывала стены, темные своды были  словно  вымазаны  кровью.  И  жуткое
зловоние на миг оглушило нас... Однако ж, с именем Пресветлого на  устах
мы двинулись вперед. И сколько бы лиходеев из свиты принца Гериана -  да
будет проклято вовеки его имя - не бросалось на нас, сколько  бы  врагов
не  восставало  из  недр  чародейской  башни  -  всех  сразило  Истинное
Проклятие, моя добрая палица, та, что была освящена в  соборе  Ванетинии
великим освящением в течение трех дней. Мои воины прикрывали  мне  спину
и, исполнясь святой доблести и воинского духа, отважно шли за  мною,  не
отставая ни на шаг... По черной лестнице мы поднялись  на  второй  этаж,
затем на третий - и неисчислимое число приспешников злодея пролили  свою
кровь, пытаясь отстоять каждую пядь нашего пути... На третьем  этаже  мы
обнаружили дверь в личные покои проклятого Гилфингом принца. И тут  силы
и присутствие духа оставили моих спутников. В странном  изнеможении  они
сели на пол и я один, читая молитву, вступил в обиталище мерзкого мага.
   На черном полу небольшой  залы  я  обнаружил  пентаграмму  с  десятью
горящими свечами, внутри ее курился плотный туман. Позади пентаграммы на
коленях стоял сам нечестивец и читал свои  гнусные  заклинания.  Заметив
меня, он схватил меч  и  быстро  сбил  им  несколько  свечей.  Вдруг  из
зловонного тумана выступило мне  навстречу  ужасное  чудовище  -  демон,
порождение не нашего Мира, но  неведомой  мне  страны...  Был  он  высок
ростом - выше самого высокого из известных мне людей, вид имел самый что
ни есть пугающий и отталкивающий. Шкура его была красна и груба на  вид,
клыкастый рот кривился в омерзительной усмешке, а за  плечами  чудища  я
приметил сложенные крылья. Демон был  вооружен  огромным  кривым  мечом,
формой подобным анноврскому серпу или лезвию косы, серебристо сверкавшим
в свете оставшихся свечей. Взмахнув сим страшным оружием, он  набросился
на меня - и мы сошлись в поединке, подобного которому, полагаю,  еще  не
знал  Мир!  Не  ведаю,  долго  ли  длился  тот  страшный  бой  -  однако
почувствовал я, как силы оставляют меня и усталость сковывает члены. Моя
палица Истинное Проклятие - верное оружие, не знавшее доселе поражений -
не могла, казалось, повредить злому чудищу, однако его меч  не  раз  уже
пронзил мои доспехи и кровь моя окрасила их... И тут постиг я  -  оружие
смертного не в силах повредить демону, ежели оно не  подкреплено  святой
молитвой. Я принялся читать  "Гилфинг  Пресветлый,  отче...",  продолжая
наносить врагу удары изо всех оставшихся сил -  так  советует  блаженный
Эстуал, предстоятель пред Гилфингом Светлым за нас, грешных. И едва лишь
я прочел священные слова трижды, как демон покачнулся и стал  отступать.
Ободренный, я с удвоенной силой бросился на него и осыпал градом  ударов
Истинного Проклятия. Вдруг демон  возопил  замогильным  голосом  и  стал
уменьшаться на глазах. В несколько секунд  он  сжался  и  превратился  в
багровый тускло светящийся шар и вскоре пропал вовсе! Я оглядел покои  в
поисках злобного колдуна Гериана - не было и его..."
   С  минуту   все   молчали,   находясь,   видимо,   под   впечатлением
прочитанного.  Эти  взрослые  мужчины  все  были  опытными   воинами   и
правителями, каждый  из  них  неоднократно  убивал  в  бою  и  отправлял
подданных на казнь одним росчерком пера - тем не  менее  они  оставались
похожими на детей в том, что  касалось  страшных  сказок  -  по-прежнему
подобный сюжет был способен увлечь и очаровать их...
   - Так что же, - наконец нарушил молчание король Игрин,  -  достаточно
трижды прочесть "Гилфинг, отче"?.. Или нет?..
