арства,  победа  социализма  в  СССР
говорят о положительных вещах. Если взглянуть на пройденный нами путь за  50
лет, чем мы были и чем стали, то все будет ясно.
   Разница же в оценке пройденного пути состоит в том, что некоторые считают
буквально, что все победы - заслуга Сталина. Да, есть в них заслуга Сталина,
и большая. Но это были успехи народа, основа  которым  -  Ленин,  его  идеи.
Поскольку применяли ленинские идеи, то они и дали положительные  результаты,
несмотря на сталинские извращения ленинских позиций  и  ленинских  указаний.
Марксистско-ленинская теория, как самая прогрессивная, обогатила наш  народ,
укрепила и вооружила его. Именно на основе этой  теории  мы  добились  своих
результатов.
   Моя же задача мемуариста, как я полагаю, рассказать о негативных сторонах
событий.  Тут  не   ошибки,   тут   злоупотребления.   Если   бы   не   было
злоупотреблений, допущенных Сталиным, то мы имели бы еще во много раз  более
высокие достижения. Вот почему на этом я и сосредоточиваю свои воспоминания,
с тем, чтобы помочь исключить возможность повторения того, что было вредно и
для рабочего класса, и для крестьянства, и для советской интеллигенции,  для
всего трудового народа СССР и для других социалистических стран, потому  что
Советский Союз как бы внедрил свои ошибки и  сталинские  злоупотребления  во
все братские страны.


   Примечания
   (1) ЩЕРБАКОВ А. С. (1901 - 1945) - советский государственный и  партийный
деятель, член Компартии с 1918 г., один  из  руководителей  Союза  писателей
СССР в начале 30-х годов, секретарь ряда  обкомов  партии  с  1936  г.,  1-й
секретарь МК и МГК ВКП(б) в 1938 - 1945 гг., секретарь ЦК ВКП(б) и начальник
Совинформбюро с 1941 г., начальник ГлавПУР'а РККА с 1942  г.,  зам.  наркома
обороны СССР, генерал-полковник с 1943 г., кандидат в члены Политбюро  ЦК  с
1941 г.
   (2) ДОВЖЕНКО А. П. (1894 - 1956) - народный артист РСФСР с 1950 г.,  один
из основоположников советской кинематографии.
   (3) Этот фильм, "Повесть огненных лет", был выпущен  Ю.  И.  Солнцевой  в
1961 году.
   (4) ЧИАУРЕЛИ М. Э. (1894 -  1974)  -  народный  артист  СССР  с  1948  г.
Постановщик кинофильмов "Саба" (1929 г. ), "Последний маскарад" (1934 г.  ),
"Георгий Саакадзе" (1943 г. ), "Клятва" (1946 г. ), "Падение Берлина"  (1950
г. ) и др.
   (5) АКОПОВ С. А. (1899 -  1958)  -  государственный  деятель  СССР,  член
Компартии с 1919 г., директор Уралмашзавода с  1937  г.,  1-й  зам.  наркома
тяжелого машиностроения с 1939 г., 1-й зам.  наркома  с  1940  г.  и  нарком
среднего  машиностроения  в  1941  -  1946  гг.,  министр  автомобильной   и
тракторной   промышленности   с   1946   г.,   зам.   министра   и   министр
сельскохозяйственного машиностроения с 1950 г.,  депутат  Верховного  Совета
СССР в 1946 - 1950 и с 1954 г.



   ОДИН ИЗ НЕДОСТАТКОВ СТАЛИНА

   Крупным недостатком Сталина являлось неприязненное отношение к  еврейской
нации. Он как вождь и теоретик в своих трудах и выступлениях не  давал  даже
намека  на  это.  Боже  упаси,  если  кто-то  сослался  бы  на   такие   его
высказывания,  от  которых  несло  антисемитизмом.  Внешне   все   выглядело
пристойно. Но, когда в своем  кругу  ему  приходилось  говорить  о  каком-то
еврее, он всегда разговаривал с подчеркнуто утрированным произношением.  Так
в быту  выражаются  несознательные,  отсталые  люди,  которые  с  презрением
относятся к евреям и нарочно коверкают  русский  язык,  выпячивая  еврейское
произношение или какие-то отрицательные черты. Сталин любил  это  делать,  и
выходило у него типично.
   Помню, в начале 50-х годов возникли какие-то шероховатости, что-то  вроде
волынки, среди молодежи на 30-м авиационном заводе. Доложили об этом Сталину
по партийной линии. И госбезопасность тоже докладывала. Зачинщиков приписали
к евреям.
