сс на урок, я избегал
вызывать  вас к доске: вы, не ведая того, могли поставить меня в
тупик   перед   классом.  Я  знал,  что  столкнулся  с  огромным
врожденным  математическим  талантом.  Но  это не оправдание для
преподавателя,  я  очень  боялся  ваших  вопросов.  Но вы мне их
никогда  не  задавали.  Мне  сейчас  не  стыдно спросить: ведь я
только  скромный  преподаватель,  а  вы  прославленный академик.
Почему  вы  никогда  не  задавали  мне вопросов? Вы тогда, в том
возрасте, понимали, что я вам не смогу ответить?
    - О, это было так давно. Я просто не помню.
    На меня визит этого совсем седого, но еще стройного человека
произвел очень большое впечатление.
    -  Даунька,  а  если бы ты влюбился и женился на Кюри, ты бы
взял ее фамилию?
    -  О нет, никогда! Возможно, в России другие традиции. Жолио
сам  неплохой  физик,  на его месте я бы остался Жолио. Ведь мой
ученик Халатников, женившись на Вале Щорс, остался Халатниковым,
хотя все мы преклоняемся перед именем героя.
    Я  подумала: вот Колечке надо было взять фамилию своей жены.
Бедный  Л.  очень  тяготится  своей  фамилией, говоря: "При моем
чисто  арийском  виде  и  вдруг  такая  фамилия.  С  рождения до
поступления  в вуз я носил фамилию матери, при поступлении в вуз
надо   было  взять  фамилию  отца,  а  материнскую  скрыть.  Она
принадлежала  к  роду  крупных помещиков, мой дед владел большим
куском Курской губернии".
    Так    говорил    Коля,    кичась    своим    полудворянским
происхождением.  Тот  самый  Коля,  который  уже  считался  моим
возлюбленным, которому я самозабвенно и бесконечно объяснялась в
любви.  А  что  мне  оставалось делать? Не могла же я допустить,
чтобы  мой  Даунька  усомнился  в моем женском очаровании и этот
знаменитый   бабник   Л.   через  месяц-другой  меня  оставил  и
переключился  на новый объект. Вспомнился рассказ Лондона "Когда
боги смеются". Терять мне было нечего. У Лондона в игру с богами
вступили  смертные,  я  же  затеяла,  как  мне  тогда  казалось,
безобидную   игру   с  самовлюбленным  бабником,  который  очень
переоценивал свою человеческую значимость. Уж очень много было в
нем жадной цепкости к карьере. А как он любил лесть!
    Вот  я  и  шпарила  цитатами  из  Лондона: "Любовь, жаждущая
утоления, найдя его, умирает" или "Великая любовь таит несметные
сокровища.  Их  надо беречь, лелеять, нельзя допустить оскудения
чувств и задушить любовь ласками, отнять у любви жизнь поцелуями
и похоронить ее в могиле перенасыщенности". Коля, как оказалось,
никогда этого рассказа Лондона не читал. Он решил, что эти мысли
и слова принадлежат мне.
    -  Кора,  вы  меня  очень удивили. Очень рад вашим взглядам.
Остальные  бабы,  которых  я  встречал  на  своем  пути... - тут
послышались  имена  женщин - знакомые и незнакомые, - и особенно
досталось    последней   Колиной   возлюбленной,   некой   Лине.
Оказывается,   те  три  тысячи,  одолженные  у  меня,  пошли  на
приобретение  шубы для Лины. Его пылкие речи о прекрасном слабом
поле были насыщены солеными, чисто "морскими" оборотами, проще -
ругательствами, которые непривычно резали слух.
    - Колечка, милый, успокойтесь. Расходы на шубу беру на себя.
Вы  не  представляете,  как мне необходима была ваша свобода. Не
откупись  вы  шубой,  вы  бы  не  были сейчас со мной. Мне очень
сложно  и трудно объяснить, но вы просто осчастливили меня своим
вниманием,  своими  свиданиями.  Они мне необходимы, как воздух,
как дыхание, как жизнь!
