тюнина и Леху Окуркина.
     Приятели отбивались как могли: кусались, ругались матом, однако красные конники невозмутимо забросили пленников на тачанку и, запрыгнув на боевых коней, умчались все разом в неизвестном направлении,
     - Ну вот, недолго мучилась собачка, - изрек Фригидин. И повернулся к Живолуповой. - А где этот наш... президент? Я бы хотел подготовиться к вступлению в новую должность. Мне же еще дела принять нужно.
     - Наши дела закончились... - сказала Живолупова. - Как это?
     - А так. Им нужны были Серега и Леха. Они их взяли, значит, у нас каникулы.
     Во двор вышли Кузьмич и тушканчик Клаус. Они недобро посмотрели на Живолупову и Фригидина.
     - А с этими как же? - невольно прячась за Гадючиху, спросил Фригидин.
     - А с этими нужно ухо востро держать. Видишь, какие они вздрюченные.

124

     Сергей и Леха очнулись в темном и холодном помещении.
     Пол и стены были на ощупь совершенно гладкие, так что первое, что пришло в голову Тютюнину - они с Лехой напились в казенном туалете, среди зеркал и кафеля.
     "А уборщица-дура, нас заперла... Люба, наверное, ждет, волнуется. Думает, где мой Сереженька. А Сереженька здесь, среди писсуаров оттягивается... Нет, не нужно нам было в туалет заходить - никогда не заходили, подъездами обходились, а тут на тебе..."
     Между тем и Леха Окуркин тоже стал приходить в себя и, ощупав окружающее пространство, сделал свои выводы.
     "Мы, наверное, в ментовке, после дня рождения Кузьмича. Или после свадьбы? Серега вроде говорил, что Кузьмич женился. Значит, после свадьбы. Интересно, мне дадут позвонить? Скажу, что адвокату, а сам извещу Ленку... Если мне не удастся ее успокоить, никакой адвокат мне уже не поможет".
     Где-то далеко послышался металлический лязг.
     "Это что - метро?" - подумал Серега.
     "Наверное, уже обед. Сейчас баланду дадут", - решил Леха.
     В помещении вспыхнул яркий свет, и оба узника подскочили на месте.
     - Так это не туалет? - удивился Серега.
     - И не ментовка... - заметил Леха.
     - И, что самое интересное, я ничего не могу вспомнить. Что пили, с кем пили, сколько пили...
     - А мы пили?
     - Ну не ели же. Мы с тобой, Леха, уже вышли из того возраста, когда надо обязательно закусывать.
     - Не это меня беспокоит, - сказал Окуркин, поднимаясь с пола и подходя к абсолютно гладкой темно-синей стене. Он поковырял ее ногтем, затем лизнул. - Как отреагирует на это исчезновение моя жена Лена - вот в чем вопрос...
     - Ты про свою жену Лену пока лучше не вспоминай, а то у тебя опять настроение испортится...
     - Ой!
     - Ты чего? - Сергей удивленно посмотрел на приятеля.
     - А башка-то - не того.
     - Что не того? Не квадратная?
     - Не болит.
     - Да, не болит, - согласился Тютюнин. - Что же мы такое вчера пили?
     Неизвестно, сколько бы друзья ломали над этим головы, если бы неожиданно в дальней стене не образовался прямоугольник, который с громким шипением убрался вверх.
     В образовавшемся проеме появилось страшное чудовище в военном мундире песочного цвета, в высоких ботинках, подпоясанное черным ремнем с пряжкой в виде серебряной лягушки.
     На поясе висела внушительных размеров кобура.
     - Эй вы, человеческие люди! - произнесло чудовище. - Выходите, заседатели военного трибунала ждать не будут...
     - Военного трибунала? - переспросил ошарашенный Леха. - А чего мы такого сделали в вашем зоопарке?
     - Выходите, а то хуже будет! - крикнули из-за широких плеч первого чудовища другие, у которых, видимо, уже клыки чесались расправиться с пленниками.
     - Ты глянь, Леха, тут прямо какой-то Пномпень намечается... Смотри, как их много.
     - Видать, мы самое змеиное кобло разворошили... Решив не сопротивляться, Леха и Сергей в сопровождении полудюжины крепких охранников с гребнями на голове и широкими, от уха до уха, зубастыми пастями отправились в поход по коридорам и этажам странного здания.
