Ну и ладно, - пожал плечами Сергей. - Зато я живой  и  повидался  с
вашей сестричкой, принцессой Глоссарией.
   - Ты лжешь, изменник! - воскликнул Шонкур. - Ты лжешь, чтобы  вернуть
своего оруженосца! Но я скормлю его крокодилам, и ты увидишь это прежде,
чем умрешь сам!
   - Да ничего я не вру, - возразил Серега. - Я даже могу описать ее. На
вид двадцать восемь лет, высокого роста, на  голову  выше  меня.  У  нее
голубые глаза и широкое лицо. В общем, она довольно симпатичная. И еще у
нее четверо ребятишек.
   - Молчи! - воскликнул Шонкур и бросился к Сергею, чтобы заткнуть  ему
рот, однако, заметив на его  поясе  меч,  остановился.  -  Кант  Дорнье!
Обезоружьте этого проходимца!
   Старшина дворцовой службы безопасности подошел к  Сергею  и  протянул
руку.
   Тот молча отдал меч.
   -  А  теперь  уведите  его  в  подвалы.  Пусть  ждет  расправы  перед
ристалищем боевых свиней.
   С Тютюнина стащили рваную кольчугу и забрали шлем, а затем вывели  из
дворца через другой выход и по узкой  каменной  лестнице  сопроводили  в
сырые подвалы.
   В здешних длинных коридорах было сумрачно, поскольку коптящие жировые
светильники почти не давали света и лишь съедали дефицитный кислород.
   По стенам стекали струйки воды, а по полу бегали огромные мокрицы.
   - Что такое свинские ристалища? - поинтересовался Сергей  у  старшины
Дорнье, прежде чем его заперли в одиночку.
   - Любимое развлечение марвиля Шонкура, которое он сделал национальным
праздником. На это ристалище съезжаются гости из самых дальних графств и
герцогств. А ставки бывают очень высокие...
 
115 
 
   Праздник свинячьих единоборств начался на другой день часов в  восемь
утра. Доносившиеся  через  зарешеченное  окно  крики  ликования  вырвали
Сергея из тяжелого сна.
   Спать пришлось в неудобной позе на крохотной каменной  полке,  оттого
все тело болело, а рубашка с одной стороны промокла насквозь от натекшей
со стены влаги.
   Хорошо хоть ему оставили кожаные штаны и сапоги со шпорами  -  в  них
можно было как-то перемогаться в этой сырости.
   "А каково сейчас Лехе?" - подумал Тютюнин, вспомнив о друге.  Он  был
уверен, что уж сегодня-то действие спирта закончится, но вот доживут  ли
они с Окуркиным до этого момента - такой уверенности у Сереги не было.
   С  улицы  доносился  шум  разгоравшегося  веселья.  Звонко   смеялись
женщины, радостно голосили дорвавшиеся до выпивки мужчины.
   Где-то жарили мясо, где-то пекли пироги, а о Сереге,  у  которого  от
голода начинало подводить желудок, никто не вспоминал.
   "А чего кормить приговоренного? Они экономят на харчах..." -  подумал
Тютюнин и обреченно вздохнул. Час расплаты за их с Лехой  легкомысленное
отношение к жизни приближался, однако страха не было. Оставалась  только
неопределенная обида. Как же это? Почему?
   Голодный и несчастный, Тютюнин  задремал,  сидя  на  каменной  полке.
Разбудил его тихий стук в окованную дверь.
   - Ваша милость! Ваша милость! - шептал  кто-то  через  узкий  квадрат
смотрового отверстия.
   Сергей встал и, подойдя ближе, узнал курьера.
   - Ваша милость, вот, возьмите, здесь хлеб и молоко. - Дюбри  просунул
руку с небольшим узелком, и Тютюнин подхватил его.
   - Как ты сюда попал?
   - Мой шурин работает здесь охранником, вот я и заскочил.
