бовал!..
Ты же большой!.. Попробуй!.. Шепот явно принадлежал Соне.
   - И пробовать нечего... Тоже мне, нашла дурака! Я тебе уже объяснял -
там, откуда я пришел, люди не могут превращаться в зверей. И нечего  мне
пробовать, все равно  не  получится!..  -  зашептал  в  ответ  серьезный
Данила.
   - Да, не получится, - огорченно согласилась Соня. - Дед говорит,  что
надо очень захотеть, просто почувствовать себя тем, кем ты хочешь стать!
А ты не хочешь...
   Она немного помолчала, а потом тихо добавила:
   - А дед сказал, что  ты  очень  способный,  а  дядя  Илюха  -  вообще
колдун...
   - А за колдуна по шее получить можно... -  повысил  голос  Данила.  -
Дядя Илья меня знаешь откуда вытащил!  И  вообще,  первый  раз  человека
увидели - и сразу колдуном обзываться!
   - Ты чего!.. "Обзываться"; - возмутилась вдруг Соня. - Это, может,  у
вас, у одномордых, колдун - обзывание, у нас колдун - это знаешь!..
   По ее тону было понятно, что у них, у... не знаю, уж как  и  назвать,
ну  ладно...  "у  них"  колдун  -  это  высшая  степень  уважаемости   и
образованности. Хотя интересно, с чего это ее дед решил, что я - колдун.
Да еще такой серьезный. А тайный разговор между тем продолжался.
   - А за.одномордого по  шее  подучить  можно...  -  начал  повторяться
Данила. - Какой я тебе "одномордый"?  Подумаешь,  тоже  мне...  двуликий
Янсус нашелся!..
   Имя он переврал, но  было  интересно,  откуда  это  Данила  знал  сие
римское божество.
   - А это кто?.. - тут же заинтересовалась Соня.
   - Это у нас на Земле божество такое  было,  -  наставительно  поведал
Данила. - У него сразу два лика, спереди и сзади.
   - Сразу два! - изумилась Соня. - Не по очереди?! Секунду помолчав  и,
видимо, придя в себя от изумления, она горячо зашептала:
   - Вот видишь! У вас тоже многоликие были, а ты не хочешь попробовать.
Это же так просто! Ну что, ты никогда не  чувствовал  себя  какой-нибудь
зверушкой или птичкой?  Тебе  что,  никогда  не  хотелось  полетать  или
поплавать?..
   - Знаешь что, Сонька, ты от меня отстань! Я  уже  тебе  сказал  -  не
смогу! Не умею! У нас в школе этому не учат...
   Тут я решил вмешаться:
   - Ну, Данила, это не аргумент, в наших школах многому не учат...
   За кустами притихли. Потом раздалось шуршание и на  дорожке  появился
Данила, а за ним и хитренькая мордашка Сони высунулась из кустов.
   - Как ты считаешь, - продолжил я, улыбнувшись, -  меня  вот  этому  в
школе научили? - И, тряхнув  небрежно  кистью,  я  пробормотал  короткий
наговор.
   Посредине соседней цветочной клумбы появился здоровенный бурый  заяц,
колотивший в стоящий  рядом  с  ним  барабан  картофельной  толкушкой  и
отбивным молотком. Правда, при  этом  не  раздавалось  ни  звука.  Глаза
ребятишек стали размером со старый, советский пятак, а Соня  даже  слабо
охнула.  Заяц  энергично  продолжал  извлекать  из  барабана   абсолютно
бесшумную музыку, а я с удовольствием рассматривал свой довольно удачный
морок.
   - А почему музыки не слышно? - пришел в себя Данила.
   - Ну что ж  ты  хочешь,  чтобы  он  всю  округу  перебаламутил.  Люди
все-таки отдыхают...
