и переживаниями.
   "Кармайкл" должен был встретиться во Флориде  с  кораблем  Черной  Бороды
"Месть королевы Анны", и, конечно же,  сплетни  вокруг  костров  касались  и
красочной фигуры этого пиратского  предводителя.  Высказывались  догадки  по
поводу  того,  почему  он  вновь  возвращается  в  этот   необжитый   уголок
континента, где пару лет назад он углубился в джунгли  в  поисках  источника
колдовской силы и вернулся один, хромая, больной и истощенный,  преследуемый
духами, которые теперь изводили его, как блохи - бродячего пса.
   Шэнди приготовил по случаю отплытия лучший обед  за  все  эти  недели  и,
сытый и слегка пьяный, наслаждался этим вечером... пока  не  заметил  других
членов экипажа, тех, кто не пил и не хохотал у  костров.  Несколько  человек
ушли в палатку, и один раз, когда бриз  стих,  Шэнди  показалось,  будто  он
слышит оттуда тихие причитания. К тому же он  обратил  внимание  на  Скэнка,
сидевшего в темноте под пальмой и тщательно точившего кинжал, на его молодом
лице было выражение сосредоточенности и даже печали.
   Шэнди поднялся и прошелся по берегу.  В  полумиле,  в  темноте,  на  фоне
звезд, едва различался Свиной остров, чуть ближе покачивались  голые  мачты.
Шэнди услышал шаги сзади, и когда он повернулся, собираясь вернуться обратно
к кострам, то увидел высокую фигуру Дэвиса, который направлялся прямо к нему
с двумя бутылками  вина  в  руках.  За  спиной  пирата  у  костра  музыканты
настраивали свои разнокалиберные инструменты.
   - А, вот ты  где,  -  протянул  Дэвис  пьяно.  -  Ну  кто,  как  не  кок,
заслуживает лучшего вина. - И он протянул  Шанданьяку  одну  из  бутылок,  у
которой, за неимением штопора, было отбито горлышко.
   - Спасибо, капитан, - откликнулся Шэнди,  беря  протянутую  бутылку  и  с
сомнением глядя на неровные, зазубренные края.
   - "Шато Латур" 1702 года, - сказал Дэвис, запрокидывая  бутылку  и  делая
большой глоток.
   Шэнди понюхал вино, поднял бутылку и пригубил  напиток.  Это  было  самое
сухое, самое ароматное бордо, какое ему когда-либо доводилось  пробовать.  А
ведь в свое время им с отцом случалось пробовать отличнейшие вина. Однако он
не позволил ни малейшему удовольствию отразиться на своем лице.
   - Ха! - воскликнул он с наигранной беззаботностью. - Жаль, что я не нашел
его, когда искал специи для жаркого.
   - В жаркое, говоришь? - Лицо Дэвиса, освещенное только  с  одной  стороны
пламенем костра, скривилось в кислой улыбке. - Ты вот послушай, когда я  еще
совсем мальцом жил в Бристоле, вечером под Рождество окно  нашей  плотницкой
мастерской, где я  был  подмастерьем,  разбили  уличные  мальчишки.  Что  не
забрали с собой, то поразбросали крутом, и там еще  был...  -  он  помедлил,
хлебнув из бутылки, - ...был еще  этот  набор  фигурок  церковных  хористов,
маленьких таких, не больше пальца, раскрашенных. Одна  из  фигурок  упала  в
снег, и кто-то из пацанов зацепил ее ногой, когда удирал,  она  вылетела  на
улицу. И помнится, я потом все время думал, что бы там ни случилось  с  этим
крошкой-хористом, а ему уже никогда не сидеть в своем ящичке, это уж точно.
   Дэвис повернулся к гавани и полной грудью вдохнул морской ветер.