   - Спасибо тебе, Дюбри. Ты здорово рискуешь.
   - Для хорошего человека, ваша милость, можно  и  рискнуть.  Прощайте,
желаю вам легкой смерти...
   С этими словами Дюбри ушел, оставив Тютюнина наедине с его невеселыми
мыслями.
   Тем не менее доставленная еда  прибавила  узнику  сил,  а  еще  через
полтора часа за ним пришли люди старшины Дорнье.
   Они вывели Сергея из подвалов и сопроводили на городскую площадь, где
собралось много простого народу и важных гостей. На огороженных дощатыми
щитами ристалищах уже шли отборочные бои. Свиньи громко визжали, хрюкали
и сотрясали  ограждения  тяжелыми  ударами.  Болельщики  делали  ставки,
горячились и торжественно провозглашали имена победителей.
   Иногда судьям приходилось вскидывать желтые платки, и тогда  на  ринг
запускали свинских лекарей, которые выносили раненого бойца.
   - А вот и наш находчивый рыцарь, господа! -  громко  объявил  марвиль
Шонкур, обращая внимание всех гостей на Серегу.  -  Он  целовал  дракону
сапоги, чтобы сохранить себе жизнь!
   Толпа разразилась гневными выкриками, в Тютюнина полетели  огрызки  и
объедки.
   Большая кость от бараньей ноги попала  Сереге  в  голову,  он  громко
выругался.
   - Сегодня мы бросим его в яму с крокодилами сразу по окончании нашего
чемпионата, - пообещал марвиль. - Продлим, так сказать, удовольствие.  А
пока, господа, если вы не возражаете, рыцарь Сирэй из Тютюна будет у нас
на правах приглашенного гостя, только под охраной!
   После этих слов Шонкура все захохотали  и  стали  выкрикивать  разные
оскорбления в адрес Сереги. Впрочем, он  не  обращал  на  них  внимания,
потому что увидел - к месту развлечений ведут Окуркина.
   По лицу Лехи было видно, что ему били морду и уж  конечно  не  давали
молока с хлебом. К тому же  руки  оруженосца  были  связаны  за  спиной.
Сереге стало очень жаль приятеля.
   - А вот этот  субъект,  господа,  совершенно  бестолковый  оруженосец
славного рыцаря Сирэя! - под громовой хохот гостей пояснил марвиль. - Мы
использовали этого болвана в качестве наживки, чтобы  заманить  в  город
его господина. Оруженосца зовут Флекс,  и  он  умрет  на  глазах  своего
хозяина.
   И снова толпа поддержала марвиля одобрительным ревом.
   Когда Леху подвели ближе, Сергей подмигнул ему, и  Окуркин  подмигнул
ему в ответ подбитым глазом.
   Их  поставили  рядом,  и  веселье  продолжилось.   Закричали   судьи,
завизжали свиньи, монеты посыпались на стол букмекера.
   - Депутат Турбо из Коннестраля против Цугундера из  Пойта!  Категория
свиней  средней  тяжести!  -  объявил  глашатай,  и  сейчас   же   толпа
устремилась к центральному  загону,  где  начинались  финальные  схватки
лучших бойцов.
   У марвиля Шонкура была целая команда тренированных  свиней  в  разных
весовых категориях, и многие из них уже сошли с дистанции. Однако Шонкур
не  горевал,  поскольку  у  него  в  запасе  оставался  знаменитый  Марк
Дистроер, свинья с удивительными для тяжеловеса скоростными данными.
   Любимцу  марвиля  предстояло  сразиться   с   чемпионом   Сармусского
герцогства  -  Аллоизом  Красивым,  прозванным  так  за  длинный   шрам,
оставленный на его боку незабываемым чемпионом Микадзо.
   - Трапазон против Луирвиля!
   -  Красный  Колпак  против  Гонзаго  Великолепного!  -  то   и   дело
раздавались крики глашатаев.
