кую плоскую верхушку скалы - и  расположились  на  нем
принимать солнечные ванны. Было очень  приятно  расслабиться,  всеми  порами
впитывая свежий воздух и лучи солнца. Мне  казалось,  цвет  моей  кожи  стал
совершенно, как у малайца,  если,  конечно,  малаец  не  уляжется  рядом  со
мной... Одолевала сонливость и истома, как и бывает у малайцев, и скоро  мне
уже было лень  перелистывать  страницы.  Разговоры  затихли  и,  кажется,  я
задремал.
   Солнце клонилось к западу, когда  обнаружились  признаки  близкой  осени.
Воздух уже не ласкал, а студил тело, с моря  потянуло  свежим  ветерком.  Мы
ринулись домой одеваться и приводить себя в порядок. Дамы накрыли  на  стол,
обед был великолепен, и аппетит не оставлял желать лучшего.
   Вечером мы расположились в гостиной, каждый со своим напитком  в  большом
бокале, сплетничая и болтая о всяких пустяках, как и положено после  дивного
летнего дня, проведенного на воздухе.
   За окнами сгустились ночная тьма, серп луны висел над морем,  прохладный,
порывистый ветер трепал кусты крыжовника и  смородины.  Никто  не  напоминал
Арне про его нелепый  эксперимент.  Мы  вели  оживленный  спор  о  том,  как
наилучшим образом устроить тут летний курорт. Арне пожаловался, что  местные
жители слишком  уж  запуганы  и  суеверны.  Он  всерьез  опасался  всяческих
пакостей, в первую очередь, со стороны местной церковной общины под  идейным
предводительством пастора Флателанда.
   - Это все - сексуальные комплексы, - заявила  Эбба  и,  сверкнув  зубами,
откусила  кусок  спаржи.  -  Все  население  Хайландета   надо   подвергнуть
принудительному   лечению   у   психотерапевта.    Иррациональные    страхи,
предрассудки, зажатости коренятся пониже пупа и повыше колена. А кроме  того
- в солнечном сплетении...
   - В таком случае  у  Карстена  тоже  перепугано  солнечное  сплетение,  -
бросила Моника.
   - Арне, а что, если устроить здесь "антимолитвенный дом", так сказать,  с
учетом грядущего курорта? - предложил Танкред. - Приглашаешь мадам, магистра
психологии, и она проводит среди местного населения курс лекций и занятий по
современной сексологии. За год, глядишь, привидения исчезнут сами собой.
   - А у меня другое предложение: ты мог  бы...  Но  я  не  успел  закончить
фразу. Прямо  у  нас  над  головой  раздался  страшный  шум,  будто  наверху
заработала паровая турбина. Адский рев завершился мощным ударом, от которого
задрожали стены, и снова стало тихо.
   Мы сидели, окаменев. У меня отвисла челюсть. Усилием воли закрыв  рот,  я
осмотрелся, другие тоже имели далеко  не  самый  одухотворенный  вид.  Волна
холодного пота окатила меня, так же, как во сне прошлой ночью. Первым пришел
в себя Арне. Он медленно поднялся и взял с камина лампу.
   - Ну, постой же! - прорычал он. - Это в желтой комнате! Быстро наверх!  У
тебя ключ, Эбба!
   Да, в этот раз ни о каком внушении не могло быть и речи. Мы  все  слышали
одно и то же.
   Пока мы топали вверх по лестнице, целая буря мимолетных отрывистых мыслей
бушевала в моей голове. Сейчас - вот сейчас - через пару секунд - мы  увидим
- кого?! Живого человека? Зверя? Или..? Образ  жуткого  мокрого  существа  в
брезентовой робе, с которой ручьями струится вода, - вот что вставало  перед
моим мысленным взором. Это он стоит там, в желтой комнате - неподвижно стоит
перед дверью и ждет, ждет нас! Если же там был  живой  человек  из  плоти  и
крови, ясно одно: он не мог уйти. Мы схватим его. Мои мускулы  непроизвольно
напряглись. Тело готовилось к борьбе.
   И вот мы у двери. Луч фонаря уперся в замочную скважину.
   - Ключ! - резко бросил Арне.
   Эбба протянула ему ключ, тот вошел в  замок  и  повернулся.  Свет  фонаря
ощупывал стены, пол, потолок. Но я уже знал, я почувствовал интуитивно,  как
только ступил за порог комнаты: она была пуста. Однако я не смог  удержаться
от возгласа - тихого, удивленного "Ох!". В тот миг, когда луч  осветил  угол
комнаты. Реакция, впрочем, вполне понятная...
