можно  тверже  сказал  Карсидар,
вставая.
   К нему подвели Желму, косившуюся на хозяина огромным черным глазом.
А Карсидар  стоял как  истукан, все  еще пребывая  под  властью  своих
видений.
   - Трогаем!
   Это крикнул Михайло, который уже успел забраться в седло. Вероятно,
когда воевода  потерял сознание,  застопорилось движение всего войска.
Карсидар взялся  за луку седла, вдел ногу в стремя, но на лошадь так и
не вскочил.
   - Нет, погоди...
   К горлу подкатывал комок.
   - Скомандуй привал, - попросил он тестя.
   - Привал!  Привал! - завопил Михайло, махнул рукой, затем склонился
к нему и тихо спросил:
   - Что такое? Аль случилось чего? Аль не оклемался еще?
   - Погоди.
   Карсидар еще  раз оглянулся  на песчаный холм. Нет, никто не скачет
по склону.  Впереди вообще  нет ничего  живого, разве  что в  ложбинке
между холмами  катится гонимое  ветром растение,  похожее  на  ажурный
шарик. Какие-то  юркие ящерки...  И все.  Но  видение  не  могло  быть
бредовой фантазией,  порождением его  воспаленного воображения! И не в
жаре дело. Не от зноя восстановились его способности, явно не от зноя.
Раньше тоже было жарко, почему же лишь теперь...
   Неужели Читрадрива  где-то рядом?!  А как  иначе объяснить странное
ощущение,  будто   здесь  появился   гандзак?   Их   мысленная   связь
давным-давно оборвалась,  даже камни не помогали - и вдруг пожалуйста!
Совершенно непонятно.  Да еще  видение: хайлэй-абир,  полыхающий Киев,
мертвая жена,  похищенный сын.  Могучий белокурый  воин... Что все это
значит, в  конце концов?  Вот  бы  спросить  об  этом  гадалку!  Среди
гандзаков попадаются  замечательные гадалки,  хотя большинство  из них
попросту жульничают.  Впрочем, на  Руси гандзаков  что-то  не  видать.
Вместо них  есть иудеяне,  которые  отрицают  гадание  и  предсказание
судьбы. Русичи не любят этот народ.
   Зерахия - иудеянин...
   Не то!!! Карсидар застонал от напряжения.
   - Что случилось, Давидушка?
   Они с  Михайлом отошли немного в сторону. Тесть обнял его за плечи,
чтобы поддержать.  Боится, как  бы зятек вновь в обморок не грохнулся.
Переживает...
   - Погоди, Михайло, не мешай.
   О чем  это он?  Так, шепетек,  гандзаки, гадалки... Ага, обморок! С
ним такое  уже случалось.  Только не  здесь, а  еще в Орфетане. Ну да,
когда еще  серьга была  в ухе.  Хоть Читрадрива и негодный учитель, но
объяснил, что  это действовала защита. Камень серьги защищал других от
него  и  его  -  от  болезненных  воспоминаний.  А  если  воспоминания
становились невыносимыми,  он терял  сознание. И  теперь  в  бреду  он
защищался от чудищ. Гм-м...
   Но в  момент обморока  кольцо не  было надето  на палец, а лежало в
сумке!  И   если  даже   была  какая-то  защита...  если  под  защитой
подразумевать воздействие красных камешков, поскольку после ранения на
Дону он  не мог  "колдовать"!.. Так  вот, совершенно непонятно, кто же
снял защиту на этот раз. Не он же сам в бреду?!
   - А не окунуться ли тебе в море, Давидушка? Глядишь, и полегчает. И
тронулись бы себе с Богом.
   Да уж, зря он велел остановиться. Нужно нагонять Берке...
   Ага, опасность!!!  Именно. Не  раз, не два, не десять и даже не сто
раз   возникали   у   Карсидара   сомнения   насчет   целесообразности
преследования удирающих  татар. И вот теперь - предчувствие опасности,
помноженное на  ощущение ловушки.  Откуда оно  пришло, не столь важно.
