нения отца, сомнения, которые, он знал, тот испытывал.
   "Надо сообщить завтра во время очередной радиосвязи отцу", - подумал он и
тут же замер от вспыхнувшей, как искра, в сознании мысли:  "Ирина!  Как  она
воспримет? Что я ей скажу?  Не  говорить  пока?  Она  сама  узнает...  лучше
сказать... Ну, а что потом?"
   Ореада тем временем уложила спать малыша, достала  домотканое  полотенце,
которое они обычно брали во время купания на  озере,  перекинула  его  через
плечо и вопросительно посмотрела на мужа. Во время их  плена  в  долине  они
всегда перед сном шли на озеро. Эту привычку Владимир выработал у  себя  еще
при жизни на острове. Каждый  вечер,  перед  закатом  солнца,  они  с  отцом
отправлялись на озеро и купались там полчаса. Потом отец исчез  и  долго  не
появлялся. Это случилось после посещения острова Бэксоном.  Он  отсутствовал
несколько месяцев. Теперь Владимир знал причину его длительной  отлучки,  но
тогда страшно тосковал и постоянно спрашивал о нем мать. Она не пускала  его
одного на озеро, а сестра не любила по вечерам купаться  в  темной,  уже  не
пронизываемой лучами солнца воде. Она боялась. Когда вернулся отец, вечерние
купания возобновились. После прохладной воды сон был крепким и нес особенную
бодрость утром.
   Ореада же воспринимала вечерние купания совсем по-другому.  Для  нее  это
было своего рода  ритуалом,  за  которым  должно  следовать  продолжение,  и
сейчас, видя, что он медлит, колеблется, удивленно смотрела на него.
   Вода в озере  была  теплой,  нагретой  за  день  лучами  щедрого  солнца.
Владимир отплыл немного от берега и  лег  на  спину.  Солнце  уже  зашло  за
вершины гор, на долину легла тень, небо же еще освещалось последними  лучами
и сохраняло прозрачную голубизну. Высоко над ним  парили  две  пары  больших
черных птиц, высматривая добычу. Владимир  любил  эту  пору  суток.  Мягкий,
лишенный дневной требовательности свет. Спокойствие, ненарушаемое ни плеском
волн, ни шорохом листвы. Так тихо, что слышно, как на противоположном берегу
озера пришедшие на вечерний водопой олени пьют воду.
   Со стороны поселка донесся  приглушенный  разговор,  взрыв  смеха,  топот
бегущих ног, затем все стихло.
   Владимир лег на грудь и поплыл к берегу.  Ореада  уже  вышла  из  воды  и
ожидала его, держа наготове полотенце. Пока он вытирался и  одевался,  стало
совсем темно. На небе засветились звезды.  Он  уже  привык  к  рисунку  этих
созвездий, тем не менее они казались ему, как прежде, странными. Над  самыми
вершинами гор, на востоке, занималась голубая, чуть-чуть  мерцающая  звезда.
Она появлялась первой и горела ярко даже при полной луне,  в  свете  которой
другие звезды меркли и были едва различимы. Владимир еще раз,  уже  который,
почувствовал, что этот мир, куда занесла его неожиданно судьба, -  его  мир,
более близкий, чем Земля, более понятный,  несмотря  на  свою  странность  и
необычность.  Все  вдруг  стало  ясно.   Все   проблемы   отступили,   стали
несущественными.
   Ореада, как бы понимая его мысли, прильнула к нему. Он поднял ее на  руки
и понес.


   ТИТАНЫ
   Больше недели Сергей и его двадцать помощников находятся  в  долине.  Они
прибыли сюда, как только ему сообщили о случившемся. С  собой  они  привезли
мощный радиопередатчик, по которому вся полученная информация передавалась в
центр связи с СС, а оттуда в мозг ее вычислительной системы. СС не  отвечала
пока, то есть не давала никаких указаний. Она требовала все  новой  и  новой
информации. Два раза космический катер  совершал  полет  на  "Гею",  привозя
оттуда необходимую аппаратуру.
   В  пещеру,  открытую  Николаем   и   Владимиром,   входили   с   большими
предосторожностями,   одетые   в   космические   скафандры,   минуя   срочно
изготовленный стальной бункер, где при выходе  скафандры  облучались  мощным
бактерицидным излучением. Во втором бункере, соединенном с  первым,  снимали
скафандры.