   - Я знаю, что ты задумал, - бросил он Шэнди через плечо.  -  Ты,  конечно
же, слышал, что сюда должен прибыть Вудс Роджерс и объявить амнистию,  решил
ночью  тихонько  улизнуть  и  спрятаться  в  джунглях,  пока   не   отплывет
"Кармайкл". Нет, нет, не перебивай, я выслушаю тебя потом. А ты вернешься  и
по-прежнему будешь коком, греясь на солнышке, до самого  прибытия  Роджерса,
верно?
   После продолжительной паузы Шэнди  тихо  рассмеялся  и  сделал  еще  один
глоток чудесного вина.
   - А одно время это казалось мне хорошей идеей, - признал он.
   Дэвис кивнул и повернулся лицом к нему.
   - Да, мысль неплохая, - согласился он. - Но ты все  еще  считаешь,  будто
можешь вернуться в ту витрину, из которой выпал, понимаешь?  Ты  никогда  не
сможешь вернуться к тому положению, которое занимал. - Отхлебнув из бутылки,
Дэвис  вздохнул  и  пятерней  взъерошил  спутанные  волосы.   -   Во-первых,
дезертирство с корабля накануне выхода в  море,  -  произнес  он,  -  у  нас
карается смертной казнью, так что, если ты заявишься в лагерь после отплытия
"Кармайкла", тебя просто прикончат. Не  без  сожаления,  конечно,  поскольку
парень ты симпатичный, да и готовишь хорошо. Но правила  есть  правила,  сам
понимаешь. Помнишь Ванринхема?
   Шэнди кивнул. Это был парень лет восемнадцати, которого осудили на смерть
лишь за то, что он прятался в трюме, когда по его  бригантине  открыл  огонь
корабль   королевского   флота.   Пиратское   судно   дотащилось   в   бухту
Нью-Провиденс, капитан, дородный ветеран по имени  Барджес,  заверил  юношу,
что наказание будет смягчено ввиду его молодости и неопытности...  а  спустя
пару часов, той же ночью после  обеда,  подошел  к  Ванринхему  сзади  и  со
слезами сожаления на глазах прострелил тому голову.
   - Во-вторых, - продолжал Дэвис, - ты  ранил  меня  уже  после  того,  как
сдался. Я понимаю, ты вскипел после того, как  я  пристрелил  твоего  друга,
хотя мог бы обойтись с ним и помягче,  согласен.  Но  ведь  и  он  тоже  уже
сдался. Во всяком случае, ты обязан жизнью тому  обстоятельству,  что  тогда
мне не хотелось связываться с Веннером, и когда я  предоставил  тебе  выбор,
это не был выбор между смертью и тремя неделями бесплатной жратвы и  выпивки
на тропическом берегу. Ты мне многим обязан, и я  не  собираюсь  освобождать
тебя от твоих обязательств. Наконец музыканты, придя к соглашению,  заиграли
"Зеленые рукава" <"Зеленые рукава" популярная  старинная  английская  песня,
известная с XVI века.>, и грустная старинная мелодия, такая знакомая и такая
неуместная  здесь,  полилась  над  пустынным  берегом.  Пронзительные  крики
тропических птиц звучали насмешкой над ней, заставляя старый  мир  со  всеми
его атрибутами, богами и философией казаться далеким и призрачным.
   - И в-третьих, - жесткие нотки  перестали  звучать  в  голосе  Дэвиса,  -
может, всех этих королей и торговцев на той стороне Атлантики ждет потеря их
новых земель. Для  них  Европа  и  Азия  представляются  огромной  шахматной
доской, на которой они разыгрывают свои партии. И они  видят  нашему  новому
миру всего два применения: для них он источник быстрой наживы и место ссылки
преступников. Вполне может статься, такой посев дает совершенно  неожиданные
всходы, так  что  Роджерс  обнаружит,  прибыв  сюда,  что  никому  не  нужно
королевское помилование, да и никто не получит от него  пользы.  Что  значит
амнистия, дарованная человеком, который правит маленьким холодным  островком
на другой стороне мира?
