овно ураган,
испанские  всадники.   Впереди,   подбадривая  их  криками  и  собственным
мужеством, скакал губернатор.
     Антонио и  его  охотники взяли  всадников на  прицел.  Блеснул огонь,
грянул залп,  засвистели пули, и все скрылось в клубах дыма и пыли. Однако
кони,  очевидно,  продолжали свой бег,  потому что  поднятая ими туча пыли
приближалась.
     Когда рассеялся дым,  стало ясно,  что удача была на стороне пиратов.
Антонио своим  выстрелом настиг самого губернатора,  немало всадников было
убито,  а  их  кони,  не чуя больше узды,  рванулись вперед и,  налетев на
пиратов, кое-кого, в том числе и Антонио, сшибли с ног. Уцелевшие испанцы,
отступив, соединились со своими главными силами и сообщили печальную весть
о гибели губернатора.
     Однако боевой пыл  испанцев не  угас,  и  бой  продолжался с  прежним
ожесточением.
     Железная Рука  поднялся с  земли и  увидел,  что  конь  губернатора в
испуге мечется среди пиратов.  Он бросился к  нему,  схватил его за узду и
так ловко вскочил в седло, что пираты разразились криками восторга.
     Теперь  Антонио почувствовал себя  во  всеоружии.  Нескольким пиратам
тоже удалось захватить коней,  оставшихся без седоков,  и  вскоре Железная
Рука оказался во главе небольшого кавалерийского отряда. Этого только он и
хотел: теперь победа будет за Морганом.
     Антонио и  его всадники сеяли смерть повсюду,  где появлялись,  пешие
пираты теснили врага со всех сторон,  и  вскоре в  рядах защитников города
поднялось смятение.  Морган понял это и решительно двинулся вперед. Пираты
с торжествующим криком бросились за ним.
     Испанцы начали отступать, ища спасения в лесу. Однако лес был далеко,
а  конница  пиратов  преследовала и  разила  врага,  захватывая все  новых
лошадей.
     Сражение длилось долго и  под  конец превратилось в  бойню.  Немногим
испанцам удалось скрыться в лесу -  почти все они полегли мертвыми на поле
боя.
     Морган,  не теряя времени,  собрал всех своих людей.  Его потери,  по
сравнению с  потерями противника,  были ничтожны,  и он дал приказ немедля
двинуться на  город.  Колонна,  состоявшая теперь из  кавалерии и  пехоты,
выступила в путь и через несколько часов подошла к Пуэрто-Принсипе.
     Там пиратов ожидал новый бой,  хотя и не столь упорный,  как в  поле.
Губернатор  оставил  в  городе  гарнизон  и,  несмотря  на печальный исход
первого сражения,  защитники города приготовились к сопротивлению. Вскоре,
однако,  гарнизон  сдался.  Отдельные  жители пытались обороняться в своих
домах, но тоже вынуждены были сложить оружие.
     До  этого часа Антонио еще по-настоящему не  знал людей,  с  которыми
свела его  судьба.  Он  думал,  что  все россказни о  жестокости пиратов -
клевета,  измышления испанцев. Но то, что он слышал, не могло сравниться с
тем, что увидел он собственными глазами.
     Почувствовав себя  хозяевами  города,  пираты  набросились на  мирных
жителей.  Мужчины,  женщины, дети, старики, рабы - все без исключения были
заперты в церквах, а в опустевших домах начался самый разнузданный грабеж.
Антонио наблюдал,  как пираты тащили из жилищ разное добро, как складывали
и увязывали свою добычу, готовясь переправить ее на корабли.
     Возмущение  вспыхнуло  в  груди  юноши,  и  он  отправился на  поиски
адмирала, желая узнать, как же сам он смотрит на поведение своих людей.
     Джон  Морган  не  принимал участия  в  бесчинствах пиратов.  Спокойно
отдыхал он в доме, ранее принадлежавшем губернатору. Увидев Железную Руку,
адмирал сразу понял,  что  происходит в  душе молодого охотника.  Они были
наедине, и Морган мог говорить свободно.
     - Готов прозакладывать голову,  - сказал адмирал, - что знаю, чем так
взволнован мой новый друг.
     - Навряд ли, сеньор. Боюсь, я и сам не решусь открыться вам.
     - Напрасно. Это означает, что вы плохо знаете людей.
     - Возможно, сеньор.
     - Тогда слушайте:  вы -  честный,  отважный юноша, не способный ни на
что дурное и стремящийся лишь к благородным и возвышенным целям,  - пришли
в ужас, увидев, что творят мои люди в городе, не так ли?