Если   к    нему   вернулись    прежние   способности,   вернулась   и
проницательность.  И  возможность  читать  чужие  мысли.  Определенно,
русичам уготована  ловушка. И  Карсидар почувствовал  это. Более того,
если бы попался хоть какой-нибудь татарин...
   Татарин?!
   - А ну за мной!
   Карсидар так  неожиданно ринулся  к лошади,  что державший  его  за
плечи Михайло едва не упал.
   - Не  отставай, - бросил Карсидар, вскакивая на Желму и всаживая ей
в бока шпоры. - Н-но, пошевеливайся, татарская кляча!
   - Куды-ть тебя несет? - изумился Михайло, с трудом нагоняя зятя.
   - В обоз.
   Зачем ловить  татарина,  когда  у  них  уже  есть  татарин,  причем
наверняка  прекрасно  осведомленный!  Поскольку  Карагай  был  подарен
русскому воеводе  сдавшимися ордынцами,  Карсидар решил  не  отпускать
пленника и  на всякий  случай держал его под рукой - авось пригодится.
Выходит, не  зря держал. Если раньше темника нельзя было допросить как
следует, теперь-то Карсидар за него возьмется! Да еще с этим чувством,
будто отныне  он  способен  на  большее...  Ну,  нечестивец  окаянный,
погоди!
   - Вот  что, Михайло.  Сейчас мы допросим Карагая, - бросил Карсидар
через плечо  и  добавил  мысленно,  чтобы  проверить,  по-прежнему  ли
существует  между   ними  связь:   "У  меня,  кажется,  восстановились
утерянные таланты".
   - Опять,  что ль...  - начал  Михайло и  осекся,  соображая,  какие
именно слова зятя он услышал, а какие уловил мысленно.
   - Да,  да, да,  -  нетерпеливо  подтвердил  Карсидар.  -  Опять.  И
поскольку  с   нами  нет   Читрадривы,  а  допросить  темника  позарез
необходимо, ты мне поможешь.
   -  Я?!  -  опешивший  Михайло  осадил  лошадь.  Поневоле  Карсидару
пришлось сделать  то же самое. - Да с какой стати ты взял, что я стану
участвовать во всяких там непотребствах!
   И в голове тысяцкого замелькали ужасы один нелепее другого.
   - А  что ты  предлагаешь?  Идти  дальше,  не  зная,  какую  каверзу
замыслили татары? Сам же хотел заняться Карагаем.
   Но Михайло  заупрямился всерьез.  Несмотря  на  то,  что  их  могли
услышать воины,  тысяцкий  принялся  громко  поносить  колдунов,  пока
Карсидар и сам не прикрикнул на него:
   - Да ты никак считаешь, что у нас все идет хорошо!
   - Какое  там!.. -  Михайло мигом  насупился. -  Ничего такого  я не
думаю. Но и поступать, как ты, не желаю.
   - Да  пойми же, тебе не придется ничего делать, - принялся убеждать
его Карсидар. - Ты только говори с Карагаем, и все.
   - И про что ж мне с этим шелудивым говорить, а?
   - Про Берке. Про татар. Даже можешь про Тангкута спросить.
   - Ты не понял, зятек, - в голосе тестя зазвучали язвительные нотки.
- Я  ж ихнего собачьего наречия не разумею! Так что бери-ка ты толмача
и спрашивай, коли охота. Только без меня, я тут все равно лишний.
   Усмехнувшись,  Карсидар   пояснил  ему,   что  толмача  они  и  так
прихватят, что от Михайла вообще требуется одно - говорить с татарином
про татар  же, а остальное - не его забота. Михайло не сдавался. Тогда
Карсидар не выдержал, подъехал поближе и прошептав:
   - А  что, хочешь  ты увидеть  меня вдовцом  да  внука  лишиться?  -
рассказал о  видении  горящего  Киева,  для  пущей  убедительности  не
постеснявшись сгустить краски.
