орально равными  с  нами  -  и  тогда  мы  не будем
чувствовать своей неполноценности. Все дерьмо, а мы не хуже.
     Люди кланов не скрывают своего презрения  к остальному населению. И что
просто   хамство   со   стороны  низших   корпоратистов,   то  уровнем  выше
трансформируется  в большом теннисе  -  элитарной,  материально  недоступной
массам игре  - у  руководителей корпоративной  системы  и в конном спорте  у
корпоративных оппозиционеров. А бытовой уровень - бытовое хамство.
     Корпоратисты  обожаю выдавать людям, с трудом  зарабатывающим на жизнь,
фразы типа: "У тебя нет квартиры? А ты ее купи. Или сними",  "Мужчина должен
зарабатывать  не  меньше  2000  долларов, иначе это не мужчина", или  просто
"Работать  надо".  При  этом они испытывают  странное удовольствие, подобное
чувству превосходства, которого людям не понять. Тех,  кто на подобные слова
не  комплексует, они ненавидят, а тех, кто поддается - презирают, но  иногда
жалеют.
     Корпосистема хочет потреблять,  потому что больше она  ничего не может.
Уже не довольствуясь материальными ценностями,  она хочет потреблять  людей.
Человечинку.  И это  норма  прогресса потребления - потребность в том, чтобы
кто-то прислуживался, унижался, просил.
     Опасность в том, что корпоратисты психи  и хотят все и  всех потребить,
всех сожрать.  Высокое  опасно для их желудков,  из  чувства конформизма они
хотят все унизить,  размазать в грязь. Они  уже напотреблялись до отрыжки  -
они получили  все,  что только  могли -  в  материальном  плане. Теперь  они
движутся к потреблению людей как таковых - через превращение всех окружающих
в  единицы  собственного  потребления.  Все  изгадить  -  больше  ничего  не
остается.  Вся  страна,  вся  ее материальная  составляющая  принадлежит им.
Остались только души некоторых людей. Корпоратисты  в данном случае не будут
сочинять  планов и объединяться - они стадно движутся  в общем  направлении,
каждый индивидуально и все вместе, каждый индивидуально в личной жизни и все
вместе  против  нации.  Если  же вдруг  у  корпоратиста  появляются какие-то
светлые чувства, он обычно предпочитает втаптывать их в грязь как проявление
собственной слабости.
     Корпоратисты лишены творческого начала, в противном случае они бы давно
его проявили:  неограниченные возможности есть. Корпоратисты не  любят людей
творческих.  Даже в рекламе своих фирм  и товаров они не могут удержаться от
хамства.
     Корпоратисты мстительны  и беспощадны,  они не  прощают снисхождения  к
себе  и мстят  за прощение. Корпоратисты  обожают  издеваться  над пленными.
Возвыситься  в собственных  глазах, успокоить  свое больное самолюбие  -  их
крест. Они не любят умных и не любят здоровых. Проявление великодушия врагом
они принимают за собственное унижение. За великодушие они тоже мстят.
     Идиотизм современных руководителей России,  руководителей  даже  самого
мелкого  ранга вряд ли имеет своей основной причиной слабоумие. Скорее всего
он  является реакцией  дегенеративных  руководителей на существование  более
интеллектуальных  и достойных большего сотрудников.  И это  чувство  требует
выхода, несмотря на экономические потери самих боссов.
     Скептически настроенный читатель может  заметить из вышеперечисленного,
что  корпоратисты  являются  исчадиями  ада.  А  они  и  являются  исчадиями
биологического  ада, без таблеток давно  бы туда  отправившимися,  исчадиями
ада,  адом  отвергнутыми в наказание живым. Самое  интересное, что и они это
знают.
     Жизненное пространство
     Борьба  за  него присуща большинству особей  как  в  природе,  так и  в
человеческом  обществе.  По общему  счету оно - место  для  жизни. Жизненное
пространство можно  свести  к денежному эквиваленту,  но это будет не совсем
верно.  Это не деньги. Это  территории, машины, путешествия, слуги для самых
разнообразных  удовольствий. Деньги,  а равно и  служебное или  общественное
положение -  только  средства. Из них  главное  - связи в обществе.  Главные
связи - семейно-родовые. При первобытном  строе племя боролось  за жизненное
пространство. Главное здесь было - занять территорию, обобщая - одну из ниш.
