ы с ней  все  обсудить,  а  то  у  меня
голова кругом идет.
   Найти Зину было совсем несложно. Это только кажется, что в Москве  на
каждом углу стройка. На самом деле только что построенных зданий не  так
уж и много. Если знать район,  где  располагается  интересующий  дом,  и
примерную стоимость квартиры,  то  найти  нужное  жилье  совсем  просто.
Особенно если  умеешь  проникать  в  запертые  комнаты  и  читать  мысли
окружающих людей.
   Оказывается, я умею не только читать мысли, но и внушать их. То  есть
не совсем внушать - могу  заставить  человека  вспомнить  нужное  мне  и
снимаю воспоминание прямо из его головы. Очень удобный способ, получение
информации ускоряется многократно.
   Зины в квартире не было. Там вовсю трудились нелегальные  иммигранты.
В  голове  главного  таджика  обнаружился  номер  мобильника   Зины,   а
остальное, непонятно как, произошло совсем просто. Я  так  и  не  понял,
откуда в мою голову пришло знание,  где  конкретно  в  Москве  находится
интересующий меня телефон. Да и не хочу я знать всех подробностей -  для
меня важен только результат.
   Зина сидела в ресторане - не самом крутом в  Москве,  но  обед  здесь
стоит примерно столько же, сколько месячная зарплата водителя  "газели".
Зина  задумчиво  поглощала  второе  блюдо,  подозрительно   похожее   на
общепитовский гуляш с жареной картошкой. Здесь, наверное, оно называется
по-другому, и официант говорит посетителям, что приготовлено оно  не  из
телятины с рынка за сто пятьдесят рублей килограмм,  а  из  какой-нибудь
экзотической антилопы - очень редкой, но в Красную книгу не  занесенной,
поэтому закон не нарушен. Помнится, пару лет назад, в год  кролика,  был
популярен один анекдот. Знаете, чем отличается кот от  кролика?  Если  в
ресторане, то ничем.
   Напротив Зины сидел  удивительно  колоритный  типаж.  Метр  девяносто
ростом, примерно девяносто пять килограммов  веса,  стрижка  длиной  два
сантиметра, малинового пиджака  и  золотой  цепи  в  палец  толщиной  не
наблюдалось,  но  нехилая  "гайка"  на  среднем   пальце   правой   руки
присутствовала. Несмотря на  характерную  внешность,  он  не  производил
впечатления опасного человека - скорее походил на  большого,  спокойного
кота.
   Чтобы  не  нервировать  метрдотеля  и  не  препираться   с   ним,   я
материализовался за его спиной и направился к столику, как будто  так  и
надо.
   - Привет, Зина, - сказал я и обратился к ее собеседнику:
   - Здравствуйте.
   - Здравствуй, владыка, - ответила Зина. Мужик продемонстрировал глаза
по пятаку.
   - Да какой я тебе владыка? - улыбнулся я. - Не говори так - это  меня
нервирует. Я с тобой поговорить хочу.
   - Да, конечно, - быстро согласилась Зина, вставая, - пойдем.  Извини,
Саша, мне пора.
   Амбал по имени Саша оценивающе оглядел меня и, похоже, не пришел ни к
каким определенным выводам.
   - Все нормально? - спросил он Зину.
   - Да, все нормально, - ответила она, - не волнуйся.
   - Если что... - начал Саша, но Зина оборвала его небрежным жестом.
   - Если что, я позвоню, - сказала она, - и ты мне поможешь, правильно?
- Она улыбнулась.
   - Правильно, - согласился Саша, встал со стула, сделал шаг к  Зине  и
поцеловал ее. Немного неуверенно.
   Зина не отреагировала на поцелуй. Нет, она не сопротивлялась - просто
не отреагировала. Саша отлип от нее, и мы направились к выходу.
   - Я к твоим услугам, - сказала Зина.
   - Что это за хмырь? - спросил я.
   - Просто человек. Неплохой человек - по-моему, даже не  бандит.  Хотя
точно не  знаю  -  я  в  его  мыслях  почти  ничего  не  понимаю.  Акции
какие-то...
   - Не важно. Что ты думаешь насчет всего этого?
   - Твоего просветления?
   - Да.
   - Раньше я такого не видела.  Говорят,  подобные  случаи  бывают,  но
очень редко.
   - А как обычно бывает?
   -  Медленно,  постепенно,  в  течение  многих  лет.  Потрясение  было
сильное?
   - Да уж. Священник, которому я исповедовался, узнав,  что  я  вампир,
проклял меня. Проклятие начало работать. Я загрыз священника.  Проклятие
не рассосалось. Пришлось разнести церковь по кирпичикам. Брр...