   Когда мы сидели у Сталина и обменивались мнениями, он  обратился  ко  мне
как к секретарю Московского  горкома  партии:  "Надо  организовать  здоровых
рабочих, пусть они возьмут дубинки и, когда кончится  рабочий  день,  побьют
этих евреев".  Я  присутствовал  там  не  один:  были  еще  Молотов,  Берия,
Маленков. Кагановича не было. При Кагановиче он  антисемитских  высказываний
никогда себе не позволял. Слушаю я его и думаю: "Что  он  говорит?  Как  это
можно?".
   В детстве, живя в Донбассе, я был свидетелем еврейского погрома. Шел я из
школы (а я ходил в школу с рудника, где работал отец, версты за четыре). Был
хороший солнечный осенний день. Случается в Донбассе такое бабье  лето:  как
снег, летит белая паутина. Красивое время.  Мне  с  товарищами  повстречался
извозчик на  дрогах,  остановился  и  заплакал:  "Деточки,  что  делается  в
Юзовке!". Мы не знали, кто он такой и почему он нам стал вдруг говорить, что
там происходит. Мы ускорили шаг. Как только я пришел домой и бросил сумку  с
тетрадками, то побежал в Юзовку. От нас до нее было несколько верст. Когда я
прибежал туда, то увидел много народу на железнодорожных путях.  Там  стояли
большие склады с железной рудой. Ее привозили  про  запас  из  Криворожья  и
сваливали, готовили на зиму, чтобы не происходило перебоев в  работе  домен.
Возникла  естественная  преграда  пути.  Через   нее   прокладывали   тропы:
карабкались по ней шахтеры, когда ходили в Юзовку на  базар  и  преодолевали
гору красной руды. На горе стояла толпа.
   Смотрю, прибыли казаки, заиграл рожок. Я никогда прежде не  видел  войск,
это было для меня в новинку. Как  заиграл  рожок,  тут  рабочие  из  бывалых
солдат заговорили, что дан сигнал приготовиться  к  стрельбе,  сейчас  будет
залп. Народ хлынул на другую сторону склона.  Солдаты  же  не  пропускали  в
город рабочих.
   Прогремел залп. Кто кричал, что стреляют вверх, кто кричал, что  стреляют
холостыми и только для  острастки,  но  какие-то  солдаты  стреляют  боевыми
патронами. Орали, кто как мог. Потом наступила пауза, и народ  опять  хлынул
на солдат. Уже поздно вечером  люди  разошлись.  Я  слышал  потом  разговоры
рабочих с нашей шахты, которые попали в Юзовку. Они  рассказывали,  как  там
грабили евреев, и сами  приносили  какие-то  трофеи:  кто  -  сапоги,  целый
десяток, кто -  платье.  Другие  рассказывали,  как  пошли  толпой  евреи  с
какими-то знаменами и несли на себе своего царя !  Их  встретили  русские  с
дубинками. Тут еврейский царь спрятался в кожевенном заводе. Завод подожгли.
Он действительно сгорел. А в нем, дескать, сгорел их царь. Столь примитивное
понимание  дела  отсталыми  рабочими  было  использовано  черносотенцами   и
полицией, которые натравливали рабочих на евреев.
   На второй день прямо из школы я побежал в  Юзовку:  посмотреть,  что  там
делается? Никто никого не задерживал, народ валил по всем  улицам  местечка.
Грабили. Я видел разбитые часовые магазины, много пуха и  перьев  летало  по
улицам. Когда  грабили  еврейские  жилища,  то  распарывали  перины,  а  пух
выбрасывали. Шла старушка и тащила железную  кровать.  Этой  же  улицей  шли
солдаты. Один солдат подскочил: "Бабушка, я тебе помогу". И помог  ей  нести
чужую кровать. Пронесся слух, что имелся приказ:  три  дня  можно  делать  с
евреями, что угодно. И целых три дня такому грабежу не  оказывалось  никаких
препятствий. Я услышал, что много побитых евреев лежит в заводской больнице,
и решил со своим дружком сходить туда. Пришли мы с  ним  и  увидели  ужасную
картину: лежало много трупов в несколько рядов. Только через три дня  власти
начали наводить порядок,  и  погром  был  прекращен.  Никаких  преследований
грабителей   не   было.   Действительно,   три   дня   были    предоставлены
громилам-черносотенцам, и никаких последствий ни  грабежи,  ни  убийства  не
имели(1).