В современном мире  занять  место - это  тоже занять  нишу. Тогда она  имела
смыслом угодья, воду, солнце, теперь - деньги и  власть. И то, и другое дает
возможность больше потреблять.  Племя складывалось из  общин,  общины  -  из
семей. Цели и средства не менялись тысячелетиями. А почему бы не  предложить
подобную структуру для общества современного? Только термин "племя" заменить
"корпорацией"?
     Инстинкт владения территорией  (ареалом) существует. Кот, кормящийся во
дворе  предприятия,  считает территорию  своей и вступает  в  бой  со  всеми
претендентами. Они  по  виду кота  узнают в нем  хозяина. Эта  территория  -
такая,  какая она есть,  например, 30 х 40 м,  -  никак не могла  быть в нем
заложена.  Он  определил  ее сам.  И никто  его этому не учил. Совершенно не
дрессированные собаки  не только  охраняют территорию,  распознавая своих  и
чужих, но еще  и действуют на окрестной территории, облаивая тех, кто, по их
мнению, на территорию может вторгнуться. Они осуществляют превентивные меры!
Инстинкт этот  сложился, вероятно, в результате естественного  отбора  через
гибель всех, кто понятие  "территория" не осознавал. Если  у нации пропадает
такой  инстинкт  (а  это  может  случиться  в   результате  территориального
распыления  или подобных явлений, снижающих концентрацию), то нужно говорить
о кризисе нации и соответственно о кризисе качества.
     Места   под  солнцем  всем  не  хватит.  Теория   "золотого  миллиарда"
доказывает,  что  ресурсов  земли  достаточно  для  поддержания достигнутого
западом  уровня  жизни для миллиарда  человек. Можно предложить теории "двух
серебряных миллиардов" и "трех бронзовых" - но на всех не хватит все равно.
     Пространство делится не только  на уровне сверхсистем и государств. Оно
в первую  очередь делится внутри государств  и  далее - в каждом  регионе, в
каждом городе. Оно делится в лесу у медведей, во дворах - у котов и собачьих
стай. И везде за него идет непримиримая борьба.
     Немецкий  ученый  фон  Хольст проводил  опыты  над белками в  замкнутом
пространстве.  До  поры до времени подопытные жили мирно,  но  в один момент
чуть ли  не внезапно рост населения превосходил доступные для жизни ресурсы,
у  совершенно  мирных  существ  начинался  военный психоз,  сопровождающийся
нарушением функций нервной и других систем. Организация  в стаи, дикие бойни
до  последней капли крови,  пожирание  сначала  потомства,  а  потом  самцов
самками, катастрофические потери -  и  при падении  численности ниже нормы -
возврат выживших, сильнейших к нормальной жизни.
     По большому  счету у людей всегда происходило и происходит то же самое,
просто для избежания серьезных потерь морального плана в последнее время все
это  камуфлируется.  Одно  государство  грабит другое на  миллиард, а  потом
посылает гуманитарную  помощь на  пару миллионов.  Всю историю  человечество
пыталось себя обмануть в этом вопросе. Но есть жизненное пространство,  есть
его  предел, места всем не  хватит.  И сколько ни обманывай, все  пойдет  по
новому кругу. Хорошо еще, если в менее жестокой форме.
     Оперируя теорией  жизненного пространства,  можно  без труда  и  лишних
споров формулировать ключевые термины политологии, ныне являющиеся предметом
всевозможных  спекуляций.  Например:  революция  -  акт  массового  передела
жизненного пространства;  переворот - тот же акт, совершенный в  узком кругу
привилегированных лиц.  Привилегия - патент какого-либо лица на определенную
долю  жизненного  пространства;  оккупация  -  присвоение  части  жизненного
пространства коренного населения иностранцами.  С одной стороны, эту  теорию
можно бесконечно долго оспаривать,  но с другой - это единственно  возможный
знаменатель, избавляющий русских от бесконечных споров.
