ушли  за
барьер,  через который я не мог пройти.  Ее тело сидело здесь,
но глаза смотрели внутрь,  она ушла, и я не мог последовать за
ней.
     Казы беззаботно шли вперед, словно в их мозг были вложены
директивы,  которым они следовали,  как навигатор по карте,  с
постоянной скоростью.  Над нами сияло жаркое  солнце.  Я  стал
изучать  свое  новое тело,  к которому пока не вполне привык -
наверное, потому, что все еще не мог внутренне поверить в слу-
чившееся.





                           Глава 9.


     Мы ехали так два дня, останавливаясь на ночлег в укромных
уголках.  Я начал привыкать к своему телу и нашел,  что у него
есть некоторые преимущества.  Тот, кто путешествует на четырех
лапах и смотрит на мир  глазами  животного,  быстро  усваивает
уроки. Майлин время от времени впадала в состояние обструкции,
но в промежутках много рассказывала - то легенды,  то о  своей
скитальческой жизни.  Я обратил внимание, что она редко упоми-
нала о своем народе в настоящем времени,  а больше говорила  о
прошлом.  Я задавал ей вопросы,  но она легко и ловко избегала
ответа. Я пытался поставить ей ловушку, но, думаю, она знала о
моих намерениях и ускользала. На третье утро, когда мы залезли
в фургон, она слегка нахмурилась.
     - Теперь  мы входим в страну деревень и людей.  Возможно,
нам придется обратиться к мастерству маленького народа.
     - Ты имеешь в виду - давать представления?
     - Да.  Дорога в Долину одна,  здесь нет обходных путей. И
мы сможем кое-что узнать о тех, кто проходил тут перед нами.
     Мысль, что мое тело ехало впереди, приводила меня почти в
шоковое состояние.  Это ощущение трудно выразить словами. Май-
лин все время успокаивала меня,  утверждая,  что те, кто везет
это  безмозглое существо,  будут бережно хранить искру жизни в
нем,  потому что в их суеверном представлении  всякая  небреж-
ность будет иметь роковые последствия для них.
     - Я тоже буду участвовать в вашем спектакле?
     - Если захочешь, - она ласково улыбнулась. - Если ты сог-
ласен,  то на твою долю придется очень большая  часть,  потому
что,  насколько мне известно,  - а мне известно немало - никто
еще не показывал барска.
     - Но ты мечтала показать.
     - Да, я мечтала.
     - А что случилось с разумом...
     - Того,  чье  тело ты теперь носишь?  Он  поврежден.  Еще
день-два, и я должна была бы из сострадания послать его по Бе-
лой Дороге.
     - Значит,  ты делала такие обмены и раньше? - прямо подо-
шел я к тому, что давно пытался узнать.
     - У каждого свои секреты,  Крип Ворланд, - она посмотрела
на меня.  - Я же сказала тебе: это мое бремя, и не тебе, а мне
придется отвечать за то, что случилось.
     - И ты будешь отвечать?
     - Буду.  Теперь давай посмотрим на то, что перед нами. По
этой дороге мы в середине дня приедем в Йим-Син.
     Мы были  ниже  дорожной  насыпи,  и казы повернули вверх.
Майлин продолжала:
     - В Йим-Сине есть храм Умфры.  Мы там остановимся и, если
удастся,  узнаем о людях Осколда,  хотя они могли  проехать  и
другой  дорогой,  с западной стороны гор.  В эту ночь мы дадим
представление, так что подумаем, чем барск может ошеломить мир.
     Я охотно согласился с ее планами, так как целиком зависел
от нее.  Управляет кораблем тот, кто знает это дело. И мы при-
нялись работать над представлением, чтобы я выглядел как хоро-
шо дрессированный зверь.  Когда мы подъехали к полям,  уже уб-
ранным, и спустились с холмов, Майлин остановилась. Я сошел со
своего места рядом с ней и пошел в клетку, такую же, как у ос-
тальной компании.
     Животные дремали, двое были по природе ночными, а Тантака
была  ленива,  когда была сыта.  Я увидел,  что мое новое тело
имело свои привычки,  которые тут же проявились;  я свернулся,
уткнул нос в хвост и уснул, а фургон покатился дальше.
     Запахи изменились,  стали острыми, бьющими в нос. Я услы-
шал  голоса,  будто вокруг фургона собралась толпа.  Слышались
пронзительные голоса детей. Видимо, мы в Йим-Сине.