    -   Коруша,   "нельзя   ли  для  прогулок  подальше  выбрать
закоулок", тебя с Колей все видят.
    Это  сказал  сам  Дау.  Теперь  он не сомневался, что Л. мой
любовник.   Я   пристально   смотрю   на  него:  улыбка  добрая,
благожелательная. Нет, чувство ревности ему неизвестно.
    -  Корочка, я рад твоему успеху. Но вы в порыве влюбленности
потеряли  бдительность.  У  тебя очень культурный муж, но ведь у
Коли есть жена, которая живет рядом.
    Я  подумала:  перед  Таней  совесть  у меня чиста. А Дауньке
ответила:
    -  Учту твой совет. Но мой Колечка в обиде на тебя: когда бы
он  ни  позвонил  по  телефону,  он слышит только твой голос и в
страхе бросает трубку.
    -  Это  правильно.  Любовник  должен  бояться мужа, иначе он
может обнаглеть! У меня как-то с Л. был разговор о музыке, я ему
объяснил,  что  лишен слуха и музыку не понимаю. Так вот, ты ему
скажи:  "Дау  полностью лишен слуха, не любит музыку и не узнает
ни одного голоса по телефону".
    Я  это  очень быстро осуществила. Колечка легко поверил этой
"утке", стал нахально просить Дау звать меня к телефону. Даунька
умно  ухмылялся. Хотелось броситься ему на шею, сказать, что эту
комедию  с  Л.  разыгрываю ради его же пользы. Страх сорваться в
порыве   ревности  терзал  меня,  а  для  ревности  причин  было
достаточно.
    Однажды  раздался  телефонный  звонок наверху у Дау. Он снял
трубку и, не отходя от телефона, крикнул мне вниз: "Коруша, тебя
просит  Витька  Гольданский  к  телефону". А в трубке телефона я
услышала  Колин  голос. Он меня попросил выйти на липовую аллею.
Звуку  металла в голосе я не придала никакого значения. И вот на
нашей  липовой аллее я узнала, что такое и как искры сыплются из
глаз: сначала блеск, вспышка яркой молнии в мозгу, в черной мгле
водопады  ярких искр. Еще одна вспышка молнии, еще водопад ярких
искрящихся  звезд. Небольшое отупение, очень закружилась голова,
донеслись слова Колечки:
    --  Из  меня делать дурака? Я попросил Витьку набрать номер.
Если  подойдет  он,  подозвать  тебя,  если подойдешь ты - молча
передать  мне  трубку. Когда Витька позвал тебя, я стоял рядом и
сам  взял  трубку и слышал, как Дау кричал: "Коруша, тебя Витька
Гольданский просит к телефону".
    Еще  раз  меня  качнуло  крепким соленым морским ветром: это
профессор университета Л. словесно подкреплял свое возмущение по
поводу того, как я посмела из него сделать дурака.
    Тихо повернулась, пошла домой. Он попробовал меня вернуть, я
молча  протянула  ему  окровавленный носовой платок. Я шла домой
умиротворенная,  во  мне  не  было  обиды.  Я получила отпущение
грехов  за  свое  недостойное  поведение, за то, что дурачила не
только  Колю,  но  и  Дау! Попав домой, я расхохоталась. Даунька
моментально   на  мой  смех  слетел  вниз  ко  мне.  Увидев  мое
окровавленное лицо, он обомлел:
    - Коруша, что с тобой?
    - Меня побил Колечка, - весело ответила я.
    -  Коруша,  расскажи  подробнее,  это  ведь  так  интересно.
Значит,  это правда, когда бьет любимый, это действительно может
быть приятно?
    -  Да, Зайка мой любимый. Я очень счастлива. А ты за столько
лет  нашего романа не догадался угостить меня ни одной оплеухой.