   Потом многие рабочие опомнились, поняли, что  тут  была  провокация.  Они
разобрались, что евреи  вовсе  не  враги  рабочих,  что  среди  евреев  есть
участники и лидеры рабочих забастовок.  Главные  политические  ораторы  были
тогда из еврейской среды, и их охотно слушали рабочие на митингах.  А  когда
поздней осенью я уезжал в деревню вместе с  братом  отца  Мартыном,  который
работал на шахте и с которым мать и отец  отправили  меня  (они  тяготели  к
земле, у них сохранилась мечта  вернуться  в  деревню,  заиметь  свою  хату,
лошадь, полоску и стать "хозяевами"), я во второй раз с  отцовского  рудника
вернулся к деду в Курскую губернию. Уехал в деревню как раз тогда,  когда  в
Донбассе начались забастовки, развевались красные флаги и проходили митинги.
Возвратился я из деревни, и мне рассказали о местных событиях, называли даже
фамилии активистов,  в  абсолютном  большинстве  евреев.  Об  этих  ораторах
отзывались очень хорошо, тепло. То есть уже после  того,  как  рабочие  были
одурачены и  часть  их  участвовала  в  погроме,  они  стыдились  того,  что
произошло, стыдились, что допустили погром и не приняли надлежащих  мер,  не
противостояли  черносотенцам  и  переодетой  полиции,  которая  организовала
погром. Это было позором.
   И вот теперь, когда Сталин сказал, что надо дубинками вооружить рабочих и
побить евреев, а потом мы вышли, Берия  иронически  говорит  мне:  "Ну  что,
получил указания?". "Да, - отвечаю, - получил. Мой отец был неграмотный,  но
он не участвовал в погромах, это считалось позором. А теперь мне,  секретарю
ЦК партии, дана такая директива". Я-то знал, что хотя Сталин  и  дал  прямое
указание, но если бы что-либо такое  было  сделано  и  стало  бы  достоянием
общественности, то была бы назначена комиссия и виновных  жестоко  наказали.
Сталин не остановился бы ни перед чем и  задушил  бы  любого,  чьи  действия
могли скомпрометировать его имя, особенно в таком уязвимом и позорном  деле,
как антисемитизм. После войны Сталин часто заводил подобные разговоры, мы  к
ним  привыкли.  Слушали,  но  не  запоминали  и  ничего  не  делали  в  этом
направлении.
   Однажды к Сталину приехал Мельников(2), избранный после  меня  секретарем
ЦК Компартии Украины. Коротченко тоже с ним был. Сталин пригласил их к себе,
на "ближнюю" дачу. Он их усиленно там спаивал и  достиг  цели.  Эти  люди  в
первый раз были у Сталина. Мы-то знали его. Он всегда спаивал свежих  людей.
Они охотно пили, потому что считали за честь, что их угощает сам Сталин.  Но
здесь главное заключалось не в проявлении гостеприимства: Сталину  интересно
было напоить их до такого состояния, чтобы у них  развязались  языки  и  они
болтали все то, что в трезвом виде, подумав, никогда бы не сказали.  У  них,
действительно, развязались языки, и они начали болтать.
   Я сидел и нервничал: во-первых,  я  отвечал  за  Мельникова;  это  я  его
выдвигал. А уж о Коротченко и говорить было нечего. Я его знал как  честного
человека, но довольно ограниченного. Сталин тоже знал  его,  но  за  стол  у
Сталина Коротченко попал в первый раз. В то время Сталин  уже  не  обходился
без  антисемитизма  и  начал  высказываться  в  этом  духе.  Он   попал   на
подготовленную почву внутренней готовности у Мельникова.  Они  с  Коротченко
пораскрывали рты и слушали вождя. Кончился обед,  мы  разъехались.  Те  двое
убыли на Украину.
   Когда я перешел работать в Москву, состоялось решение Политбюро ЦК, что я
должен наблюдать за деятельностью ЦК КП(б)У. Мне  присылали  все  украинские
газеты.  Я  просматривал  центральные  органы  печати,   а   мои   помощники
докладывали мне обо всем, что заслуживало внимания в других изданиях. Вскоре
после упомянутого обеда мой  помощник  Шуйский(3)  приносит  мне  украинскую
газету и показывает передовую. В ней  критиковались  какие-то  недостатки  и
назывались конкретные люди, человек 16. И все  фамилии  были  еврейскими.  Я
возмутился: как можно допускать такое? Тут я сразу догадался,  откуда  ветер
дует. Мельников и Коротченко поняли как указание ту критику, которую  Сталин
высказал при них в адрес еврейской  нации,  и  начали  конкретные  действия.