   Комод стоял на прежнем месте.
   Глава шестая. ДВОЙКА ТРЕФ
   Когда впоследствии я вновь и вновь вспоминал этот  эпизод,  он  неизменно
представлялся мне зыбким, ускользающим, как  сновидение,  как  нечто  такое,
чего в  реальности,  безусловно,  быть  не  могло.  Люди  прошедших  времен,
встречая привидения или сталкиваясь с чем-то  сверхъестественным,  наверное,
не испытывали настоящего потрясения - это только подтверждало существовавшую
в их сознании картину мира. Но наши  современники,  самоуверенные  обитатели
века    техники,    во    всем    привыкшие    руководствоваться     Законом
Причинно-Следственной Связи, рассматривающие мироздание как  давно  решенную
задачку из школьного  учебника  геометрии,  к  личной  встрече  с  подобными
явлениями  решительно  не  подготовлены.  Если  вдруг  на  мгновение  у  нас
зародилось сомнение в том, что задача  решена  верно,  и  возможна  какая-то
основополагающая  ошибка  -   мы   беспомощны,   словно   дети.   Тягостный,
всеподавляющий, инстинктивный ужас наваливается на нас и превращает в жалкую
неразумную массу.
   Так стояли мы, пятеро суверенных представителей современной  цивилизации,
вооруженные  всевозможными  знаниями  и  преодолевшие  суеверия,  обладающие
аттестатами зрелости и определенной властью над  другими  людьми,  ежедневно
читающие газеты, так мы стояли - и с ужасом взирали на старый комод.
   Я позволил себе взглянуть на Танкреда. Где была в тот миг его  спокойная,
доброжелательная  уверенность?  С  видом   десятилетнего   задиры,   который
неожиданно нарвался на суровый отпор, возвышался он рядом с онемевшей Эббой.
Мой любопытный взгляд, видно, привел его в чувство. Кадык его дернулся, и он
произнес, нарочито растягивая слова:
   - Надо действовать спокойно и методично... Так. Окна  закрыты.  Однако  у
нашего фокусника не было  возможности  уйти  через  коридор.  Значит,  здесь
должен быть потайной выход.
   - Да! - рявкнула Эбба и затараторила: - Разумеется! Ведь мы все  слышали:
тут кто-то был! Правда? И это очень и очень неслабый парень! Ведь комоды  не
могут  передвигаться  самостоятельно,  правда?  И  я  не  думаю,  что  такой
здоровяк-тяжеловес явился из четвертого измерения!  Помните  "Кентервильское
привидение"? Там - старичок!.. Значит, наш дядька мог улизнуть только  через
потайной ход.
   Щеки Эббы пылали, она была в восторге - и от происходящего, и  от  своего
мужа. Танкред с воодушевлением продолжал:
   -  Кажется,  потолок  не  внушает  подозрений...   Пол   тоже.   Гостиная
расположена прямо под этим  полом,  так  Арне?  Будь  здесь  между  полом  и
потолком гостиной большой пустой промежуток,  нам  бы  не  было  так  хорошо
слышно. Значит, стены... Эта стена с окнами - мы ее отметаем. Здесь дверь  в
коридор, - он выглянул в коридор и постучал по стене. - Перегородка  тонкая.
По сути, нам остаются две стены. Что у нас за стеной, Арне?
   - Здесь маленькая темная каморка, я ею не пользуюсь. Вход из  коридора...
А противоположная стена - торцевая, это северный конец дома. Если наш  гость
ушел через эту стену, то он свалился  со  второго  этажа.  Метров  шесть  до
земли...
   - Прежде всего, осмотрим соседнюю каморку. Арне принес парафиновую лампу,
и мы "спокойно и методично" обыскали соседнюю  каморку,  как  и  все  прочие
помещения на втором этаже. Стены желтой комнаты тоже стали  предметом  самых
тщательных  исследований,  впрочем,  безрезультатных.  Ни  малейших   следов
непрошенного гостя, никакого намека на потайную дверцу мы не обнаружили.
   Танкред, в конце концов, уселся па стул  и,  утирая  вспотевший  лоб,  со
вздохом произнес:
   - Пять очков в пользу Карстена Йерна. Танкред Каппелен-Йенсен проигрывает
со счетом: ноль - пять. Точные науки терпят сокрушительный разгром... И  мне
это не нравится. Я никогда не любил Эдгара По...