   Морской бриз стал прохладным,  зашелестели  листья  пальм,  и  запрыгало,
заколебалось пламя костров. Слова Дэвиса смутили Шэнди,  и  не  в  последнюю
очередь  потому,  что  лишили  смысла  его  путешествие  сюда.  Внезапно  он
почувствовал, что действия его дяди кажутся ему чисто  прагматическими,  как
охота голодных чаек на детенышей морских черепах. И его  собственная  миссия
предстала теперь такой же глупостью, как и попытка учить чаек сострадать. Он
открыл было рот, собираясь что-то  сказать,  однако  в  этот  момент  кто-то
крикнул от костра:
   - Фил! Кэп Дэвис! Тут кое-кто из парней  задает  вопросы,  не  знаю,  как
ответить.
   Дэвис бросил бутылку на песок.
   - Это Веннер, -  произнес  он  задумчиво.  -  Как  этот  выпад  делается?
Отводишь клинок, обманным движением  целишь  в  корпус,  а  когда  противник
парирует, подныриваешь и пронзаешь бок?
   Шэнди закрыл глаза и ясно представил действие.
   - Верно, надо только не забыть проскочить мимо противника.
   - Понял. - И, повысив голос, Дэвис крикнул: - Уже иду, Веннер!
   Они оба двинулись к кострам, и Дэвис вытащил из-за пояса пистолет.
   - Если Веннер поведет честную игру, я с ним справлюсь, - тихо сказал  он.
- Если же нет, я бы хотел, чтобы ты стоял за спиной и подстраховывал меня...
- Он оборвал фразу и устало рассмеялся. -  А,  не  важно.  Я  и  забыл,  что
разговариваю с маленьким деревянным хористом. - Он спрятал обратно  пистолет
и прибавил шагу.
   Шэнди последовал за ним, злясь на себя - отчасти из-за того, что оказался
отстранен от участия в событиях, но отчасти - как ребенок,  отказавшийся  от
участия в проказе, жалеет  об  этом,  -  из-за  своего  решения  остаться  в
стороне.

***

   Лео Френд спустился по дорожке, выложенной песчаником, которая вела  вниз
от разрушенного форта, путаясь в своих широких, как юбки, штанинах, потея  в
своем нарядном камзоле, разукрашенном лентами, побрел через песчаные дюны  к
кострам, где расположился экипаж Дэвиса. Следом, всхлипывая от  ярости,  шла
Бет Харвуд, с ожесточением выдирая из волос  мумифицированную  лапу  собаки,
которую сунул туда Лео Френд. "Это послужит вам охраной, если вдруг меня  не
окажется рядом", -  нетерпеливо  рявкнул  он  перед  тем,  как  бесцеремонно
вытолкал ее из комнаты и, подталкивая, потащил за собой.
   Она не отставала от него, но Лео Френд то и дело оборачивался  к  ней  и,
задыхаясь, хрипел:
   - Нельзя ли побыстрее?
   И каждый раз украдкой заглядывал ей за ворот платья.
   Черт бы побрал все эти проволочки, думал про  себя  Френд,  и  всех  этих
идиотов, с которыми приходится иметь дело, чтобы добраться до желанной  цели
во Флориде. И почему так распорядилась капризная судьба, что  обнаружить  ее
выпала честь вздорным, невежественным бандитам?  Хотя,  если  бы  это  место
нашли более умудренные и хитрые, нам  с  Харвудом  не  удалось  бы  с  такой
легкостью манипулировать ими. Похоже, Черная Борода даже чересчур умен:  вот
и сейчас он не  слишком-то  торопится,  ждет,  когда  мы  отправимся  в  это
путешествие во Флориду, и лишь тогда присоединится к нам. Бог ты мой! Он мог
просто купить все эти лекарственные снадобья. Так нет: он  осадил  Чарлстон,
захватил  девять  кораблей  и  целую  толпу  заложников,  включая  советника
губернатора, а взамен в качестве выкупа потребовал  от  них  ящик  снадобий.