   Соня между тем медленно, словно сомнамбула, вытянув  вперед  ладошку,
приближалась к бодро размахивающему лапами зайцу. Наконец она  коснулась
его, но ее  крошечные  пальчики  беспрепятственно  прошли  сквозь  бурую
шерстку, лишь слегка окрасившись в коричневое.  Тут  она  взвизгнула,  и
заяц пропал.
   - Значит, ты действительно колдун? - Данила был удивлен.
   - Ну какое же это колдовство? Так, небольшой фокус...
   - А еще?.. - Соня уже  стояла  рядом,  приплясывая  от  нетерпения  и
возбужденно поблескивая своими темными глазами.
   - Дядя Илюха, сотвори коршуна  зеленого!  Ну  сотвори!..  "Интересно,
зачем ей зеленый коршун", - подумал я, но вслух сказал:
   - Нет, ребята. Сегодня уже поздно, поэтому ничего творить  не  будем.
Тем более что зеленых коршунов я никогда не видел, а сочинять невиданные
мороки слишком сложно. Мы  сейчас  отправимся  спать,  а  завтра  я  вам
что-нибудь еще покажу.
   Я поднялся со своей скамейки и,  взяв  ребятишек  за  руки,  медленно
двинулся к дому. Ребята шлепали по  песку  дорожки  голыми  подошвами  и
помалкивали. Только когда мы уже подошли к крыльцу,  Данила  пробормотал
себе под нос:
   - Может, действительно волка попробовать? - но я не  обратил  на  его
слова внимания.

7. УТРО

   5 июня 1999 года. Я очень люблю получать подарки. Еще больше я  люблю
дарить подарки. Да и вообще, подарок -  это  вещь,  которая  встречается
довольно часто. А вот Дар, в смысле - Дар одного человека  другому,  вот
это встречается довольно редко. И зачастую Дар  оборачивается  Жизнью...
Или возможностью ее спасти...

***

   Как же все-таки хорошо у Ворониных на даче по утрам! Особенно до  тех
пор, пока соседи еще не приступили к строительным работам.
   Это была первая моя мысль, когда я проснулся утром от теплого  следа,
оставляемого солнечным зайчиком, медленно скользящим по моей физиономии.
Но через мгновение я открыл глаза и рывком сел на своей узкой постели.
   Данила,  свернувшись  калачиком,  спокойно  посапывал  напротив.  Его
одеяло, конечно же, валялось на полу, а по его курносой рожице  блуждала
слабая улыбка. Я встал и подошел к окну. Солнце поднялось еще не высоко.
Дома я определил бы, что сейчас часов шесть утра. А здесь...
   Но утро наступает  в  любом  мире,  как  я  тогда  думал.  Надо  было
приниматься за дела, готовиться  к  дороге.  Хотя  что  мне,  собственно
говоря, готовить?
   За окном шла своя, давно и прочно установившаяся  жизнь.  Отец  Сони,
одетый в коричневый комбинезон, как раз  выходил  за  ворота,  держа  на
плече   небольшой   шест    с    прикрепленным    к    концу    странным
сельскохозяйственным орудием, похожим на большие изогнутые  ножницы.  На
дороге его дожидались еще двое мужчин в похожей одежде и с инструментами
в руках. Кивнув друг другу, они вместе направились по дороге  в  сторону
леса, из которого нас с Данилой вчера привела Соня.
   Я быстренько натянул майку и джинсы, сунул ноги  в  кроссовки  и,  не
завязывая шнурков, тихо направился к  лестнице.  Спустившись  на  первый
этаж, я посетил туалет и вышел оттуда, окончательно  смыв  с  себя  сон,
готовым к наступающему дню.
   В коридорчике меня поджидала Соня. Она вообще как будто не  ложилась.
Одета она была сегодня в маленький коричневый комбинезончик, на голове у
нее был повязан желтый платок, а ноги обуты в короткие, широкие сапожки.