   Победители  разделялись  на  группы  и  встречались  вновь,  завершая
выступление очередной категории.
   - А ты знаешь, Серега, - заговорил Леха, - у меня дома книжка есть  -
про свиней. Если бы знал, что мы сюда попадем, я бы ее прочитал.
   - И  чем  бы  она  тебе  помогла,  эта  книжка?  -  спросил  Тютюнин,
уверенный, что Окуркин не в себе.
   - Да ни чем, конечно. Но все-таки...
   - Это что - я тут Дросселя встретил.
   - Да? Ну и как он?
   - Нормально. Жрет обувь - совсем не изменился.
   Объявили о нескольких схватках с участием фаворитов - Марка Дистроера
и Аллоиза Красивого. Энтузиазм местных жителей невольно передался Сергею
и Лехе, и они, даже не видя боев, пытались как-то следить за их исходом.
   Боевой кабан  марвиля  Шонкура  прикончил  своего  соперника,  а  его
конкурент Аллоиз - только покалечил.
   Столь блестящее  выступление  обоих  только  подогревало  страсти,  и
золото потоком  сыпалось  на  стол  тотализатора.  Даже  внимательные  и
безупречные в службе солдаты старшины Дорнье, охранявшие Серегу и  Леху,
и те так увлеклись турниром, что забыли про своих подопечных.
   Наконец, когда настало время генерального сражения, марвиль  вспомнил
о пленниках и велел подвести их к центральному загону,  чтобы  те  перед
смертью стали свидетелями триумфа его любимца.
   Окуркину по такому случаю даже  развязали  руки,  и  он  принялся  их
массировать, обронив в сторону марвиля:
   - Спасибо, дядя.
 
116 
 
   Когда  Сергей  и  Леха  впервые  увидели  бойцов,  те  показались  им
какими-то машинами, но никак не толстыми хрюшками.
   Морды гладиаторов были защищены черными  масками  из  толстой  бычьей
кожи, глаза прикрыты  сплетенными  из  металлической  проволоки  очками.
Торчавшие   по   сторонам   клыки   бойцов   были   оснащены   стальными
наконечниками, сверкавшими как настоящие кинжалы. И это еще не все -  их
туловища были укрыты панцирями из многослойной кожи, склепанной  медными
гвоздиками, а на ногах блестели стальные наколенники.
   - Это ж просто космонавты какие-то... - произнес пораженный Окуркин.
   Сделав по загону разминочный круг, противники разошлись по углам, где
секунданты давали им последние наставления.
   Гул  разгоряченной  толпы  нарастал,  и,  когда  по   команде   судьи
претенденты  на  чемпионский  титул  рванулись  навстречу  друг   другу,
поднялся такой рев, что не стало  слышно  ни  пронзительных  визгов,  ни
тяжелых ударов.
   Какое-то  время  шла  равная  борьба,  но  затем  стало   проявляться
преимущество Марка  Дистроера.  Он  теснил  своего  противника  к  стене
загона, чтобы там, в тесноте поддеть его стальным клыком.
   - Аллоиз, не сдавайся! - орали гости из Сармусского герцогства.
   - Надави, Марк! Надави! - требовали местные.
   Гвалт стоял такой, что Тютюнин прикрыл руками уши. В какой-то  момент
не выдержала одна из перегородок, и напиравшие зрители посыпались внутрь
загона.
   Схватку,  однако,  останавливать  не  стали,   охрана   повытаскивала
нарушителей и пинками погнала их прочь.
   Аллоиз бился из последних сил, и уже  во  многих  местах  из-под  его
пробитого защитного панциря сочилась кровь.
   - Убьет он  его!  Убьет!  -  кричал  Окуркин,  полностью  поглощенный
драматизмом поединка.
   - Да, а мы будем следующие! - зло заметил ему Тютюнин.
   Наконец Марк Дистроер вонзил клык в бок противника и, поднатужившись,
перебросил его через себя.