   Пещера представляла собой длинную  анфиладу  залов.  Все  стены,  полы  и
потолки были покрыты тем же сверхпрочным материалом, что и двери, которые  с
большим трудом удалось пробить магнитно-мпульсной пушкой.
   Залы пещеры фактически представляли  собой  склады  вооружения.  Здесь  в
образцовом  порядке  стояли  различные  установки.  Некоторые  из  них  были
знакомы: это магнитно-лазерные пушки, ракеты ручного наведения; другие  были
непонятны, хотя одна  из  установок  напоминала  Сергею  платформы,  которые
применяли свистуны на Элии.  В  одном  из  залов,  по-видимому,  библиотеке,
хранились кристаллы с видеозаписью. Но не это было главное. В  самом  конце,
почти в центре горы, в обширном зале в анабиозных камерах  лежали  люди.  Не
меньше ста человек. Они были живы. К камерам  тянулись  толстые  шланги,  по
которым подавался какой-то жидкий состав. Энергообеспечение  было  запрятано
где-то в  глубине.  Можно  предположить,  что  это  атомная  электростанция.
Несмотря на тысячи  лет  непрерывной  работы,  она  еще  не  исчерпала  свои
энергетические ресурсы.
   Лежащие в анабиозных камерах ничем не отличались от людей,  разве  только
были несколько выше их ростом. Когда к ним присмотрелись, то обнаружили, что
тело каждого покрыто мелкими бугорками. Владимир, первым  обнаруживший  это,
вспомнил рассказ отца о вирусной эпидемии, которая унесла с собой посетивших
планету титанов и олимпийцев, - такова была кара разгневанной Кибелы.
   Судя по событиям того времени, вирус поражал пришельцев с  Урана,  но  не
трогал лапифов. Сразу же возник вопрос: как он обойдется с землянами?  Будет
ли так же смертелен для них, как для  титанов?  О  самом  вирусе  пока  ведь
ничего не известно. Не исключено, что он сохранился на предметах, хранящихся
в пещерах, на стенах, в воздухе...
   Николая и Владимира в тот  же  день  поместили  в  передвижной  изолятор,
доставленный в долину по частям вертолетами. К ним никого не допускали. Пищу
подавали через люк, который нельзя было открыть с одной стороны, пока он  не
закрывался с другой.
   Между тем в лагере шла напряженная  работа.  В  корневую  систему  Кибелы
стали подавать кодовые сигналы с надеждой получить информацию  об  эпидемии.
Необходимо было точно  знать  продолжительность  скрытого  периода  болезни,
иначе Николаю и Владимиру грозила длительная изоляция. Просмотр видеозаписей
все больше и больше настораживал  Сергея.  Это  была  странная  цивилизация.
Достигнув технического развития, о котором  они,  земляне,  только  мечтали,
буквально утопая в роскоши и изобилии, она перешла все воображаемые  границы
развращенности и жестокости по отношению к другим цивилизациям,  с  которыми
титанам удалось войти в контакт. А их  было  много.  Может  быть,  если  эти
цивилизации еще сохранились, в их мифах и  преданиях  живет  воспоминание  о
нашествии на их планеты титанов, как живет это  воспоминание  в  легендах  и
мифах его родной планеты. Многое из того, что  он  почерпнул  из  видеотеки,
соответствовало рассказу Урании.
   Но Урания о многом умолчала, видимо, "стыдясь" за своих создателей.  Даже
свистуны теперь не представлялись Сергею столь ужасными. Те  хотя  бы  имели
какую-то высшую идею: покорение  космоса  разумом.  Здесь  же  был  сплошной
цинизм. И вместе с этим высочайшее развитие науки, техники,  искусства.  Как
может  сочетаться  все  это?  Просматривая  видеозаписи,  он   видел   танцы
прекраснейших титанид,  перед  которыми  любая  земная  знаменитость  балета
показалась бы неуклюжей хромоножкой. Он не мог сдержать возглас  восхищения,
когда перед ним возникли голограммы произведений искусства.
   До сих пор Сергей был убежден, что развитие морали и нравственности  идет
параллельно с  развитием  разума  и  цивилизации,  теперь  же  вынужден  был
признать, что глубоко заблуждался в этом вопросе. Он долго  не  мог  понять,
зачем народу, достигшему столь высокого уровня техники,  понадобились  рабы.