   Это  подействовало.   Как  и   большинство  русичей,   Михайло  был
достаточно суеверен, поэтому, несмотря на всю ненависть к колдовству и
прочим "богомерзким  штукам", относился  к "вещим"  снам и  видениям с
большим уважением.  Вот и  сейчас он  сдвинул  на  бок  шлем,  поскреб
затылок и нехотя согласился:
   - Ладно уж, чего там... Но учти, чтоб только спрашивать, а больше -
ни-ни!
   - С  большим ты  и не  справишься, -  заверил его  Карсидар, и  они
поскакали дальше.
   Карагай был накрепко прикручен к передку телеги. Кроме того, руки у
него были связаны за спиной.
   - Что,  воевода, на  татарина хошь  посмотреть? - спросил возница и
сплюнув на песок, добавил: - Не боись, не убежит.
   Темник повернулся к подъехавшим, и смуглая кожа на его лысом черепе
блеснула в лучах безжалостного солнца.
   - Развяжи  и беги  за толмачом,  - велел  Карсидар вознице,  а  сам
наклонился к  седлу, достал  из сумки  колечко с  заветным камешком  и
надел на палец.
   Никаких болей  в суставах!  Все нормально. Он оглянулся на Михайла:
не передумал  ли тесть?  Нет, не  похоже. Опасения  за судьбу дочери и
внука подействовали безотказно.
   -  Держись   уверенно,  как  и  подобает  военачальнику,  -  шепнул
Карсидар, поглядывая  на Карагая,  потирающего затекшие руки. - Я буду
рядом, но  я должен молчать, а то этот пес до ужаса меня боится. Он не
должен отвлекаться на Харса-колдуна. Понял?
   Михайло кивнул.  Тут возница  привел толмача. Карсидар сказал ему и
тестю:
   - Отойдем  малость, - и добавил громко, обращаясь к другим русичам:
- За нами не ходить!
   Вчетвером они  пошли в сторону от остановившейся на привал колонны,
перевалили  через  ближайший  песчаный  холм.  Только  здесь  Карсидар
сосредоточился на  голубой капельке  и разрешил начать допрос. Михайло
откашлялся, разгладил бороду и начал:
   - Скажи, Карагай, как по-твоему, долго ли нам тащиться до гор?
   Толмач перевел  вопрос и стал переводить ответ пленника: Карагай не
слишком хорошо  знает эти  места, а  потому не  может ручаться за свои
слова, но  идти предстоит  никак не  меньше двух недель. Дальше станет
легче.
   Тем временем  Карсидар вслушивался  в мысли темника. Он был уверен:
если ордынцы приготовили русичам ловушку, если впереди их подстерегает
опасность, Карагай  что-то знает  об этом. Должен знать! Вот сейчас он
доволен решимостью русичей идти через пустыню. Почему? Входит ли это в
планы татар?
   Чтобы  все  выяснить,  нужна  была  хоть  какая-нибудь  зацепка.  А
зацепкой  могла   служить,  по   его  соображениям,   бурная   реакция
допрашиваемого. Будет ли это радость, испуг или огорчение - все равно,
лишь  бы   темник  заволновался.  Начнет  волноваться  -  значит,  его
спрашивают о  важном.  А  уже  ориентируясь  на  это  важное,  как  на
путеводную звезду, Карсидар доберется до остального.
   Эх, как  не  хватает  Читрадривы!  Вдвоем  бы  они  быстренько  все
разузнали.  Как   с  тем  суздальцем.  Конечно,  Карсидар  и  сам  мог
справиться.  Но   поскольку  "колдовал"   он  слишком  грубо,  на  что
Читрадрива постоянно обращал его внимание, необходимо было действовать
наверняка  и   выяснить  все  одним  махом.  Дождаться,  пока  пленник
перестанет испуганно  зыркать на  "Харса-колдуна", и уже затем поймать
его волнение - и нажать...
   - А  как ты думаешь, что станет делать Берке, ежели мы нагоним его?