   В  углу  Аллоиза  Красивого  выбросили  полотенце,  и  судья  объявил
победителя.
   Ликующий марвиль Шонкур перепрыгнул через заграждение  и  бросился  к
своему любимцу, чтобы поцеловать его в намордник.
   Затем, бросив пару слов секундантам Марка  Дистроера,  Шонкур  поднял
руку, призывая к тишине.
   Когда все затихли, марвиль сказал:
   -  Согласно  нашему  закону,  перед  тем  как   объявить   победителя
чемпионом, я хочу спросить у всех здесь присутствующих, может ли  кто-то
выставить своего бойца, который сумеет победить Марка Дистроера?
   - Нету таких! - крикнули из толпы.
   - Марк - чемпион!
   - Хорошо, - улыбнулся Шонкур. - В таком случае, дорогие гости  и  вы,
жители нашего города,  я  приглашаю  вас  на  показательную  казнь  двух
проходимцев!
   С этими словами марвиль указал на Леху и Сергея.
   - Мы скормим их, одного за другим, крокодилам, а затем вернемся  сюда
и продолжим наше веселье.
   Это предложение вызвало гул одобрения, и Тютюнин понял, что  на  этот
раз чудесного избавления не произойдет.
   - Постойте! - крикнул он  уже  тащившим  его  и  Леху  охранникам.  -
Постойте, я хочу выставить бойца! Я хочу выставить бойца!
   Старшина Дорнье, услышав  его  крик,  подбежал  к  Шонкуру  и  что-то
зашептал ему на ухо. На лице марвиля  отразилось  удивление,  однако  он
сделал солдатам знак, чтобы пленников отпустили.
   - Ты, рыцарь Сирэй, сказал, что у тебя есть боец против  моего  Марка
Дистроера?
   - Есть, - подтвердил Сергей. - Он должен быть где-то на конюшне.
   - Он на конюшне! - подтвердил курьер Дюбри. - Он съел там два  седла,
но никто не рискнул его прогнать!
   - Вот как? - поразился Шонкур. - Я хочу  видеть  этого  удивительного
бойца. Кант, привезите его со всеми предосторожностями, и мы устроим еще
один бой.
   Старшина поклонился и побежал к своему жеребцу.
   - Ты хочешь потянуть время? - спросил Окуркин.
   - Как получится, - пожал плечами Сергей.
   - По-другому никак. Ты же  видел,  какой  у  них  здоровый  кабан,  а
Дроссель совсем маленький.
   - С одной стороны, ты прав, а с другой  -  Дроссель  часто  дрался  с
котом Семой. А Сема это почти тигр.
   - Тоже верно, - согласился Окуркин, и они стали ждать.
   Примерно через полчаса привезли Дросселя.  Его  доставили  в  большой
плетеной корзине, и он вылез, держа в зубах наполовину съеденный кожаный
фартук.
   Вместе с Дросселем прибежал и старший конюх, который жалобным голосом
перечислял потери:
   - Два седла, рукавицы и фартук! Кто за это заплатит? Два седла...
   Марвиль Шонкур, никогда  прежде  не  видавший  бультерьеров,  подошел
ближе, глядя во все глаза.
   - Это не свинья, - сказал он после некоторой паузы. -  Это  точно  не
свинья!
   - Это не свинья! Не свинья это! - зашумели горожане.
   - А что же это, если не свинья? - справедливо возразил Серега.
   - Нормальная малая боевая свинья, - вставил  свое  слово  Окуркин.  -
Лучшая в своем классе. Он даже с тигром дрался.
   - С тигром? - недоверчиво переспросил марвиль.
   - Да. Правда, тот был не очень большой.
   - Хорошо. Мы проведем бой, и если ваш этот...
   - Дроссель, - подсказал Тютюнин.
   - Да, если Дроссель проиграет, мы бросим его к  крокодилам  вслед  за
вами.
   - А если выиграет?
   - Он не выиграет. Он слишком маленький и у него нет защиты.