     Русскому   человеку,   тем   более   где-то   сохранившемуся   русскому
интеллигенту она может показаться слишком механистичной, слишком бездушной и
жесткой.  Нельзя грешить  против  истины  -  да,  она такова,  она  ближе  к
биологии,  чем  к антропологии, она переводит  социологию  и  политологию из
разряда  гуманитарных  наук в  разряд  естественных,  но только в ее системе
координат   ни  один   народ  не   будет  обманут   и   не  потеряет   пусть
низко-биологического, но своего жизненного пространства.
     Чтобы   строить,  нужно   иметь,  на   чем  строить.  Любые  миссии   и
предназначения народа так  и  останутся  на  бумаге, если под ними  не будет
прочного,  единственно  надежного  в  этом  мире  фундамента   -  жизненного
пространства.
     Больная  корпосистемой  нация  не  может  иметь  достаточно сил,  чтобы
защищать  свое жизненное  пространство. Внутренние оси переделов, внутренняя
направленность борьбы - и нации как единого организма больше  не существует.
Но одно только знание истории болезни как минимум дает определенный шанс.
     Корпоратизм
     Корпорации в распространенном понимании - это организации для борьбы за
жизненное пространство. Организация может менять хозяев - как автомобиль или
как завод. Эти корпорации - объекты, которыми кто-то владеет.
     Корпорации рассматриваемые - это союзы  кланов  и  семей, живущие,  как
люди,  живые,  не организации,  а  целые  субъекты.  Они не могут ни  менять
хозяев,   ни   продаваться.  Они   могут  владеть  организациями  и   нишами
пространства.  Корпорации  -  союзы  родов  -  тейпов  у  чеченцев, семей  у
сицилийцев. Подобрать другой русский термин оказалось затруднительно. Термин
среднеазиатский   -  кавм:   устойчивое  родоплеменное  объединение.  Термин
шотландский -  союз кланов.  Термин этнографический  -  племя,  союз  родов.
Японские  корпорации  в максимальной  степени  сочетают  оба  понятия  через
пожизненный найм.
     Корпорации  есть в любом обществе, степень корпоративности  -  величина
объективная в отличие от  гражданских  чувств. Она измеряется  в  процентах.
Корпоративные общества бывают жесткие, в  принципе не  допускающие  в состав
новых членов,  и мягкие (иногда  допускающие), но  жесткие - это уже реликт,
все они  потерпели поражение  вследствие своей  бескомпромиссности; где  они
сохраняются веками - там беспросветная дикая отсталость. В среднем на западе
в  корпорациях  больше половины  населения. А  где  меньше  половины  -  там
перевороты,  и  авторитарные режимы,  и  нестабильность,  и  распространение
теорий "заговора", и антисемитизм - но и люди там более живые. Корпоратизм -
черта национально-прирожденная в силу  различных представлений  о  родстве у
народов. Там,  где  корпорации  существуют веками, где они  созданы на  базе
общин,   пришедших   к   власти,   им   тоже  противопоставлены  корпорации.
Возникновение  корпораций  в  некорпоративных  национальных  системах  имеет
результатом  противопоставление   корпораций  раздробленному  обществу.  Где
общество   гражданское,   там  корпорации   еще   как-то   сдерживаются.   В
негражданских это приводит к национальным катастрофам.
     В Средней Азии большинство  работников  любой  организации -  несколько
родственных  систем.  На  западе   -  много  небольших  родственных  систем.
Корпорация - это  не  род,  подобно  местной  мафии,  это племя.  Корпорация
состоит из  родового объединения  хозяев  и  нескольких  родовых объединений
сотрудников. Все хорошие должности, вплоть до рабочих, занимать могут только
они.
     Ниши жизненного пространства передаются по наследству. Ниши  в системах
власти - в равной степени. Чем шире ниша, тем больше людей требуется для  ее
защиты. Нишами владеют семьи, широкими нишами - союзы семей - кланы, и далее
- союзы кланов - корпорации.