   - Круто. А Лена откуда взялась?
   - Она была в церкви, когда я сражался с проклятием. Я ее спас,  потом
она начала ругаться, а я стал ее грузить какой-то  ерундой...  В  общем,
как-то незаметно... Нет, не могу объяснить! Такое чувство... Его  просто
не с чем сравнить!
   - Никто не может объяснить свое просветление,  -  вздохнула  Зина.  -
Тебе повезло - такой шанс выпадает единицам.
   - Лена говорит, что это было не везение, а воля божья.
   - Какая разница? Воля божья непознаваема по  определению.  Назови  ее
везением - и ничего не изменится.
   - Лена говорит: я - антихрист.
   - Почему?
   - Ей открылось.
   - Если ты говоришь с Богом - это вера, а если Бог говорит с  тобой  -
шизофрения. Насчет антихриста - у нее галлюцинации.
   - Я тоже так думаю. В самом деле, какой я антихрист!
   - Ты когда родился?
   - Двадцать второго октября.
   - Ничего похожего.
   - На что?
   - Говорят, антихрист должен родиться в конце июня - начале  июля.  Но
это, скорее всего, ерунда.
   - А что еще известно про антихриста?
   - Почти ничего. Про него многое написано, но неясно, где пророчества,
а где фантазии. Основная  идея  в  том,  что  антихрист  -  это  Христос
наоборот.
   - Тогда он должен быть женщиной.
   -  Быстро  ты  сообразил.  Да,  главная  проблема,  что  считать   за
"наоборот", то есть какие свойства Христа должны быть обращены?  Христос
был человеком - должен ли антихрист не быть человеком?
   - А кем же тогда? Жабой какой-нибудь или инопланетянином?
   - Понятия не имею. Точно, Сергей, у нее бред. Ничего страшного в этом
нет, бывает и хуже. Митрополит наш, например, когда просветление  обрел,
такой шабаш в монастыре устроил! - Зина передернула плечами - то  ли  от
ужаса, то ли от блаженства. - Короче, не бери в голову.
   - Лена еще говорит, что она - мой светлый оппонент.
   - Это вряд ли. По всем пророчествам выходит,  что  Христос  явится  в
облике мужчины. Если вообще будет материален. Может, это ты  Христос,  а
она антихрист?
   - Не издевайся!
   - Извини. А до какого уровня ты просветлился? Святой или Мессия?
   - Понятия не имею.
   - Давай проверим.
   - Как?
   - Сотвори какое-нибудь чудо.
   - Какое?
   Я огляделся по сторонам. Два молодых человека в строгих черных пальто
направлялись в нашу сторону, спокойные и сосредоточенные.  У  одного  из
них на груди болталась бирочка. Я напряг  глаза  и  прочел:  "Старейшина
Харш".
   - Здравствуйте, - произнес старейшина Харш с  отчетливым  иностранным
акцентом, скорее всего английским. - Вы позволите занять несколько минут
вашего времени?
   Я пожал плечами, и Харш истолковал это как знак согласия
   - Мы представляем "Единую церковь Христа" - заявил Харш, - вы  можете
звать меня старейшина  Харш,  а  это  старейшина  Робин.  Вы  что-нибудь
слышали о нашей церкви?
   - Вы кришнаиты? - спросил я.
   Нет, я не такой идиот, чтобы не знать, что кришнаиты - не  христиане.
Просто мне захотелось посмеяться над ними. Не знаю почему. Может, потому
что они производили такое  странное  ощущение...  Будто  у  них  бесы  в
голове.
   Харш вздрогнул, и они с Робином недоуменно  переглянулись.  Наверное,
такие дремучие клиенты им давно не попадались.
   - Мы не кришнаиты, -  ответил  Харш.  -  Наша  церковь  известна  как
мормонская, но мы называем себя "Единая церковь Христа".
   - У вас правда многоженство? - поинтересовался я.
   - Нет, - с достоинством провозгласил Харш, - мы больше не  практикуем
многоженство, потому что это противоречит законам Соединенных Штатов. Мы
законопослушные граждане.
   - Жаль. Было бы интересно.
   - Да, это  очень  интересно!  -  обрадовался  Харш.  -  Позвольте,  я
расскажу вам об основных положениях нашей веры.
   - Пожалуйста.
   - В глубокой древности пророки Американского континента...
   - Какие пророки?
   - Пророки Американского континента. Не перебивайте, пожалуйста.
   - Индейцы?
   - Какие индейцы?