   - Осмелюсь пояснить, - еще более дрожащим, чем прежде,  голосом  тихо
заговорил старый  священник,  -  прочитанный  мною  отрывок  написан  за
несколько часов до штурма Могнака Забытого... Сие не  описание  реальных
событий, а мистические откровения, несравненно более ценные для  истинно
верующих... К тому же,  когда  войско  священной  коалиции  ворвалось  в
Могнак, все произошло именно так, как написал блаженный епископ Энтуагл.
Он сам, во главе отряда своих солдат и вассалов, впереди прочих ворвался
в башню, где находились личные покои принца-еретика.  И  все  внутреннее
убранство (клыкастые маски, черепа и прочее)  полностью  соответствовало
описаниям,  которые  блаженный  читал   перед   началом   штурма   своим
приближенным -  тем  самым  описаниям,  которые  я  зачитал  только  что
благородным господам... И точно так же перед последними  дверями  воинов
охватила странная слабость - и епископ один вошел внутрь. Что  произошло
там - доподлинно не ведомо, однако, когда наконец  воины  нашли  в  себе
силы войти - Гериана там не было. Не было ни  пентаграммы  на  полу,  ни
следов побоища. Мебель, похоже, стояла в полном порядке и  вообще  ничто
не указывало на то, что в помещении был  бой.  Сам  же  блаженный  лежал
недалеко от порога - да простит меня Гилфинг Светлый - в луже  нечистот,
но в совершенно неповрежденных доспехах и не раненный... И  не  помнящий
ничего...
   - Чудеса-а... - разочарованно протянул король Игрин.
   - Да, господа, - подтвердил Император,  -  чудеса.  К  тому  же,  как
видите, описание демона никоим образом не  подходит  к  королю  Альды...
гм-гм... лжекоролю Альды. И нам не известно - можно  ли  воспользоваться
этим текстом, как руководством к борьбе с демоном...
   - Простите, ваше императорское величество, - вставил  Гезнур,  -  мне
думается, что никак нельзя! Этот предатель, то  есть,  я  хочу  сказать,
этот патриот,  отец  Пиноль  -  он  ведь  несомненно  читал  о  подвигах
блаженного Энтуагла - и они никак не помогли ему и его людям. Верно?
   Все молчали, но довод показался убедительным.
   - Что ж, господа, - подвел  итог  Элевзиль  II,  -  опасно  совершать
ошибки, но трижды опасно в них упорствовать... Не далее, как  через  три
дня, если никто не даст нам дельного совета, мы  попытаемся  вступить  с
демоном в переговоры... Через три дня, ибо через  несколько  недель  нас
может застигнуть здесь осенняя распутица.
   - А что, - вдруг спросил Игрин  I,  -  если  маги  смогли  прекратить
насланную демоном непогоду - возможно, они и впредь смогут предотвращать
дождь и холода? Тогда мы возьмем демона измором.
   - Увы, ваше величество, - неожиданно твердо ответил Гимелиус Изумруд,
- одно дело - противостоять демону, совсем иное  -  противостоять  самой
Гунгилле Прекрасной, что посылает в назначенный срок осень и зиму. А  вы
предлагаете именно это! Ни больше, ни меньше!
   После окончания совета молодой маг Велиуин спросил своего наставника:
   -  Дядюшка,  а  почему  вы  так  решительно  отвергли  вопрос  короля
Сантлака? Ведь можно было бы, пожалуй...
   - Нельзя, дружок! Ты слышал, как я сформулировал свой отказ? Пытаться
изменить погоду - это  значит  противодействовать  Гунгилле.  Мы,  маги,
ходим по лезвию ножа, племянничек... Чуть оступился - и ты еретик. Пусть
судьба  несчастного  Гериана,  о  котором  столько  говорилось  сегодня,
послужит тебе уроком... Мы ходим по лезвию ножа...
   - Но, дядюшка, ведь вышло, что маги не в силах вообще...
   - Терпение, дружок! Терпение... Возможно, вскоре - через  день-два  -
мы  преподнесем  его  императорскому  величеству  новый   план.   Новый,
замечательный, чудесный план... И вся  Империя  поразится  всемогуществу
магии... Да... Новый, замечательный, чудесный план...