Стали искать конкретных носителей недостатков и  использовали  газету.  Ведь
если вести борьбу, то уж вести ее надо широким фронтом, мобилизовать  партию
и массы.
   Я тут же позвонил Мельникову: "Прочел вашу передовую. Как вам не  стыдно?
Как вы посмели выпустить газету с таким содержанием? Ведь это  же  призыв  к
антисемитизму. Зачем вы это делаете? Имейте в виду, если Сталин прочтет  эту
передовую, то не знаю, как она  обернется  против  вас  -  секретаря  ЦК  на
Украине. Центральный Комитет КП(б)У  проповедует  антисемитизм!  Как  вы  не
понимаете, что тут материал для наших врагов. Враги используют это  позорное
явление: Украина поднимает знамя борьбы с евреями, знамя антисемитизма".  Он
начал оправдываться. Потом разрыдался. Я говорю: "Если и  дальше  так  будет
продолжаться, то я сам доложу Сталину. Вы неправильно поняли Сталина,  когда
были у него на обеде". Я, конечно, тоже тут рисковал, потому что не  имелось
гарантии, что телефонные разговоры не подслушиваются. Не был я  уверен  и  в
том, что Мельников сам не напишет Сталину про то, что Хрущев дает  указания,
противоречащие тем, которые он получил от Сталина, когда находился у него на
"ближней". Сталин, видимо, мне бы этого не спустил.
   Вскоре моя супруга Нина Петровна получила из Киева  письмо  и  рассказала
мне  такую  историю.  В  Киеве  есть  клиника  для  детей,  больных  костным
туберкулезом. Возглавляла эту клинику профессор Фрумина(4). Она часто бывала
у нас на квартире, когда мой сын Сергей болел костным туберкулезом, и  очень
много приложила усилий к тому, чтобы вылечить его. Сейчас у  Сергея  никаких
признаков болезни нет, он  выздоровел  полностью.  Приписывали  это  главным
образом  Фруминой.  Был  тогда  еще  один  видный  специалист  по   костному
туберкулезу в Ленинграде, и мы попросили его совета насчет лечения. Он тогда
сказал Нине Петровне: "Что же вы ко мне обращаетесь? У вас  есть  Фрумина  в
Киеве. Лучше ее это дело никто не знает".  Теперь  в  своем  письме  Фрумина
сообщала,  что  ее  уволили  с  формулировкой  о  несоответствии  занимаемой
должности.
   Я возмутился и позвонил опять Мельникову: "Как вы  это  могли  допустить?
Уволить заслуженного человека, да еще с такой  формулировкой.  Сказать,  что
она не соответствует по квалификации. Вот такой-то академик медицины говорит
мне, что лучше ее никто не знает  костного  туберкулеза.  Кто  же  мог  дать
другую оценку и написать, что она не соответствует занимаемому  положению?".
Он опять начал оправдываться, ссылаться на кого-то. Всегда в  таких  случаях
найдутся люди, которые подтвердят, что все сделано  правильно.  Я  ему:  "Вы
позорите  звание  коммуниста".  Не  помню,  чем  дело  кончилось.   Кажется,
восстановили врача в должности. Но это был позорный факт.
   Потом мы несколько сдержали антисемитизм. Но именно сдержали, так как,  к
сожалению, его элементы сохранились. Вот  сейчас  я  живу  за  городом,  как
затворник. Общения с людьми у меня почти нет. Общаюсь  только  с  теми,  кто
либо меня охраняют, либо от  меня  охраняют.  Мне  трудно  даже  определить.
Скорее всего, от меня охраняют. Они неплохие ребята. Разговариваю я с  ними,
и у них часто проскальзывают в беседах позорные  слова.  Видимо,  не  дается
людям должного разъяснения, а тем более не  дается  отпора  столь  позорному
явлению. Почему так происходит? Во-первых, антисемитизм у нас в старое время
проявлялся на очень высоком уровне.  Сколько  было  погромов!  Люди  старого
поколения помнят Пуришкевича, который как черносотенец держал первенство  по
этой линии в Государственной думе. А уж при  Советской  власти  Сталин  тоже
поддерживал антисемитскую  бациллу  и  не  давал  указаний,  чтобы  в  корне
ликвидировать ее. Он внутренне сам был подвержен этому гнусному  недостатку,
который носит название антисемитизма.