   - Ну, пророки. В глубокой древности на Американском  континенте  жили
одни только индейцы. Ваши пророки были индейцами, или древность не очень
глубокая?
   - Хватит тебе баловаться, - не выдержала Зина, - давай.
   - Хорошо, - сказал я, - ты это, Харш, не греши больше.
   - Что за чушь я несу, - с отвращением произнес Харш,  сорвал  с  себя
бирочку и аккуратно положил ее в переполненную урну. Робин  наблюдал  за
ним широко раскрытыми глазами.
   - На, подержи, - сказал Харш и сунул ему объемистую сумку,  наверняка
набитую откровениями индейских пророков, - пойду пива попью.
   - А... э... замычал Робин. - Что с вами, старейшина? Какое пиво?
   - Я больше не старейшина, -  отрезал  Харш  и  удалился,  моментально
растворившись в толпе, куда-то торопящейся по своим непонятным делам.
   - Это что такое? - беспомощно пробормотал Робин.
   - И ты тоже не греши, - веско произнес я.
   Робин задумчиво посмотрел на сумку и поставил ее около урны, не забыв
предварительно  вытащить  из  бокового  кармашка  электронную   записную
книжку.
   - А ведь и вправду выпить не помешало бы,  -  признал  он,  -  вы  не
составите компанию?
   - Нет, - сказала Зина, - без тебя обойдемся. Давай проваливай.
   - Зачем так грубо? - спросил я, когда Робин провалил.
   - Это нервное, - ответила Зина. - Сергей, ты - Мессия!
   - Да ну!
   - Ты только что изгнал бесов из двух человек.
   - Каких еще бесов?
   - Если хочешь, называй их тараканами в голове. Ты только  что  изгнал
бесов. Ты - Мессия. Нет, эти ребята правы - выпить надо.
   - Ну так пойдем. Хочешь, я попробую превратить в пиво вот эту лужу?
   - Лучше не надо: чудеса не следует творить всуе - это грех.  Проверка
прошла, и хватит. Черт возьми, Сергей! Ну почему так бывает? Я всю жизнь
мечтала, чтобы мой друг стал святым - пусть не я, так хотя бы мой  друг.
И вот это случилось, случилось даже большее, а мне почти все равно.
   - Как это все равно?
   - А вот так. Я всю жизнь хотела стать самой святой, самой  сильной  и
самой умной, а теперь что-то случилось, и  меня  больше  не  волнует  ни
развитие духа, ни карьера, ни богатство - вообще ничего. Ты  знаешь,  я,
кажется, влюбилась.
   - В кого?
   - Ты его видел. Саша -  очень  хороший  человек.  Он  только  кажется
придурком. На самом деле он очень добрый и умный.
   - Рад за тебя.
   - Ты говоришь это искренне?
   - Абсолютно. Если не веришь, загляни в мою душу.
   - Никогда так не говори! Если будешь пускать в душу кого  ни  попадя,
долго не проживешь. Особенно теперь.
   - Тогда не заглядывай.
   - Не буду. Заглядывать в душу святого слишком опасно, не говоря уж  о
Мессии. Можно попросить тебя об одной вещи?
   - Попроси.
   - Если захочешь устроить что-нибудь масштабное - ну, я не знаю...
   - Конец света?
   - Конец света может произойти только случайно.  Но  если  ты  начнешь
что-то большое - ну там захочешь всех осчастливить...
   - Я понял. И что?
   - Перемести нас с Сашей в другой мир!
   - Попробую. Не знаю - получится ли у меня...
   - Получится.
   - Тогда  перемещу.  А  ты  не  боишься,  что  серьезные  дяди  начнут
расспрашивать про Дмитрия?
   - Я не хочу возвращаться в родной мир,  есть  и  другие.  Твоей  силы
достаточно, чтобы переместить нас в любой из них. Дмитрий  говорил,  что
любой мир, который Мессия способен себе представить, где-то  существует.
Есть даже теория, что конец света произойдет, когда Мессия создаст новый
мир и уйдет туда, оставив позади себя развалины бывшей родины. - Со мной
этого не случится. Этот мир вполне меня устраивает.
 
5 
 
   Лена поругалась со своей мамой. То есть  не  совсем  поругалась  -  в
нашем с ней нынешнем положении трудно поругаться с кем-то по-настоящему.
Но - по порядку.