   - И все же, марвиль, если он выиграет, ты отпустишь нас?
   - Ну хорошо, хорошо. Я отпущу вас, так и быть.
   - Ты обещаешь это при всех? - настаивал Тютюнин.
   - Да, я обещаю это при всех, - нехотя произнес  Шонкур.  -  А  теперь
готовьте своего бойца, моему Марку не терпится сожрать его заживо...
 
117 
 
   Сергей и Леха отвели Дросселя  в  положенный  угол.  Видимо,  пес  не
понимал, что его ожидает, потому что вел себя совершенно спокойно.
   - Сейчас будет драка, песик, - сказал Леха. - Битва не на жизнь, а на
смерть. Понимаешь? Дроссель шевельнул ухом.
   - Понимает, - истолковал этот жест Тютюнин.
   - Ты пойми, Дроссель, - продолжал Леха, - на тебе  сейчас  не  только
твоя собачья жизнь, но и две наших человеческих.
   - Ты лучше пообещай ему чего-нибудь хорошего.
   - А чего пообещать? Косточек куриных? Ну так это будет, Дроссель.  Не
сомневайся. А еще мы тебе  водки  нальем  настоящей,  без  этой  дрянной
примеси.
   - Про тактику не забудь сказать!
   - Про какую тактику?
   - Ну как ему этого Марка бить.
   - А как его бить-то?
   - Очень просто - два раза левой, потом правой. Потом опять  два  раза
левой и еще правой.
   - Ты понял, чего он сказал, Дроссель? - спросил Леха, но пес никак не
отреагировал. Его маленькие глазки смотрели как-то  бессмысленно,  и  по
ним нельзя было угадать, продумывал ли Дроссель детали предстоящего  боя
или мозговал над тем, где взять еще пару ботинок.
   - Сходитесь! - объявил судья, и секунданты Марка  Дистроера  покинули
загон. Их примеру последовали Леха и Сергей.
   Противника пошли навстречу друг другу  -  боевой  кабан  самоуверенно
клацая клыками, а Дроссель спокойно и невозмутимо.
   Но вот Марк  пошел  в  атаку,  и  пес  прыгнул  ему  навстречу.  Одно
мгновение - и Дроссель сомкнул свои челюсти на носу боевого кабана. Марк
Дистроер  по  инерции  пробежал  еще  несколько  метров,  затем  тряхнул
головой, но Дроссель не отцепился.
   Кабан гнусаво заревел, кричать  в  полную  силу  ему  мешали  собачьи
челюсти.
   Среди зрителей пронесся ропот.  Они  еще  ни  разу  не  видели  такой
странной тактики.
   Между тем Марк Дистроер был просто в бешенстве и изо всех  сил  мотал
несчастного Дросселя из стороны в сторону.  Это  продолжалось  несколько
минут, и,  когда  Дроссель  наконец  отклеился,  Марк  Дистроер,  поводя
боками, опустился на опилки, чтобы перевести дух.
   Бультерьер тоже выглядел не лучшим образом.  Его  белоснежная  шкурка
была вся в ссадинах  и  свином  навозе,  оставленном  на  ристалище  его
предшественниками.
   Марк отдохнул и поднялся на ноги. Дроссель это  заметил,  но  остался
стоять на месте. Кабан бросился на него, опустив к земле клыки. Дроссель
принял вызов и не нашел ничего лучше, как  со  всего  маху  врезаться  в
противника лбом.
   Звук удара был такой, будто сшиблись два  бильярдных  шара.  Дроссель
отлетел обратно к ограде, а оглушенный Марк Дистроер присел на задницу.
   Несколько раз хрюкнув, он потряс  головой  и  под  крики  болельщиков
снова помчался на врага.
   - Смотри, у него уже больше нет сил! - заметил Окуркин,  указывая  на
бультерьера, который еле стоял на ногах. Казалось,  развязка  неизбежна,
но в последний момент Дроссель сделал рывок в сторону,  и  его  соперник
всей свой массой обрушился на деревянные щиты ограждения.
