торые
только и ждали его призыва,  чтобы встать под черное пиратское знамя. Джон
Морган был не просто вождем этих людей, он был их мессией.
     Дело в  том,  что земледельцы,  пираты и  охотники не  были дикарями,
живущими вне общества,  не задумываясь о будущем.  Нет,  их всех объединял
высокий политический замысел,  который ждал  лишь  появления вождя,  чтобы
воплотиться в  жизнь.  Эти  люди мечтали завладеть Антильскими островами и
создать там  могучую державу,  независимую от  власти  Франции,  Испании и
Англии.
     Один за  другим острова должны были подпасть под владычество пиратов,
но прежде всего предполагалось захватить Эспаньолу и Тортугу.
     Большой и  богатый остров Эспаньола и  без  того был  почти целиком в
руках земледельцев и  охотников;  пиратам же  предстояло овладеть островом
Тортугой.
     Франция хорошо понимала, какие преимущества давало Испании господство
над  Антильскими островами.  Поэтому  она  поддерживала,  хотя  и  втайне,
замыслы пиратов и  даже  направила под  водительством Ле  Вассера судно  с
войсками, чтобы содействовать изгнанию испанцев с острова Тортуги.
     Таким  образом,  все  недовольные ждали  только вождя,  чтобы открыть
военные действия против испанских колонистов,  против испанского торгового
и военного флота. Такого вождя они нашли в Джоне Моргане.
     Вот   почему   все,   даже   мексиканец  Железная  Рука,   загорались
воодушевлением при одном только имени знаменитого пирата.
     - Так он был здесь? - снова спросил Железная Рука.
     - Здесь, на том самом месте, где ты стоишь.
     - И что же он сказал?
     - Вот это и есть самое главное.  Он пришел известить нас, что готовит
восстание и ему нужны люди и продовольствие.
     - Превосходно! - в восторге воскликнул мексиканец.
     - Он обещал нам год, богатый событиями и приключениями, сулил знатную
поживу на море и на суше. Одним словом, он готов перевернуть весь мир.
     - Великолепно! А вы что ответили?
     - Одни  взялись обеспечить его  продовольствием,  другие  решили идти
вместе с ним.
     - А ты, Ричард?
     - Я? Я иду с ним!
     - Я тоже, - воскликнул Железная Рука. - Где мы с ним встретимся?
     - Завтра вечером в  Сан-Хуан-де-Гоаве.  Но надо хранить тайну,  чтобы
ничего не дошло до ушей испанского губернатора.
     - И что же дальше?
     - Если ты решил присоединиться к нам, я все тебе расскажу.
     - Я решил.
     - Отлично. Завтра, едва стемнеет, отправимся в селение.
     Охотники продолжали оживленно беседовать.  Железная Рука вошел в свой
шалаш,  растянулся на  бычьей шкуре,  собаки улеглись рядом,  и  он крепко
заснул.


                                    V

                            СЕНЬОРА МАГДАЛЕНА

     В  селении Сан-Хуан-де-Гоаве всегда жило много народу,  но  народ это
был бродячий,  одни приходили, другие уходили, никто не заживался подолгу.
Сан-Хуан был  как  бы  столицей и  главным штабом охотников,  туда толпами
стекались женщины легкого поведения,  которых всегда влечет звон золота, а
золото лилось тут рекой.
     Легко понять,  что в Сан-Хуане было немало красивых  девушек,  но  ни
одна  из  них  не могла соперничать с Хулией,  которая славилась не только
своей  красотой,  но  также  скромностью  и  целомудрием,  снискавшими  ей
всеобщее уважение.
     Хулия, как все порядочные девушки, сторонилась шумного сонма погибших
созданий  и  водила  знакомство только  с  почтенными семействами селения.
Недовольные такой замкнутостью,  которая казалась им высокомерием, веселые
девицы окрестили Хулию <Принцесса-недотрога>.
     Отец Хулии,  французский моряк,  умер от чумы вскоре после того,  как
переселился на Эспаньолу вместе с  дочерью и  женой,  сеньорой Магдаленой,
как называли ее в селении.
     На  деньги,  оставшиеся ей от мужа,  сеньора Магдалена купила домик в
Сан-Хуане и  посвятила себя воспитанию дочери и  торговле кожами.  В обоих
этих  занятиях  ей  сопутствовала удача.  Хулия  была  настоящий ангел,  а
бедность никогда не заглядывала к ним в дом.
