год. Появление нашей авиации,
особенно вертолетов над полем боя, вызывали панический страх у
мятежников.
 Вездесущие вертолетчики прикрывали колонны на магистральных
дорогах, выдвижение войск к району боевых действий и при возвра-
щении в места расположения, поддерживали действия подразделений и
частей, выбрасывали десанты и забирали их назад, доставляли прямо
на поле боя боеприпасы, продавольствие, воду, эвакуировали ране-
ных и погибших, разыскивали и спасали летчиков сбитых самолетов,
проводили поиск и уничтожение точечных целей, вели воздушную раз-
ведку.
 Дело свое они делали добросовестно. Их сбивали, они горели,
но никогда от них не было слышно ропота, недовольства, никогда на
их лицах не было обреченности. Работу свою они выполняли спокой-
но, четко с высоким чувством воинского долга.
 До получения зенитно-ракетных комплексов да и после, мятежни-
ки вели борьбу с нашей и афганской авиацией с помощью крупнокали-
берных пулеметов, горных зенитных установок и обстрелов аэродро-
мов артиллерией и минометами. Только от обстрела двух аэродромов
было повреждено на земле три самолета СУ-17М3, девять вертолетов
МИ-24 и четыре вертолета МИ-8.
 С появлением переносных зенитно-ракетных комплексов мятежники
стали достаточно эффективно поражать наши самолеты в близи аэрод-
ромов при их взлете и посадке.
 По просьбе маршала С.Л.Соколова распоряжением Генерального
штаба были сформированы и направлены в Афганистан восемь отдель-
ных охранных батальонов, которые предназначались для охраны аэро-
дромов, что позволило освободить семь мотострелковых и танковых
батальнов от этих функций.
 Прибывшие батальоны по своему составу были достаточно силь-
ными, но они не имели в своем составе артиллерии (минометов).
 Поскольку аэродром Баграм представлял собой не только крупную
военно-воздушную базу, а как здесь говорили и "ворота Кабула", то
организация его обороны была поручена мне. Выполнение этой задачи
возлагалось на 1352-ой отдельный батальон охраны во главе с его
командиром майором Юрием Михайловичем Федорищевым. В своем соста-
ве батальон имел около 400 человек личного состава, 50 броне-
транспортеров и боевых разведывательных машин, 9 автоматических
гранатометов.
 Вместе с генералом Генераловым Николаем Сергеевичем, полков-
никами Доценко Владимиром Яковлевичем, Смирновым Всеволодом Нико-
лаевичем, командирами батальона и рот я выехал на рекогносциров-
ку. После тщательного изучения местности мы пришли к заключению,
что наиболее целесообразно охрану и оборону организовать на трех
рубежах: на дальних, ближних подступах к аэродрому и непосред-
ственную охрану и оборону объектов (взлетная полоса, стоянки са-
молетов, склады и т.п.).
 Охрану и оборону двух рубежей осуществлять сторожевыми заста_
вами, выделенными из состава батальона. Заставы должны между со-
бой иметь огневую связь, главным образом тяжелого оружия, что
потребует усиление батальона танками, артиллерией и минометами, а
также прикрытия разрывов между ними противопехотными минами. Мес-
то расположения застав должно быть оборудовано в инженерном отно-
шении и созданы условия для длительного проживания личного соста-
ва. Типовым составом заставы должен быть усиленный стрелковый
взвод. Первые два оборонительных рубежа должны обеспечивать безо-
пасность взлета и посадки самолетов, поэтому их удаление от аэ-
родрома превышало дальность поражения средств ПВО, имевшихся у
мятежников и исключало обстрел аэродрома реактивными снарядами.
 Непосредственная охрана объектов аэродрома должна осуществ-
ляться караулами авиационных частей.
 Кроме того, у командира батальона должен быть резерв сил и
средств для решения внезапно возникших задач.
 После доклада этих маршалу С.Л.Соколову они были приняты за
основу и переданы командующему 40-ой армией для реализации.

 3

 Происшедшие изменения в подготовке, вооружении и активности
мятежников не были замечены некоторыми командирами наших частей
и подразделений.
