шаром  для
гольфа, если только я скажу, что это так. Ну, мало ли на свете дураков.  Что
ж, постараюсь быть краток. У нас мало времени. Мы намерены использовать  вас
как знатока Кольриджа. - Он запустил пальцы в поредевшую шевелюру, задумался
и устремил на Дойля тяжелый взгляд. - Время, - торжественно произнес  он,  -
как река, несущая свои воды подо льдом. Река протягивает нас своим течением,
как водоросли от корня до верхушки,  от  рождения  до  смерти,  река  кружит
вокруг камней и коряг, лежащих на нашем пути; и никто не может выбраться  из
этой реки, так как река эта покрыта льдом; и никто не может повернуть против
течения, даже на мгновение... - Он сделал паузу и потушил окурок  о  древний
марокканский переплет.
   Дойль совсем  потерял  надежду  хоть  как-то  сориентироваться  в  потоке
банальностей, обрушившемся на него.
   Он очень хотел найти хоть какую-то зацепку, чтобы поверить собеседнику  и
не удивляться этим бурным  откровениям.  Но,  увы,  не  оставалось  ни  тени
сомнения, что у старика зашли шарики за ролики.
   - Хм... - это было все, что  смог  произнести  Дойль,  почувствовав,  что
дальше молчать неприлично и что от него ждут  реакции,  -  забавное  мнение,
сэр.
   - Мнение? - пришла очередь Дерроу выйти из себя. - Я никогда не имею дела
с мнениями, мой мальчик. - Он зажег новую сигарету и заговорил спокойно,  но
сердито, словно обращаясь к самому себе. - О Боже,  сначала  я  обратился  к
последним достижениям современной науки и  исчерпал  все  ее  возможности  -
постарайся понять это! - после чего я потратил годы, извлекая крупицы истины
из... ну, скажем,  некоторых  древних  текстов,  проверяя  и  систематизируя
результаты, затем запугал (а в двух случаях мне пришлось обратиться  даже  к
шантажу) и заставил моих мальчиков в Денверских  хроно-лабораториях  -  этих
профи по квантовой теории - о Боже мой! - они  считались  самыми  блестящими
учеными  современности,  -  я  заставил  их  рассмотреть  сверхъестественные
экспериментальные  свидетельства,  заставил  их  придать   этому   некоторую
реализуемую форму...  они  таки  сделали  это  в  конце  концов,  для  этого
потребовалось полностью синтезировать  новый  язык  -  частично  неевклидова
геометрия, частично тензорное исчисление, частично алхимические символы. И я
получил  экспериментальные  данные,   черт   побери!   Это   явилось   самым
значительным открытием в моей деятельности или в  чьей-либо  еще  начиная  с
1916 года! Я сконцентрировал все, чего достиг, в одной фразе  на  простейшем
английском...  для  того  чтобы  сделать   доступным   пониманию   школьного
учителишки... И что я услышал в ответ?  Он  сидит  здесь  и  думает,  что  я
сказал: "жизнь - всего  лишь  сон"  или  "любовь  преодолевает  все"!  -  Он
остервенело выдохнул целое облако табачного дыма и издал  долгое  негодующее
шипение. Дойль почувствовал, что краснеет.
   - Но я всего лишь старался быть вежливым, мистер Дерроу, и...
   - Да, вы правы, Дойль, вы не циничны. Вы просто глупы.
   - А не пойти ли вам ко всем чертям, сэр? -  сказал  Дойль,  всеми  силами
стараясь придать голосу тон светской любезности. - И катись ты... туда...  к
твоей чертовой ледяной  реке,  договорились?  -  Дойль  вскочил  на  ноги  и
отшвырнул стаканчик с остатками бренди. - Можете  оставить  себе  свои  пять
тысяч, но я таки возьму обратный билет и поеду в аэропорт. Прямо сейчас.
   Дерроу все еще смотрел  хмуро  и  неодобрительно,  но  пергаментная  кожа
вокруг глаз уже начинала собираться в  морщинки.  Тем  не  менее  Дойль  был
слишком рассержен, чтобы опять сесть.
   - Верните своего Ностранда и расскажите ему о водорослях и прочую чепуху.
Дерроу поднял глаза.
   - Ностранд решит, что я душевнобольной.
   - Ну тем более верните его. Ведь он впервые в жизни окажется прав. Старик
усмехнулся:
   - Кстати, он не советовал мне приглашать вас, аргументируя это  тем,  что
все ваши исследования - просто компиляции.