     Сеньоре Магдалене было лет сорок,  но выглядела она тридцатилетней, и
в  селении находилось немало охотников поухаживать за  ней.  Но до сих пор
никто из них не мог похвалиться ее благосклонностью;  правда,  никто и  не
заговаривал с цветущей вдовушкой о женитьбе.
     Одним из самых влиятельных жителей Сан-Хуана был,  несомненно, Исаак,
хозяин таверны <У черного быка>. Друг христиан во всем, что могло принести
ему  выгоду,  Исаак был  центром сложных любовных интриг,  хранителем всех
тайн,  связанных с замыслами пиратов, и, кроме того, ростовщиком. Понятно,
что,  обладая  подобными  достоинствами,  он  был  всем  известен  и  всем
необходим.
     Таверна Исаака была построена так  ловко,  что в  ней хватало места и
для свидания влюбленных,  и для заговора пиратов, и для трапезы охотников,
причем все чувствовали себя в  полной безопасности и  так мало мешали друг
другу, словно одни находились в Испании, а другие - на Ямайке или Тортуге.
     Невзирая на  все  вышесказанное,  Исаак  пользовался высоким доверием
испанского губернатора, которому сумел внушить, что является его агентом и
может  сообщать  ему  о всех замыслах пиратов и охотников,  к тому времени
ставших пугалом для испанской короны.
     На   следующий  день  после  свидания  Хулии  с   ее  возлюбленным  в
Пальмас-Эрманас таверна  <У черного быка> была  почти пуста,  и  Исаак без
помехи разливал из бочонка вино,  благоразумно подбавляя в  каждую бутылку
малую толику воды.
     В дверь постучали. Поспешно спрятав воду, Исаак крикнул:
     - Войдите!
     - На пороге появился Педро-живодер.
     - Да  благословит вас  Господь,  -  увидев его,  лицемерно воскликнул
старик.
     - Добрый день,  маэсе Исаак,  -  сказал Медведь-толстосум,  не снимая
шляпы, - ты один?
     - Один и готов служить вам.
     - Отлично. Брось-ка все это, садись, побеседуем.
     Исаак  забил  втулку,  придвинул живодеру табурет,  а  сам  уселся на
бочонке.
     - К вашим услугам, - сказал он.
     - Прежде  всего  довожу  до  твоего  сведения,  что  ночная  затея не
удалась.
     - Не удалась? Почему? Девушка не пришла на свидание?
     - Прийти-то она пришла.  Но случилась одна вещь... В общем, тебе дела
нет до того,  что случилось,  и  я не собираюсь тебе рассказывать.  Просто
ничего не вышло. Что теперь делать?
     - Что делать?  Не так-то легко сказать. Особенно когда не знаешь, что
же произошло ночью.
     - А вот этого ты не узнаешь, любопытный мошенник.
     - Нет,  сеньор,  ничуть я не любопытен.  Но мне бы следовало знать, в
чем дело, не то я могу дать вам неподходящий совет.
     - Ладно, ладно, давай свой совет, а я сам тебе скажу, подходит он мне
или не подходит.
     - Воля ваша. Вы твердо решили сделать эту девушку своей?
     - Да.
     - И ради этого готовы пожертвовать чем угодно?
     - Да,  лишь бы только не пришлось драться на ножах с этими проклятыми
охотниками.
     - Понятно.  Сейчас я  вам предложу единственный возможный план.  А вы
сами скажете, не слишком ли это дорогая цена за девчонку.
     - Посмотрим.
     - Главная помеха на  вашем пути  к  желаемой цели  -  этот  проклятый
охотник Железная Рука, которого любит Хулия, не так ли?
     - Именно так.
     - А если бы не было ни его,  ни сеньоры Магдалены и вы оказались бы с
Хулией один на один, все бы вышло по вашему?
     - Без всякого сомнения. Ты, я вижу, не дурак.
     - Значит, надо найти удобный случай...
     - Вот, вот, удобный случай.
     - Тогда женитесь на сеньоре Магдалене.
     - Пречистая   дева   Мария!   -   подскочив  на   месте,   воскликнул
Медведь-толстосум. - Да ты с ума сошел или вздумал смеяться надо мной!
     - Спокойствие,  сеньор. Ни то, ни другое. Сеньора Магдалена не так уж
стара или  безобразна,  чтобы вы  пренебрегли ею,  не  будь вы  влюблены в
дочку.
     - Пожалуй.