Увидев  меня,  она  быстро  подбежала,  схватила   меня   за   палец   и
требовательно дернула вниз, так что я вынужден был пригнуться.  Она  тут
же зашептала мне в ухо:
   - Дядя Илюха, ты сегодня сотворишь зеленого коршуна?
   - Да зачем он тебе, этот зеленый коршун? - Я  невольно  улыбнулся  ее
настойчивости.
   - Пусть дед посмотрит, как он выглядит со стороны! А то каждую неделю
в  коршуна  перекидывается,  а  не  знает,  что  над  его  коршуном  все
подсмеиваются!
   - А я думаю, что твой дедушка все прекрасно  знает.  Только  ему  все
равно. Его не трогает чей-то там смех,  когда  он  начинает  скучать  по
крыльям. Разве важно, какого цвета у тебя перья, если ты хочешь и можешь
летать? - Я улыбнулся, увидев ее удивленную рожицу. Похоже, такая  мысль
ей в голову не приходила.
   - А  потом,  в  моем  мире,  например,  многие  птицы  имеют  зеленое
оперение. - Ее глаза тут же зажглись  жгучим  интересом,  и  я,  избегая
дальнейших расспросов, поспешил добавить:
   - Я, пожалуй, пойду разбужу Данилу. А то после  вчерашнего  он  будет
спать слишком долго, а нам надо отправляться на поиски своей дороги.
   Я потрепал Соню по темной голове. Она явно огорчилась моим нежеланием
продолжать столь интересно начавшуюся беседу,  но  как  благовоспитанная
барышня и к тому же хозяйка взяла себя в руки и с достоинством сказала:
   - Вы  спускайтесь  в  столовую  завтракать,  а  потом  дедушка  велел
привести вас к нему в мастерскую.
   Я начал подниматься к себе наверх, а Соня добежала в сторону кухни.
   Когда я вошел в комнату, Данила уже проснулся  и,  сидя  на  постели,
натягивал свою желтую майку. Услышав, как я вошел,  он  поднял  на  меня
глаза и с ходу заявил:
   - Нам надо уходить... Побыстрее...
   - Почему? - удивился я.
   Он вроде бы смутился, но твердо повторил:
   - Я точно знаю, нам надо уходить!.. - и полез под кровать  в  поисках
своих сандалий, которые остались дома.
   - Ну а позавтракать и поговорить с Сониным дедушкой мы  успеем?  -  с
некоторой иронией спросил я.
   Данила  на  мгновение  замер,   словно   мой   вопрос   носил   чисто
арифметический смысл и он  просчитывал  ответ.  Через  мгновение  из-под
кровати раздался ответ:
   - Успеем. Если недолго...
   Мы спустились вниз, и Данила направился в  сторону  туалета,  а  я  в
столовую. Там находилась одна Лайта.  Она  уже  поставила  на  стол  две
миски, кувшин с молоком  и  две  кружки.  На  отдельной  тарелке  лежали
крупные куски темного ноздреватого хлеба, а рядом  в  маленькой  мисочке
желтел кусок масла.
   Не успел я усесться на свое место, как  в  столовую  вбежал  Данилка,
поблескивая мокрыми вихрами, и быстро устроился за столом напротив меня.
Лайта из большого горшка положила в наши миски солидные  порции  густой,
горячей каши.
   - Масло можете положить в кашу сами  или,  если  хотите,  намазывайте
себе хлеб, - улыбнулась она и, проходя мимо Данилы на кухню,  пригладила
его торчащие волосы. Данилка почему-то покраснел и склонился  над  своей
миской.