     Нет  связей крепче родовых,  здесь  иная качественная  связь и выход на
уровень иной. Корпоратизм - это движение воли  людей  в  борьбе за жизненное
пространство.  Проецируя  это  наверх, в  экономику  и  политику,  получаем:
корпоратизм - морально-нравственное, экономическое и политическое  течение в
общественной  жизни, предполагающее создание постоянных  групп, объединенных
общими  интересами  и  родственными  связями  с  целью  борьбы  за  ключевые
экономические и политические посты.
     Корпорация  -  собрание  родовых  общин,  удерживающих нишу  жизненного
пространства. Берут только  своих,  места наследуются, чужие берутся  только
как наемники. Подобная структура общества  позволяет  ответить  на множество
исторических вопросов. Так, например,  почему в 30-х - 80-х гг. в  России не
было выступлений против власти? Ответ:  во главе выступлений стоят консорции
или  корпорации;  все они  были  или перебиты, или впитаны  системой власти,
предоставляющей достойным  жизненное  пространство, следовательно, выступать
некому. Можно нарисовать и картину исторической преемственности: консорция -
профкорпорация (сословие) - корпорация. Всего  три поколения;  во время войн
срок   жизни   профкорпораций   растягивается,  в   условиях   мира  переход
осуществляется почти сразу.
     Процесс  становления корпорации на  профкорпоративной базе продолжается
порядка 30 лет и включает в себя следующие моменты:
     1. Стремление выжить  в жестокой борьбе вынуждает  людей объединяться в
стаи
     2.  С   захватом  стаей  пространства  возникает  естественное  желание
передать его по наследству
     3. Повязка кровью моральная (в мафии - нужно совершить убийство)
     4. Повязка кровью физическая (родственные связи)
     5. Вырабатывается отличный от  национального стереотип поведения,  и  в
этом стереотипе закладываются принципы дальнейшего существования
     Корпорации  -  группы  сложившиеся,  они  -  консорции  времен глубокой
старости.  Конфликт  можно представить  и как  конфликт времен  в том числе:
консорции захватывают пространство, контролируют его, передают по наследству
- и из наследников захватчиков вырастают хозяева жизни, противостоящие новым
захватчикам. Любая корпорация  была когда-то  консорцией, и любая победившая
консорция  становится  корпорацией.  От локального прогресса -  к локальному
регрессу, от развития - к загниванию.
     Зачатки   корпораций  возникают   в  переломные  моменты  истории,  при
политических или научно-технических революциях. Старые корпорации сменяются,
общество движется вперед, к третьему поколению формируются корпорации новые.
     Корпоративная  система  -  аппарат  саморегулирующийся  в  определенных
пределах. По  большому  счету  она  похожа  на  замкнутый внутри и  открытый
снаружи цикл.  Внутри - корпорации ведут  борьбу  за  жизненное пространство
между собой. Снаружи  -  они  объединяют  усилия для  захватов  пространства
вовнутрь цикла.  Корпорации  могут рождаться и гибнуть  внутри - но  внешнее
воздействие системы  остается  постоянным. Из  этих  принципов  и  рождается
структура:  внутренние  органы  корпоративной  системы и внешние,  именуемые
"заговором".  Это видно по политике,  особенно по представительским органам.
Здесь  лоббистами  делится  внутрикорпоративное пространство, и  если что не
так,  начинается  истерия:  кому  это оплачивать и  зачем это  нужно. Тот же
бюджет  - это распределение доходов  кланов, и  лоббисты будут  драться, как
собаки. А решение вопросов какого-либо  флота - дело  бесприбыльное, и можно
сделать что-то приятное для народа.
     При  проведении исторических  параллелей  корпоративную  систему  можно
поставить ближе  к  боярским разборкам смутного времени,  чем  к  феодальной
раздробленности.  Везде  действующими  лицами служили семьи  и кланы, вокруг
которых   образовывались   партии,  но  никак  не  группы   людей  с  общими
политическими интересами. В смутное  время Россия  уже была централизованным
государством,  и  борьба  шла  за  ниши  пространства  в  почти  современном
представлении:  за  контроль  над  ресурсами, за  распределение бюджета,  за
выгодные заказы. А  то,  что  боярские  роды перегрызлись,  было  следствием
регресса общества  и  сокращения  жизненного пространства, вызванных, в свою
очередь, наличием корпосистемы у власти.