   А что сказать о жестокой расправе с заслуженными людьми, которые  подняли
вопрос о создании еврейской автономии в Крыму?  Да,  это  было  неправильное
предложение. Но так жестоко расправиться с ними, как расправился Сталин?  Он
мог просто отказать, разъяснить людям, и этого оказалось бы достаточно. Нет,
он физически уничтожил всех, кто активно  поддерживал  их  документ.  Только
Жемчужина  выжила  каким-то  чудом  и   отделалась   долголетней   высылкой.
Безусловно, такая  акция  стала  возможна  только  в  результате  внутренней
деятельности бациллы антисемитизма, которая жила в мозгу Сталина.  Произошла
расправа с Михоэлсом(5), величайшим артистом  еврейского  театра,  человеком
большой культуры. Его зверски убили, убили  тайно,  а  потом  наградили  его
убийц и с честью похоронили их жертву:, уму непостижимо! Изобразили, что  он
попал под грузовую  автомашину,  а  он  был  подброшен  под  нее.  Это  было
разыграно артистически.  А  кто  сие  сделал?  Люди  Берии  и  Абакумова  по
поручению Сталина.
   Таким же образом хотели организовать убийство Литвинова(6). Когда подняли
ряд  документов  после  смерти  Сталина  и  допросили  работников  МГБ,   то
выяснилось, что Литвинова должны были убить по дороге  из  Москвы  на  дачу.
Есть там такая извилина при подъезде к его  даче,  и  именно  в  этом  месте
хотели совершить покушение. Я хорошо знаю  это  место,  потому  что  позднее
какое-то время жил на той самой даче. К убийству Литвинова имелось у Сталина
двоякое побуждение. Сталин считал его вражеским, американским  агентом,  как
всегда называл все свои жертвы агентами, изменниками Родины,  предателями  и
врагами народа. Играла роль и принадлежность Литвинова  к  еврейской  нации.
Если говорить об антисемитизме в официальной позиции,  то  Сталин  формально
боролся с ним как секретарь ЦК, как вождь партии и народа,  а  внутренне,  в
узком кругу, подстрекал к антисемитизму.
   Вот еще один эпизод. В военные годы было создано Совинформбюро для  сбора
всевозможных материалов о нашей стране, о действиях Красной Армии, о  борьбе
против гитлеровской Германии и для распространения этих материалов в нашей и
западной прессе, главным образом в США. Так как там очень  влиятельны  круги
еврейской  нации,  то  и  у  нас  в  Совинформбюро  входило  немало  евреев,
занимавших высокое положение в стране. Заместителем начальника,  а  потом  и
начальником там был прежний генеральный секретарь  Профинтерна,  заместитель
наркома иностранных дел Лозовский(7). Возник также Еврейский  антифашистский
комитет. Среди прочих в него вступил по рекомендации свыше Герой  Советского
Союза генерал  Крейзер(8).  В  этом  комитете  состоял  и  Михоэлс.  Он  был
родственником академика-философа Митина(9).  В  этот  же  комитет,  конечно,
входила и жена Молотова Жемчужина.
   Лозовский не раз обращался ко мне, когда я приезжал в Москву, а иной  раз
звонил по  телефону  с  просьбой,  чтобы  пропагандистам  дали  материалы  о
зверствах гитлеровцев на Украине. Я поручал, кому следует, и  эти  материалы
посылались в США, где  они  широко  использовались  для  пропаганды  успехов
Красной Армии и описания зверств, которые  творили  захватчики  на  Украине.
Деятельность Лозовского была  ярко  положительной.  Он  был  очень  активный
человек и настойчиво домогался: "Давайте материалы, давайте материалы!".  Мы
же в 1944 - 1945 гг. были очень  заняты  восстановлением  хозяйства,  и  нам
порою было не до того. А он напирал: "Вы поймите, насколько  важно  для  нас
показать лицо нашего общего врага, описать его зверства, показать  трудности
восстановления наших городов и сел".
   Думаю, что  данная  организация,  изучавшая  зверства  гитлеровцев,  была
создана по предложению  Молотова.  Но,  может  быть,  сам  Сталин  предложил
организовать  ее.  Она  активно  занималась  вопросами  пропаганды,   и   ее
деятельность, как и деятельность Еврейского антифашистского  комитета,  была
явно  в  интересах  нашего  государства,  нашей  политики,  Коммунистической
партии, справедливо  считалась  полезной  и  необходимой.  Когда  освободили
Украину, в ЕАКе составили документ (не  знаю,  кто  явился  инициатором),  в
котором предлагалось  Крым  (после  выселения  оттуда  татар)  превратить  в
ев