Открытие каждой новой планеты  и  высадка  на  нее  уранидов  сопровождались
обращением в рабство населения планеты, сценами жестокого подавления  всякой
попытки к сопротивлению. Только спустя некоторое время ему стало  ясно,  что
для этого извращенного в своем развитии разума высшее наслаждение доставляло
насилие над себе подобными - власть над телом и жизнью. Это была та же самая
элита,  модель  которой  описала  Ольга  в  романе  "Тупик",  но  только   в
космическом масштабе и без научно-технической деградации.
   -  И  такая  цивилизация,  -  рассуждал  он,  -   создает   условия   для
самоуничтожения. Разве появление Урании и  полное  непонимание  развращенным
мозгом значения этого события не привело цивилизацию уранидов к  катастрофе?
Что же управляет миром? Почему в конце концов  торжествует  целесообразность
и, если так можно говорить. Правда? Коль  скоро  не  принимать  во  внимание
гипотезу Всеобщего Создателя, то тогда что?  Что  является  в  таком  случае
носителем этой Правды и не только  носителем,  но  хранителем  ее  и  высшим
Судьей, в воле которого вершение судеб цивилизаций? Кто этот грозный  судья,
который выносит смертный приговор целым цивилизациям с такой же легкостью, с
какой земной судья выносит приговор насильнику и убийце?
   Он не мог тогда ответить на свой вопрос, но чувствовал, что  ответ  лежит
где-то рядом, на самой поверхности, и как всякий  великий  закон  природы  -
прост и, может быть, именно в силу  своей  простоты  остается  непонятым,  а
вернее, незамеченным.
   В наушниках прозвучал сигнал вызова. Сергей выключил аппаратуру и пошел к
выходу из пещеры. Снаружи его ждал Вальтер.
   - Получена информация о скрытом периоде болезни.
   - Ну?
   - Всего четыре дня. Начало проявления - сыпь по всему телу, затем высокая
температура и смерть в течение одной недели.
   - Тогда надо освободить Николая и Владимира.
   - Уже сделано.
   - Где они?
   - Владимир отправился домой.
   - Я - к нему.
   - Еще не все. Получена  расшифровка  некоторых  записей,  переданных  СС.
Телетайп еще продолжает их печатать. Ты можешь  скоро  просмотреть  подробно
все. Но вот что интересно (это я уже по своей специальности): вирус  заразен
только для людей с третьей группой крови и абсолютно незаразен для носителей
нулевой и группы А. У Владимира, насколько я знаю, нулевая группа, у Николая
- А. Так что они могут быть абсолютно спокойны за свое здоровье.  И  еще:  я
провел анализ групп крови местных жителей и был буквально поражен.  Все  они
имеют нулевую группу и резус отрицательный.
   - Ну что же, это соответствует тому, что мы знаем  об  эпидемии.  Она  не
затронула никого из лапифов, а вот тем, кто  имеет  группу  крови  В,  вирус
реально опасен. Распорядись, чтобы все, кто  имеет  эту  группу,  немедленно
покинули долину. На их место пусть прибудут люди с нулевой группой. Это  уже
легче. Что еще?
   - В ряде кристаллов, тех, что нашли в стальном  шкафу  анабиозного  зала,
была зашифрована информация о генотипах титанов. В целом они идентичны  нам,
за исключением некоторого однообразия опять-таки по группам крови.  Все  они
принадлежат к линии с третьей группой и отрицательным резусом.  В  одном  из
кристаллов была запись о самом вирусе. Вернее, часть той информации, которую
успели   добыть   титаны.   Вирус   чрезвычайно   термостойкий.    Переносит
замораживание, близкое к абсолютному нулю, и повышение  температуры  до  200
градусов. Все антибиотики, которые имели титаны,  оказались  бессильными.  И
вот еще что, - Вальтер заколебался, видно было, что он не решается  сообщить
Сергею что-то особенно важное.
   - Говори! Я же вижу, что ты не все сказал.
   - СС предупреждает, что существует вероятность занесения вируса на Землю.
   - Что?!!
   - Да! Вирус может принять  на  длительное  время  латентную  форму  и  не
проявлять себя. Дальше его поведение непредсказуемо. Неизвестно, на  чем  мы
его можем занести на Землю. В своем организме, на  одежде,  с  предметами...
Это все, Сергей. Мы уже никогда не увидим Землю. Побывав в этой  пещере,  мы
отрезали себе путь домой...