     - Да, сеньор, - согласился Антонио, ободренный искренней сердечностью
Моргана.
     - Вы  правы.  Вот  почему  я  нигде  не  показываюсь  и  сижу   здесь
взаперти...
     - Но если вас возмущают эти бесчинства, отчего вы их не запретите?
     - Вы очень молоды, и у вас еще мало жизненного опыта. Вы думаете, что
так легко было бы запретить грабежи?  А  не думаете ли вы,  что я  стал бы
первой жертвой, если бы попытался сдержать моих солдат? А если бы это даже
удалось,  поверьте,  через двадцать четыре часа  мы  с  вами,  хотя  бы  и
сохранив жизнь, оказались бы в совершенном одиночестве.
     - Тогда зачем же  вы  стали во главе дела,  которое повсюду сеет лишь
ужас, разорение и смерть?
     - Выслушайте меня,  Антонио.  Я  открою вам  свое сердце,  потому что
только вы один способны понять и поддержать меня.  Здесь,  вот здесь,  - и
Морган прикоснулся ко лбу,  -  храню я  свой замысел.  Великий замысел,  о
котором многие догадываются, цель, к которой все тщетно стремятся. Достичь
ее дано только мне. Цель эта - независимость Западных Индий.
     - Независимость!..
     - Да.  Выслушайте меня, не прерывая. Я объездил все колонии, которыми
владеет Европа на материке.  Я наблюдал, как тирания и рабство разъединяют
людей,  но  я  провижу свет грядущей свободы и  верю,  что принесу народам
освобождение.  Как я могу это сделать? Судите сами: есть в океане острова,
возникшие из морской пучины,  похожие один на другой.  Вы знаете их: Куба,
Эспаньола,  Ямайка...  Жители и  гарнизоны этих островов дрожат от  одного
нашего имени,  трепещут, завидев парус на горизонте. Но эти острова - ключ
от океана,  стена между Старым и  Новым Светом.  Создать там единую нацию,
могучую своим богатством,  грозную своим флотом,  прервать сообщение между
Европой и  ее  колониями,  разбить морские силы  угнетателей,  воодушевить
угнетенных,  помочь им  поднять восстание,  которое не  смогут задушить их
владыки, - разве не значит это даровать свободу половине мира? Снять оковы
с  сотни народов?  И  ради этого можно прибегнуть к любым способам,  стать
пиратом,  привлечь на свою сторону всякий сброд,  отщепенцев,  действующих
только  из  корысти.  Внушая ужас,  мы  внушим уважение к  себе,  заставим
считать нас великими,  хотя сейчас мы еще ничтожны.  Но завтра, о, завтра!
Верьте  мне,  настанет  день  и  пиратские  корабли  превратятся в  мощные
эскадры,  которые  будут  подчиняться законам нравственности так  же,  как
эскадры испанского короля. Города и селения не станут больше трепетать при
нашем приближении, они назовут нас своими спасителями, и над нашими судами
взовьется наш  флаг,  прекрасный флаг  новой нации,  свободной,  великой и
могущественной.  Короли вступят с нами в переговоры, как равные с равными,
и мы унизим их гордыню. Мы создадим народ, который, подобно римлянам, взяв
начало от  горсти разбойников и  пиратов,  завоюет полмира.  И  народ этот
поставит на колени тиранов. Ты понимаешь меня, Антонио?
     - Да, да, я все понимаю, сеньор, и я последую за вами!
     - Пусть  эти  ничтожества  делят  свою  добычу.  Они  думают  лишь  о
сегодняшнем дне.  Рожденные ползать по  трясине,  они не видят неба!  Но я
превращу этот сброд, этих злодеев без сердца и мысли, эти отбросы общества
в  великую нацию,  и  те,  кто теперь называют меня низким пиратом,  будут
благословлять меня как освободителя и  воздвигать в  мою честь памятники и
статуи.  Если бог,  которому ведомы мои  замыслы,  дарует мне  помощь,  не
пройдет и года, как весь мир узнает, чего я стою и на что способен...
     Железная Рука слушал Моргана с восторгом.  Он хотел ответить ему,  но
внезапно  на  улице  послышались крики и шум.  Адмирал и охотник подошли к
окну и увидели внизу всех англичан,  участвовавших в походе. Оглашая город
воплями ярости, они несли на руках чей-то труп. Одни взывали к правосудию,
другие - к мести,  и вот вся шумная толпа ринулась в  дом  адмирала.  Лицо
мертвеца было накрыто платком.  Морган снял его, и у Антонио вырвался крик
ужаса.  То был Ричард,  друг Железной Руки,  которому  поручил  он  защиту
Хулии.