- спросил Михайло.
   Темник криво ухмыльнулся и ответил одним словом:
   - Сражаться.
   Тогда Михайло  принялся расспрашивать  о возможностях  армии Берке,
усиленной воинами  из Бату-Сарая.  Карагай вновь  бросил настороженный
взгляд  на   Карсидара  и   принялся  самодовольно  превозносить  мощь
чингизидов вообще  и отвагу  ханов из дома Джучи в частности. Нет, это
неинтересно! Темник горд соплеменниками, но не более того. Впрочем, не
все так  плохо: увлекшись,  Карагай обращал  на Карсидара  все  меньше
внимания.
   - Так по-твоему, ваши кони быстрее наших?
   Было видно, что пленник очень любит и ценит лошадей. Услышав вопрос
Михайла, Карагай  просто расцвел  и заговорил о достоинствах татарских
скакунов. Теперь он вообще не замечал воеводу.
   "А  ну-ка,  Михайло,  поговори  с  ним  про  Тангкута",  -  подумал
Карсидар.
   - Хорошо,  Карагай. А  теперь  скажи,  почему,  по-твоему  проиграл
Тангкут? Он  вроде бы  из вашего  улуса,  значит,  храбрец.  Вои  ваши
отважные были  ему преданы, кони у них были резвые, так? Да и на своей
земле вроде  бы свои  же города боронили. Что же помешало Тангкуту нас
разбить?
   Вот оно!  Впервые в мыслях темника случилась какая-то заминка, пока
слишком ничтожная, чтобы ухватиться за нее, но все же...
   "Давай  еще  что-нибудь  в  том  же  духе,  -  мысленно  потребовал
Карсидар, а  сам приготовился  нажать. И  поскольку Михайло ждал, пока
пленник выговорится, добавил: - И быстро".
   - Твои  вои предали  тебя, но  это еще  полбеды. Насчет  тебя я  не
удивляюсь, -  Михайло все  еще  не  мог  сообразить,  о  чем  спросить
темника, а Карагай уже заволновался.
   "Ну же!" - Карсидар терял терпение.
   - А  вот насчет Тангкута... Ты ж прикрывал его отход. Выходит, твои
люди не  тебя одного выдали, но и своего хана. И жена... С чего бы это
ей мужу отраву сыпать? Не понимаю.
   Молодец Михайло!  На один-единственный миг в душе Карагая мелькнула
досада, но  даже краткого  мгновения  было  Карсидару  достаточно.  Он
ухватился за  эту зацепку  налету, как  хватался за мерцающий туман во
время обморока. И нажал...
   Темник  мигом   напрягся,  но   было  поздно.  Карсидар  уже  начал
вытягивать все,  что скрывалось  за досадой,  как рыбак  вытягивает из
реки сеть.  Карагай смотрел  на него  расширенными от  ужаса, налитыми
кровью глазами,  вопил и  бесновался. Что-то  кричал  толмач,  Михайло
ошалело вертел головой, не зная, что предпринять.
   Глубже,  глубже!  Еще!!!  Татары  и  хайлэй-абир  пируют  за  одним
столом... Кроваво-красные  камешки для  стрел... "Тень"... Подготовить
путь к  отступлению... Земли  на западе...  Прекрасно! Но  кто все это
придумал, вот что интересно...
   Карсидар жадно  впитывал лавину  сведений, темник  уже не  вопил, а
хрипел, его  взор потух.  Карагай не  выдержит нажима!  Плохо, если он
умрет во  время допроса, да еще в присутствии толмача. Будь здесь один
Михайло, он  бы сохранил  тайну, а так... Нет, темник должен погибнуть
естественно. Ну!..
   Карагай отшатнулся.  Кажется, в  последнее отведенное ему мгновение
он испугался больше прежнего. Затем испуг сменился твердой решимостью,
и не  успели Михайло  с толмачом  ничего  предпринять,  как  он  издал
гортанный  клич,  выбросил  руки  вперед,  ринулся  к  Карсидару  -  и
наткнулся грудью на длинный узкий меч.