     - Вы женитесь на сеньоре Магдалене,  уедете с острова,  отправитесь в
Мексику или Панаму с обеими женщинами, а дорогой матушка может умереть или
свалиться в  воду,  и  вы  останетесь один  с  девчонкой,  далеко от  всех
охотников мира,  да к тому же еще получите двойную выгоду - позабавитесь и
с  матерью и  с  дочкой.  Признаться,  мне  самому очень  нравится сеньора
Магдалена, может быть, потому у меня и родился этот план.
     Живодер задумался. Дело показалось ему достойным внимания.
     Наконец он поднял голову.
     - Ну что ж, все это не плохо, совсем не плохо. Будущая супруга мне не
противна,  а  с  этого проклятого острова так или иначе пора убираться;  с
этими дьяволами только и знаешь,  что дрожишь за свою жизнь.  Денег у меня
хватит... но... как вы думаете, согласится ли сеньора Магдалена?
     - Вот это уж зависит от того, как вы приметесь за дело.
     - А как бы это сделать половчее? Начну, пожалуй, нежно поглядывать на
нее, вздыхать с томным видом...
     - Ну,  этак-то  вы просто останетесь в  дураках.  Женщину ее возраста
этим не возьмешь, если речь идет о браке. Она высмеет вас, как мальчишку.
     - Тогда как же?
     - Берите ее на абордаж,  без боковых заходов, без ухаживаний! Придите
к  ней домой,  попросите разрешения поговорить с ней наедине и прямо так и
выкладывайте, что для вас обоих ничего не может быть лучше, чем пожениться
и уехать с этого острова.  Предложите ей руку, и я уверен, что она немедля
согласится.
     - А если она скажет, что не любит меня?..
     - Даже если она  скажет,  что обожает вас,  не  обольщайтесь.  Тут не
может быть других соображений,  кроме выгоды.  А  в  ее возрасте и  при ее
обстоятельствах брак с таким человеком,  как вы, ей выгоден, уж можете мне
поверить.
     - А если ничего не выйдет?
     - О,  тогда и  подумаем,  что  делать дальше.  А  пока смелей,  и  на
абордаж!
     - Правильно, завтра же пойду.
     - А почему бы не сейчас?
     - Сейчас?
     - Почему же нет?  Чем скорее, тем лучше. Сомнение - самая страшная из
мук ада.
     - Правильно. Сейчас и пойду.
     И, решительно встав с места, живодер вышел из таверны.
     Сеньора Магдалена с иглой в руках сидела в саду у дверей дома.  Рядом
с  ней  Хулия  тоже  занималась шитьем.  Должно быть,  они  вели  беседу о
каких-то серьезных и важных делах,  ибо не раз то одна, то другая, глубоко
задумавшись, роняла работу на колени.
     - Больше всего тревожит меня, - говорила сеньора Магдалена, - мысль о
том,  что в нежданный день Господь призовет меня к себе и ты,  такая юная,
останешься одна, без помощи и защиты.
     - Не говорите так,  матушка,  - возражала Хулия. - Вы полны сил и еще
молоды. Не скоро придет этот страшный день.
     - Не думай,  что смерть настигает только стариков.  Могу умереть и я.
Может быть,  живи мы  в  другой стране,  я  так не боялась бы за тебя.  Но
здесь,  среди этих людей... О, если бы мы могли уехать отсюда, я умерла бы
спокойно, даже зная, что оставляю тебя круглой сиротой.
     - Не убивайтесь так, матушка...
     - Если бы ты, по крайней мере, вышла замуж, устроила свою жизнь...
     Девушка зарделась.
     - Но за кого можно выйти замуж на этом острове?  - продолжала сеньора
Магдалена.  - Если и есть здесь какие-нибудь молодые французы, то они тоже
охотники,  а  разве можно отдать девушку за  кого-нибудь из  этих  ужасных
людей?
     Тут Хулия так побледнела,  что мать,  без сомнения,  заметила бы это,
если бы ее внимание не отвлек неожиданно появившийся в саду человек.
     То был Педро-живодер.  Он подошел поближе и  вежливо,  хотя и  не без
некоторого смущения, поклонился.
     - Простите, - обратился он к сеньоре Магдалене, - что я осмелился без
приглашения прийти к  вам в  дом,  но  мне необходимо поговорить с  вами о
важном деле.
     - Говорите, сеньор, - ответила сеньора Магдалена.
     - Я хотел бы поговорить с вами наедине.
     Мать подала знак Хулии, и девушка немедля удалилась.
     - Можете говорить, - сказала сеньора Магдалена.
     - Так вот,  сеньора,  - начал Педро, запинаясь и ерзая на табурете, -
дело в том... что... что... по правде говоря, я не знаю, с чего и начать.
     - Говорите же, - улыбаясь, подбодрила его сеньора Магдалена.
