на штурм, они умылись бы кровью.
   - Как орки в Харьгановой пустоши, - вставил Дмитрий.
   -  Да.  Но  Мардоний  решил   пойти   другим   путем.   Он   замыслил
беспрецедентную десантную операцию: он хотел перевезти морем сорок тысяч
бойцов на Марафонскую равнину и  взять  штурмом  Афины,  пока  греческая
армия  находится  далеко  на  севере.  Это  была  гигантская   акция   -
"Непобедимая армада" была всего вдвое больше.
   - Какая еще армада?
   - Не важно. В  день  отплытия  флота  Мардония  на  Грецию  обрушился
невиданный   ураган,   и   флот   погиб.   Персы   смогли    возобновить
полномасштабную войну только через двенадцать лет,  а  к  этому  времени
греки успели образовать единый союз и отбили вторжение.
   - Забавно. Получается, что случайность решила судьбу войны?
   - Не случайность. В 499 году  персидская  контрразведка  не  заметила
милетский заговор. В 494-м после штурма Милета город был сожжен,  жители
проданы в рабство, а ведь персы никогда так не поступали с побежденными:
492-й - гибель флота Мардония; 490-й  -  Марафонская  битва:  впервые  в
военной истории Мильтиад применил тактические резервы, и фаланга устояла
против шестикратно превосходящего противника. Потом под  холмами  Аттики
обнаружилось   месторождение    серебра,    и    Фемистокл,    выбранный
архистратегом, убедил агору потратить серебро на строительство  военного
флота. Некий инженер, оставшийся неизвестным, построил  первую  трирему;
спартанский стратег Еврипиад каким-то чудом договорился  с  Фемистоклом,
дельфийский  оракул  внятно  и  разборчиво  изложил  единственно  верную
стратегию ведения  войны.  В  итоге  греки  победили.  Не  многовато  ли
случайностей, чтобы отрицать волю Господа?
   - Не знаю, - сказал я, - в мире происходит всякое. Если взять миллион
обезьян и заставить их печатать на пишущих  машинках,  рано  или  поздно
одна из них напечатает что-нибудь осмысленное.
   - Это известная математическая задача, -  подала  голос  Зина.  -  За
время жизни Вселенной одна обезьяна напечатает осмысленную фразу  длиной
менее сорока букв. Даже если не учитывать пробелы, знаки препинания и не
различать большие и маленькие буквы.
   - Все равно это меня не убеждает, -  уперся  я.  -  Да,  случайностей
много, но кто знает, как все было на самом деле? Все ли эти  случайности
были случайными?
   На этом месте разговор прервался, потому что перед  моими  спутниками
открылся Ленинский проспект, и они потеряли дар речи.  Должно  быть,  их
зрелище впечатлило, если  учесть,  какую  гамму  чувств  вызвала  у  них
единственная "копейка" несколько минут назад.
   - Почему они едут так медленно? - спросил Дмитрий.
   - Пробка. Машин  больше,  чем  может  пропустить  дорога.  Здесь  это
обычное дело.
   - Вернусь - Агафону мало не покажется, - пообещал Дмитрий. -  Из  его
отчета складывается впечатление, что ваш мир - варварский. А это...
   Задумчивый  пожилой  кавказец,  проходивший  мимо,   засмотрелся   на
роскошную шубу Дмитрия и  прошел  сквозь  Зину.  Он  замер  на  месте  и
медленно обернулся, озирая  нас  испуганно  расширенными  глазами.  Зина
улыбнулась и сформировала клыки. Кавказец помянул Аллаха и убежал.
   - Пора возвращаться в материальный мир, - вспомнил Дмитрий. - Ух, как
же тут холодно!
   - Пойдемте куда-нибудь, - предложила Татьяна, нервно  приплясывая  на
месте. - Да уж, здесь мороз даже посильнее, чем в нашем мире.
   - Алексей, до твоего дома далеко? - спросил Дмитрий.
   - Минут пятнадцать до метро, полчаса в подземке, еще  минут  двадцать
до дома. Немногим больше часа.
   - Что такое метро?
   - Подземная железная дорога.  Под  землей  прорыты  туннели,  уложены
рельсы, по которым ездят поезда. Короче, все сами увидите. Только проезд
в метро платный, а местных денег у нас нет.
   - Когда тебя доставили в тюрьму, было чуть  больше  тысячи  рублей  в
твоем кармане, - сказал Дмитрий. - Посмотри в своем рюкзаке.
   - Тогда все упрощается. Чего мы стоим? Пойдемте, пока не замерзли!