     Им навстречу то и дело попадались другие чудовища, которые приветствовали своих товарищей и отвратительно усмехались, узнав, что эти двое человеческих людишек и есть некогда грозные супермены.
     На одном из поворотов Леха внезапно остановился и радостно воскликнул:
     - Вспомнил! Вы - дутые свиньи! Правильно? Вместо ответа он получил когтистой лапой по шее.
     - Топай, низшее существо! Не ты здесь задаешь вопросы! - сказали ему.
     Вскоре пленников привели в большое, просторное помещение.
     - Нарсуд, - угадал Леха, когда их с Тютюниным завели в клетку, стоявшую напротив судейского стола, за которым восседали важные чудовища, увешанные орденами и лентами.
     - Слушай, - тихо произнес Тютюнин, - чего-то я вспоминаю про каких-то красноармейцев в буденновках... Может, бред?
     - Нет, Серега, видимо, не бред. Я тоже вспоминаю. Там еще тачанка была.
     - Тачанка была, - согласился Тютюнин. - А чего потом?
     В этот момент на одной из стен "нарсуда" раздвинулись массивные панели, и Серега с Лехой буквально онемели, увидев за прозрачной перегородкой звезды и родную голубую планету.
     Сидевшие в президиуме чудовища о чем-то загомонили на своем непонятном языке и стали тыкать в сторону Земли пальцами, должно быть, выбирая себе подходящие владения.
     Вскоре два десятка свободных мест для публики были заполнены, и заседание началось.
     - Понимаете ли вы, жалкие человеческие людишки, где находитесь? - спросил самый мордастый монстр, сидевший в центре президиума.
     - Мы требуем адвоката и правозащитника! - крикнул Леха и немедленно получил дубинкой от стоявшего рядом охранника. - В чем дело, почему меня бьют? - возмутился Леха.
     - Отвечайте только на поставленные вопросы. Адвокатов здесь не будет, поскольку мы находимся за пределами вашей планеты, которая уже практически наша. Да и не положены адвокаты на заседании военного трибунала.
     - Но тогда это не суд, это расправа, - подал голос Тютюнин и тоже схлопотал дубинкой.
     - А мы и не скрываем этого, - с наглой улыбочкой произнес центральный монстр, а все его приятели засмеялись.
     - Зачитайте список обвинений, - потребовал Окуркин. Главный монстр перестал смеяться и, взяв лежавший перед ним документ, стал читать:
     - Так... Тарам-пам-пам... Тарам... пам... па-рам... Это не то. Это тоже не нужно... О, а это как сюда попало? Все, нашел. "...Противодействие Империи дунтосвинтов и ее союзникам из числа верных Соединенных Штатов в загрязнении рек, отравлении водоемов, заболачивании озер и резком повышении окиси углерода в атмосфере..."
     - Да мы в этих Штатах ни разу не были, - возразил Окуркин.
     - Мы даже кока-колу не пьем. От нее, говорят, запоры бывают...
     - Ну, насчет запоров, скорее всего, правда, - неожиданно согласился главный дунтосвинт. - Однако существуют и другие обвинения... Впрочем, все это не важно. На этом заседание заканчивается, а вам, разумеется, выносится самый страшный приговор - пожизненное пребывание в городском зоопарке на планете Квак. Без права переписки и пересмотра приговора. Приговор подписан всеми членами военного трибунала, в том числе лично мною - адмиралом Пинкваном.
     - Вам не захватить нашу планету! Земляне будут сражаться! - в отчаянии закричал Леха, и они с Серегой начали скандировать:
     - Когда мы едины - мы непобедимы! Когда мы едины-мы непобедимы!
     - Ну полно, полно вам вякать, человеческие людишки, - с усмешкой произнес адмирал и сделал знак охранникам, чтобы те не били приговоренных. - Вы же мешаете нам расслабиться, у нас тут после заседания трибунала намечалась дискотечка, дунтосвинтские танцы и угощение из настоящих речных лягушечек... А вы нам: непобедимы, едины... Идемте, идемте, я покажу вам несметную силу флота Его Императорского Величества. Так сказать, последнее желание приговоренных...

125

     По распоряжению адмирала Пинквана пленников выпустили из клетки и в сопровождении все тех же охранников повели в неизвестном направлении.