А теперь я знаю, как сыплются искры из глаз, это очень красиво!
    Я  жадно  впилась  глазами  в  лицо Дауньки, в нем светилась
чистота  красивой, светлой человеческой души. Что-то удивительно
детское,   удивительное   прекрасное   выражала  его  улыбка.  Я
потянулась к нему. Мы были в тот вечер очень счастливы.
    Смеясь,  Даунька  говорил: "Что ты есть? Ты есть жена. А что
такое  жена?  "Золото  купит четыре жены, конь же лихой не имеет
цены".  Конь  и  тот  в  сравнении с женой не имеет цены. А кому
нужен   конь?   В   наши  времена?  Так  что  ты,  жена,  совсем
обесценилась. Ты есть моя жена, и уже много лет, а я все влюблен
в  тебя,  ты  самая  красивая,  разлюбить тебя невозможно. Я так
счастлив, что отучил тебя от ревности, что мне от тебя ничего не
надо  скрывать, наоборот, вместо злобности я рассчитываю на твой
добрый совет. Я счастлив нашей любовью, но любовницы у меня есть
и  еще  будет  много  других. Только вот моя Гера начала бузить:
наверное, она меня просто не любит".
    Выслушав  наивные  жалобы на его возлюбленную, сфальшивить я
не  смогла. Уж коль он мне так доверяет, надо быть справедливой,
даже в ущерб себе:
    -  Нет,  Даунька, она тебя любит. Узнав тебя, не любить тебя
немыслимо. У нее естественное желание женить тебя на себе.
    - Но ведь она знает, что я женат.
    - Но твоей жене 40 лет, а ей 25. Ей тоже нужен муж, ей тесно
жить  в  родительской  квартире.  Даунька,  сейчас в моду входят
кооперативные квартиры. Подари ей квартиру.
    -  Этого  я  сделать  не  могу.  Это все равно, что покупать
любовь.  Вот когда она меня бросит и если ей будет плохо, но она
не будет моей любовницей, тогда я ей подарю квартиру.
    Однажды   в   обыкновенный  рабочий  день  раздался  звонок.
Открываю:  "Академика  Ландау  можно  видеть?". Молодая женщина,
миловидная,  но  вызывающе  дерзкий  вырез  на платье, в рабочее
время дня - платье вечернего покроя.
    -  Дау, к тебе пришли, - сказала я, пропуская гостью вперед.
Волна приторных духов. "Таких физиков не бывает!" - подумала я.
    А вечером за ужином спросила Дау:
    - Что это за девица была у тебя?
    - О! Это с радио. Она пришла брать у меня интервью. Потом ей
стало  жарко,  она  попросила расстегнуть ей лифчик и так легко,
без всяких проволочек отдалась мне.
    - И ты раньше с ней не был знаком?
    -   Ну,   конечно,   нет.   Первый   раз  в  жизни  встретил
высококультурную  девицу.  А  мне,  Корочка,  это  сейчас  очень
кстати.  Вчера  вечером мне Гера объявила, что она выходит замуж
за  Акпера.  У него очень хорошая квартира. Приличный мужчина не
должен  жить  без  любовницы.  У  этой девицы с радио красоты не
хватает,  но  грудь хороша, при том она так легко мне досталась,
пока   не   подвернется   что-нибудь   более   приличное,  можно
перебиться.  Правда,  мне  потом  показалось,  что  она не очень
чистая. Ее надо перед употреблением мыть в ванной.
    Все  познается  в  сравнении.  Когда  появилась Гера, я была
тронута тактом Верочки. Верочка не приходила к Дау домой. И я не
переживала  мучительные  часы,  созерцая освещенную макушку липы
под  окном.  Но когда появилась эта Ирина Рыбникова с радио, я с
опозданием   оценила  достоинства  Геры.  Гера  не  пользовалась
ванной,  вела себя тихо. Она без скандалов хотела женить Дау. Не
получилось. И она с достоинством вышла замуж.