 Они по прежнему не считали отряды мятежников достататочно ор-
ганизованной и серьезной силой. К сожалению, такое мнение бытова-
ло и некоторых высокопоставленных военноначальников. Генерал М.
обещал руководству Министерства обороны, в качестве подарка оче-
редному съезду КПСС, в течение шести месяцев разгромить вооружен-
ные формирования оппозиции. Генерал З. давал аналогичное обещание
Министру обороны, но удлинил срок выполения до одного года. Ну,
а что из этого вышло всем известно.
 Недооценка противника, в ряде случаев, приводила к большим
потерям.
 Командиру 3-го мотострелкового батальона 66-ой отдельной мо-
тострелковой бригады майору Черкашину была поставлена задача
обеспечить установку разведывательно-сигнальной аппаратуры "Реа-
лия-V" в районе 12-15 км северо-восточное г.Асадобад.
 Майор Черкашин посчитал, что предстоящая задача не будет
рудной, так как ему уже приходилось выполнять аналогичные задания
и поэтому к ее подготовке и выполнению отнесся очень безответ-
ственно. Имея весьма поверхностные данные о противнике в назна-
ченном районе его разведку не организовал, подготовкой подразде-
лений к бою не занимался. В действительности же в близи от района
установки "Реалия-V" находился отряд мятежников численностью 150-
200 человек. Рано утром, без разведки и охраны батальон начал вы-
движение. С выходом рот в указанные им районы противник, исполь-
зуя большие разрывы между ними и отсутствие огневой связи, атако-
вал 2-ой взвод 7-ой мотострелковой роты и специалистов, устанав-
ливавших "Реалию-V" силою 40-50 человек. 2-ому взводу удалось от-
бить эту атаку. Казалось бы, развивающиеся события должны были
насторожить командира 7-ой роты капитана Алиева и комбата, но
этого не призошло. Они пребывали в благодушном настроении.
 Через полтора часа мятежники в количестве 120-150 человек
вновь атаковали позиции 2-го взвода с трех направлений. Бой был
неравным.
 Командир роты капитан Алиев наблюдал этот бой, но никаких мер
для оказания помощи 2-ому взводу не принял, хотя имел в своем
распоряжении достаточно огневых средств. Он даже не доложил ко-
мандиру батальона о сложившейся обстановке. В результате прояв-
ленной им бездеятельности и трусости, из 18 человек 2-го взвода
погибло 17 челове, а 1 ранен.
 После того, когда командир батальона узнал об отсутствии свя-
зи со 2-ым взводом (через 6 часов), он направил туда 8-ю мото-
стрелковую роту. Но прибывшая с большим опозданием помощь обна-
ружила только трупы погибших.
 Безусловно, что основной причиной гибели личного состава
взвода явилась преступно-халатное отношение комбата к организации
боя. Как выяснилось позже, подготовка батальона и приданных под-
разделений к выполнению задачи не проводилась, район предстоящих
боевых действий и противник не изучался, огонь артиллерии и удары
вертолетов огневой поддержки не планировались и, по существу, бо-
ем он не управлял.
 Вне всякого сомнения, главная вина происшедшего лежала на ко-
мандире батальона майоре Черкашине и командире роты капитане Али-
еве. Но ведь свое решение о готовности батальона он докладывал
командиру бригады подполковнику Матюнину, который не стал себя
утруждать всесторонним изучением этого решения и внесением необ-
ходимых уточнений, а поэтому доля вины в гибели взвода лежала и
на нем.
 Не менее тяжелый случай произошел и в 860-ом отдельном мото-
стрелковом полку, который дислоцировался в городе Файзабад - цент-
ре Бадахшанской провинции. Находясь в значительном отрыве от час-
тей 201-ой мотострелковой дивизии, полк, тем не менее, достаточно
активно и успешно вел борьбу с мятежниками в своей зоне ответ-
ственности.
 Совершенно неожиданным для нас прозвучал доклад командарма 40
генерал-лейтенанта Леонида Естафьевича Генералова о том, что в
ходе одной из операций полк понес значительные потери. В связи с
тем, что командарм еще не располагал конкретным данными о проис-
шедшем, я вылетел в г.Файзабад.