 
13 
 
   Метро сильно удивило моих спутников, но такого потрясения, как пробка
на Ленинском проспекте, не вызвало. Человеческая способность  удивляться
тоже имеет пределы.
   Как  ни  странно,  нас  не  остановили  менты,  никто  не  застрял  в
турникетах, не получил по морде стеклянной  дверью  и  не  навернулся  с
эскалатора. Со стороны мы, наверное, привлекали не больше внимания,  чем
любая другая стайка провинциалов, впервые оказавшаяся в большом  городе.
С нашим имиджем дисгармонировала роскошная шуба  Дмитрия,  но  это  даже
хорошо: меньше вероятность,  что  менты  осмелятся  побеспокоить  такого
крутого человека, который мало ли по какой случайности забрел  в  метро.
Может, у него мерседес сломался...
   В общем, мы спустились в метро, погрузились в поезд, проехали  четыре
станции по кольцевой линии, пересадка, еще две станции, и  все  это  без
каких бы то ни было приключений. Если  не  считать  немало  повеселивший
окружающих искренний восторг Зины при виде рекламы тампаксов.
   Мы поднялись  обратно  на  поверхность,  и  я  начал  инструктировать
спутников:
   - Отдельного дома у меня нет. В этом  городе  такое  могут  позволить
себе только очень богатые люди. У нас  с  мамой  двухкомнатная  квартира
примерно вот в таком доме, -  я  указал  пальцем.  -  Спать  придется  в
походных условиях, кроватей на всех не хватит. Пожалуй,  стоит  покидать
на пол верхнюю одежду...
   - Ничего, - перебил меня Дмитрий, - как-нибудь разберемся. Как  зовут
твою маму?
   - Марина Федоровна.
   - Она дворянка?
   - Нет. У нас все отчества имеют дворянскую форму.
   - Да-да, припоминаю, Агафон говорил. Как ты нас представишь?
   - Даже не знаю. Тут есть еще одна проблема: я переместился в ваш  мир
прямо с места преступления, здесь меня разыскивают и менты,  и  чеченцы.
Времени прошло уже много, но...
   - Менты - это стража?
   - Да.
   - Насколько  я  помню,  твой  товарищ,  Усман,  убил  одного  из  них
непосредственно перед перемещением?
   - Да.
   - Плохо. Подумаем... К твоей  матери  наверняка  приходили  и  те,  и
другие. Я бы на месте этих.....ментов... устроил бы в  доме  засаду,  но
прошел уже месяц, ее должны были снять. Из-за чего вообще  началась  вся
заваруха? Кажется, незаконное оружие?
   - Да.
   - Тогда, думаю, бояться нечего.
   - Но Усман убил мента!
   - Это было давно, они решили, что тебе удалось ускользнуть. Не  знаю,
как у вас, а у нас засаду в избе чернокнижника никогда не держат  дольше
двух недель, да и то две недели - только в особых  случаях.  А  может...
Может, мы сами изобразим засаду?
   - Как это?
   -  Уважаемая  Марина   Федоровна,   извините,   что   заставили   вас
беспокоиться о сыне - так  было  нужно  в  интересах  следствия.  Вы  же
понимаете - чеченцы... Как тебе?
   - Идиотизм.
   - Что-нибудь лучше придумать можешь?
   - Вряд ли.
   - Тогда будем действовать так.
   - Но если вы выдаете себя за ментов, у вас должны быть документы...
   - У хорошего стража документы не спрашивают. Мы привели тебя, ты  нам
доверяешь,  зачем  ей  спрашивать  наши  документы?  Или  она   страдает
подозрительностью?
   - Нет.
   - Вот и замечательно. Идти еще долго?
   - Минут десять. Только, я думаю, надо в магазин зайти.
   - Куда?
   - Ну, в лавку. Мама довольно бедно живет...
   - Согласен. Денег у нас хватит?
   - На сегодня хватит, а завтра придется что-то придумать.
   - Ты говорил, батон хлеба стоит шесть рублей.
   - Шесть-семь, смотря в каком магазине...
   - У тебя в кармане тысяча.
   - Одним хлебом сыт не будешь.
   - У вас что, принято каждый день есть мясо?
   - А у вас нет?
   - Только в монастыре. Значит, мясо каждый день... Варвары...  Агафона
- урою! А где мы сможем добыть деньги? Воровать придется?
   - Придется.
   - Ты вампирского голода не чувствуешь?
   - Нет.
   - А ты, Зина?
   - Нет.
   - Тогда не будем губить невинные  души.  Ладно,  о  деньгах  подумаем
завтра, а сейчас давайте сначала в магазин, потом к  Алексею.  Я  совсем
замерз.