    Ирина с первых посещений решила вызвать скандал между мной и
Дау.  Вероятно,  нарочно  перепустила  воду  в  ванной, втоптала
грязными  туфлями  большие  купальные  простыни  и  полотенца, а
постельное белье у Дау старательно измазывала губной помадой. Но
в наши мелкие женские отношения я Дау не посвящала. Просто перед
ее  приходом  я  чистое постельное белье у Дау заменяла грязным,
простыни  и  полотенца  доставала  тоже  из  грязного белья. Ей,
видимо,  чистота  постели не была знакома. Ну, а Дау был намного
выше мелочей быта.
    Мы обе получали, видимо, одинаковое удовлетворение. Только с
того  часа,  когда Дау объявил мне так просто о своей близости с
этой  вульгарной  девицей,  внутренне  я  вся  ощетинилась.  Мне
показалось, что у меня возникло брезгливое чувство даже к Дау.
    Наши  спальни  помещались  на разных этажах квартиры. Первое
время под разными предлогами я избегала близости с Дау. А потом:
    -  Коруша,  а  не  забузила  ли ты? Я так боюсь, вдруг опять
начнешь ревновать?
    - Я ревновать? Ну что ты, к этой грязнуле?
    -  О,  Коруша,  это  не  один  ее  недостаток.  Она не очень
красива,  а  уж  как глупа! Она не просто глупа - глупых девушек
много, - она феноменально глупа.
    - Дау, стыдно говорить сорокалетней жене так неуважительно о
своей любимой девушке.
    -  Моя  любимая  девушка - ты. Этой Ирине я не говорил слова
"люблю".  Я  не  мог  обхамить  девицу,  если она пришла с целью
отдаться мне.
    -  Даунька, я никаких претензий к тебе не имею, но, кажется,
сегодня она должна прийти. Пятница - это ее день.
    -  Корочка,  я  с трудом перенес ее свидание на понедельник.
Очень  соскучился  по  тебе. Хочу побыть с тобой, ничего не могу
поделать.  Я  свою  сорокалетнюю жену люблю гораздо сильней, чем
всех вместе взятых молодых любовниц.
    А  мною  овладел снова зверь ревности. Хотелось броситься на
Дау, избить его, исцарапать. Сегодня и завтра он захотел быть со
мной,  а  в понедельник эта тварь явится опять! Нет, нет. Только
бы он не заметил моей злости, надо играть.
    -  Даунька,  милый,  -  елейно залепетала я, - сейчас у меня
свидание  с  Колечкой,  и  потом,  Даунька, я до чертиков в него
влюбилась.  Я  не  могу больше и с тобой, и с ним. Я предпочитаю
его одного без тебя!
    -  Корочка,  это  твое  законное  и  святое право, - сказал,
поникнув, Дау.
    Да, я имела право так сказать мужу!
    Выскользнув  из  дома,  я бросилась на темную липовую аллею.
Рыдания  душили,  свежий  ветер, шум лип успокаивал. Да, но этот
хам  Коля после мордобоя ни разу не позвонил. Даже не извинился.
Черт  с  ним,  уж  очень  глуп.  Почему  он пользуется успехом у
женщин?  Нет,  он не мой герой, и очень мелкий человек. В первые
дни   нашего   знакомства   одолжил   деньги.  Все  в  нем  было
отталкивающим.  Как  Дау  мог  поверить,  что  я  полюбила этого
ничтожного,  виляющего  бабника? Мне стало тошно жить, сама себе
была противна. Вдруг слышу шаги.
    - Кора, здравствуйте.
    - Коля, вы?
    -  Я не первый вечер провожу под вашими освещенными окнами в
надежде,  что  вы  догадаетесь  выйти. А вы все ублажаете своего
повелителя?
    - А почему вы не позвонили мне?
    -  Посмейте  еще  раз  сказать, что ваш повелитель не узнает
голосов!