   Дойль, закипая от ярости,  открыл  было  рот  для  ответного  выпада,  но
передумал.
   - О черт, - сказал он, - таким образом получается, что, если  он  назовет
вас чокнутым - это будет второе правильное утверждение.
   Дерроу с восторгом рассмеялся:
   - Я знал, что не ошибся в вас, Дойль. Пожалуйста, садитесь.
   Было бы слишком невежливо уйти сейчас. Дерроу как  ни  в  чем  не  бывало
долил в бумажный стаканчик бренди, и Дойль сказал с неуверенной улыбкой:
   - Вам действительно мастерски удается вывести человека из равновесия.
   - Я старик, который не спал трое суток. Вам бы следовало познакомиться со
мной тридцать лет назад. Он закурил еще одну сигарету.
   - Давайте вернемся к картинке, которую я вам нарисовал. Представьте,  что
произойдет, если вы сможете стоять за пределами  реки  времени,  как  бы  на
берегу, и видеть сквозь лед. Вы можете пойти вверх по течению и увидеть  Рим
или Ниневию в пору расцвета. Или вниз по течению и увидеть будущее.
   Дойль кивнул:
   - Таким образом, десять миль вверх по реке - и  вы  увидите,  как  Цезаря
закалывают кинжалом, а одиннадцать  миль  вверх  -  и  вы  увидите,  как  он
появляется на свет.
   - Правильно! Именно  так,  как  если  бы  вы  плыли  вверх  по  реке:  вы
достигнете  верхушек  протаскиваемых  течением  водорослей  до   того,   как
достигнете  корней.  А  сейчас   -   внимание!   -   очень   важная   часть,
сосредоточьтесь.  Однажды  что-то  произошло  и  проделало  проруби  в  этом
метафорическом ледяном покрове. Как  это  произошло  -  не  спрашивайте,  но
воздействие распространилось приблизительно на шесть столетий...  Это  можно
изобразить, как ряд дырочек, оставленных в ткани после  выстрела  дробью.  В
этих местах не идут нормальные химические реакции  и  не  действуют  никакие
механизмы... Но старые системы, которые мы условно называем  магическими,  -
действуют. - Он устремил на Дойля воинственный взгляд. - Попытайтесь, Дойль,
только попытайтесь.
   Дойль кивнул:
   - Продолжайте.
   -  Например,  в  подобном  разрыве  ткани  времени  может   не   работать
телевидение, но приворотное зелье, состряпанное по всем правилам,  сработает
непременно. Улавливаете суть?
   - О да. Я внимательно слежу за рассказом. Я только хотел спросить,  можно
ли заметить эти... разрывы?
   - Конечно. Видите те папки, наваленные у окна? Они все  забиты  газетными
вырезками и журнальными заметками, уходящими аж к 1624 году.  В  них-то  как
раз  и  упоминаются  случаи,  когда  действие   магии   было   документально
подтверждено. А с начала  века  появляются  некоторые  заметки,  описывающие
такие  случаи,  как,  например,  внезапное  и  необъяснимое   отключение   в
каком-нибудь районе электроэнергии или помехи, заглушающие радиопередачи,  в
том же самом районе. Там есть описания улицы в Сохо, которую некоторые  люди
до  сих  пор  все  еще  называют  автокладбищем,  в   память   о   событиях,
происходивших здесь в течение шести дней в 1954 году. Каждая машина, которая
въезжала на эту улицу, тут же ломалась, у  нее  просто  переставал  работать
двигатель. Машину приходилось вытягивать оттуда - лошадьми! - а на  соседней
улице мотор заводился как ни в  чем  не  бывало.  Или,  например,  следующий
эпизод. Некая дама, третьеразрядный медиум, жила как раз на  этой  улице.  И
как-то  раз  в  субботу  на  обычном   полуденном   чаепитии,   одновременно
спиритическом сеансе - никто никогда так и не узнал, что произошло,  но  все
присутствовавшие дамы были найдены мертвыми... Лед... Ледяной холод стоял  в
комнате.  После  того  как  они  умерли.   И   комната,   заметьте,   хорошо
отапливалась. Лед... Ледяной ужас запечатлелся на каждом лице.