     Адмирал Пинкван и несколько высших офицеров из его свиты шли следом, разговаривая на дунтосвинтском языке и не обращая на пленников внимания более, чем это было необходимо.
     Закончились решетки, клетки, потом Серегу с Лехой загнали в лифт и подняли на несколько этажей.
     Когда они вышли из лифта, адмирал Пинкван уже ждал их, окруженный своей живописной свитой.
     - Итак, человеческие люди, я собираюсь показать вам наш флот - равных ему нет на много фундрюков вокруг. Пушки, трелокваны и квакмайзеры. Вы о таком оружии даже и не слыхивали...
     - Не слыхивали, - согласился отзывчивый Леха. Пинкван даже вздрогнул от неожиданности.
     - Ладно, бывшие супермены, милости просим... Адмирал указал на дверь, которую сейчас же распахнули перед необычными гостями двое охранников.
     - Ухты! Как в планетарии... - сказал Окуркин, который так увлекся, что даже забыл про уготованную ему участь жрать ботву в дунтосвинтском зоопарке до конца своих дней.
     - Это не планетарий, Леха. Это у них ставка Верховного Главнокомандующего... - сказал Серега.
     - Совершенно справедливо! - подтвердил адмирал Пинкван, который слышал, о чем говорили пленники. - А теперь-все внимание на экран...
     Серега и Леха послушно уставились в черноту, пока на экране не проявилось усыпанное звездами космическое пространство. Одно из звездных скоплений выглядело особенно ярким.
     - Ну что вы видите? - адмирал продолжал выполнять функции гида.
     - Безграничные просторы, - ответил Леха. - Даже не верится, что где-то могли зародиться всякие зверушки вроде вас.
     - Вы не о том думаете... Лейтенант Тиликван, будьте добры - флот крупным планом, - обратился адмирал к единственному оператору, который сидел за огромной многоярусной вычислительной машиной.
     - Слушаюсь, мой адмирал! - отозвался лейтенант, дернув от усердия гребнем.
     Звездное скопление на черном экране стало стремительно приближаться, у Сереги и Лехи вырвалось дружное восхищенное "ух ты", когда светящиеся точки вдруг превратились в космические дредноуты, ощетинившиеся орудиями и ужасными эллипсоидами разрушительных квак-майзеров.
     Корабли были расставлены в определенном порядке, однако где начиналась и где заканчивалась эта армада, видно не было.
     - И что же, товарищ начальник, неужели все это хозяйство вы притащили, чтобы захватить наши речки и болота? - поинтересовался Окуркин.
     - Да, - ответил самодовольный Пинкван. - Это сделано для того, чтобы земляне даже и не думали сопротивляться. Теперь вы поняли, на кого тянете, салаги?
     - Теперь поняли.
     - То-то... - Пинкван распрямился и посмотрел на своих подчиненных. - Ну, господа, думаю, теперь мы можем отдохнуть. Мы это заслужили, а эти варвары... - адмирал махнул рукой, - пусть посмотрят еще - не жалко. Мы потом еще поговорим с ними - интересно будет услышать, как в их глазах выглядим мы, высшие существа.
     - Правильно, сэр!
     - О да, мой адмирал, вы совершенно правы! - наперебой загомонили подчиненные.
     - А теперь - танцы, господа офицеры! Танцы и охлажденные лягушки, первые дары нашей новоприобретенной колонии!
     О чем кричали и радовались враги, Сергей и Леха не понимали, но догадывались.
     А двое стоявших у дверей охранников и дежурный - лейтенант Тиликван, и догадывались, и понимали.
     - Смотри, Лех, эти тоже слюни пускают - лягушек им охота, - заметил проницательный Тютюнин.
     Лейтенант Тиликван действительно грустил и лениво пожевывал невкусную лягушку, вылепленную из вареной массы морских водорослей. Подобной дрянью на Кваке питались многие, чей чин не был достаточно высок.
     - Эх, - вздохнул Окуркин. - Я сейчас в таких смятенных чувствах, что с удовольствием дернул бы какой-нибудь стоп-кран.
     - Это тебе не поезд, здесь стоп-кранов не предусмотрено, - сказал Сергей, осматриваясь. - Даже не верится, что мы с тобой на космическом корабле.
     - Ага, только не по своей воле. Теперь я верю про людей, которых тарелки похищали. И эта бандура, наверное, тоже тарелка... Эй, летеха, это тарелка или чего?