   Раньше Леночка никогда не  уходила  из  дома  на  всю  ночь,  и  наше
приключение  стало  для  ее  мамы  настоящим  шоком.   Анна   Игнатьевна
воспитывала единственную дочь в духе  православных  канонов.  Ее  ночное
отсутствие могло означать только одно - с ней что-то случилось. А  когда
дочь все-таки вернулась, уставшая и одновременно свежая, с сияющими, как
у мартовской кошки, глазами, - это стало вторым шоком. Ее дочь не  могла
сама по себе  за  один  день  превратиться  из  образцовой  православной
девушки в столь же образцовую блудницу! Значит, имело место искушение, и
только  один  субъект  во  Вселенной  способен   так   искушать.   Самое
интересное, она вполне может быть права.
   В общем, Леночке было велено  покаяться  в  грехе  -  сначала  родной
матери, а потом батюшке.  Это  было  безусловное  требование,  она  была
обязана подчиниться, но  в  ответ  потрясла  Анну  Игнатьевну  следующей
фразой:
   - Не говори глупостей, мама, мне не в чем каяться. В любви нет греха.
   Если бы не особые способности Леночки, такой удар  мог  бы  быть  для
Анны Игнатьевны последним. Мать потеряла  сознание,  а  когда  очнулась,
Лена сказала ей:
   - Больше так не делай, мама.  Ты  уже  старенькая,  это  может  плохо
кончиться. Сердце надо беречь.
   После  чего  Лена  отправилась  на  кухню  ставить   чайник,   весело
насвистывая себе под нос что-то разухабистое. Она  даже  не  удосужилась
поднять маму с пола.  Как  она  объяснила  мне  потом,  мама  была  сама
виновата, что растревожила свою душу,  вот  сердце  и  не  выдержало.  И
вообще, во всем должна быть умеренность: фанатизм никогда не доводит  до
добра - даже если исходит из самых лучших побуждений.
   Наскоро  перекусив,  Лена  собралась  выяснить  отношения   с   мамой
окончательно, не ругаться, а именно выяснить отношения.  Но  ей  это  не
удалось, потому что мама ее явно боялась. Люди  всегда  склонны  бояться
непонятного, в особенности если непонятное грозит поколебать все то, что
много лет составляет суть  жизни.  В  глубине  любой  души  живет  червь
сомнения, который нашептывает, что жить  можно  и  по-другому.  Заткнуть
глотку червю совсем несложно, особенно когда  тренируешься  в  этом  всю
жизнь. И вдруг родная дочь говорит то же самое, что и червь!  Есть  чего
испугаться! Ведь  заставить  замолчать  человека  гораздо  труднее,  чем
собственный  внутренний  голос.  И  вот  еретические  слова  произнесены
дочерью, ее жизненные принципы изменились и стали противоположны  твоим,
и ничего, абсолютно ничего нельзя с  этим  поделать...  Анна  Игнатьевна
потеряла голову.
   Лена заглянула ей в душу. То, что она увидела, ей не понравилось,  но
прямой угрозы жизни и душевному здоровью мамы  не  было.  И  Лена  ушла.
Насовсем.
   Анна Игнатьевна не верит, что потеряла дочь, да и сама Лена  пока  не
признается в этом даже самой себе. Но я вижу, как развиваются события, и
понимаю, что обратной дороги, скорее  всего,  не  будет:  Лена  достигла
слишком многого, чтобы продолжать  влачить  прежнее  существование.  Она
изменилась, и вместе с ней изменилась и ее  жизнь.  Мы  все  меняемся  с
течением времени, но некоторые - быстрее других.  Как  сказал,  кажется,
Христос: не умрем, но изменимся.
 
6 
 
   Мама заявила,  что  у  нее  кончились  деньги.  Я  полез  в  заначку,
оставленную Зиной, и обнаружил, что там ничего нет. Мама, наблюдавшая за
моими манипуляциями, пояснила:
   - Зина мне разрешила ими пользоваться.
   - Ты и их тоже потратила? Мама смущенно кивнула.
   - Там было почти две тысячи долларов!
   - Я случайно зашла в казино...
   - И все спустила?
   - Мне не повезло.
   - Замечательно! Взяла две тысячи, пошла и спустила в казино. Ты  хоть
знаешь, как нам достались эти деньги?
   - Зина взяла их у азера с шестого этажа. Я же сама тогда предложила.
   - Ты предлагаешь мне сходить кого-нибудь ограбить?
   - А что, трудно? Жалко для родной матери?
   - Да ты что, мама, что с тобой творится такое?! Ты толкаешь  меня  на
преступление, чтобы тебе просаживать деньги в рулетку?
   - Не в рулетку, а в покер.
   - Ты хоть правила знаешь?
   - Теперь знаю.
   - Вообще замечательно! Села играть на большие деньги, не зная правил.