     - Так вот, сеньора, человек я честный и работящий.
     - Без сомнения.
     - Я довольно богат.
     - Верю.
     - Я не молод, но и не стар.
     - Это всякому видно.
     - И я хотел бы, то есть... мне подошло бы... вернее, мне надобно... в
общем, я хочу жениться.
     - Очень разумное желание.
     - Еще бы не разумное.  Но дело в том...  что женщина... то есть дама,
которую я избрал... которая, прямо говоря, мне подходит, это - вы... Вот я
все и сказал...
     Сеньора Магдалена ждала,  что он  попросит у  нее руки Хулии,  и  уже
готова была ответить презрительным смехом,  но, узнав, что речь идет о ней
самой, она онемела.
     Медведь-толстосум вертел в руках шляпу, явно чувствуя себя не в своей
тарелке.
     - И  вы  говорите это  вполне  серьезно?  -  спросила наконец сеньора
Магдалена.
     - Да,  сеньора. Я хорошо все обдумал и полагаю, что этот брак выгоден
нам обоим.
     - Выгоден обоим? Почему же?
     - Судите сами, сеньора. Ни вы, ни я уже не молоды, и нам не нужны все
эти детские ухаживания. Не правда ли?
     - Совершенно верно.
     - А  между тем  и  я  не  могу больше жить один и  вам нужен мужчина,
который заботился и  пекся бы о  вас и  вашей дочери...  Что ж...  в конце
концов...  я кое-чего стою.  Есть у меня капиталец, человек я работящий, а
вы,  женщина хозяйственная, опытная... да и личико у вас свежее и румяное,
словно у пятнадцатилетней девочки...
     Сеньора Магдалена залилась краской, но, несомненно, была польщена.
     - Говорю вам,  -  продолжал живодер, - нам обоим выгодно пожениться и
покинуть этот остров.  В самый негаданный час здесь такое начнется... Ведь
один бог знает,  чего можно ждать от этих людей...  А нам и без того здесь
не сладко... Что же вы скажете на это?
     - Вы сами понимаете,  - проговорила сеньора Магдалена, - что на такой
вопрос сразу не ответишь.  Мне необходимо подумать.  Откровенно говоря,  я
никогда не помышляла о вторичном замужестве.  Кроме того, вы, испанцы, как
мужья не внушаете мне большого доверия.
     - Ах,  сеньора,  вы предубеждены.  Примите мое предложение,  и вам не
придется раскаиваться.  Очень скоро вы  убедитесь,  что как муж я  стою не
меньше лучшего из французов.
     - Хорошо, я подумаю. Вы узнаете о моем решении...
     - Сегодня вечером?
     - Нет, не так быстро. Через три дня.
     - О сеньора!  Это слишком долго. Изберем золотую середину между вашей
осторожностью и пожирающим меня нетерпением.  Завтра я узнаю ваше решение,
и, смею надеяться, оно будет благоприятным.
     - Этого я сама еще не знаю.  Но чтобы показать свою сговорчивость,  я
согласна, приходите завтра.
     - Утром?
     - Нет, вечером.
     - Будь по-вашему. До завтра.
     - До завтра.
     Живодер вышел на улицу в отличном настроении.
     <Признаться, вдовушка тоже недурна, - думал он. - Пожалуй, не вскружи
мне  голову эта  девчонка,  я  был  бы  весьма доволен.  Все мы,  мужчины,
таковы!>
     После  его  ухода  сеньора Магдалена глубоко задумалась и  до  самого
вечера не  произнесла ни слова.  Хулия с  беспокойством наблюдала за ней и
ломала  себе  голову,   пытаясь  догадаться,  чем  мог  этот  человек  так
взволновать ее мать.
     Уже стемнело,  когда сеньора Магдалена позвала дочь к  себе и  плотно
закрыла дверь. Девушка дрожала от страха: а вдруг мать узнала о ее любви к
Антонио?
     - Дочь  моя,  -  начала сеньора.  -  Мне  нужно сообщить тебе  важную
новость.
     - Какую, матушка?
     - Ты сама понимаешь, доченька, что живем мы тут одни, без защиты, без
поддержки, одним словом, без мужчины в семье...
     - Да, матушка.
     - Что  со  всех  сторон нам  грозит опасность,  особенно тебе,  такой
молодой и красивой...
     Хулии показалось, что она догадывается, в чем дело.
     - Значит, надо нам смириться перед судьбой, надо, чтобы к нам в семью
вошел мужчина как наш законный защитник и увез нас с этого острова.