   - Хотел  задушить меня,  только и  всего, -  как ни в чем не бывало
заметил Карсидар,  наклонясь, чтобы  вытереть окровавленный  клинок  о
полу одежды убитого.
   Михайло и  толмач одурело  смотрели на  него. Темник  лежал ничком,
кровь текла из сквозной раны и бесследно исчезала в песке.
   - Пошли,  делать  здесь  больше  нечего,  -  обратился  Карсидар  к
помощникам.
   - А как же... - начал толмач.
   - Карагай мертв. Можешь не проверять.
   Тут Карсидар  перехватил полный  укора взгляд  Михайла  и  подумал:
"Пойми,  нельзя  было  иначе!  Сейчас  расскажу".  Михайло  крякнул  и
пригладил бороду.  А на  гребень песчаного  холма уже  высыпали воины,
напуганные предсмертными воплями Карагая.
   - Ничего,  ничего, это  татарин подох.  Убить меня хотел, собака, -
сказал Карсидар,  когда они подошли поближе, и властно распорядился: -
Я собираю совет. Передайте всем, кому следует, чтоб ожидали меня.
   Русичи бросились  исполнять приказание  воеводы, а Карсидар вскочил
на Желму,  подождал Михайла, и они пустили коней мелкой рысью, держась
плечом к плечу.
   - Ну,  зятек, так  на кой  ляд ты  темника убил?  - наконец нарушил
молчание Михайло и уверенно добавил: - Ведь это ты его заставил на меч
броситься. Али нет?
   - А  ты хотел,  чтобы он  умер в  присутствии толмача просто так? -
притворно изумился Карсидар.
   - Ну-у-у...  я не  знаю, - Михайло явно растерялся. - Если так, оно
конечно... Только я в том смысле, что...
   - Ты  прекрасно понимаешь,  что мне  пришлось действовать одному, -
перебил Михайла  Карсидар. -  Времени в  обрез, а  узнать  нужно  было
много. Вот и пришлось прижать Карагая.
   - Наколдовал,  значит. Эхе-хе... - явно недовольный поведением зятя
Михайло поскреб под шлемом. - Ну и как, узнал что-нибудь стоящее?
   - Узнал. И теперь могу с чистой совестью заворачивать войско.
   - Заворачивать?! А Берке? - изумился Михайло.
   Карсидар с безнадежным видом махнул рукой.
   - Пустое.  Берке сейчас  не до  нас. И вообще, татары сговорились с
хайлэй-абир...
   - С кем, с кем? - не понял Михайло.
   - Да  с этими...  как их...  - при  одной мысли  о "могучих воинах"
Карсидар сильно разволновался и никак не мог вспомнить нужное слово. В
конце концов, он просто послал тестю их образ.
   - С крестоносцами, что ль? - неуверенно переспросил Михайло.
   - С ними.
   - Да  каким это  образом?! - кажется, Михайло не верил Карсидару. -
Что-то ты путаешь, зятек.
   - Если  бы спутать!..  - вздохнул  Карсидар. -  Но к сожалению, это
правда. Я  не знаю  точно, где  и  как  они  сговорились.  Встретились
где-то, потом на радостях пировали. И Карагай при этом был. Пойми, все
это я  вытянул из  темника помимо  его желания,  тут солгать  попросту
невозможно. Это как на исповеди в смертный час... Впрочем, для темника
это и был миг перед смертью.
   - Гм-м-м... - Михайло насупился, тяжело вздохнул. - Ну, допустим. А
что ж  эти твои  рыцари? Об  чем они уговорились с татарвой, интересно
знать?
   - А чтоб те сделали вид, будто собираются войной на Русь.
   - Сделали вид?! - Михайло не верил своим ушам. - В своем ли ты уме,
Давидушка! Или от жары у тебя с головой не в порядке?
   Карсидар промолчал.