   Эта история всячески обыгрывалась в прессе. И  естественно,  в  том,  что
машины  застревали,  обвинили:  начало  цитаты  -  накопление   статического
электричества  -  конец  цитаты.  И  заметьте,  существуют  сотни   подобных
примеров. К настоящему моменту я проработал весь этот материал.  И  когда  я
сделал... ну, хорошо, когда я попытался сделать нечто, то, в чем современная
наука оказалась бессильна... Прежде всего я попытался выявить вот что:  если
это происходит, то когда и где магия может сработать. Я обнаружил,  что  все
области "магия - да,  техника  -  нет"  находятся  в  черте  Лондона  или  в
ближайшей окрестности  радиусом  несколько  миль.  В  истории  же,  то  есть
собственно во  времени,  разброс  этих  событий  подчиняется  распределению,
похожему на распределение Стьюдента, чтобы вам было понятнее, - кривая этого
распределения по  форме  напоминает  колокол.  Обычно  оно  применяется  для
описания и обработки экспериментальных данных.  Итак,  максимальная  частота
событий приходится примерно на интервал с 1800 по 1805 год. Очевидно, в  эти
годы происходило множество  подобных  событий.  Хотя  все  они  были  сильно
локализованы по пространству и по времени. Вне  этого  временного  интервала
подобные события захватывали большие участки пространства и становились  все
менее частыми по мере удаления от пика. Вы слушаете?
   - Да, - сказал Дойль рассудительно.  -  Вы,  кажется,  сказали,  что  эти
события простираются на шесть  столетий?  Таким  образом,  эти  разрывы  или
аномалии  затем  становятся  реже,  но  длиннее.   И   они   убыстряются   и
укорачиваются, пока не становятся как щелчки  на  счетчике  Гейгера  в  1802
году, если  так  можно  сказать,  затем  опять  замедляются  и  расширяются.
Интересно, они совсем пропадают на другом конце кривой?
   - Хороший вопрос. Да. Из решения системы  уравнений  следует,  что  самое
раннее произошло в 1504 году.
   Таким  образом,  кривая  охватывает  около   трех   столетий   в   каждом
направлении, и следовательно, можно говорить о шести  столетиях.  Во  всяком
случае, когда я начал просматривать эту  закономерность,  я  почти  забыл  о
своей первоначальной цели и был очарован тем, что мне открылось.  Я  пытался
добиться  от  своих  мальчиков,  чтобы  они  продолжали  работать  над  этой
проблемой. Ха! Они проявили  стариковскую  осмотрительность,  когда  увидели
это, и была сделана парочка попыток связать меня обещанием... Но я увернулся
из  расставленной  сети  и  заставил  их  продолжать,  запрограммировав   на
компьютерах законы Бессоню, Мидориенса и Эрнеста Бэлгравиуса. В результате я
действительно узнал, что такое эти несплошности. Это были - есть - разрывы в
стене времени.
   - Проруби во льду, покрывающем реку, - кивнул Дойль.
   - Да. Итак, представь себе дыры в  этом  ледяном  покрове.  Теперь,  если
часть вашего времени жизни, некоторый участок семидесятилетнего протягивания
водорослей - того, чем вы и являетесь, - окажется под одной из таких дыр, то
вполне возможно выбраться из потока времени в этой точке.
   - Куда? - Дойль задал вопрос осторожно, стараясь, чтобы  в  его  тоне  не
чувствовалось ни малейшего намека на жалость или насмешку. Ну что же, можно,
конечно, попасть в Страну Оз, например, или  в  Небесный  Иерусалим,  или  в
Королевство Невинных Растений.
   - А никуда, - нетерпеливо ответил  Дерроу.  -  И  никогда.  Все,  что  вы
можете, - выйти опять через другую дыру.
   - И оказаться в римском сенате, наблюдая, как Цезарь падает, предательски
убиваемый ударами кинжала. Нет уж, я и забыл, дырки простираются  только  до
1500 года. Что ж, ладно, тогда можно наблюдать пожар Лондона в 1666 году.
   - Да, вполне возможно, если только там окажется разрыв  в  это  время.  И
именно там. Невозможно войти обратно в поток  в  произвольной  точке,  можно
только  использовать  уже  существующие  разрывы.  И  еще,  -  в  его   тоне
послышалась гордость первооткрывателя, - возможно, нацелиться достичь  одной
дыры  предпочтительнее,  чем  другой,  -  это  зависит  от   составляющей...
движения, использованного при выходе из вашей  собственной  дыры.  И  вполне
возможно определить местонахождение несплошности во времени и  пространстве.
Они излучают математически предсказуемое излучение от их источника - чем  бы
это ни являлось, - источника в начале 1802 года.
   Дойль был в замешательстве и почувствовал, что его ладони стали влажными.