     - Матушка! - воскликнула Хулия, уверенная, что ее хотят выдать замуж.
     - Дочь  моя,  Хулия,  так  надо.  Я  понимаю  твои  чувства,  но  это
необходимо.
     - Но, сеньора!.. - начала Хулия и разразилась слезами.
     - Не мучай меня,  доченька, мне и самой это нелегко. Но так лучше для
нас обеих, и я твердо решила выйти замуж.
     - Ах!  -  воскликнула девушка,  чувствуя,  как  камень свалился с  ее
сердца.
     - Что ты об этом думаешь?
     - Сеньора,  вы сами себе госпожа.  Если вы довольны своим выбором, то
буду довольна и я.
     - Я  все  обдумала и  вижу,  что  в  этом единственная надежда уехать
отсюда.
     - А кто же, сеньора, человек, заслуживший ваше доверие?
     - Ах,  дочь моя, я ничего от тебя не скрою. Он приходил к нам сегодня
днем.
     - Педро!
     - Он самый.  Он человек порядочный,  хотя и грубоватый...  Тебе он не
нравится?
     - Если он будет любить вас и вы будете счастливы,  матушка, я полюблю
его, как родного отца.
     - Да благословит тебя бог!
     Сеньора Магдалена поцеловала Хулию в  лоб  и,  успокоенная,  вышла из
комнаты.
     В  эту  ночь  сеньора Магдалена,  вновь  почувствовав себя  невестой,
видела счастливые сны.


                                    VI

                                 ВЕРБОВКА

     Живодер Педро Хуан де Борика так и сиял от радости, покидая дом вдовы
Лафонт.
     Он считал дело улаженным и  понимал,  что срок,  назначенный сеньорой
Магдаленой,  означал лишь соблюдение приличий. До вечера он успел сообщить
о предстоящей женитьбе всем, кого только ни встретил из своих знакомых, и,
полагая,  что эта сделка им кажется столь же удачной,  как и  ему,  совсем
возгордился своей победой.
     Разумеется,  на  деле  было  не  так.  Все  потешались над  помолвкой
глупого,  трусливого урода с пожилой вдовой, и весь вечер в селении только
и было разговору, что о будущей свадьбе Педро и сеньоры Магдалены.
     В  этот вечер,  против своего обычая,  почти все охотники собрались в
таверне <У черного быка>.  Они пили,  курили и  беседовали так беззаботно,
словно на острове Эспаньола не осталось ни одного быка.
     Исаак,  разумеется,  был  безмерно доволен,  вечер сулил ему  богатую
поживу.  Но,  вероятно,  он  принадлежал к  немногим  в  селении,  кто  не
удивлялся этому неожиданному сборищу.
     За одним из столов,  несколько в стороне от других охотников, сидели,
увлеченные беседой, Антонио Железная Рука и его друг Ричард.
     - Я вижу, ты неверно рисуешь себе ту жизнь, какую предлагает нам Джон
Морган, - говорил англичанин. - Чего ты боишься - опасности или наказания?
     - Ни того, ни другого, - ответил Железная Рука.
     - Тогда что же удерживает тебя от участия в нашем деле?  Ты страдаешь
морской болезнью?
     - Нет,  нисколько.  Но  непреодолимые препятствия мешают мне покинуть
остров.
     - Скажи какие?
     - Невозможно.
     - Ладно, ты разрешаешь мне угадать?
     - Да.
     - Но с условием: если я угадаю, ты не станешь отпираться.
     - Согласен.
     - Слушай же: ты не хочешь покидать остров, потому что ты влюблен.
     - Ричард!
     - Ты  не  отрицаешь,  значит,  это правда.  Кроме того,  влюблен ты в
Хулию, прекрасную француженку, Принцессу-недотрогу.
     - Черт возьми! Правда.
     - Однако  раньше ты  отрицал это.  Теперь я  понимаю,  почему ты  так
взволновался, когда вчера я сказал тебе о тайном сопернике.
     - Ты прав, но объясни мне...
     - К  счастью,  я  могу  тебе сообщить самые успокоительные сведения и
надеюсь, они повлияют на твое решение.
     - Говори.
     - Так вот, знаешь ли ты Педро Хуана де Борику?
     - Как же -  Педро-живодер,  Хуан Медведь-толстосум,  испанец.  Ему бы
надо родиться быком или обезьяной.
     - Он самый.  Так вот несколько дней назад я  узнал,  что он повадился
бродить вокруг дома твоей Хулии.
     - Гром и молния! - прорычал Железная Рука, вскочив, к