   Он бы снес ограду, но люди стояли за ней плотной массой.  Послышались
крики ушибленных и проклятия коварному Дросселю.
   Судья покосился  в  сторону  Шонкура,  ожидая,  не  пожелает  ли  тот
остановить  поединок,  однако  марвиль  наблюдал   за   происходящим   с
задумчивым видом. Казалось, предстоящая коронация чемпиона  его  уже  не
радовала.
   Едва  немного  очухавшись,  Марк  Дистроер   повернулся   и,   увидев
ненавистное белое пятно на другом конце загона, помчался прямо на него.
   Марк ревел от гнева, роняя клочья кровавой  пены,  и  разгонялся  все
быстрее. Судья что-то закричал, пытаясь уберечь чемпиона от  ошибки,  но
было поздно. Дроссель  снова  принял  в  сторону,  а  Марк  Дистроер  со
страшным грохотом врезался в ограждение.
   На этот раз он пробил толстые доски и  покалечил  клыками  нескольких
зевак. Однако на этом его подвиги закончились, поскольку он повалился на
землю и закатил глаза.
   Судья поединка растерянно посмотрел  на  марвиля.  С  одной  стороны,
победа была очевидной, а с другой - имели место некоторые отступления от
традиций.
   Шонкур махнул рукой, давая понять, что не желает вмешиваться.
   Судья поднял руку и громко объявил:
   - Победила белая свинья!
 
118 
 
   Внимание Сергея и Лехи было приковано  к  Шонкуру,  который  согласно
договоренности должен был отпустить их на волю.
   Этого ожидали и притихшие зрители, глядя, как  правитель  хмурится  и
вздыхает.
   - Как зовут это удивительное животное? - наконец спросил он, указывая
на ободранного, но невозмутимого пса.
   - Его зовут Дроссель, - ответил Тютюнин.
   - Что вы за него хотите?
   - А мы теперь свободные люди?
   - Ну разумеется.
   - Нам лошадок нужно черных! - вмешался Окуркин. - Костюмчики,  как  у
Дорнье, и чтобы шляпы были с пером!
   Шонкур раздумывал всего пару секунд, затем согласно кивнул.
   - Хорошо, - сказал он и, обращаясь к стоявшему  неподалеку  старшине,
приказал экипировать рыцаря Сирэя и  его  оруженосца  Флекса  в  мундиры
солдат дворцовой безопасности.
   Друзья без огорчения расстались с Дросселем, поскольку не  собирались
расставаться с ним навсегда. Преследуемые восторженной  толпой,  которая
радовалась освобождению пленников так же, как полчаса  назад  радовалась
предстоящей публичной их казни,  Сергей  и  Леха  поспешили  за  Дорнье,
опасаясь, что Шонкур может передумать.
   Впрочем, все обошлось.  Мундиры  были  получены  и  надеты.  Из  шляп
торчали те самые красные перья, а нетерпеливые красавцы скакуны  били  о
землю копытами.
   Поскольку амуниция была предназначена для людей нормального  роста  и
сложения, на Лехе обновки сидели слегка мешковато. Тем не менее  он  был
совершенно доволен и подмигивал подбитым глазом знакомым кухаркам.
   - Нам пора ехать, - напомнил ему Тютюнин, и Окуркин нехотя  прекратил
перемигивания с девушками.
   - Куда рванем? - спросил он.
   - Все равно куда. Лишь бы подальше... На площади послышались крики.
   Сергей прислушался. Горожане на  все  голоса  проклинали  колдунов  и
колдовскую свинью, которая исчезла, победив чемпиона Марка Дистроера.
   - Чего это они? - спросил Окуркин.
   - Дроссель уже испарился! Бежим скорее!
   Сергей вскочил на коня и, дав ему шпоры, поскакал  пр