    -  Ну, случайно узнал Витьку. Коля, почему вы придаете такое
значение малозначительным фактам?
    - Делать из меня дурака - это малозначительный факт?
    -  Вы преувеличиваете мою значимость. Подумайте, в состоянии
ли  я  переделать  природу? - сказала я, на всякий случай быстро
отступив. - Что, еще драться будете?
    -  Нет,  постараюсь больше не драться. Кора, где ваш сияющий
вид,  почему  вы  не  смеетесь? Сегодня у вас уже нет радости от
встречи со мной?
    -  Коля,  если  говорить очень серьезно и очень искренне, вы
слишком,  слишком  большое  место  заняли теперь в моей жизни. Я
никогда не была легкомысленна, а знаю вас так мало, мне очень не
понравилось, когда вы без каких-либо вопросов с моей стороны так
некрасиво  осветили  свои  интимности  с  некой  Линой и другими
дамами.  Согласитесь,  это  не  по-рыцарски:  честь  дамы сердца
должна быть священна и в прошлом, и в будущем, и в настоящем! Вы
мне  очень  нужны!  Но  как с вами можно иметь дело, если вы уже
впутали  в наши отношения Витьку Гольданского. Мордобой простить
и  перенести легче, чем предательство. Витька не очень серьезен,
и  ради каламбура и шутки он продаст самого себя. Коля, у меня к
вам  появилась  серьезная настороженность! Наши отношения еще не
успели  перешагнуть  никаких  границ,  вы  не  имели  права  так
поступать.
    Стратегия  моего  хода  нападения  победила,  этот  хам стал
серьезно   оправдываться,   наглость   исчезла.   А   вдруг   он
по-настоящему  еще влюбится? Нет, не это мне нужно, но поставить
на колени прославленного бабника - в этом что-то есть.
    Я  не  была уверена в правильности выбранного мною пути. Что
делать?  Так  трудно  мириться  с  непримиримым.  Попробуйте  не
ревновать любимого, когда, мягко выражаясь, основания есть.
    - Кора, что с вами сегодня, вы неузнаваемы. Молчаливы. О чем
вы думаете?
    -  Коля,  о любви! Только о могучей, только о беспредельной,
всепокоряющей и всепрощающей любви!
    - А разве такая бывает?
    - Коля, должна быть!
    -  Кора,  у  меня  путевка  с  1  августа  в Сочи, санаторий
"Правда". Если бы вы захотели, вы бы достали себе путевку на тот
же срок.
    -  Я  уже захотела и обязательно достану путевку туда же, на
тот  же  срок,  -  сказала  я,  а  про  себя подумала: "Чудесно.
Спутник, таскающий чемодан. А в Сочи на "Мацесту" я должна ехать
за счет девиц Дау".
    -  Даунька,  у  Коли путевка в Сочи в санаторий "Правда" с 1
августа. Ты мне сможешь достать путевку туда же?
    -  Коруша,  конечно,  смогу. Я очень рад, что у тебя все так
отлично устраивается.
    - Ты ведь тоже не один едешь отдыхать?
    - К сожалению, не с Герой.
    - Но вчера у тебя была Гера.
    - Ты смела подглядывать?
    -  Ни  боже  мой!  Просто  в ванной никто не шумел. Все было
совсем пристойно. Это почерк Геры.
    Чтобы не нарваться на штраф, я говорила улыбаясь, очень тихо
и  спокойно. И этот взрослый младенец поверил, что я примирилась
с этой Ириной!
    -  Да,  Коруша,  кое-как  я  преуспел.  У  меня  сейчас  две
любовницы. Теперь замужняя Гера бегает ко мне на тайные любовные
свидания.
    В  омут! К черту в зубы бросишься! Предстоящее путешествие с
Колей  к  берегам  пламенной  Тавриды  показалось  мне  невинным
пустяком.