   - Да разве можно напасть понарошку?
   Карсидар  вновь   не  ответил,  ожидая,  пока  тесть  хоть  немного
успокоится.
   - Ты  подумай  только,  что  несешь!  -  пуще  прежнего  возмутился
Михайло. -  Сделали вид,  что пошли  на нас  войной... Нечего сказать,
объясненьице! Да мы ж их... мы ж их... - у него не хватало слов, чтобы
выразить свое недоверие.
   - Что "мы их"? - спокойно спросил Карсидар.
   - Мы ж как их пощипали...
   - Трижды  татары сдавались нам без боя: первый раз в степи, затем в
Тангкут-Сарае и  наконец в  Бату-Сарае. Мы  всех щадили,  в  полон  не
угоняли, а  отпускали на  все четыре  стороны.  Кроме  Карагая  этого.
Погибшие в мелких стычках и на переправе не в счет.
   - Но мы ж два города татарских взяли! - горячился Михайло.
   - Города просто сдались. Мы их не разрушили, не сожгли. Кроме того,
даже если  бы мы  разрушили Тангкут-сарай  и Бату-Сарай,  это не город
Берке.
   - А золото? Мы ж у них забрали, что было, и...
   - Хайлэй-абир заплатили Берке в десять раз больше.
   - Да  что ты  все заладил:  Берке, Берке!  При чем тут Берке, когда
Тангкут...
   И тогда Карсидар выложил тестю самую невероятную новость:
   - Хан Тангкут умер больше года тому.
   - Как умер?!
   На плечо  Карсидару легла  тяжелая рука.  Он обернулся  и с иронией
посмотрел на  Михайла. Этого  и следовало  ожидать: глаза  квадратные,
борода раскололась поперечным провалом рта...
   - А вот так.
   Некоторое время ехали молча. Михайло переваривал услышанное.
   - Нет, ты погоди... - начал он.
   - Берке  отравил старшего  брата уже  давно, но в курсе были только
самые близкие  его подручные.  По вполне  понятным причинам  Берке  не
хотел, чтобы до исполнения сделки с хайлэй-абир соплеменники узнали об
этом. Зато  теперь все уверены, что вина за проигранную войну лежит на
Тангкуте.
   - А  как же  все думали,  что этот  самый Тангкут  жив?  Или  Берке
научился вызывать  с того  света дух покойника, - проговорил Михайло с
издевкой.
   - "Тень", - Карсидар усмехнулся.
   - Ну, вызывать тень, какая разница... Берке что, тоже колдун?
   В полной мере насладившись замешательством тестя, Карсидар пояснил:
   - "Тень"  - это  не дух  мертвеца. Так  татары  называют  человека,
который очень похож на другого.
   - Ах,  двойник! -  от досады  Михайло хлопнул  себя по бедру. - Вот
нехристи! Ишь чего выдумали!
   - Да.  Берке все  точно рассчитал. Он отравил Тангкута, заменив его
как две  капли воды  похожей "тенью". Затем потихоньку убрал преданных
старшему брату  людей и  поставил  на  их  место  своих  приспешников.
Кстати, я  никак не  мог понять,  почему  Тангкут  с  такой  легкостью
расстается с  верными слугами.  Взять того  же посла,  отправленного к
Василю Шуграковичу.  Он же  на верную  погибель шел, поскольку кусочек
кожи на  шее никак  его не  защищал! А все оказалось просто: посол был
человеком Тангкута,  и Берке  нисколько не  жаль было  терять  его.  В
общем, вся власть в улусе Джучи давно уже сосредоточена в руках Берке,
только тайно. Получив от хайлэй-абир золото, он приказал "тени" начать
приготовления к  заведомо проигрышной войне с нами, а сам тем временем
договорился с  ханами  из  дома  Хулагу,  чтобы  те  "по-родственному"
пропустили его войска через свою территорию.
   - Э,  нет, погоди! - остановил зятя Михайло. - Тот же посол го