Хотел бы я знать, с раздражением подумал Френд,  то  ли  он  выпендривается,
поддерживая свои экипажи в боевой готовности, то ли  разыгрывает  весь  этот
спектакль для прикрытия других своих темных делишек. Но в  каких  таких  его
планах может фигурировать  побережье  Каролины,  где  господствует  закон  и
порядок, а общество достигло таких же высот цивилизации, как в Старом Свете?
   Он взглянул на Бет Харвуд, которая наконец выпутала собачью лапу из волос
и брезгливо отшвырнула ее в сторону. Лео торопливо  прошептал  заклинание  и
сделал странный жест, словно поглаживая воздух. В ту же секунду  платье  Бет
задралось, словно под сильным порывом ветра. Однако она успела удержать  его
руками, и выше колен подол не поднялся. Ну погоди, девица, подумал он, и  во
рту у него пересохло, сердце  тяжело  заколотилось.  Ты  вскоре  так  будешь
сохнуть по мне, что дыхание не сможешь перевести.
   Грузная фигура Лео Френда вклинилась в  толпу  пиратов,  когда  с  другой
стороны лагеря из темноты показался Дэвис. Капитан уверенно улыбался, и  Лео
Френд лишь закатил глаза к небу.
   "Ох, избавь нас от этого спектакля, капитан,  -  подумал  толстяк.  -  Уж
здесь-то тебе ничего не грозит, если только ты  не  станешь  испытывать  мое
терпение своими ужимками".
   - А вот и наш капитан! - воскликнул один из пиратов - широкоплечий  рыжий
мужчина с широким веснушчатым улыбающимся лицом.  И  хотя  кое-кто  в  толпе
сердито хмурился, Френд не  выпускал  из  виду  этого  улыбающегося  пирата,
поскольку ощущал, что именно в нем таится реальная угроза.
   - Фил, - демонстрируя искреннюю озабоченность, обратился к Дэвису  рыжий,
- тут кое-кто из парней никак в толк не возьмет, собственно, для какого дела
мы все тут горбатились, снаряжая "Кармайкл"? Какие опасности нам предстоят и
какую выгоду мы получим? Я попытался им растолковать в общих чертах, но  они
требуют конкретных  ответов.  -  А  я-то  думал,  у  них  хватит  мозгов  не
обращаться к тебе за деталями, Веннер, - непринужденно откликнулся он,  хотя
Френд уловил настороженность и напряженность в тоне Дэвиса.
   Френд заметил нового рекрута, приятеля Бет - как его там по имени?  -  ах
да, Шэнди! - пробиравшегося сквозь толпу вслед  за  Дэвисом,  и  на  секунду
подумал: не сделать ли так, чтобы этого вездесущего кукольника  убили,  или,
еще того лучше, покалечили, или сделали  из  него  полного  кретина  хорошим
ударом по голове. Френд с  сожалением  отказался  от  этой  мысли:  сдержать
готовую взбунтоваться толпу пиратов  и  так  было  нелегко,  не  приходилось
думать о том, чтобы заставить их прихлопнуть эту надоедливую муху.
   Он сосредоточился на Веннере, чье улыбающееся лицо тем не менее лоснилось
от пота.
   - Именно так я им и сказал, кэп, - ответил Веннер, и в это мгновение  для
всех стала очевидна фальшь его улыбки, - но вот тут некоторые  говорят,  что
просто не поплывут с нами, раз мы намерены отправиться в это проклятое место
во Флориде, где Тэтч подцепил столько нечисти.
   Дэвис только пожал плечами:
   - Любой, кого не  устраивает  мое  обещание  обогатить  команду  или  кто
сомневается в моих словах, может потолковать со мной один  на  один.  Любой,
кто  намерен  дезертировать,  прекрасно  знает,  какое  наказание   за   это
предписано правилами. Ну а ты сам, Веннер, в какую категорию входишь?