ГЛАВА 52

   - Скажи-ка, любезный, не здесь ли обитает  Гельда-колдун,  придворный
маг герцога Гонзорского? - вежливо осведомился Гимелиус Изумруд у Конты,
который, сидя перед входом в довольно  убогую  палатку,  весьма  усердно
драил стальную миску. Ученик мага старался вовсю и  только-только  начал
различать свое отражение в стенках сосуда, как  вдруг  был  отвлечен  от
этого похвального  занятия  посетителями.  Он  поднял  голову  и  увидел
стоящих над ним Гимелиуса и Велиуина.
   "Ой, опять осрамился, не заметил, - пронеслось в голове, -  ведь  это
недоброжелатели  учителя...  И  так  тихо  подкрались-то..."  Собственно
говоря, гости не подкрались, а подошли  вполне  обычным  способом  -  но
Конта, увлеченный своим занятием, просто  не  услышал.  С  полминуты  он
разглядывал Изумрудов, подбирая достойный ответ, но не надумал ничего  и
просто ответил:
   - Да.
   - Очень хорошо, - толстый маг прямо-таки лучился  доброжелательством.
- доложи-ка о нашем прибытии. У нас к мастеру Гельде дело. Очень  важное
дело.
   Конта еще раз внимательно посмотрел на гостей снизу  вверх,  медленно
поднялся и бочком полез в палатку.
   - Учитель... - тихо начал было он, но Гельда остановил его:
   - Да-да, я иду.
   Выбравшись следом за учеником наружу, Гельда хмуро буркнул:
   - Чем обязан столь высокой чести?
   - Приветствую вас, почтенный мастер  Гельда.  Однако,  по  утрам  уже
довольно прохладно... Осень, как говорится, не за горами. Не найдется ли
у вас чего-нибудь согревающего?
   Готовность  выпить  предложенный  магом-конкурентом  напиток  -  это,
конечно,  показной  жест,  говорящий  о  доверии  и   настраивающий   на
миролюбивый лад. Гельда-колдун оценил - и несколько более  мягким  тоном
велел Конте:
   - Ученик, подай... там, в сундучке...
   Спустя несколько минут вся компания (за исключением Конты, чей статус
был слишком низок для этого), усевшись на чурбачках-обрубках, потягивала
вино из костяных стаканчиков, покрытых затейливой резьбой.  Гимелиус  из
поднесенных Контой стаканчиков  взял  самый  дальний  от  себя  и  затем
несколько раз провел над ним рукой, что,  впрочем,  не  являлось  чем-то
обидным или вызывающим - все в порядке вещей. Сделав несколько  вежливых
глотков и пробормотав что-то насчет "приятного винца",  толстяк  наконец
перешел к делу:
   - Мастер Гельда, я скажу откровенно - между нами случались  некоторые
размолвки, трения... Однако теперь я предлагаю  оставить  разногласия  -
хотя бы на время, если вы не согласны предать их забвению  окончательно.
Дело в том,  что  императорская  армия  оказалась  в  крайне  неприятном
положении. Я слышал беседу его  императорского  величества  с  маршалом,
сэром Каногором - и тот прямо заявил, что  попытка  зазимовать  в  Альде
грозит поражением.
   - Не понимаю, - заявил Гельда, - наша армия сильна  и  многочисленна.
Меня удивляет, что Альда до сих пор не взята. И чем грозит зима?
   - Тем, что армии придется снять  осаду  и  разделиться  на  отдельные
отряды, которые станут на постой в  замках  и  селах.  А  большую  часть
придется  вывести  из  страны  и  распустить.  И  как  только  отдельные
небольшие части окажутся разделены - они превратятся в легкую добычу для
демона, он разобьет наше войско по частям,  причем  даже  не  так  силой
оружия, как страхом, который он внушает воинам. Словом, для того,  чтобы
одержать победу - нужно предпринять немедленно что-то кардинальное.  Вот
почему я предлагаю вам сотрудничество.
   - И-и... в чем же будет заключаться это сотрудничество?  -  осторожно
осведомился Гельда.
   - Прямой вопрос, мастер Гельда. Что ж  -  я  перейду  к  делу.  Среди
магических амулетов, пропавших некогда в  Альде  у  моего  предка  Бонки
Изумруда, - Гимелиус не стал говорить "похищенных", а также сделал  вид,
что не замечает гримасы и протестующего жеста собеседника, - был один...