   Я намазал два солидных ломтя хлеба маслом, протянул один Даниле, и мы
молча принялись за еду. Семья, видимо, уже позавтракала,  мы  за  столом
были одни. Быстро расправившись с удивительно вкусной кашей и  выпив  по
стакану молока, мы уже собирались встать из-за стола,  когда  в  комнату
влетела Соня. Она подбежала к столу, убедилась, что  мы  закончили  свой
завтрак, и выпалила:
   - Наелись? Пойдем к дедушке, он вас уже  ждет.  Втроем  мы  вышли  из
столовой, а в коридоре Соня привычно ухватила Данилу под руку, а меня за
палец и буквально потащила за собой. Мы вышли  во  двор,  обогнули  дом,
пересекли задний двор и вошли в открытые ворота низкого сарая. У дальней
его стены четырехликий Навон возился около широкого верстака.  Когда  мы
подошли ближе, он  как  раз  доставал  из  открытого  люка  в  полу  под
верстаком длинный сверток из мешковины,  перетянутый  прочным  шпагатом.
Его седые волосы были зачесаны назад и схвачены надо лбом витым  кожаным
ремешком. В полумраке сарая его можно было принять за обычного  русского
старика-ремесленника.
   Соня отошла в сторону и уселась на траве под стеной  сарая,  а  мы  с
Данилой вошли внутрь. Четырехликий Навон положил свой сверток на верстак
и повернулся к нам.
   - Позавтракали... - не то спросил, не то просто констатировал он.
   Затем, улыбнувшись Даниле, он повернулся ко мне.
   - Смотри, Белоголовый! -  Он  подвинул  поближе  лежавший  на  досках
верстака лист плотной сероватой бумаги. - Идти вам надо к Черной  скале.
Вот где вы находитесь сейчас.
   Он ткнул лучинкой в жирную  точку  на  рисунке.  -  Отсюда  вам  надо
двигаться в сторону города Лоста. Идти можно по дороге,  а  можно  через
лес. - Лучинка в руке деда побежала по бумаге. - И так, и так доберетесь
вы  до  него  не  раньше  вечера,  если,  конечно,  вас  кто-нибудь   не
подвезет...
   - Нет, мы пойдем лесом! - перебил деда  Данила.  Тот  внимательно  на
него посмотрел, а затем, неожиданно для меня, согласно кивнул.
   - Тогда с того места, где вы вчера встретили Соню, пойдете  точно  на
восток, - лучинка побежала по бумаге, - часа через два выйдете к  старой
рябине. Она одна стоит на большой  поляне,  мимо  не  пройдете.  От  нее
начинается заметная тропинка, по ней к вечеру доберетесь до Лоста. - Дед
уперся в меня внимательным взглядом, помолчал, а затем продолжил:
   - Там вы найдете постоялый двор "Три копыта"  и  передадите  от  меня
привет его хозяину, трехликому Вару. Трактир его  находится  на  окраине
города, но, правда, вам придется пройти через весь  город.  Вар  устроит
вас на ночлег, накормит  и  соберет  чего-нибудь  в  дорогу.  Оттуда  вы
пойдете к реке, к Нароне, вот, гляди...
   Навон снова вернулся к своему чертежу.
   - Здесь имеется хорошая дорога, но  можно  попробовать  снова  пройти
лесом... - Он на мгновение хмуро задумался, а потом добавил:
   - Правда, лес этот имеет очень дурную славу...
   - Что за слава? - сразу заинтересовался я.
   - Нет, это не то, что ты думаешь, никаких исчезновений. Просто в этом
лесу уже достаточно давно орудует волчья  стая.  А  предводитель  у  них
белый волк-оборотень. Нет,  не  человек,  перекидывающийся  волком,  это
просто и привычно, и такие волки на  людей  не  нападают.  Это  истинный
волк, имеющий способность растворяться в чужом сознаний и подчинять его.
Человека он, конечно, полностью подчинить не может, разве что маленького
ребенка, а вот зверье ему подвластно практически любое. На него  уже  не
раз объявлялась большая охота, только все бесполезно - он всегда  знает,
что ему приготовили, и всегда  уходит,  прикрываясь  другими  животными.