                                   XVI

                             РИЧАРД И БРОДЕЛИ

     Хулия почти все время проводила в  каюте,  боясь даже показываться на
палубе.  Она  чувствовала  себя  одинокой,  безмерно  одинокой  -  сеньора
Магдалена едва с ней разговаривала.
     По  мнению сеньоры Магдалены,  Хулия обесчестила семью,  объявив себя
женой  Антонио Железной Руки,  который в  лучшем  случае был  охотником на
быков, а в худшем - пиратом.
     Ричард и Бродели следили за девушкой неотступно,  один - чтобы спасти
ее,  другой - чтобы погубить. Однако преимущество было на стороне Ричарда.
Он знал,  кто его враг,  а  тот и не подозревал,  что на корабле есть хоть
один человек, кроме сеньоры Магдалены, который озабочен судьбой Хулии.
     Прежде всего англичанин решил сообщить девушке,  что  Антонио оставил
ей защитника. Однажды, воспользовавшись тем, что Хулия оказалась на палубе
без сеньоры Магдалены, Ричард заговорил с ней:
     - Хулия, - шепнул он, подойдя поближе.
     Девушка, не узнав его, с удивлением подняла голову:
     - Что вам угодно?
     - Я должен поговорить с вами.
     - Говорите.
     - Я  буду краток,  за  нами следят.  Антонио поручил мне заботиться о
вас, помогать вам. Скажите, что вам нужно?
     - Благодарю вас. Сейчас - решительно ничего.
     - Во всяком случае,  знайте, что у вас есть друг. Может быть, Антонио
говорил вам обо мне. Меня зовут Ричард.
     - Да, - ответила Хулия и, просияв, протянула ему руку. - Я знаю, вы -
настоящий друг.
     - Тогда рассчитывайте на мою дружбу и прощайте,  мне кажется, Бродели
за нами наблюдает. Не забывайте, я - рядом с вами.
     Пожав руку Хулии,  Ричард поспешно отошел.  И, в самом деле, он почти
тотчас же столкнулся с вице-адмиралом, который сердито спросил у него:
     - Не можете ли вы сказать, что за дела привели вас к этой девушке?
     - Просто подошел поздороваться с ней.
     - Похвально; надеюсь, однако, что больше это не повторится.
     - Не повторится? Почему же? Разве я нарушаю этим наш договор?
     - Договор не  договор,  а  установившиеся среди нас обычаи.  Да  и  о
благоразумии не следует забывать...
     - Что это значит?
     - Муж этой женщины отправился в  поход с  Морганом,  и  ему не  очень
понравится,  если он узнает,  что вы тем временем любезничали с его женой.
Это может вызвать недовольство среди товарищей...
     - Но если я...
     - Кроме  того,  мы  уважаем чужие  права.  Эта  женщина оставлена под
защитой начальников ее мужа,  а они должны блюсти честь каждого воина, как
собственную...
     - Но...
     - Дайте мне кончить.  Если мы  будем терпеть подобные вольности,  то,
отправляясь в  бой,  никто не сможет спокойно оставить свою семью,  каждый
будет бояться, как бы в его отсутствие над ним не посмеялись...
     - Но у меня не было ни малейшего намерения...
     - Я  сужу не о  намерениях,  а  о  поступках,  и предупреждаю вас под
страхом сурового наказания, чтобы больше вы не беседовали с этой девушкой.
Понятно?
     Ричард  сообразил,  какое  коварство кроется  за  этими  неожиданными
обличениями,  и  до крови закусил губу.  Бродели искусно плел сети,  желая
удалить его от  Хулии и  оставить ее  без защиты под лицемерным предлогом,
будто  охраняет честь сражающихся воинов.  Ричард решил затаиться и  молча
наблюдать.
     Вице-адмирал до  самого  вечера ходил  дозором вокруг Хулии,  выжидая
удобный случай и измышляя способы захватить ее в свои руки.
     За день до того,  как пираты взяли город,  Ричард, который неотступно
следил за Бродели, заметил, что тот беседует с капитаном корабля <Лебедь>,
принадлежавшего  самому  Бродели.  Незаметно  подкравшись  к  ним,  Ричард
прислушался:
     - Держи все наготове,  -  говорил Бродели, - завтра утром мы поднимем
паруса.  Нечего нам здесь терять время с Морганом,  да еще делить барыши с
этими  чертовыми англичанами,  когда мы  можем сами  найти себе  настоящее
дело!