     Это была деревня фермеров, с двумя гостиницами и храмом -
приютом для тех,  кого отправляли в Долину. Часто те, кто имел
там родственников, приезжали посмотреть на них. Все знали, что
иногда жрецы Умфры делали чудеса - не все,  попавшие сюда были
безнадежно больными.
     Поля были малы и небогаты,  но зато  выращивался  крупный
виноград. Лендлордов здесь в окрестностях не было, были только
судебные приставы и надсмотрщики в двух башнях  у  дороги,  по
которой мы ехали.
     Я пытался понять,  что кричат люди,  но они  говорили  на
местном диалекте, а не на языке ырджарских купцов. Вспомнив об
Ырджаре, я задумался. Хотел бы я знать, что случилось там пос-
ле моего похищения. Обратился ли капитан Фосс к начальству яр-
марки?  Надо полагать,  кто-то из авторитетов ярмарки  или  их
подчиненных участвовал в моем исчезновении,  иначе оно вряд ли
произошло бы.  И что они сделали с Лалферном?  Тоже  захватили
или убили?  Почему я был настолько важен, что они пошли на та-
кой риск?  Ведь Озокан должен был знать,  что я просто не могу
выдать ему то, что он хочет. И Фосс тоже не может выкупить ме-
ня за требуемую цену. Майлин потянула за одну ниточку, которая
могла  бы  дойти  до клубка - участие в игре Гека Слэфида.  Но
война не на жизнь,  а на смерть между Свободными Торговцами  и
Синдикатом ушла в прошлое. Почему она ожила снова? Я читал все
записи прошлых лет,  когда борьба была жестокой и переносилась
с планеты на планету.  Теперь же Синдикат имел дело,  в основ-
ном,  с внутренними планетами и иной раз впутывался в их поли-
тику - когда с пользой для себя,  а когда и с убытком.  Но что
могло их интересовать на Йикторе?
     Фургон поехал к стоянке.  Запах, вернее сказать, вонь для
носа барска стала гуще. Я выглянул из-за занавески на окружаю-
щее. Но теперь я носил шкуру того, о смертельной опасности ко-
го ходили легенды.  Борба и Ворс выглянули  из  клеток.  Симла
проскулила приветствие,  на которое мои голосовые связки отве-
тили октавой ниже. Их мысли отрывочно доходили до меня.
     - Марш-марш...
     - Стук-стук... - это Тантака.
     - Вверх-вниз...
     Они предвкушали свое участие в представлении. Видимо, они
рассматривали  свою  работу на сцене как развлечение и радова-
лись.
     - Много запахов, - постарался я ответить.
     - Марш-марш, - хором сказали глассии. - Хорошо!
     Их легкие вскрикивания слились в пронзительный писк.
     - Пища,  - ворчала Тантака,  - под камнями  пища,  -  она
фыркнула и снова задремала.
     - Бегать, - задумчиво размышляла Симла. - Бегать по полям
хорошо. Охотиться - хорошо! Мы вместе охотимся...
     Инстинкт моего тела ответил ей:
     - Охотиться - хорошо! - и я был с этим согласен.
     Майлин открыла заднее полотнище фургона и  влезла внутрь.
Мужчина из жителей равнин, одетый в черную мантию с перекрещи-
вающимися белыми и желтыми штрихами на спине и  груди, подошел
к  ней,  улыбнулся и защебетал что-то на деревенском диалекте,
но через мозг Майлин смысл его слов доходил до меня.
     - Нам очень повезло,  Госпожа,  что ты выбрала этот сезон
для посещения.  Урожай был хорош,  и люди собираются  устроить
благодарственный  праздник.  Старший Брат скажет,  когда будет
удачное время для праздника. Он откроет Западный Двор для тебя
и оплатит все издержки, так что твой маленький народ может по-
радовать всех своей ловкостью.
     - Старший Брат действительно творец счастья и силы в этой
благословенной деревне,  - ответила Майлин несколько официаль-
но.  -  Но позволит ли он выпустить маленький народ побегать и
размять лапы?
     - Конечно,  Госпожа,  что бы тебе ни понадобилось, позови
кого-нибудь из братьев третьего ранга, они будут служить тебе,
- он поднял руку.