   - Здесь меня зовут Сергей, - напомнил я.
   - Да, это важно.  Все  слышали?  Чтобы  никто  не  перепутал!  Марине
Федоровне потрясений и так будет достаточно.
 
14 
 
   Я открыл дверь, и шумной  толпой  мы  ввалились  в  тесную  прихожую,
позвякивая пакетами. Мама не закрылась на цепочку - это странно.  Раньше
она параноически стремилась запирать все замки на максимально  возможное
число оборотов.
   - Привет, мама! - крикнул я.
   Мама выплыла из комнаты, как привидение. Боже мой, как она осунулась!
Под глазами отечные круги, морщины стали глубже, а  губы  тоньше,  глаза
запали... Кошмар! И все из-за  меня!  Сколько  ей  довелось  пережить  и
сколько еще придется, когда... Если она узнает, кем я стал... Черт  меня
возьми, ну и вляпался!
   - Марина Федоровна? - спросил Дмитрий начальственным  голосом.  -  От
лица  нашей  службы  приношу  вам  самые  искренние  извинения  за   все
случившееся. Я понимаю, как трудно вам было прожить это время, ничего не
зная о сыне, но мы  ничего  не  могли  поделать.  Вы  ведь  знаете,  что
произошло с Сергеем?
   Мама судорожно вцепилась пальцами в дверной косяк и  начала  медленно
сползать вниз. Я бросился вперед, обнял ее, и она  заплакала,  бессвязно
бормоча что-то неразборчивое. У меня тоже навернулись  на  глаза  слезы.
Странно, я всегда считал себя совершенно несентиментальным.
   Взглянув поверх головы мамы, я  поймал  взгляд  Дмитрия  и  указал  в
сторону  кухни.  Он  кивнул,  и  вскоре  из  кухни  донеслось  радостное
позвякивание, а из совмещенного санузла - недоуменные реплики Татьяны  и
Зины, пытавшихся  разобраться  в  том,  как  работает  шаровой  кран.  К
счастью, они довольно быстро сумели  включить  воду,  не  забрызгав  все
вокруг.
   Мама успокоилась, стол был накрыт, мы расселись и выпили за  встречу,
а потом за успех операции, а потом за то, чтобы все закончилось  так  же
хорошо, как началось и продолжилось. Мама попыталась осторожно выяснить,
что от меня хотели чеченцы и правда ли, что их всех  уже  поймали  и  ее
ненаглядному  сыночку  ничего  больше  не  грозит.  Дмитрий  несколькими
весомыми фразами все подтвердил, все  опроверг  и  одновременно  выразил
глубочайшее удовлетворение  по  поводу  того,  каким  боком  повернулись
события.
   - Не волнуйтесь, Марина Федоровна, - сказал он, -  самое  плохое  уже
позади. Еще несколько дней, и все будет окончательно улажено.
   - Разве еще не улажено? - удивилась мама.
   - Осталось совсем чуть-чуть. Есть сведения, что к  Сергею  собирается
заглянуть одна важная фигура из окружения... Скажем так, одного опасного
человека. Не волнуйтесь, вам ничего не грозит, брать  его  будем  чисто.
Если в дверь позвонит незнакомый мужчина, ведите  себя  как  обычно,  не
предпринимайте ничего противоестественного. Он спросит, где  Сергей,  вы
скажете правду: если Сергей будет дома - позовете, если нет -  спросите,
что передать, ну и так далее. Мы вмешаемся, когда потребуется, вмешаемся
неожиданно и уладим проблемы. Главное - не волнуйтесь.
   - Снова засада? - уточнила мама.
   - Я бы не стал употреблять этого слова, -  скривился  Дмитрий,  -  ну
какая это засада, в самом деле? Просто Сергею на несколько дней придется
потесниться.
   - Вам же постелить негде.
   - Ничего страшного - покидаем верхнюю  одежду  на  пол  и  как-нибудь
разместимся.
   - Но так же неудобно!
   - По сравнению с Чечней удобно все. Не волнуйтесь, мы привычные.
   Потом  Дмитрий  стал  осторожно  расспрашивать  маму   о   том,   что
происходило за время моего отсутствия. Оказывается, в тот день, когда мы
с Усманом  продирались  через  лес  к  старой  Варшавской  дороге,  маму
навестил Гурген Владиленович, поинтересовался, не  появлялся  ли  я,  не
звонил ли, не сообщал  ли  чего.  Получив  отрицательный  ответ  на  все
вопросы, вспомнил про какое-то важное  дело  и  быстро  удалился.  Часом
позже явился незнакомый мужик, предъявил удостоверение майора милиции  и
стал расспрашивать обо мне, о моих отношениях с Гургеном  Владиленовичем
и о том, не говорил ли  я  чего-нибудь  насчет  последнего  рейса.  Мама
подробно рассказала о моих мытарствах. Майор все  внимательно  выслушал,
записал ответы в протокол, дал расписаться на обеих  страницах  и  ушел.