     - Что-о-о? - протянул дежурный, и его гребень окрасился в сиреневый цвет.
     - Я спрашиваю, этот корабль ваш, где мы находимся, это летающая тарелка или как?
     - Ты еще супница скажи, придурок, - криво усмехнулся лейтенант. - Мы находимся на борту величайшего из кораблей. Это флагман, броненосец "Суперквак". На его изготовление ушло девятьсот тоннокилометров стали, два секстиллиона медных проводов и клепок разных без счету. Его команда съедает за день триста тонн соли и выпивает целый океан мочалового пива... Видели бы вы, сколько за одни сутки мы отгружаем фекалий, вы бы поразились, жалкие варвары.
     - А мы и так, это самое... поразились... - Сергей ткнул Леху в бок. - Судя по всему, господин старший лейтенант, вы не последний офицер на этом судне, хотя начальство этого не понимает.
     - Да, - поддакнул Леха. - Уж если кого мы, варвары, и будем считать высшим существом, то только господина лейтенанта.
     Дежурный ничего не ответил, но сел ровнее, а цвет его гребня сменился с сиреневого на зеленоватый.
     - Одного я не могу понять, почему целый ящик охлажденных лягушек оставили в коридоре? - громко спросил Серега, обращаясь к Окуркину.
     - Этот тот, что за дверью? Его небось уже кто попало курочит - лучших лягушек выбирает...
     Эта коварная деза переполнила чашу лейтенантского благоразумия, и он, резко сорвавшись с места, помчался к двери.
     Удивленные охранники расступились и о чем-то спросили офицера.
     - Ламбури бабанаки лягушки бар! - обронил тот на ходу, и охрана вместе с ним рванула из помещения.
     В ставке Верховного Главнокомандующего стало тихо.
     - Как дети, честное слово, - вздохнул Леха и пошел искать стоп-кран, а Сергей стал рыться во всех ящиках в поисках хоть какого-нибудь оружия.
     Через пару минут лихорадочных поисков друзья ни с чем вернулись к пульту дежурного офицера.
     - Эх, вот что такое не везет, Серега. Никаких кранов не нашел и выключателей для лампочек тоже. И кто после это варвары, а кто высшие существа, я тебя спрашиваю?
     - Смотри, какая штука на компьютере ездит, - грустно заметил Серега.
     - Это не штука. Это лейтенант на дежурстве забавляется - в игрушки играет. У моего свояка такая же есть, "Мастер Орион" называется... Я даже играл немножко...
     С этими словами Окуркин сел на неудобный стул дежурного и стал давить на кнопки уродливой клавиатуры, приспособленной под пальцы дунтосвинтов.
     Наконец что-то стало получаться. Кораблики игрушечной эскадры меняли цвет, игра задавала вопросы на неизвестном языке, а Леха смело давил на кнопки, будучи уверенным, что действует правильно.
     - Ты смотри, не сломай чего, - заметил ему Сергей. Однако, поняв, что сказал, невесело засмеялся.
     - Смотри, Серег, кажется, я выигрываю, а этот долбак лейтенант небось целую смену тут бухтел и пыжился...
     Программа задала Лехе вопрос, и тот выбрал ответ. Программа снова написала те же буквы, но уже крупнее и красным цветом.
     - Ты смотри, она не поняла - опять спрашивает... - удивился Сергей.
     - Что значит не поняла? Я же сказал - "йес"... И Окуркин повторил ответ.
     На мгновение в ставке Верховного Главнокомандующего погас свет, но затем освещение восстановилось.
     - Ты смотри, и у них есть свой Чубайс, - предположил Тютюнин.
     - На то и щука, чтобы рак не дремал, - изрек Окуркин. В этот момент в помещение ворвался обманутый лейтенант и, потрясая каким-то боевым прибором, стал орать, что грязные варвары умрут страшной смертью.
     - Постой, ну подожди! - - принялся уговаривать его Сергей, видя, что дунтосвинт не в себе и человеческие слова путает с дунтосвинтскими. - Ну мы просто пошутили - разыграли тебя...
     - Разыграли?!! - Гребень лейтенант пылал пурпурными пятнами на черном фоне. - Да вы мою карьеру уничтожили! Вы мою жизнь превратили в... в...