   - Дело в том, - продолжал он после длительной и мучительной паузы, -  что
вернуться на Землю не смогут и те, кто даже не бывал  в  этой  долине.  Наши
вертолеты совершали после  вскрытия  пещеры  регулярные  рейсы,  свозя  сюда
необходимую аппаратуру. Мы даже не можем гарантировать  стерильность  "Геи",
так как не раз посылали туда космический катер.
   - Ведь я же знал об эпидемии, -  проговорил  Сергей  с  болью  в  голосе,
которую он пытался безуспешно скрыть от Вальтера. - Зачем я разрешил Николаю
вскрыть пещеру? Мне нет прощения...
   - Перестань, Сергей. Ты ни в чем не виноват. Кто мог знать?  Ведь  прошли
тысячелетия. Кто мог предположить такую стойкость этого вируса? СС  не  дает
категорического ответа по поводу проникновения вируса в нашу среду, но и  не
может дать гарантии, что такого не случилось.
   - То есть полная неопределенность...
   - К сожалению...
   - Ясно одно: мы не можем рисковать Землей. Но  это  еще  не  все.  Мы  не
знаем, как долго будет нас терпеть у себя Кибела. Примирится ли она с  нашим
присутствием или же поступит так же, как поступила с титанами?
   - Пока она нас терпела.
   - Пока! Может быть, и терпела, так как знала, что мы ее  покинем.  Теперь
же остается одно - вести себя так, чтобы наше присутствие не вызывало у  нее
недовольства. Но как? Ты можешь  на  это  ответить?  Мы  и  так  вызвали  ее
недовольство тем, что рыли котлованы. Не случится  ли,  что  наши  действия,
вполне естественные, будут восприняты ею совсем иначе? Вот что! - Сергей  на
секунду задумался и решительно продолжал: -  Пещеру  немедленно  замуровать.
Делать  нам  там  больше  нечего.  Всю  информацию,  которая  содержалась  в
кристаллах, мы успели передать в СС. Теперь она будет ее обрабатывать. А что
за газ был в пещере, когда мы ее вскрыли?
   - Наши газоанализаторы не сработали. Газ  был  слишком  сложен  по  своей
природе. Но ты обратил внимание на  то,  что  растительность  вокруг  пещеры
почти полностью погибла. Причем гибель произошла буквально у нас на  глазах.
Мы, к счастью, были в кислородных масках  и  на  достаточном  расстоянии  от
выхода. Через два дня в пещере не осталось  и  следов  этого  газа.  У  меня
подозрение, что сработала  какая-то  скрытая  автоматика,  включившаяся  при
вскрытии пещеры. Ее как бы продуло кислородом.
   - Это наводит на мысль, не содержит ли автоматика еще каких-то сюрпризов?
К сожалению, мы не нашли искусственный мозг,  который,  я  теперь  уверен  в
этом, существует в пещере и, возможно, вел за нами наблюдение. Не даст ли он
теперь команду пробуждения титанов? Что за  этим  последует  -  одному  богу
известно. Пещера наполнена оружием, большинство из которого  нам  совершенно
непонятно. - Сергей явно колебался.
   Продолжая разговаривать, они подошли  к  временному  палаточному  лагерю,
разбитому в километре от входа в пещеру. Тут же стояли вертолеты, только что
разгруженные  от  новых  комплектов  аппаратуры.  Двое  бойцов  вынимали  из
пластикового контейнера "сторожа". Это  был  сверхчуткий  прибор,  способный
улавливать любые изменения окружающего мира: температуру, содержание газов в
воздухе, малейшие шорохи и т. д. Попадая в новую среду, он записывал в  свою
память ее характеристики и реагировал только на их  изменения.  Одновременно
он анализировал причины, определял направление,  откуда  идет  изменение,  и
передавал информацию своим хозяевам.
   - Рональд! - узнал одного из них Сергей. -  Будь  добр,  проследи,  чтобы
после помещения "сторожа" в  пещеру  бункеры  были  тщательно  закрыты.  Все
посещения пещеры до особого распоряжения отменяются.
   - Но там еще остались  три  контейнера  с  кристаллами  видеозаписей.  СС
требует новой информации.
   Сергей задумался на минуту, потом решительно приказал:
   - Пока ничего не трогать!
   - А нам что делать?
   -  Оставьте  троих  дежурных  следить  за  "сторожем",  остальные   могут
отправиться в поселок лапифов. Считайте это краткосрочным отпуском. Подожди!