 Мне было известно, что полк имел задачу - после мощного авиа-
ционного удара завершить разгром базы мятежников северо-восточнее
населенного пункта Бахарак. Поэтому я сразу же после своего при-
лета попросил командира полка подполковника Льва Яковлевича Рох-
лина доложить мне в чем он видит причину своей неудачи.
 Рассказ командира полка о неудачном бое звучал складно, без
острых углов и был набором измышлений, которые должны были прав-
доподобно объснить ход происшедших событий. Порою надуманность
была настолько откровенной, что мне с большим трудом удавалось
скрыть свое недоверие. Я надеялся, что командир полка все таки
поймет, что ено рассказ не принимается в серьез, тем не менее я
не перебивал и дал ему полностью высказаться.
 По окончанию доклада я стремился создать непринужденную об-
становку и задавал вопросы, которые помогли бы раскрыть истину.
В результате нашего разговора с командиром полка, его заместите-
лем и командирами батальонов мне удалось установить действитель-
ную картину происшедшего.
 Удачное проведение нескольких операций породило у подполков-
ника Л.Я.Рохлина некоторую самоуверенность, и я бы сказал, веру в
свою удачливость, что привело ко всевозможным упущениям при под-
готовке к операции, недостаточной ее продуманности, недооценке
противника, что и явилось причиной невыполнения боевой задачи и
больших потерь.
 Получив задачу подполковник Л.Я.Рохлин неправильно оценил
противника и характер его возможных действий. Более того, он де-
зориентировал своих подчинненых заявив, что в направлении дейст-
вий полка орудуют четыре отряда мятежников общей численностью до
350 человек, но по ним наносился мощный удар авиации. В настоящее
время они заняты приведением себя в порядок и сбором налога с на-
селения, а по этому вряд ли будут ввязываться в бой с полком.
 Исходя из такой недооценки противника и задачи подразделениям
были поставлены в общих чертах, а артиллерии и вертолетам огневой
поддержки задачи по огневому поражению мятеженикам вообще не ста-
вились. Даже когда командир 1-го мотострелкового батальона майор
Грицай, получив задачу блокировать дорогу, высказал мнение, что
целесообразнее занять прилегающие высоты, то на это предложение
командир полка не отреагировал.
 К совместным боевым действиям, кроме 860-го отдельного мо-
тострелкового полка, привлекались 24-ый пехотный полк афганской
армии, отряд царандой и батальон, сформированный из мятежников,
перешедших на сторону народной власти, но взаимодействие с ними
организовано не было.
 Подготовка подразделений к боевым действиям практически не
велась о чем свидетельствовал факт оставления на поле боя совер-
шенно исправных трех боевых машин пехоты из-за отсутствия горюче-
го в баках.
 В таком благодушном настроении командования, полк приступил
к выполнению задачи и сразу же встретился с неожиданностями.
Продвигаясь по дну ущелья без необходимого боевого обеспечения,
подразделения натолкнулись на минное поле где подорвалась боевая
машина пехоты. Указанный для переправы через реку брод оказался
непроходимым и новое место переправы было обнаружено в 2 км юж-
нее.
 Противник особой авктивности пока не проявлял, но вел редкий
огонь из стрелкового оружия, что оказалось достаточным что бы
афганские подразделения прекратили выполнение поставленной зада-
чи. К сожалению, на сложившуюся обстановку командир полка не от-
реагировал и не принял мер к занятию господствующих высот.
 В дальнейшем, продвигаясь вперед по ущелью, полк вышел к зе-
леной зоне где сразу же попал в огневой мешок, созданный против-
ником, занимающим господствующие высоты. Полк вынужден был начать
отход под сильным перекрестным огнем противника. Отход был неор-
ганизованным и со стороны командира полка не управлялся.
 Мне хотелось бы отметить, что управление подоразделением час-
то требует от командира не только высокой профессиональной подго-
товки, но и умения владеть собой. В ходе боя, и особенно в кри-
зисные его моменты, личный состав обращает внимание на своих ко-
мандиров и по их поведению судит о степени опасности. Потеря ко-
мандиром контроля над собой, за своими действиями влечет к скоро-
палительным решениям, что вызывает неуверенность в действиях сво-
их подчиненных и приводит к неоправданным потерям. Именно это
и произошло с командиром 860-го полка.