     В пальцах его были зажаты две плоских дощечки  из дерева,
и  он  глухо щелкнул ими.  У задней стороны фургона показались
две головы. Коротко остриженные волосы и выжженная на лбу рука
Умфры говорили о том, что это жрецы, хотя они были еще мальчи-
ками.  Они широко улыбались и,  по-видимому,  были очень  рады
служить  Майлин.  Она  открыла клетку Симлы.  Кремовая венесса
выскочила и радостно помахивала хвостом,  пока Майлин надевала
на нее красивый ошейник.  Остальные тоже были наряжены и выпу-
щены.
     Похоже, что  животные  были давними друзьями молодых жре-
цов,  потому что жрецы здоровались с ними,  называя каждого по
имени,  и так серьезно,  что было ясно: маленький народ Майлин
был больше чем просто животными. Затем Майлин протянула руку к
щеколде моей клетки.  Старший жрец шагнул вперед,  чтобы лучше
рассмотреть меня.
     - У тебя новый мохнатый друг, Госпожа?
     - Да. Иди сюда, Джорт.
     Когда я прошел через открытую дверь, жрец вытаращил глаза
и прошептал:
     - Барск!
     Майлин надевала на меня ошейник,  сшитый ею на  последнем
привале,  -  черная  полоса  с рассыпанными по ней сверкающими
звездами.
     - Барск, - ответила она.
     - Но ведь... - жрец был ошеломлен.
     Майлин выпрямилась, все еще касаясь моей головы.
     - Старший Брат, ты знаешь меня и моих маленьких созданий.
Это действительно барск,  но он более не пожиратель плоти и не
охотник, а наш товарищ, как и все, путешествующие со мной.
     Он смотрел то на нее, то на меня.
     - Ты вправду из тех,  кто делает необычные вещи, Госпожа,
но  это удивительнее всего - чтобы барск пошел по твоему зову,
позволил тебе положить руку ему на голову, и ты дала ему имя и
приняла в свою компанию.  Но раз ты говоришь, что он больше не
встанет на путь зла,  каким идет его род,  люди поверят  тебе,
потому что таланты Тэсса,  как законы Умфры, постоянны и неиз-
менны.
     Он посторонился,  чтобы мы с Майлин вышли из фургона. Мо-
лодые жрецы держались в стороне,  их изумление выражалось  еще
более открыто,  чем у их начальника. Они пригласили нас пройти
вперед.
     Другие животные  подбежали к нам.  Симла дружески лизнула
меня в шею и пошла рядом со мной. Мы вышли из двора, где стоял
фургон,  через двустворчатые ворота в другое отгороженное мес-
то.  Там была мостовая из черного с желтыми прожилками  камня.
Двор был пуст,  только вдоль стен,  куда не доходила мостовая,
тянулись виноградные лозы и деревья.  Слева бил  фонтан,  вода
которого лилась в каменный бассейн.
     Одно из животных бросилось к бассейну и стало лакать  во-
ду. Я последовал его примеру. Вода была холодная и очень вкус-
ная. Тантака сунула в бассейн не только свою тупую морду, но и
передние лапы и зашлепала ими, разбрызгивая воду во все сторо-
ны.
     Я сел  и огляделся вокруг.  В другом конце двора были три
широкие ступени, которые вели к портику с колоннами. Дверь бы-
ла  покрыта искусной резьбой с вытянутым рисунком,  которого я
не разобрал.  Это был вход в здание,  вероятно,  в центральную
часть храма. Во всей стене не было ни одного окна, только рез-
ные панели из чередующегося белого и  желтого  камня  оживляли
черноту стен.
     Майлин командовала мальчиками-жрецами,  которые  принесли
из фургона несколько ящиков и поставили у ступеней. Я заметил,
что жрецы продолжали поглядывать на меня с  некоторым страхом.
Когда они закончили, Майлин со словами благодарности отпустила
их и села на нижнюю ступеньку. Я немедленно подбежал к ней.
     - Ну?
     У меня была только одна мысль: узнала ли она что-нибудь о
людях Осколда и о том, что они везли с собой.
     Майлин взяла в руки мою голову и повернула, чтобы посмот-
реть мне в глаза.
     - Согласись,  звездный странник,  что я хорошо знаю  пути
народа Йиктора.  У них есть правила,  которые они не нарушают,
даже когда им нечего опасаться.  Можно надеяться, что Осколд и
его  люди ЭТОМУ правилу не изменят и тем или иным путем прине-
сут в Долину то, что принадлежит тебе.
     - Ах, Госпожа, значит, это правда? - раздался голос поза-
ди, и я вздрогнул, потому что впервые "услышал" слова, которые
до сего принимал лишь через посредство Майлин. Я вскочил и не-
вольно зарычал, посмотрев наверх, на ступени.