- остановил он парня, который  бросился  бежать,  чтобы  сообщить  остальным
приятную новость. - Подбрось нас с Вальтером в поселок, а потом вернешься за
остальными. Я очень спешу.
   Сергею не терпелось встретиться с сыном. Рождение внука он воспринял так,
как и предполагал Владимир. Первым чувством было  облегчение,  как  будто  с
души сняли постоянно давившую тяжесть. Впервые с того самого часа, когда  он
"проснулся"  в  незнакомой  комнате  института   Сверхсложных   Систем,   он
окончательно почувствовал себя человеком, а не "Оборотнем", как его прозвали
неогуманисты.
   Поглощенный мыслями о  внуке,  поспешно  собирая  в  большой  узел  вещи,
которые, по его мнению, могли понадобиться молодой матери, - его уже ждали у
вертолетов участники экспедиции в долину, -  он  забыл  про  Ирину,  которая
стояла тут же, рядом с ним, и как-то жалобно наблюдала за его сборами.
   - А... как же... я? - запинаясь, спросила она, уловив его взгляд.
   Вопрос Ирины застал Сергея врасплох. Он  беспомощно  взглянул  на  нее  и
невольно развел руками. Это было жестоко.  Сергей  спохватился,  но  поздно.
Ирина залилась слезами. Сергей тщетно искал подходящие слова. Ему  стало  до
боли жалко эту молодую женщину, которую он привык называть дочкой.
   - Успокойся, доченька, -  как  можно  ласковее  он  стал  утешать  ее.  -
Что-нибудь придумаем, вот увидишь... - он сам не понимал  своих  слов.  "Что
она должна увидеть?" - спросил он себя и покраснел от собственной глупости.
   Сквозь всхлипывания и бессвязные слова он уловил имя Приходько и сразу же
насторожился. Дело в том, что Приходько пропал без вести. Его искали, но  не
нашли.
   - Что Приходько? Что ты о нем знаешь? - настороженно спросил он.
   Ирина, продолжая всхлипывать, сказала, что за два дня до отлета Владимира
в долину Приходько приставал к ней  и  предлагал  быть  ее  мужем  на  время
отсутствия Владимира. Она решила, что предложение Приходько оскорбило  мужа,
и он решил поэтому ее бросить и специально отправился разыскивать Ореаду.
   Зная вспыльчивый характер сына и  его  решительность,  Сергей  заподозрил
неладное. Он вытащил чистый носовой платок и отер слезы с лица Ирины.
   - Собирайся, полетишь со мной, - неожиданно для  самого  себя  он  принял
решение, забывая, что не хотел ее брать, несмотря на все просьбы. И  тут  же
пожалел снова, так как Ирина опрометью  бросилась  к  себе  наверх  собирать
вещи. Слова Ирины не на шутку встревожили и испугали Сергея.  Если  его  сын
виноват... то... - Сергей побоялся даже мысленно  произнести  чуть  было  не
вырвавшиеся у него слова... ему показалось на мгновение, что он  заглянул  в
черную пропасть, на дне которой лежало тело его сына. Видение промелькнуло и
исчезло.
   Все время полета до долины  Сергей  хмурился  и  молчал,  не  отвечая  на
вопросы спутников. Ирина, видя его состояние,  притихла  в  углу  на  заднем
сиденье.
   Сергей с нетерпением ждал разговора с сыном и одновременно боялся его. Он
знал, что на его вопрос сын скажет правду, какой бы она ни была и  какие  бы
ни влекла за собой последствия для него лично. Знал также и о том,  как  ему
придется поступить, если его сын  действительно  окажется  виновным.  И  это
угнетало. Сергею не хотелось признаться себе, но  сейчас  Ирина  вызывала  у
него ненависть. "Проклятая баба! -  мысленно  обозвал  он  ту,  которую  еще
недавно нежно называл "доченькой".  -  Кто  тебя,  стерва,  тянул  за  язык?
Молчала бы! Неужели суждено во имя  справедливости  и  правды  отправить  на
заклание единственного сына? И когда? В тот самый момент, когда тот  подарил
внука!"
   Сергей почувствовал страшную усталость. Усталость от  жизни.  Вдруг  все,
что с ним происходило в его  долгом  существовании:  катастрофа  на  Перуне,
концлагерь, трагическая гибель Эолы, страшный путь на гору,  когда  он  шел,
связанный  вместе  со  своими  детьми,  чтобы  быть  сброшенным  со   скалы,
приближение к нему, привязанному к