   - Эта движущая сила, о которой вы упомянули, -  сказал  он  задумчиво,  -
является ли это чем-то таким, что вы сможете произвести?
   Дерроу усмехнулся с холодной жестокостью:
   - Да.
   Дойль начинал понимать, с какой разрушительной целью собирались  все  эти
книги... И возможно, даже начал  догадываться  о  цели  своего  собственного
присутствия здесь.
   - Итак, вы действительно можете совершать путешествия через историю. - Он
натянуто улыбнулся старику, попытавшись представить Дерроу, даже  старого  и
больного, на просторе в каком-нибудь из предшествующих  веков.  -  И  взором
молнию метнул и молвил Мореход... Да, я действительно опасаюсь тебя,  Старый
Моряк...
   - Да, это приведет нас к Кольриджу - и вы. Знаете ли  вы,  где  находился
Кольридж в субботу вечером, первого сентября, в 1810 году?
   - Боже милосердный, нет. Вильям Эшблес приехал в Лондон только...  что-то
около недели спустя. Но Кольридж? Мне известно, он проживал в Лондоне...
   - Да. Ну, хорошо, в тот субботний вечер, о котором я  упомянул,  Кольридж
читал лекцию по "Ареопагитике"< Трактат "Ареопагитика, или  Речь  о  свободе
слова" (1644 г.).> Мильтона в таверне "Корона и якорь" на Стрэнде.
   - О, да, так. Но это был "Люсидас", не так ли?
   - Нет. Монтегю не присутствовал на лекции и дал название неверно.
   - Но ведь письмо Монтегю - единственное упоминание где бы то ни  было  об
этой лекции. - Дойль вскинул голову. - Ух... разве не так?
   Старик улыбнулся:
   - Когда ДИРЕ берется проводить исследования, сынок, мы выполняем их очень
тщательно. Нет,  двое  из  присутствовавших  оставили  записи  в  дневниках,
которые прошли через мои руки, - клерк в издательстве  и  школьный  учитель.
Это была "Ареопагитика". Школьный учитель ухитрился даже сделать  прекрасный
конспект лекции, записанный стенографически.
   - Когда вы нашли это? - быстро спросил  Дойль.  "Неопубликованная  лекция
Кольриджа! О мой Бог, - подумал он, задохнувшись от накатившей волны горькой
зависти. - Да если бы у меня было это два года назад, мой  "Незваный  Гость"
получил бы другого рода рецензии".
   - Месяц  назад  или  что-то  около  того.  Я  только  в  феврале  получил
конкретные результаты от своей команды в Денвере, и  с  этого  момента  ДИРЕ
добывает каждую стоящую книгу или журнал, имеющие отношение к  Лондону  1810
года.
   Дойль мог только в удивлении развести руками.
   - Но почему?
   - Потому, что одна  из  этих  несплошностей  потока  времени  как  раз  в
Кенсингтоне, в пяти милях от  остальных  дыр,  которые  находятся  близко  к
источнику в 1802 году, - эта имеет длительность четыре часа.
   Дойль наклонился и налил себе еще бренди. Волнение, растущее в нем,  было
таким сильным, что он попытался успокоиться, напоминая  себе,  что  то,  что
здесь обсуждается, хотя и очаровательно, но невозможно. Ну, свяжись  с  этим
за двадцать тысяч, советовал он себе, и  может  быть,  появится  возможность
заполучить дневник лорда Робба и эту записную книжку школьного  учителя.  Но
ему не удалось себя обмануть -  ему  действительно  хотелось  участвовать  в
этом.
   - И конечно, есть другая дыра - здесь и сейчас.
   - Здесь - да, все в порядке, но не прямо сейчас. Мы находимся,  -  Дерроу
посмотрел на часы, - в нескольких часах выше по течению от дыры.  Она  имеет
типичный размер для такой дыры далеко от источника: верхний край  -  сегодня
вечером, нижний край - где-то послезавтра. Как только в  Денвере  определили
эту дыру, я приобрел в собственность все внутреннее пространство дыры и  эти
дни занимался  его  выравниванием.  Мы  ведь  не  хотим  утащить  в  прошлое
какие-либо здания, не так ли?
   Дойль осознал, что его собственная  ухмылка  должна  выглядеть  такой  же
заговорщической, как и у Дерроу.
   - Нет, не хотим.
   Дерроу вздохнул облегченно и удовлетворенно. Он поднял  трубку  телефона,
как только он начал звонить.