Вечером того же дня в дверь позвонили два молодых человека,  похожие  на
персонажей сериала "Улицы разбитых фонарей", и сказали, что  в  квартире
будет засада. Они прожили неделю в моей комнате. За это время  никто  не
приходил, если не считать одного наглого юношу,  пытавшегося  продать  с
огромной скидкой  сломанный  китайский  фен.  Он  подвергся  образцовому
задержанию с заламыванием рук и  последующим  двухчасовым  допросом,  по
окончании которого был препровожден в  ближайшее  отделение  милиции  по
причине отсутствия регистрации.
   Мама пыталась искать меня, но менты в один голос говорили, что ничего
не знают о моем местонахождении, что я бесследно  исчез,  а  если  вдруг
появлюсь, чтобы она немедленно сообщила.  Мама  обзванивала  больницы  и
морги, но похожих на меня там  не  обнаружилось.  Зато  выяснилось,  что
менты уже все обзвонили до нее.
   Пока  мама  рассказывала,  мы  перешли  с   водки   на   чай,   потом
переместились из кухни в большую комнату и  уселись  перед  телевизором.
Женщины буквально прилипли к нему. Они с одинаковым  восторгом  смотрели
все, начиная от новостей  и  заканчивая  рекламой.  Дмитрий  походил  по
комнате, поозирался, заметил на  книжной  полке  "Краткий  курс  истории
ВКП(б)" и погрузился в чтение. А  мы  с  мамой  незаметно  удалились  на
кухню.
   - Что с тобой было? - спросила она. -  Ты  так  изменился!  Эти  люди
действительно из милиции?
   - Они из ФСБ. - Я решил  ограничить  пространство  вопросов.  -  Дело
действительно чрезвычайно важное.
   - Как ты ухитрился в него вляпаться?
   - Так получилось. Я же не знал,  что  Гурген  Владиленович  перевозит
оружие для чеченцев.
   Мама охнула и схватилась за сердце, но не оттого, что его кольнуло, а
потому что так всегда поступают  добрые  бабушки  из  латиноамериканских
сериалов.
   - Будь осторожен, - сказала она, - чеченцы  от  тебя  просто  так  не
отстанут. Может, тебе  уехать  куда-нибудь?  Например,  к  тете  Маше  в
Ростов?
   - Думаешь, там они меня не достанут, если захотят? Нет, мама,  никуда
я не поеду. Оставшихся бандитов скоро выловят, и все  кончится,  никакой
опасности не будет.
   - Ну, не знаю... Эти твои ребята что-то не  похожи  на  фээсбэшников.
Какие-то они не  правильные:  бабы  в  телевизор  уставились,  начальник
Сталиным зачитывается... Ты все мне рассказал?
   - Абсолютно.
   - Видно, чего-то я не понимаю. Будь осторожен.
   -
 
15 
 
   Наутро мы  с  Зиной  отправились  пополнить  финансы.  Все  оказалось
предельно просто. Мы зашли в супермаркет, я  объяснил  Зине,  где  лежат
деньги и как они выглядят. Зина  обрела  нематериальность,  сформировала
клыки и подошла к  кассе.  Когда  она  прошла  прямо  сквозь  загородку,
немолодая полная блондинка, сидевшая за аппаратом, вздрогнула  и  начала
часто моргать, а у высокой тощей девицы фотомодельного вида, извлекавшей
покупки из тележки, выпала из рук упаковка йогуртов.
   Зина повернулась лицом к ним, нагнулась, и ее  задница,  обтянутая  в
черные  джинсы,  частично  совместилась  с  головой  кассирши.  Кассирша
захрипела что-то неразборчивое, попыталась  встать,  но  провалилась  по
плечи  в  нематериальное  тело  вампирши  и  в  ужасе  рухнула  обратно.
Почувствовав  движение,  Зина   обернулась   и   улыбнулась   лучезарной
вампирской  улыбкой.  Это  стало  последней  каплей:  кассирша  потеряла
сознание, а фотомодельная девица побледнела и  медленно  попятилась.  Не
утруждая  себя  открыванием  кассы,  Зина  собрала  крупные  купюры,  на
мгновение застыла на месте, напряглась, и деньги  в  ее  руках  утратили
материальность.