 В этом бою полк потерял 10 человек убитыми, 49 ранеными и 8
боевых машин пехоты, оставленных на поле боя.
 Продолжая разговор с подполковником Л.Я.Рохлиным я ему ска-
зал: - " Внимательно выслушав Вас и ваших подчиненных, я был по-
ражен тем, как может командир, имеющий достаточный боевой опыт,
допускать такие ошибки. Но дело даже не в этом. На войне всякое
бывает - и победы и поражения. Беспокоит то, что Вы так и не
осознали своей вины в случившемся, о чем свидетельствуют те не-
былицы, которые вы рассказывали мне в начале нашего разговора.
Вы хотите сгладить свои промахи, которые ясны всем, в том числе и
Вам, но у Вас не хватает смелостми в этом признаться.
 В свое время в полевом уставе РККА был параграф, суть которо-
го заключалась в том, что если командир потерпел поражение в бою,
несмотря на все принятые им меры, то старший начальник должен
своими действиями снять у подчиненного угнетенность неудачей, а
не упрекать его. В действующих уставах такого параграфа нет, но
если бы он и был, то Вы под него не попали бы. Вы многого не сде-
лали из того, что обязаны были сделать организуя и управляя боем.
 Конечно, командир полка, допускающий такие грубейшие просчеты,
а точнее безответственность в бою не должен командовать полком".
 Что бы наказать подполковника Рохлина по "заслугам" у меня
не хватало власти. Но мне хотелось, что бы мой разговор оказал
какое-то влияние на пробуждение у него совести. И если ему через
какое-то время придется снова командовать полком, то этот случай
должен быть для него суровым, но справедливым уроком. Подполков-
ник Рохлин был снят с должности командира полка.
 Приведу еще один случай безответственности командира за вру-
ченные ему судьбы людей. В районе ущелья Ниджраб и 10-12 км се-
веро-восточнее населенного пункта Сураби, восточнее г.Кабул, про-
водилась крупномасштабная операция с целью разгрома крупных воо-
руженных формирований мятежников, которые совершали нападения на
автоколонны, обеспечивали доставку вооружения в ущелье Панджшер и
угрожали г.Кабул с востока. Для ее проведения привлекалось пять
мотострелковых и парашютно-десантных полков (11 батальонов) и два
полка афганской армии (4 батальона). Руководил операцией команду-
ющий 40-ой армией генерал-лейтенант Леонид Евстафьевич Генералов.
 Мои взаимоотношения с Леонидом Евстафьевичем были весьма доб-
рожелательными. Знали мы друг друга еще по совместой службе в
Прикарпатье. Несмотря на давнее знакомство, каждый из нас понимал
свое положение и место которое он занимал. Мне было понятно его
сосотояние, когда "над душой" стоит генерал вышестоящей инстанции
и поэтому я старался не вмешиваться в его деятельность. Но когда
это было необходимо, то делал это весьма корректно, не затрагивая
его самолюбия и недоразумений между нами не возникало.
 Из всех командармов-40, с которыми мне приходилось работать
(их было четыре), он был самым "воюющим". Многими операциями он
руководил лично. Такие люди как Леонид Евстафьевич в тяжелой об-
становке и сами не дрогнут и подчиненных заставят держаться до
последнего.
 Находясь на командном пункте армии меня все время беспокоила
обстановка в полосе наступления 191-го мотострелкового полка. До-
несения, которые поступали от его командира подполковника В.Я.Го-
лунова были весьма противоречивы.
 Я уже дважды встречался с подполковником В.Я.Голуновым. В хо-
де этимх встреч он не проявил способностей, свойственных военному
человеку.
 Я обратился к генералу Л.Е. Генералову:
 - Леонид Евстафьевич, давайте слетаем на пункт управления ко-
мандира 191-го полка и разберемся с обстановкой. Что-то он меня
беспокоит.