     Там стоял  мужчина  в  мантии  жреца.  Он был стар,  чуть
сгорблен и опирался на посох,  который был скорее  официальным
жезлом,  потому что почти доходил до его лысого черепа.  В его
улыбке были мягкость и сострадание.
     - Ты действительно сотворила чудо, - он спустился на одну
ступеньку и взял Майлин под руку,  приглашая подняться. Отчуж-
дение, которое всегда было между Майлин и равнинными жителями,
исчезло, в ее тоне звучала почтительность, когда она ответила:
     - Да,  Старейший Брат,  я привезла барска.  Джорт, покажи
свои манеры.
     Это был первый из трюков, которые мы отработали, и он был
показан стражу храма:  я трижды поклонился и лайнул низким то-
ном.  По-прежнему улыбаясь,  жрец вежливо поклонился мне в от-
вет.
     - Да будут с тобой любовь и забота Умфры,  брат с верхних
дорог, - сказал он.
     У Свободных Торговцев мало верований, и мы редко выражаем
их, даже в своем кругу. Для присяги кораблю, при выборе посто-
янного  спутника  жизни,  при  усыновлении  ребенка у нас были
клятвы и были силы,  к мудрости которых мы взывали.  Я  думаю,
каждый разумный человек признает,  что есть что-то,  ЧТО ЛЕЖИТ
ВЫШЕ.  Иначе он рано или поздно погибнет от  своих  внутренних
страхов и сомнений, превысивших выносливость его духа. Мы ува-
жаем чужих богов,  потому что они искаженные человеком  образы
того,  кто стоит за непрозрачным окном в неизвестное. И теперь
в этом человеке,  посвятившем свою жизнь служению такому богу,
я увидел того,  кто близко подошел к Великой Истине, как он ее
понимал.  Вероятно, это и была истина, хотя и не та, в которую
верил мой народ. Я забыл, что на мне шкура зверя и склонил го-
лову, как сделал бы это перед тем, кого глубоко уважал.
     Когда я  поднял голову и взглянул еще раз на его лицо,  я
увидел, что улыбка исчезла, он внимательно смотрел на меня как
на что-то новое, захватывающее. Как бы про себя он сказал:
     - Что мы знаем о барске?  Очень мало и,  в основном, пло-
хое, потому что смотрим на него сквозь экран страха. Возможно,
здесь мы узнаем больше.
     - Мой маленький народ совсем не похож на своих диких соб-
ратьев,  - быстро ответила Майлин, и я понял ее недовольство и
предупреждение.
     Я залаял,  поймал насекомое, жужжащее над моей головой, и
побежал к другим животным,  к бассейну, надеясь этим исправить
свою ошибку.
     Майлин осталась с жрецом. Их тихий разговор не доходил до
моих ушей,  потому что она оборвала мысленный контакт со мной,
и  это мне  не нравилось, но я не осмеливался подслушивать ка-
ким-нибудь другим способом.
     Ранним вечером мы дали представление для всех жителей де-
ревни,  которые могли поместиться во дворе,  а затем повторили
еще  раз,  для  остальных.  Портик  храма служил нам эстрадой,
мальчики-жрецы помогали Майлин сделать нужную  бутафорию.  Они
делали это с таким умением,  что я догадался - им это не впер-
вые. Но я не знал, зачем Майлин приезжала сюда раньше.
     Действия спектакля были менее отработаны, чем те, что вся
труппа показывала на ярмарке.  Теперь в барабан била одна Тан-
така, а Борба и Ворс маршировали и танцевали. Симла прыгала на
задних лапах по серии наклонных брусьев, лаем отвечала на воп-
росы  публики  и  играла на маленьком музыкальном инструменте,
нажимая передними лапками на широкие  клавиши.  Я  вставал  на
задние лапы,  кланялся и делал другие маленькие трюки, которые
мы запланировали. Я думаю, одного моего появления было бы дос-
таточно,  потому что крестьяне были поражены и испуганы. Я все
больше и больше удивлялся страшной репутации хозяина моего те-
ла.
     Когда представление было закончено,  мы вернулись в  свои
клетки,  и на этот раз я не протестовал против такого дома.  Я
полностью вымотался,  словно весь день работал по-человечески.