э-э-э... талисман. И он может оказаться ключом к Альде... Возможно...  Я
обращаюсь к вам, ибо... э-э-э... история с  толленорнами...  прискорбная
история... но она дает мне повод предположить, что  в  настоящий  момент
владелец этого талисмана - вы.
   Толстяк просто лез из кожи,  старательно  избегая  даже  мало-мальски
скользких формулировок - и его старания были оценены. Гельда  также  был
предельно корректен:
   - И что же это за талисман?
   - Серебряный зверек. Мышка, а может,  суслик.  Серебряная  фигурка  с
изумрудными глазками.  Он  вам  знаком?  Сейчас  я  изложу  вам  принцип
действия  этого  амулета.  В  действительности  он  является   мощнейшим
оружием, как ни странно... Разумеется, это великая  тайна...  И-и...  не
могли бы вы отослать своего ученика?
   - Нет! От Конты у меня нет тайн! - в последнее  время  Гельда,  очень
сухой и черствый человек, стал относится к своему последнему ученику  со
своеобразной грубоватой  нежностью,  наконец-то  по  достоинству  оценив
преданность паренька. А тот - довольно посредственный маг, но  добрейшая
натура - платил своему учителю прямо-таки сыновней привязанностью...
   - Ну, вам виднее. Итак...
   Закончив свои пояснения, Гимелиус твердо взглянул в глаза Гельде:
   - Что скажете, почтенный Гельда-колдун?
   - Мне одному это не под силу. Ведь прежде всего  нужно  проникнуть  в
город.
   - Я обеспечу вам поддержку всех колдунов, какие только  есть  в  этом
лагере. Не говоря уж о своем полном содействии...
   - Н-ну... Тогда еще одно условие... Конта, пойди-ка принеси  еще  два
ведра воды!
   - Но учитель, все наши ведра полны...
   - Да?.. Тогда - вот монета (Гельда порылся в тощем кошеле, висящем на
поясе). Сбегай в лагерь графа Гезнура, купи еще  кувшинчик  этого  вина.
Ступай... Итак, мое условие. Если со мной что-либо  случится...  ну,  вы
понимаете... Словом, я прошу вас, мастер Гимелиус, позаботиться о Конте.
Он, что называется, звезд  с  неба  не  хватает,  но  парнишка  славный.
Обещаете?
   - Обещаю, - очень серьезно ответил толстяк.

***

   Странные игры прыщавых обличий,
   Выбранной доли терновый венец.
   В мутных шинелях без знаков отличий
   Мёртвые верят в хороший конец.
   Егор Летов

   - Увы, Алекиан, ты не хочешь понять меня!
   Император уже в который раз пытался заставить старшего  сына  принять
свою точку зрения - тот не поддавался. За время войны Алекиан  возмужал,
раздался в плечах, словом,  из  тощего  юнца  превратился  в  худощавого
молодого мужчину... И соответственно, стал упрямее и несговорчивее -  он
осмеливался спорить с отцом, чего прежде не бывало никогда...  Возможно,
Алекиану несколько кружило голову то,  что  в  альдийской  войне  ему  -
единственному из полководцев - удалось добиться некоторых успехов. Принц
благополучно привел из  Гонзора  несколько  караванов  с  припасами  для
войска (обратными  "рейсами"  отправлялась  скудная  добыча  и  огромное
количество раненых и серьезно больных  воинов).  В  Ничейных  полях  его
конвои подстерегали  орки,  довольно  большими  отрядами  являвшиеся  из
Черной  Скалы  на  помощь  Лорду  Внешнего  Мира.  В  степи  то  и  дело
происходили ожесточенные стычки, в которых Алекиан показал себя  хорошим
бойцом и осмотрительным полководцем. Не то, чтобы он оказался гениальным
стратегом, нет... Но уж чему принца научило поражение в Арникской  битве
- так это осторожности... Авторитет  принца  среди  его  рыцарей  весьма
вырос, а молва уже приписывала ему необычайные таланты  воина  и  вождя,
многократно преувеличивая успехи Алекиана в схватках с орками...  Весьма
показательными были, кстати, косые взгляды маршала Каногора, как  всегда
ревниво относящегося к  чужой  воинской  славе.  Все  это  не  могло  не
сказаться  на  нраве  юноши  -  он  стал  куда   несговорчивее...   Куда
несговорчивее.