Великолепно!
   - Мне объяснили!
   - И ты сразу во всем разобралась, надо полагать.
   - Эти правила очень простые!
   - Когда у тебя стрит с дыркой, сколько карт надо менять?
   - Одну, конечно!
   - Всегда?
   - Всегда.
   - Обалдеть! Знаешь, сколько времени нужно нормальному человеку, чтобы
освоить правила шахматной игры?
   - Сколько?
   - Не больше часа. А сколько нужно, чтобы научиться хорошо играть?
   - Намекаешь, что в покере то же самое?
   - Абсолютно. Больше не ходи в казино.
   - Лена говорила - в этом нет греха.
   - Греха нет, а глупость есть.
   - Нельзя так говорить о родной матери!
   - Что, остальные аргументы кончились? Переходим на личности?
   - Знаешь, как трудно было тебя растить?
   - Знаю, очень хорошо знаю,  можешь  не  продолжать.  И  не  надо  про
неблагодарность - это я тоже слышал.
   - Не дашь денег родной матери?
   - Не дам. Иди пенсию сними. Раньше жила на нее, и ничего, хватало.
   Боже мой, что я говорю! Где снисходительность, прощение,  милосердие?
Неужели я и впрямь становлюсь антихристом?
   - Извини, мама, я не должен был так говорить. Обещай больше не играть
в казино!
   - С чего это я должна что-то обещать родному сыну? Да какое ты имеешь
право ставить условия?
   - Никакого, - согласился я. - Все, разговор окончен.
   Я оделся  и  вышел  из  дома.  Когда  я  уходил,  мама  сидела  перед
телевизором и напряженно смотрела дневное ток-шоу для женщин. Я не видел
ее глаз, но знаю, что в них стояли слезы. Такой я ее и запомнил.
 
7 
 
   Я вышел из дома в растрепанных чувствах.  Шел  куда  глаза  глядят  и
думал, что не имею ни малейшего понятия о том,  куда  именно  иду.  Лена
сейчас на работе. Она медсестра в городской больнице - самое  подходящее
место для святого человека, не правда  ли?  Вероятно,  в  ближайшие  дни
персонал  этой  больницы  ждет  потрясение  -   когда   больные   начнут
выздоравливать один за другим. Нет, к ней я не пойду - незачем  отрывать
ее от важных дел.
   Зину тоже не стоит беспокоить. Впервые за  много  лет  она  встретила
человека, который не боится вампира, живущего в  ее  душе,  впервые  она
полюбила, а когда человек влюблен, все остальные, кроме предмета  любви,
воспринимаются как досадные помехи.
   Пойти  напиться?  Не  хочется.  Какое-нибудь  кино?   Нет   уж,   это
развлечение не для меня. Лучше смотреть фильмы дома  по  видео  -  звук,
конечно, не тот, зато не слушаешь смех и комментарии малолетних идиотов.
И покурить можно, не дожидаясь конца сеанса.
   Я успел отойти от дома метров на  двести,  когда  ощутил  характерное
подрагивание  земли  под  ногами.  "Сто  пятьдесят  два  миллиметра,   -
автоматически отметило сознание, - фугасный снаряд "акация".  Разорвался
в отдалении - ударная волна не дойдет, падать на  землю  необязательно".
Стоп! Какая, к черту, "акация"? Тут Москва!
   Я обернулся и, само собой разумеется, не увидел ни свежей воронки, ни
вспухающего пылевого  облака,  ни  рассыпающихся  осколков.  Я  даже  не
услышал мощного хлопка, отдающегося в ушах острой болью. А  вот  раскаты
слышны отчетливо - да какие раскаты! Неужели объемный взрыв? Но  откуда?
И почему так глухо?
   В следующую секунду все стало на свои места. Девятиэтажный  кирпичный
дом, в котором прошла вся моя жизнь за вычетом двух лет, отданных защите
родины, покачнулся и начал оседать. Сорокакилограммовый фугас в подвале,
рядом  с  газовыми  трубами.  Возможно,  для  усиления  эффекта  к  нему
приложили пару газовых баллонов или пять-шесть  канистр  с  соляркой.  Я
даже догадываюсь, кто это сделал. И я точно знаю, кто за это ответит.
   Дом оседал с характерным треском - пока еще тихим и нестрашным, почти
неслышным на фоне свистящих вздохов раскаленного воздуха,  вырывающегося
из вентиляционных отверстий подвала, чтобы моментально  рассеяться.  Дом
оседал почти вертикально - как будто  его  подорвали  не  террористы,  а
строители-взрывники,  кото