Самое большое, что удавалось, - это  перебить  часть  его  стаи,  только
через некоторое время он снова собирал ее. Поэтому идти лесом  от  Лоста
до Нароны очень опасно.  И  лес  этот  прозвали  Дохлым...  -  Он  снова
внимательно посмотрел на меня. - Но решать, каким путем идти,  будете  в
Лосте. Может, Вар что посоветует. Я не знаю, как вы переправитесь  через
реку, но на другом берегу Нароны вам любой подскажет, как  добраться  до
Черной скалы. Там  власть  Многоликого  незыблема,  а  порядок  и  закон
поддерживаются железной рукой. - Он вдруг улыбнулся.
   Дед сложил карту и протянул ее  мне.  Затем  посмотрел  на  Данилу  и
сказал:
   - Тебе, молодой человек, для путешествия надо сменить одежку. Твоя не
годится для наших лесов.
   Он подтянул к себе небольшой сверток и развернул  его.  Это  оказался
уже  знакомый  комбинезон  из  плотной  темно-бурой  ткани  с   большими
накладными  карманами.  В  него  были  завернуты  короткие  сапожки   со
срезанными наискосок голенищами и мягкий берет. Я посмотрел на Данилу  и
увидел, что он с удовольствием разглядывает предложенное платье.
   - Давай переодевайся... - подвинул Навон одежду Даниле.
   Тот сгреб ее с верстака и отправился в  дальний  угол  сарая,  а  дед
повернулся ко мне:
   - Тебе мы предложить, к сожалению, ничего не сможем - все, что нашли,
тебе будет не по росту. Поэтому свою одежку прикроешь  вот  этим.  -  Он
протянул мне кусок темной ткани, оказавшийся недлинным широким плащом, с
широким отложным воротником,  застегивавшимся  большой  круглой  пряжкой
белого металла с зеленоватым, непрозрачным камнем. В центре  камня  тлел
непонятным внутренним светом короткий завиток. Из-под воротника на спину
опускался широкий, свободный капюшон.
   Я накинул плащ на плечи, замкнул пряжку, и он сразу  скрыл  меня  под
своими крупными, мягкими складками. И хотя  плащ  доходил  мне  лишь  до
колен, старик одобрительно кивнул.
   Затем он двинул в мою сторону по верстаку небольшой  мешочек,  скорее
котомку.
   - Здесь дочка собрала вам в дорогу поесть. Там  мясо,  хлеб,  немного
пирогов  и  сухарей.  До  Лоста  точно  хватит,  а  там  Вар  что-нибудь
придумает... - Он вдруг  замолчал,  а  затем,  понизив  голос  почти  до
шепота, проговорил:
   - Ты, Белоголовый, прислушивайся к тому, что твой мальчишка  говорит.
Он, по-моему, видит будущее...
   В  этот  момент  к  нам  вернулся  переодевшийся  Данила.  Комбинезон
пришелся ему в самый раз, а лихо заломленный на затылок  берет  напомнил
мне наших доблестных морпехов. Притопнув каблуками, он звонко доложил:
   - К выходу готов!
   Мы с Навоном улыбнулись, но дед быстро стер улыбку с лица.
   - Теперь самое главное. - Он сделал паузу и значительно произнес:
   - Оружие... У нас в округе его практически нет. Вам  повезло,  что  в
свое время мне довелось служить в гвардии Многоликого. Вот-,  смотри.  -
Он начал разворачивать тот самый сверток, который достал из-под пола.
   Первой из-под откинутого  угла  большого  плотного  платка  появилась
длинная шпага в потертых коричневых кожаных ножнах. Дед  ласково  провел
своей морщинистой рукой по всей длине клинка и протянул его мне.
   - Сталью-то, поди, владеешь? -  дрогнувшим  голосом  произнес  он.  Я
принял упрятанный в ножны клинок и внимательно его оглядел.
   Простую гнутую рукоять обвивал шершавый кожаный шнур, мездрой наружу.