   Охранник супермаркета - двухметровый лысый жлоб, смешно выглядевший в
строгом черном костюме и белой рубашке, -  радостно  ринулся  наперерез.
Видимо, не разобрался, в чем дело. Не меняя выражения лица, Зина  прошла
сквозь него, пальцами-сосисками безуспешно пытавшегося  вырвать  из  рук
вампирши толстую пачку денег. В этот момент до охранника дошло, с чем он
столкнулся. Он уронил дубинку и  выставил  перед  собой  руки  открытыми
ладонями  вперед.  Дубинка  звонко  ударилась  об  пол,   покупатели   и
сотрудники магазина дружно  обернулись,  но  Зина  не  обратила  на  них
никакого внимания. Она спокойно опустошила вторую кассу,  затем  третью.
Еще двое охранников попытались ей воспрепятствовать,  но  нанесли  удары
друг другу, когда дубинки прошли сквозь нематериальное тело, не встретив
препятствия.
   Кто-то из  покупателей  начал  фотографировать  происходящее.  Только
этого еще не хватало! Я подошел  к  толстому  парнишке  лет  пятнадцати,
увлеченно щелкающему фотоаппаратом, сформировал клыки и хлопнул  его  по
плечу. Мальчик обернулся и рухнул в обморок. Фотоаппарат ударился о пол,
что-то звякнуло. На всякий случай  я  подобрал  его  и  положил  себе  в
карман. Потом выкину.
   Фотомодельная девица незаметно оказалась рядом со мной.
   - Простите, вы тоже вампир? - спросила она.
   - Да, а что?
   - Можно взять у вас интервью?
   - Что?!
   - Интервью. Интервью с вампиром, - она нервно рассмеялась, и  я  тоже
улыбнулся, вспомнив такой фильм.
   - Хорошо. Пойдемте к выходу.
   Зина как раз управилась с последней кассой и неторопливо шла  к  нам,
строя рожи охранникам. Увидев рядом  со  мной  незнакомую  девушку,  она
удивленно вскинула брови:
   - Это еще кто такая?
   - Евгения Быстрова, - представилась девушка, - я  работаю  в  "Птичке
кря-кря". Не читали нашу газету? Зина отрицательно помотала головой.
   - Чего тебе надо? - спросила она. - Тебя укусить?
   - Нет, - быстро проговорила Евгения, непроизвольно отступив на шаг. -
Я просто хочу взять у вас интервью.
   - Что взять?
   - Она хочет поговорить с нами, - пояснил я. -  А  потом  написать  об
этом в газете.
   - А это еще зачем? Иди отсюда, подруга, пока мы сытые.
   Евгения быстро закивала, повернулась и пошла прочь.  Перед  этим  она
как бы невзначай сунула мне в карман маленькую  бумажку.  Визитка,  надо
полагать.
   - Пошли отсюда, - сказала Зина. - Ишь, поговорить  ей  надо.  Да  еще
слово какое придумала - интервью.
 
16 
 
   Мороз не утихает, с неба валит снег, погода  отвратительная,  но  мы,
четверо  пришельцев  из  параллельного  мира,  все   равно   отправились
прогуляться по городу. Не ждать же нормальной погоды, которая неизвестно
когда настанет. Хорошо, что магия позволяет хотя бы частично  избавиться
от неприятностей подобного рода.
   Дмитрий поменял щегольскую шубу на арктический пуховик  с  подкладкой
из настоящего гагачьего пуха. Он говорит, что это великолепная одежда и,
будь он купцом, обязательно наладил бы импорт  таких  пуховиков  в  свой
родной  мир.  Теперь  Дмитрий  похож  не   на   пришибленного   депутата
Государственной Думы, а на обычного небогатого бизнесмена.  Это  хорошо,
теперь на нас не обращают внимания.
   Мы неспешно брели по какому-то тихому переулку в центре Москвы, время
от  времени  переходя  в  некорпореальное  состояние,  чтобы  согреться.
Дмитрий вещал:
   - Поразительно, насколько сильно различаются наши миры. Да, здесь  от
сотворения мира прошло на восемьдесят  шесть  лет  больше,  но  я  готов
поклясться, что наш мир не дорастет до такого  и  через  восемьсот  лет.
Казалось бы, какая мелочь - здесь не действует слово...
   - Здесь действует слово, - прервала его Зина, - мы  применили  его  в
общей сложности, наверное, уже раз сто.
   - Я не правильно выразился, - поправился Дмитрий, - я хотел  сказать,
что здесь никто не догадался, как можно использовать слово на  практике.
Мы привыкли считать божье слово благословением, но  я  смотрю  вокруг  и
начинаю в этом сомневаться. За семьсот лет мы  научились  много