   Наблюдавший за происходящим со  стороны  Лео  Френд  что-то  прошептал  и
поднял руку. Веннер  попытался  ответить,  но  издал  лишь  полуприглушенное
хрипение.
   "Следует ли мне заставить его спровоцировать стычку, в которой его убьют?
- размышлял Френд, - или все-таки оставить в живых?" Да нет, пусть, пожалуй,
живет. Толпа и без того полна ярости и страха, не стоит раздувать это пламя.
   Лео опять что-то  прошептал  и  резко  махнул  рукой.  Веннер  неожиданно
скорчился, перегнувшись пополам, и его  вырвало  на  песок.  Стоявшие  рядом
подались в сторону, и прокатившийся смех разрядил напряженную атмосферу.
   Играя на публику, Дэвис сказал:
   -  Да,  веским  аргументом  это  не  назовешь.  Толстые   пальцы   Френда
затанцевали в воздухе. Выпрямившись, Веннер произнес громко, но запинаясь:
   - Нет... Фил... я тебе... верю... что происходит? Ведь это же не  я...  я
просто выпил... и хотел слегка завести ребят...  мы  ведь  все  знаем...  ты
всегда о нас... черт побери!.. заботишься...
   Дэвис удивленно приподнял брови и принялся подозрительно оглядываться  по
сторонам. Однако слова Веннера  показались  убедительными  по  крайней  мере
одному пирату, и он со всего размаха двинул пошедшему на попятный бунтовщику
в челюсть.
   - Проклятый  предатель,  -  пробормотал  он.  Веннер  сел  на  песок,  из
разбитого носа потекла кровь. - Я скорее положусь на твое слово, кэп, чем на
его.
   Дэвис улыбнулся:
   - Смотри не забудь. Том.
   На краю  толпы,  за  спинами  пиратов,  Лео  тоже  улыбнулся:  все  здесь
удавалось куда легче, чем на родине. Он повернулся к Элизабет Харвуд.
   - Теперь мы можем вернуться обратно в форт, - сказал он ей.
   Она удивленно посмотрела на него:
   - И это все? Вы мчались сюда так,  что  я  думала,  сердце  не  выдержит,
только посмотреть, как стошнит человека и как его ударят?
   - Я должен был обеспечить именно  такое  развитие  событий,  -  терпеливо
пояснил Френд. - Ну а теперь пошли.
   - Нет, - возразила Бет, - раз уж мы здесь, пойду поздороваюсь с Джоном.
   Лео с гневом обернулся к ней, но  спохватился.  Он  сально  усмехнулся  и
иронично вскинул бровь.
   - Этот поваришка, да, кажется, он здесь, -  закипая,  выдавил  он  сквозь
зубы, - если только это не мокрая курица, судя по запаху.
   - Ступайте обратно в форт,  -  сказала  она  устало,  -  Чтобы  вы  могли
уединиться с ним, - брызгая слюной, завизжал Френд, заикаясь и кляня себя за
то, что начинает заикаться  всякий  раз,  когда  речь  заходит  о  сексе.  -
3-забудьте об этом, моя д-д... Элизабет. Ваш батюшка в-велел мне не спускать
с вас глаз. - Он добродетельно покачал головой.
   - Поступайте как угодно, проклятый недотепа, - произнесла она тихо, и  со
странным  и  нежеланным  проблеском  прозрения  Френд  осознал,  что   слово
"проклятый" было не просто фигурой речи. - Я пойду и поговорю с  ним,  а  вы
вольны следовать за мной или нет.
   - Я прослежу за вами и отсюда, - бросил ей вслед Френд, повышая голос.  -
Можете не бояться, что я за вами последую: я не  собираюсь  оскорблять  свое
обоняние исходящей от него вонью.