Гарда была простая итальянская, с перекрестьем. Но вместо обычной  витой
корзинки руку укрывала глубокая стальная чашка. С нее плавно стекали три
узкие стальные ленты, охватывая руку прорезной полусферой и смыкаясь под
граненым шариком противовеса. Вся  поверхность  чашки  была  симметрично
рассверлена,  и,  приглядевшись,   я   понял,   что   каждое   отверстие
располагалось в маленьком индивидуальном углублении, таким образом,  что
если  острие  вражеского  клинка  вонзалось  в  чашку,   оно   неминуемо
соскальзывало в одно из  отверстий  и  застревало  в  нем.  Да,  мастер,
изготовивший клинок, хорошо знал фехтование.
   Я обнял пальцами шероховатую рукоять и медленно извлек жало клинка из
ножен.  Узкая,  чуть  больше  дюйма,  полоска  стали  длинно  и   матово
перечеркнула полумрак сарая. Сразу стало ясно, что  за  клинком  любовно
ухаживали. Положив ножны на верстак, я сделал шаг  в  сторону,  встал  в
боевую  стойку  и  привычно  повел  правой  кистью.  Длинный,   тяжелый,
прекрасно сбалансированный клинок ответил изящным  и  легким  движением.
Тут краем глаза я заметил восхищенный взгляд Данилы и вспомнил,  что  он
тоже начал заниматься фехтованием. Вернувшись к  верстаку,  я  аккуратно
вложил оружие в ножны и, несколько смущаясь своей наглости, проговорил:
   - По-моему, к этому клинку должна быть пара. Мне  кажется,  это  была
дага...
   Навон приподнял седую бровь и спокойно ответил:
   - Очень может быть... Только у меня такой пары нет и никогда не было.
А шпагу мне подарил Многоликий после одного дела... - Он улыбнулся своим
мыслям.
   Я кивнул и, еще раз осмотрев ножны,  обратил  внимание,  что  в  двух
местах их охватывают широкие, плоские, похожие  на  серебряные,  полосы,
причем верхнее было снабжено такой  же  петлей.  Расстегнув  на  джинсах
ремень, я вставил его в петлю, и через мгновение гарда шпаги  спряталась
у меня под плащом.
   Навон развернул сверток до конца, и  перед  нашими  глазами  предстал
небольшой арбалет с коротким ложем из  темного  дерева,  стальной  дугой
лука и витой тетивой из конского волоса, зацепленной за один конец  лука
и обвитой вокруг ложа. Дед вопросительно взглянул  на  меня,  и  я  взял
арбалет в руки. С таким оружием я еще не встречался, но несколько  минут
внимательного  осмотра  дали  мне  возможность  не  только  понять   его
устройство и принцип действия, но и оценить оригинальность  конструкции.
Я откинул пару собачек и разложил на столе части разобранного оружия.
   - Я думаю, носить его лучше в таком виде. Старик улыбнулся и протянул
мне небольшую сумку с кармашками для каждой части арбалета.
   - Только вот стрел маловато. Всего шесть. - Навон  выудил  из  платка
маленькую  связку  коротких  стальных  болтов,   оперенных   заточенными
металлическими лепестками. Я развязал бечевку  и,  внимательно  осмотрев
стрелы, аккуратно вложил их в предназначенные узкие  кармашки  оружейной
сумки. Затем она заняла свое место на моем поясе.
   И тут старик повернулся к Даниле.
   - Я думаю, нам нельзя  оставлять  молодого  человека  без  оружия,  -
произнес он с задумчивой улыбкой. - Как  ваши  руки,  юноша,  достаточно
крепки?
   Данила молча кивнул, а дед выудил из кармана своего  комбинезона  два
одинаковых  ножа  с  короткими  деревянными  рукоятями  и  обоюдоострыми
лезвиями длиной в две ладони.
   - Тогда позвольте вам  предложить  эту  удивитель