     Русское общество впервые столкнулось с корпоративным монстром - до того
оно его  просто не встречало. И Буковский, и  Лимонов, и многие, выехавшие в
застой, были несколько удивлены, встретив этого зверя на Западе.
     Буковский: (при попытке сменить  плохого переводчика  на  Западе): "Как
оказалось, сменить  переводчика  практически невозможно.  Это  как  бы клан,
мафия. Работу  коллег ругать  не принято, "неэтично", существует  как бы дух
корпорации, взаимная  солидарность. "Мафия" - не исключение, а правило среди
различных "специалистов". Действительно честную конкуренцию редко где теперь
встретишь. Чем надрываться в борьбе за клиента, гораздо легче и естественней
установить такую вот круговую поруку".
     Лимонов: "Тут  нужны  те, кто без всяких литературных размышлений будут
выполнять  черную работу.  В литературе  тут своя мафия, в искусстве -  своя
мафия,  в  любом виде бизнеса  -  своя  мафия.  В  русской  эмиграции - свои
мафиози. Мафиози никогда не подпустят других  к кормушке. Дело идет о хлебе,
о  мясе и жизни, о  девочках.  Нам это знакомо,  попробуй  пробейся  в  Союз
Писателей  в  СССР.  Всего  изомнут.  Не  на жизнь,  а  на  смерть  борьба".
Интересные монстры водятся в западных Палестинах. Да и у нас тоже.
     Русские  оказались  в положении  сильных и смелых  папуасов,  увидевших
танк.  Рассеянное  и  раздираемое  противоречиями  общество   столкнулось  с
неизведанной силой.

ЗАГОВОР СЕГОДНЯ
     В  странах,  где  корпорации  охватывают  5  -  15%  населения,  всегда
распространена теория  заговора темных  сил.  Обычно  эти  страны  в обиходе
называют популистскими  в  политическом отношении. Понятие корпорации кланов
не  прививается на массовом уровне,  и поэтому начинается заранее обреченный
на провал поиск виновных: ищут зловредные идеи или лидеров -  и то, и другое
спокойно можно поменять.  Получается не  реальный мир, а мир псевдолидеров и
призраков: удар  по  лидеру,  по идеологии - удар штыком в кисель.  Общество
погружается  в  мифы,  живет в мифах,  спорит, сражается,  а  реальная жизнь
приходит мимо. Мысли о заговоре исходят  не  то что из социального анализа -
из бесплодности борьбы.
     Можно бесконечно спорить: существует заговор или нет. На самом деле всё
глобальное,   пусть   даже   сложное  и  сверхсекретное,   обычно  лежит  на
поверхности, и  в  политике в том числе  -  не хватает только эквивалентного
подхода, взгляда не со стороны, а с высоты.
     В  современной политологии есть термины, которые  свободно  и  довольно
широко  используются  на  западе,  но почему-то  крайне  редко появляются  в
российской прессе.
     1.  Трибализм  -  стремление  к  политическому  обособлению  на  основе
родоплеменного  деления. Проявляется  как  активное участие  в  общественной
жизни кланов, образовавшихся на родовой и племенной основе.
     2. Политический  клан  -  устойчивое неформальное объединение,  ведущее
борьбу  за  власть  и   сочетающее  черты   патриархального   семейного  или
земляческого    коллектива   и    современных   политических    организаций,
насчитывающее   несколько   десятков  или   сотен   взрослых   индивидуумов,
опирающееся  на  разветвленную  сеть  клиентов  в  средних  и низших звеньях
социальной пирамиды.
     3. Заговор политический  -  тайное  соглашение о  совместных  действиях
нескольких   лиц,   выступающих  индивидуально  или   в   качестве   лидеров
политических сил. Заговор как инструмент политики противостоит сознательному
участию в ней широких масс.
     Три  вышеприведенных термина являются для запада  прописными  истинами,
которые  этически  запрещено  применять  для  своих стран,  но  без  которых
немыслимо описание режимов типа русского.
     Политические  кланы в России имеются. В  90 - 93 гг. о  них  говорили и
термин бы