     - Ты прав.  Пять кораблей в нашей флотилии принадлежат французам, они
последуют за нами. А это судно тоже нам пригодится, оно - наша добыча.
     - Вот именно.  Но надо действовать осторожно.  Я хотел бы разойтись с
Морганом и его англичанами по-хорошему, без всяких споров. Когда все будет
готово к отплытию, я высажусь на берег и сообщу ему о своем решении.
     - Отлично!
     - А теперь слушай: завтра на рассвете я отправлю тебе женщин. Обе они
хороши:  молодая -  будет моей,  сбереги ее  для меня и  относись к  ней с
уважением.  Другую,  если хочешь,  можешь взять себе или  отдать от  моего
имени, кому вздумаешь.
     - В котором часу их ждать?
     - Перед рассветом пришлешь за ними шлюпку.  Я отправлю их с четверкой
надежных матросов, а то еще вздумают сопротивляться.
     - Будет сделано. Завтра перед рассветом.
     Бродели и капитан говорили по-французски,  но Ричард знал этот язык и
не  упустил ни  слова.  План Бродели был ясен.  Он  хотел похитить Хулию и
увести у Моргана все французские корабли.  Ричард ломал голову, придумывая
способ спасти Хулию и предупредить измену вице-адмирала.
     Стража,  охранявшая испанских пленников, состояла из англичан. Ричард
поговорил с  ними и  узнал,  что у  них не  было приказа запрещать пленным
ходить по  кораблю,  им  полагалось следить лишь за тем,  чтобы испанцы не
подняли бунт. Это и нужно было Ричарду.
     Он  начал присматриваться к  пленникам,  пытаясь понять,  кому из них
можно довериться,  и  в конце концов остановился на старом капитане,  доне
Симеоне Торрентесе.
     - Послушайте, друг, - сказал он, подойдя к нему поближе.
     Капитан зарычал в ответ и отвернулся.
     - Послушайте, - продолжал Ричард, - хотите бежать?
     - Гм... - проворчал дон Симеон, - что вы говорите?
     - Я спрашиваю, хотите ли вы бежать отсюда? Хотите получить свободу?
     - Это вы без обмана?
     - Без всякого обмана.
     - Тогда какого дьявола спрашивать, хочет ли пленник получить свободу?
     - Полагаю,  что вы этого хотите. Но я желал бы еще знать, хватит ли у
вас отваги, чтобы бороться с опасностями, стоящими на пути к свободе.
     - Еще бы не хватит!  Но кто мне поручится,  что вы поступаете со мной
честно, что это не ловушка, грозящая смертью?
     - А что мне проку в вашей смерти?
     - Не знаю. Но всегда лучше соблюдать осторожность.
     - Вы   должны  поверить  мне.   Мне  нечем  доказать  честность  моих
намерений. Хотите - верьте мне, не хотите - разойдемся по-хорошему. Ничего
не поделаешь.
     Дон Симеон немного подумал и наконец воскликнул:
     - Сто тысяч дьяволов!  Я  вам верю и передаю свою судьбу в ваши руки.
Если вы меня обманете, дадите ответ богу. Что нужно делать?
     - Прежде всего выберите среди своих товарищей еще  троих смельчаков и
к тому же хороших гребцов.
     - А потом?
     - Сегодня вечером вы  получите от  меня такую же  одежду,  как  наша,
чтобы вас не узнали.  Ждите,  пока я вас не позову, и тогда хватайте силой
тех двух женщин,  которые находятся на корабле,  и сажайте в присланную за
ними  шлюпку.  Затем,  когда  шлюпка  отойдет  подальше,  вы  нападете  на
пиратов-французов,  которых там увидите,  убьете их,  пошвыряете в море и,
завоевав бот и свободу, поплывете к берегу, а там - помогай вам бог!
     - А если все сойдет хорошо, что нам делать с этими женщинами?
     - Вот в этом и заключается условие,  которое я вам ставлю. Спасите их
от французов и высадите на землю в безопасном месте.
     - Так. А если вы меня не позовете?
     - Тогда терпение. Это будет знак, что дело провалилось.
     - Сейчас пойду подыщу себе товарищей.
     Ричард отошел,  раздумывая, как бы подставить четырех испанцев вместо
матросов, которые должны были сопровождать Хулию и сеньору Магдалену.
     Он думал почти весь вечер, отнес дону Симеону и его товарищам одежду,
а  нужная мысль все не приходила в голову.  Неожиданная случайность вывела
его из затруднения.