   Спор  прервало  появление  слуги,  доложившего  о  том,  что  явились
Гимелиус с Гельдой  и  просят  аудиенции.  Парочка  заявилась  вместе  -
Элевзилю это показалось занятным:
   - Проси! - кивнул он слуге.
   Тот откинул перед гостями полог - первым  важно  вплыл  Гимелиус,  за
ним, низко наклонясь, вошел долговязый Гельда-колдун.
   - Ваше императорское величество,  -  после  обязательных  приветствий
начал Изумруд, - мы принесли добрые вести...
   - Наконец-то! Мы ждем добрых вестей уже несколько месяцев. И  что  же
вы мне поведаете? Вы нашли способ одолеть демона?
   - Увы, ваше императорское величество,  пока  нет.  Но,  мы,  кажется,
нашли  способ  сделать  его  положение...  м-м-м...  Ну,  скажем,  менее
прочным. Возможно, это заставит  его  оказаться  более  восприимчивым  к
мирным предложениям... м-м-м...  -  придворный  маг  тщательно  подбирал
обтекаемые формулировки, - и подтолкнет на  переговорах  к  позиции  ...
м-м-м... более благоприятной...
   - Прекрасно! Ты слышишь, Алекиан? Возможно,  мастер  Гимелиус  принес
разрешение нашего спора.  -  Алекиан  упорно  настаивал  на  том,  чтобы
заключить мирный договор с  Ингви,  что  Император  считал  равносильным
полному  поражению.  И  пожалуй  был  прав.  -  Что  вам  требуется  для
исполнения вашего плана? Можете рассчитывать на любое содействие.
   -  Прежде  всего,  ваше  императорское  величество,  мы   бы   хотели
убедиться, что обещанная награда все еще...
   - Да-да! В случае успеха она ваша, мастер Гимелиус.
   - С позволения вашего императорского величества, не  моя,  а  мастера
Гельды. - Элевзиль удивленно поднял брови. -  С  меня  будет  достаточно
сознания того, что мой Император выйдет  победителем,  а  я  приложил  к
этому руку. К  тому  же  мастеру  Гельде  достанется  исполнение  весьма
опасного дела. И вот поэтому - второе условие.  Нам  нужна  помощь  всех
магов, что находятся в этом войске.
   Император нахмурился. Очень многие монархи, вельможи и полководцы его
армии взяли в этот поход своих колдунов, поднаторевших в  боевой  магии,
однако заставить  их  сотрудничать  -  задача  еще  более  сложная,  чем
заставить действовать слаженно их господ. Волшебники  весьма  ревнивы  к
чужой  славе  и  заставить  их   подчиниться   даже   придворному   магу
Императора... Но если это необходимо...
   - Вы можете рассчитывать на наше полное содействие.
   И работа  закипела.  Лестью,  угрозами,  посулами  Гимелиусу  удалось
принудить  к  сотрудничеству  пеструю  толпу  магов,  отданных   в   его
распоряжение - и уже к вечеру в его зеленом шатре вовсю  шли  магические
действа. Все делалось в  величайшей  тайне.  Ученики  Изумруда  окружили
шатер и не позволяли  любопытным  приближаться  к  нему  ближе,  чем  на
тридцать шагов. Впрочем, таковых было немного - колдунов боялись. Многие
ученики надели поверх зеленых балахонов кольчуги и шлемы  и  вооружились
мечами и копьями, другие,  считающие,  что  им  достаточно  одного  лишь
магического искусства, грозили посохами и  странными  амулетами  тем  из
солдат,  кто  осмеливался  подойти  поближе.  Так   что   интересующимся
оставалось издалека наблюдать, как перед  шатром  выстраиваются  десятки
магов и хором распевают заклинания, как другие входят в  шатер,  принося
что-то под полами просторных  одежд.  В  самом  шатре,  где  происходила
главная часть тавматургических церемоний, то и дело  что-то  вспыхивало,
иногда сквозь отдушину вырывались разноцветные клубы дыма. А  уж  запахи
оттуда неслись - не приведи Гилфинг... К заходу солнца суета в  шатре  и
около него как будто прекратилась, однако маги  не  расходились,  словно
ожидая чего-то.
   Около трех часов ночи (к  этому  времени  даже  самые  любопытные  из
солдат уже спали) полог зелено