   Поскольку противостоянне у костра разрешилось мирно, кое-кто из пиратов и
проституток начал поглядывать па Френда, ожидая, что теперь их развлечет  он
- и явно не  были  разочарованы,  поскольку  начали  шептаться  и  хихикать,
закрывая рты грязными, но унизанными перстнями руками.
   Френд нахмурился, поднял было руки, но усталость давала себя знать, и  он
лишь ограничился  тем,  что  презрительно  бросил  в  пустоту:  "Крысы".  Он
взобрался на дюну, встал там и, драматически сложив на груди руки,  принялся
следить за дочерью Харвуда. Бет нашла Шэнди, и они отошли на  дюжину  ярдов.
Презирайте меня, подумал Френд, презирайте, у вас осталась на это всего лишь
неделя.
   Впервые за все эти годы Френду вспомнился старик, который наставил его на
путь,  ведущий  к  -  толстяк  насладился  пришедшим  на  ум  выражением   -
божественному могуществу. Сколько же тогда ему было? Лет восемь, но  он  уже
знал греческий и латынь, читал "Принципы" Ньютона и  "Превращение  металлов"
Парацельса, и уже мелкие людишки  из  зависти  к  его  пышущему  здоровью  и
интеллекту начинали ненавидеть и  бояться  его.  Даже  отец  его,  ревнуя  к
величию, которого он никогда не мог постичь своим  скудным  умом.  заставлял
Лео выполнять бессмысленные физические упражнения и урезывал  дневную  норму
сладостей, которые поддерживали необходимый уровень сахара в  крови.  Только
его мать воистину признавала его гений и позаботилась о  том,  чтобы  он  не
ходил в школу с прочими ребятами. Да, верно, ему было около восьми, когда он
увидел оборванного старика, заглядывающего в заднее окно кондитерской лавки.
   Это был деревенский дурачок, и его привлек к окну заманчивый запах только
что испеченных кексов с фруктами. Фрейда поразила его  жестикуляция  -  руки
старика делали роющие движения в воздухе, словно преодолевая  сопротивление;
тогда-то Френд впервые ощутил странный запах, похожий на запах  раскаленного
металла.
   Френд, несмотря на то, что думали окружающие по поводу его жирного  тела,
был ловок и подвижен. Он бесшумно влез на ящик  позади  бродяги,  чтобы  все
видеть, - и то, что он увидел, заставило его  детское  сердце  заколотиться.
Пирог рывками плыл по воздуху к старику, и каждый  новый  рывок  совпадал  с
движениями его рук, Девушка-лавочница стояла в дальнем углу на четвереньках,
и ей, похоже, было совсем не до  пирога,  плывшего  по  воздуху:  ее  сильно
рвало. И каждые несколько секунд старикашка отвлекался от своего занятия и с
противным  хихиканьем  делал  пассы,  от  которых  одежда  девушки  начинала
задираться вверх, Возбужденный увиденным, Лео сполз с ящика и  спрятался,  а
потом, несколько минут спустя, последовал  за  стариком,  который,  радостно
улыбаясь, удирал с украденным пирогом.
   Мальчик следил за стариком почти весь день,  наблюдая,  как  тот  добывал
себе обед, пиво и заставлял подолы юбок вспархивать над  головами  девиц,  и
все это достигалось одними жестами и бормотанием. У Лео Френда даже  дыхание
перехватило, когда он сообразил, что никто из ограбленных и тех, с  кем  так
бесцеремонно обошлись, не понимал, что всему виной хихикающий, подмигивающий
старый бродяга, что-то бормочущий себе под нос.  В  ту  ночь  старик  сломал
замок заколоченного дома и, зевая во весь рот, укрылся в Нем.  На  следующее
утро Лео Френд уже расхаживал перед этим  домом,  держа  в  руках  роскошный
торт, самый огромный, самый сладкий, какой он только