     Прошла ночь,  близился рассвет, как вдруг перед англичанином появился
Бродели.
     - Чтобы доказать,  что я не сомневаюсь в твоей верности, - сказал он,
- я хочу дать тебе поручение.
     Ричард  задрожал,  решив,  что  вице-адмирал  хочет  отправить его  с
корабля на берег.
     - Отбери четырех самых надежных матросов,  они должны препроводить на
<Лебедь> этих женщин, из-за которых вышел у нас сегодня утром спор.
     Ричард не поверил своим ушам.  Ему и во сне не снилось, чтобы Бродели
мог  избрать  его  для  подобного поручения.  С  притворным равнодушием он
спросил:
     - К какому времени должны быть готовы эти люди?
     - Тотчас же. Отправляйся за ними.
     Ричард,  как  бы  желая  показать  свое  рвение,  бегом  бросился  за
пленниками.
     - Вперед, - сказал он дону Симеону.
     - Пора? - спросил старик.
     - Да, где ваши помощники?
     - Здесь.
     Все четверо последовали за Ричардом.
     Когда   Ричард  появился  рядом  с   Бродели,   шлюпка  <Лебедя>  уже
раскачивалась на волнах у трапа.
     - Вот они, - сказал англичанин, показав в темноте на своих людей.
     - Спустись с ними вниз и добром или силой приведи сюда обеих женщин.
     Ричард повиновался, испанцы последовали за ним.
     Хулия и  сеньора Магдалена спали одетые.  В  страхе вскочили они  при
виде неожиданных пришельцев.
     - Следуйте за мной, сеньоры, - сказал Ричард.
     - Но куда?
     - Там узнаете. Следуйте за мной.
     - Ричард! - воскликнула Хулия. - Куда нас ведут?
     - Не знаю,  сеньора.  Таков приказ вице-адмирала. - И, подойдя ближе,
он шепнул: - Идите, не бойтесь, умоляю вас.
     - Идем, матушка, - сказала Хулия.
     - Идем, - откликнулась сеньора Магдалена.
     Ричард поднялся на палубу, за ним шли женщины, окруженные матросами.
     - Вот они, - сказал Ричард.
     - Они сопротивлялись?
     - Так яростно,  что,  пожалуй, надо за ними присматривать. Как бы еще
они не бросились в море с отчаяния.
     Хулия в ужасе посмотрела на Ричарда: это была страшная ложь.
     - Ладно, сажайте их в шлюпку. По два человека на каждую женщину.
     Двое  матросов схватили сеньору  Магдалену,  другие  двое  Хулию.  Их
посадили в  шлюпку,  где находилось только двое гребцов и рулевой.  Ричард
спустился по  трапу вместе со всеми,  а  покидая шлюпку,  тихо сказал дону
Симеону:
     - Все идет так, как я предполагал. Смелее!
     - Не беспокойтесь! Все будет отлично!
     Англичанин поднялся на корабль, и шлюпка отчалила. Хотя приготовления
начались глубокой ночью,  сейчас  уже  брезжил рассвет.  Ричард  пришел  в
отчаяние:  первых проблесков зари  было достаточно,  чтобы разглядеть все,
что происходило в  море,  а вице-адмирал не отрывал взгляда от удалявшейся
шлюпки.
     Вдруг Бродели воскликнул:
     - Что это? Что там происходит? Похоже, что на шлюпке дерутся!
     И  в  самом  деле,  дон  Симеон  со  своими  товарищами,  вооруженные
огромными ножами,  набросились на  гребцов.  Захваченные врасплох,  пираты
сопротивлялись недолго.  Все они были перебиты,  и их трупы один за другим
полетели в море.
     Схватка  продолжалась  одно  мгновение.  Испанцы,  завладев  веслами,
принялись грести как одержимые.
     - Они взбунтовались и похитили бот, - не помня себя от ярости, заорал
Бродели. - Спустить шлюпки! Огонь по боту! Огонь!
     Но шлюпки оказались привязаны,  артиллерия - не готова, а беглецы тем
временем  приближались  к  берегу.   Когда  пираты  собрались  наконец  их
преследовать,  они  уже  сошли на  землю и  затерялись в  лесных зарослях,
бросив спасительный бот на волю волн.


                                   XVII

                                 СПАСЕНИЕ

     Ярость  вице-адмирала не  знала  границ.  Вдруг,  словно молния,  его
пронзила догадка,  что  бегство пленников -  дело рук Ричарда.  Он  тут же
п