 - Виктор Аркадьевич, я сам хотел предложить Вам такую поездку
и пару вертолетов уже подготовил. Можем сразу же ехать на площад-
ку для посадки - ответил Генералов.
 Когда мы прилетели в район боевых действий 191-го мотострел-
кового полка и взабрались на высоту где был пункт управления ко-
мандира, то перед нами предстала безотрадная картина. Кроме ко-
мандира полка здесь находились начальник связи, три радиста с пе-
реносной радиостанцией и командир взвода разведки артиллерийского
дивизиона. Конечно, в таком составе управлять полком весьма слож-
но.
 В бою все друг за друга в ответе. Как бы связаны единой це-
почкой, командир обязан принять все зависящие от него меры, что
бы эта цепочка не порвалась. А рвется она в наиболее слабом зве-
не. И этим звеном в данной ситуации был пункт управления команди-
ра полка. Я обратился к командиру полка: - "Товарищ подполковник,
разверните карту и доложите обстановку". Подполковнтик Голунов
карту развернул, но на ней обстановка не была нанесена.
 - Вы можете должить обстановку, Вам она известна? - вновь
спросил я.
 - Товарищ генерал, я обстановку знаю. Разрешите докладывать?
Получив разрешение командир полка продолжал:
 - После высадки с вертолетов полк уничтожил прикрытие против-
ника и вышел вот на этот рубеж (он указал на местности).
Я обратил внимание на цепь мотострелков, которая лежала впереди -
метрах в 600 от нас и вела редкую ружейно-пулеметную перестрелку.
Командир полка продолжил:
 - На этом рубеже противник остановил наше продвижение сильным
огнем из стрелкового оружия.
 - А где противник? Где его позиции, какой состав? - спросил я.
 - Противник располагается на скатах высот. Эти высоты видны,
до них примерно 2500-3000 м - ответил подполковник Голунов.
 - Но если противник от вас в 3 км, товарищ Голунов, то по ко-
му же ведется огонь из автоматов? Сколько времени полк находится
на этом рубеже? Какая у вас ведется разведка? Действуют ли боевые
разведывательные дозоры, наблюдательные пункты полка и батальо-
нов? - спросил я.
 Командир полка не смог ответить на поставленные мною вопросы,
кроме одного - полк находится на занимаемом рубеже уже несколько
часов. Я не буду больше приводить содержание нашего диалога, но
после него у меня сложилось впечатление, что подполковник Голунов
смирился с ходом событий, покорно шел у них на поводу и не оказы-
вал ни какого влияния своим вмешательством на изменение обстанов-
ки. У него явно не хватало чего-то нужного, что позволило бы ра-
зумно и решительно действовать. Только этим можно было объяснить,
что полк в течение дня активных боевых действий не вел.
 Имеющиеся в расположении командира полка вертолеты огневой
поддержки, минометы, автоматические гранатометы для поражения
противника не привлекались. Только одна минометная батарея была
развернута на огневой позиции, а остальные расчеты лежали.
 Разведка противника организована не была и поэтому, вполне
естественно, командир не только не знал какой перед ним против-
ник, какие позиции он занимает и места расположения его огневых
средств.
 Мы на вертолетах из бронегруппы привезли заместителя началь-
ника штаба, начальника разведки, начальника артиллерии полка и
авианаводчика и таким образом укомплектовали пункт управления
командира.
 Организовали разведку, развернули на позициях огневые сред-
ства, уточнили задачи батальонов, организовали взаимодействие,
вызвали боевые вертолеты и после огневого поражения противника
полк начал продвигаться вперед.
 Улетая из полка, я не был уверен, что подполковник Голунов
справится с поставленной ему задачей и попросил командарма дер-
жать его на личном контроле.
 На следующий день, в первой половине, подполковник Голунов
доложил, что полк задачу выполнил, противник частично уничтожен
и рассеян. В заданном районе его нет. В действительности это бы-
ло не совсем так.
 Когда началась переброска полка в другой район вертолетами,
то первые рейсы прошли нормально, а последующие уже проходили под
обстрелом "уничтоженного и рассеянного" противника.
 Когда я увидел подполковника