   - Да? Соедините меня с Ламо. Быстро. - Он допил бренди и подлил себе еще.
- Поживите трое суток на кофе и бренди, оно, может, и неплохо, если здоровье
позволяет... Тим? Можешь  не  отлавливать  Ньюмена  и  Сенджейвела.  Хорошо,
свяжись с Делмотом и скажи ему поворачивать назад. Да, и доставьте его прямо
в аэропорт. Мы  уже  заполучили  нашего  знатока  Кольриджа.  Он  переставил
телефон.
   - Я продал десять билетов на  посещение  лекции  Кольриджа.  Мы  совершим
прыжок завтра вечером в восемь. В шесть тридцать - брифинг для наших гостей.
И естественно, для этого нам нужно иметь  в  своем  распоряжении  признанный
авторитет по Кольриджу.
   - Меня?
   - Вас. Вы скажете краткую речь о Кольридже и ответите на  любые  вопросы,
которые возникнут у гостей в связи с ним, или его  современниками,  или  его
временем. Затем вы отправитесь вместе  со  всей  компанией  через  прыжок  к
таверне "Корона и якорь" в сопровождении весьма квалифицированных охранников
- дабы никто из гостей не имел возможности последовать романтическому порыву
души   и   не   стал   бы   делать   записи   на   лекции,   горя   желанием
облагодетельствовать своих современников, контрабандно протащив  эти  записи
назад, в 1983-й.  И  чтобы  избавить  гостей  от  борьбы  с  подобного  рода
искушениями, вы перед прыжком дадите им подробную информацию о  Кольридже  и
ответите на все интересующие их вопросы. - Он сурово нахмурился и добавил: -
Вам заплатят двадцать тысяч долларов за возможность увидеть и  услышать  то,
за что десять остальных сами заплатят по  миллиону  долларов  с  головы.  Вы
должны быть  благодарны  судьбе,  что  все  наши  попытки  заполучить  более
известного специалиста по Кольриджу провалились.
   Не слишком лестно выражено, подумал Дойль.
   - Да, - ответил он.  Затем  его  ударила  мысль.  -  Но  что  с  вашей...
подлинной целью, с тем, что наука не смогла сделать, причины, по которым  вы
взялись за эти исследования? Вы оставили это?
   - О! - Казалось, что Дерроу не хочет обсуждать это. - Нет, я  не  оставил
это. Я работаю над этим и по сей день. Но моя цель не имеет ничего общего  с
этим проектом.
   Дойль задумчиво кивнул.
   - А существуют ли дыры, хм, ниже по течению от нас?
   Дойль отметил, что без всякой  видимой  причины  несносный  старик  опять
начинал сердиться.
   - Дойль, я не понимаю... о черт!  Да,  есть  одна.  Ее  продолжительность
сорок семь часов, и находится она  в  2116  году,  и  хронологически  это  -
последняя.
   - Хорошо. - Дойль не хотел раздражать старика, но он хотел знать,  почему
Дерроу не намерен сделать то, что казалось Дойлю очевидным. - А не может  ли
это... то, что вы хотите сделать... быть сделано очень просто,  возможно,  в
этом году? Я имею в виду, если наука уже почти  может  сделать  это  в  1983
году, то почему к 2116-му...
   - Это очень скучно, Дойль, - даешь кому-нибудь поверхностную  информацию,
рассчитанную на дилетанта, о проблеме, над которой ты  долгое  время  упорно
работал, и в результате  слышишь  столь  блестящее  предложение.  Кстати,  я
рассматривал эту возможность и отбросил как невыполнимую давным-давно. -  Он
выпустил дым между стиснутых зубов. - Каким образом могу я знать - до  того,
как окажусь там, - будет или нет  мир  в  2116  году  лежать  жалкой  грудой
радиоактивного  пепла?  Ну?  Ответьте  мне!  Или   какого   рода   ужасающее
полицейское государство может тогда  существовать?  -  Утомление  и  бренди,
должно быть, совсем подорвали запас сил Дерроу, хотя в его  глазах  появился
странный блеск, когда он добавил: - И даже если они смогут и захотят сделать
это, что они подумают о человеке из позапрошлого века? - Он скомкал бумажный
стаканчик, и струйка бренди побежала вниз по руке. -  Что,  если  они  будут
обращаться со мной, как с ребенком?
   Дойль смутился и тотчас поспешил  вернуться  к  Кольриджу.  Но  это  так,
конечно, думал он.  Дерроу  так  долго  был  капитаном  своего  собствен