     Я узнал,  что сон барска не похож на человеческий.  Барск
спит не всю ночь подряд,  а сериями коротких дрем, в промежут-
ках я лежал,  бодрствующий и бдительный, энергично узнавая но-
сом и ушами обо всем, что происходит за занавеской фургона. Во
время  одного такого пробуждения я услышал движение в передней
части фургона,  где спала Майлин в плохую погоду или когда  по
каким-нибудь  причинам нельзя было спать на воле. Щеколда моей
клетки не была закрыта.  Я открыл дверцу и вышел,  хотя  знал,
что в деревне это делать опасно.  Я обнюхал дверь и заглянул в
щель.
     Майлин сидела  на кровати,  скрестив ноги и закрыв глаза.
Похоже, она спала, но тело ее качалось взад и вперед, как бы в
такт музыке,  которой я не слышал. Читать в ее мозгу я не мог,
так как натолкнулся на плотный барьер,  как человек с  разбега
налетает на стену.  Ее губы были полураскрыты,  из них выходил
слабый шипящий звук.  Поет? Я, правда, не был уверен, песня ли
это или какое-то заклинание,  а то и жалоба. Ее руки лежали на
коленях,  серебряная палочка образовала мост между  ее  указа-
тельными пальцами, и из него выходили слабые лучи света.
     Воздух вокруг меня был как бы наэлектризован.  Моя  грива
стала жесткой и поднялась дыбом, шкура вздрогнула и закололо в
носу.  У нас,  корабельных людей,  был свой род энергии, но мы
никогда не отрицали,  что в других мирах есть такие виды энер-
гии,  которые мы не понимаем и не можем  контролировать,  пос-
кольку  искусство такого рода было прирожденным,  а не выучен-
ным.
     Это была как раз такая энергия,  но я не знал,  призывает
Майлин ее к себе или посылает куда-то. В эту минуту я отчетли-
во понял,  насколько Майлин чужая,  гораздо более чужая, чем я
думал.
     Она замолчала, и электризация воздуха начала убывать. На-
конец,  Майлин со вздохом опустила голову,  встрепенулась, как
бы  просыпаясь,  легла  и положила потускневшую теперь палочку
под голову. Свет исчез. Я был уверен, что Майлин спит.
     Утром мы выехали из Йим-Сина, провожаемые добрыми пожела-
ниями жителей и просьбами приезжать еще. Мы поехали по дороге,
все время поднимающейся вверх.  Это были уже не холмы, а горы.
Воздух был холодный, и Майлин надела плащ. Когда я сел на свое
место рядом с ней,  я заметил, что моя толстая шкура не нужда-
ется в дополнительной одежде.  Запахи возбуждали,  и я почувс-
твовал  сильное желание соскочить со своего места и бежать по-
росшими лесом склонами в поисках чего-то.
     - Мы въезжаем в страну барсков,  - с улыбкой сказала Май-
лин,  - но я не советовала бы тебе, Джорт, знакомиться с ними,
потому что,  хотя здесь родина некоторой части тебя, ты быстро
окажешься в невыгодном положении.
     - Почему  все так удивлены,  что в твоей группе находится
барск? - спросил я.
     - Потому  что  барска  знают только с одной стороны.  Это
звучит загадочно, но, видимо, это так и есть. Немногочисленные
жители  высоких склонов - кроме Тэсса - убивают барска,  кото-
рый, в свою очередь, терпеливо и ловко преследует их. О барске
существует  множество легенд,  его наделяют почти такой же си-
лой,  какую приписывают Тэсса. Многие люди жаждут иметь барска
в  клетке только для того,  чтобы узнать,  действительно ли он
либо вырывается на свободу и потом мстит людям и  скоту,  либо
умирает по своей воле. Дело в том, что барск не терпит никако-
го ограничения своей свободы.  Дух,  который жил в твоем теле,
как раз и желал умереть, когда произошел обмен.
     - А если это ему удастся? - я вздрогнул.
     - Нет, - твердо сказала Майлин, - он не может. При обмене
ему поставлены ограничения.  Твое тело не умрет, Крип Ворланд,
оно не будет пустой оболочкой,  когда мы его найдем. А теперь,
- перешла она к другой теме, - тут есть сторожевой пост Юлтре-
вена.  Но  большая часть людей собирает урожай на склонах гор.
Нас не задержат,  но лучше, если часовой увидит тебя в клетке.
     Я неохотно отправился в клетку.  Майлин обменивалась при-
ветствиями с двумя вооруженными людьми, вышедшими из небольшо-
го  домика  у  дороги.  Один из них приподнял заднее полотнище
фургона и заглянул внутрь.  Я забился в глубину клетки,  чтобы
он меня не зам