    В  санатории  моей  соседкой  по  комнате  оказалась молодая
обаятельная  женщина, прокурор из Магадана. Она была умна. Очень
приятно  общаться  с  умными  людьми. Мое место в столовой имело
преимущество:  через  несколько  столиков  по  прямой я спокойно
созерцала  Колечку.  У  него соседкой по столу оказалась молодая
блондинка.  Когда  после  обеда  он встал из-за стола, блондинка
повисла у него на руке и энергично поволокла его из столовой. Не
спеша,  из  столовой  вышла  и я. Но их и след простыл. У своего
корпуса я встретила прокурора, она шла в палату.
    - А где же ваш спутник, с которым вы прибыли из Москвы?
    - Увели! А вы прокурор на отдыхе?
    - Ничего не поделаешь. У меня серьезная профессия. Не успели
раздеться,  стук в дверь. Я моментально нырнула в платяной шкаф:
"Умоляю, вы меня не видели".
    Вошел Коля: "Извините, где ваша соседка?".
    А  умница  прокурор  его  усадила,  говоря: "Подождите, она,
вероятно,  сейчас  придет.  Скоро  начнется  мертвый  час.  Пляж
закрыт,  она  скоро  появится".  Остроумно ведя беседу с Л., она
явно  издевалась  надо  мной.  Не  скоро я выбралась из темного,
душного шкафа в послеобеденную сочинскую жару августа.
    - А вы еще живы?
    - О, прокурор, я в людях очень ценю чувство юмора.
    - Кора, объясните этот цирк.
    - Это совсем не просто. Я сама себя запутала. Пойдемте лучше
на пляж, после бани в платяном шкафу я хочу в море.
    Я  любила  заплывать  далеко,  особенно  вечером при закате,
когда  огненный  диск  солнца,  у  горизонта  погружаясь в море,
зажигает  его сказочными соцветиями, а волны моря, сине-зеленые,
чистые и прозрачные, вдруг пламенно искрят.
    Неделю спустя я почувствовала, что кто-то плывет за мной.
    -  А,  Колечка!  Давно вас не видела. Здравствуйте. А где же
ваша блондинка?
    -  Этой  блондинкой  я  уже  сыт  по горло. А вы что, решили
играть здесь со мной в прятки?
    "Вероятно,  прокурор  выдала  меня",  -  пронеслось у меня в
голове.
    -  Коля,  меня  Дау  учил, если у мужчины назревает любовная
ситуация, мешать нельзя!
    -  Вы  можете  хоть  здесь  не  упоминать  имя своего бога и
повелителя? Вы насквозь пропитаны его пошлыми идеями.
    -  Вы  с успехом эти идеи претворяете в жизнь, Коля. Ведь не
побрезговали, подобрали эту блондинку сразу, с первой встречи.
    -  Ревнуете?  Ну  что  же,  это приятно. Кора, эта блондинка
знает,  что мужчине нужно для отдыха. Я совсем не хочу ссориться
с  вами, вы мне очень нужны. С вами можно поговорить серьезно об
очень серьезном деле?
    - Говорите, я слушаю.
    -  Не  здесь,  разговор  деловой  и  серьезный. Завтра у вас
"мацесты" нет. Давайте пообедаем в ресторане.
    - Давайте еще захватим прокурора.
    -  Ну  нет, разговор серьезный, деловой и секретный. Вы что,
боитесь быть со мной наедине?
    - Нет, я вас не боюсь. Только не забыла тяжести вашей руки.
    -  Кора,  ваш ангельский вид обманчив. Давайте не ссориться.
Мне нужна ваша помощь и даже умный совет.
    - Хорошо, завтра обедаем в ресторане.
    Мне ведь очень нужен этот громоотвод!

    Дорога  в  ресторан на самую вершину горы Ахун была длинная,
но   романтично   красивая.  В  открытой  машине  упругий  ветер
заставлял  щуриться  глаза,  пронизывал лицо и тело. В сочинский
дневной  зной  это  было  наслаждение.  Если