     И, не найдя никакого подходящего сравнения, лейтенант неожиданно застрелился.
     Его тело с грохотом повалилось на пол, обалдевшие Серега с Лехой беспомощно смотрели то на дунтосвинта, то друг на друга.
     - Не ну... за ящик лягушек... Это же не правильно, Лех...
     - Чего-то мы не учли, Серега, в их тонкой психологии, - сказал Окуркин и почесал макушку.
     Дверь снова открылась, и на пороге показался сам адмирал Пинкван.
     Выглядел он как-то странно, да и его свита держалась поодаль, с испугом выглядывая из-за адмиральских плеч.
     - Мы его не трогали. Он сам застрелился! - предупредил Сергей, прикидывая, заменят ли им теперь зоопарк на бессрочную каторгу.
     - Застрелился? - переспросил адмирал и, странно хохотнув, махнул лапой. - Да и фиг с ним. Одним лейтенантом больше, одним меньше - у нас их еще много осталось.
     Тютюнин и Окуркин переглянулись. Хоть и считали они себя людьми бывалыми - и тормозуху пили, и в параллельные миры мотались, но тут они никак не могли понять, о чем идет речь.
     - Одним словом, уважаемые господа, у нас тут неувязочка вышла - кто-то... хи-хи... уничтожил весь наш флот, расстреляв все до последнего гиперквакснаряда из суперпушки "Суперквака". А ведь мы их двести лет копили... Одним словом, примите извинения от лица всей нашей Империи и не прогневайтесь, если что не так. Мы доставим вас на Землю первым же рейсом челнока... Надеюсь, вам у нас понравилось.

126

     Серега и Леха были великодушны. Они сказали, что не держат на дунтосвинтов зла, и даже разрешили последним эвакуировать с Земли всю их многочисленную агентуру.
     Как оказалось, главные силы пришельцев были сосредоточены в России, особенно в столице.
     Их исход был настолько массовым, что в считанные часы на Рублевском шоссе опустели целые поселки подмосковных дворцов, а в Госдуме царило такое смятение, словно по ней снова били танки.
     Телеканалы давились от количества информации, однако никто ничего толком не знал. Вереницы пузатых "БМВ" везли и везли в Шереметьево-2 своих пассажиров, которые грузились в невиданные прежде модели "боингов" с вертикальным взлетом и уносились к звездам.
     Банки остались без главных акционеров, "Манчестер Юнайтед" - без владельца. Слухи заполняли весь предоставленный им объем, а вслед за ними возникали самые смелые предположения.
     Одни говорили, что произошел скрытый дефолт, другие утверждали, будто депутаты и сенаторы заразились коклюшем.
     Прошло еще два дня - и исход закончился.
     В Думе остались только уборщицы. В правительстве - только референты.
     Тютюнин и Окуркин продолжали ходить на работу, а Кузьмич сказал им, что они молодцы.
     Как-то под вечер за приятелями заехала правительственная машина с немногословными людьми.
     "Опять сухари сушить", - подумал Серега
     Но ему сказали, чтобы не боялся. Что все хорошо. И повезли в Кремль.
     В Кремле было чисто и светло, и никаких отвратительных рож - только приличные люди. Сам президент поблагодарил Тютюнина и Окуркина за проявленное мужество и признался, что без них отстоять планету было бы трудно. Потом он вручил им по ордену и дал справку на двухнедельные отгулы.
     Пока друзья отдыхали, в мире происходило всякое. В Подмосковье пошли дожди, и воронку на глиняном холме наполнило до самых краев. Однако покупать фламинго Сергей не стал и ограничился утками. Леха под это дело купил байдарку и собирался сделать из нее амфибию.
     Мексика объявила США войну и отбила штат Техас.
     Фригидин купил игрушечную железную дорогу и стал добрым.
     Президенту Соединенных Штатов объявили импичмент, поскольку уличили в поедании лягушек.
     Теща Тютюнина Олимпиада Петровна наконец закончила длинный курс промывания и стала как шелковая.
     Бабушка Живолупова сделала в квартире евроремонт и приобрела машину "шкода".
     Тушкан Клаус вырыл во дворе "Втормехпошива" нору и занялся починкой дырявых кастрюль.
     В Тюмени открыли неисчерпаемые пласты реликтового спирта, и это положило начало новому этапу освоения Сибири.