   - А что, если тот, кто пугает нас полтергейстом, попросту  живет  в  этом
комоде? Гнездо у него тут! В нижнем ящике!.. - я был доволен своей шуткой  и
вытянул ящик комода, набитый постельным бельем. - Смотрите-ка, нету...  А  я
уж подумал, в наше время граждане испытывают большие затруднения  с  жильем,
как сообщает пресса...
   К сожалению, мне не удалось поднять настроение публики.  Арне  неожиданно
зевнул и сказал, что хочет баиньки. Завтра ему предстояло с утра отправиться
в Лиллезунд, он хотел  бы  немного  отдохнуть.  И,  кроме  того,  ему  лично
представлялось,  что  привидение  у  нас  не  слишком  зловредное  и  весьма
пунктуальное - свои дела предпочитает заканчивать к полуночи, а спать никому
не  мешает,  и  дальнейшую  исследовательскую  деятельность   вполне   можно
перенести на завтра, а сейчас разойтись - так что  спокойной  ночи,  дамы  и
господа.
   Его  внезапное  охлаждение  озадачило  меня.  Не  сам  ли  он   все   это
инсценировал? Во всяком случае, очень на него похоже.
   Улегшись в  постель,  я  продолжил  свои  размышления.  Подозрение  имело
определенные  основания:  фантазия  Арне  не  знала  границ,  и  он   обожал
разыгрывать друзей и знакомых. Но,  во-первых,  он  не  покидал  нас,  когда
передвигался  комод,  и  был  с  нами  у  Пале,  когда  погибла  собака.   А
во-вторых... Я хорошо помнил его  лицо  при  виде  мертвого  пса  и  не  мог
допустить мысли, что мой друг Арне способен вот так, шутки  ради,  позволить
кому-то убить живое существо. Нет, это решительно было не в его духе.  Но  в
чем же дело? Кто мог быть заинтересован в подобного рода  пакостях?  И  как,
черт побери, ему это удавалось?
   Абстрактное мышление, по  всей  вероятности,  не  является  моей  сильной
стороной:  я  заснул,  едва  сформулировав  проблему.  Наверное,   на   меня
благотворно подействовала солнечная ванна,  той  ночью  я  спал  спокойно  и
крепко. Силы света действуют на человека целительно и, основываясь на личном
опыте,  я  рекомендую  всем,  кому  предстоит  провести  ночь   в   доме   с
привидениями; попробуйте хорошенько позагорать - часа три или четыре, прежде
чем укладываться спать в голубой, зеленой или желтой комнате.
   * * *
   - Давайте навестим Карстена, - предложил Танкред, налегая  на  клубничный
джем. - Мне давно хотелось посмотреть, как живут  авторы  детективов...  Как
может жить человек, который производит на свет оборотней, а? До него далеко,
Арне?
   - Пешком минут двадцать, - Арне допил свой кофе и поднялся из-за стола. -
Вы можете проводить меня до причала, а  дальше  я  покажу  вам  дорогу.  Там
нетрудно  найти.  Я  думаю,  быстро  обернусь  на  моторке:  в  Лиллезунд  и
обратно...
   Эбба, Моника, Танкред и я шли по  указанной  Арне  узкой  тропинке  вдоль
берега. Над морем кружили горластые чайки, пахло йодом и солью -  древнейший
аромат начала всех начал. Танкред  с  отсутствующим  выражением  лица  жевал
спичку. По всей видимости, он бился над решением проблемы.
   -  Ну,  что?  -  поинтересовался  я.  -  Как  там  твое  серое  вещество?
Функционирует? Он покачал головой.
   - У меня в голове каша... - он выплюнул  разжеванные  остатки  спички.  -
Вязкая, никуда не годная каша. Невозможно представить, как с такими  мозгами
я еще не  так  давно  сдавал  госэкзамены...  Не  могу  уразуметь,  что  тут
творится. Даже если предположить, что в комнате есть потайной ход - хотя его
нет - все равно непонятно: как передвинули  этот  комод?  Об  "эксперименте"
вообще знали только мы впятером, и никто из нас не отлучался.
   Да, фокус не из легких...
   - Самое вероятное, - сказала Эбба, - что кто-то пытается  выдворить  Арне
из  "пиратского  гнезда".  Он  поставил  на  то,  что  человек,  даже  самый
цивилизованный  и  культурный,  может  впасть  в  суеверный  ужас,  если  ею
подвергнуть массированному  внушению.  Этот  субъект  воспользовался  старой
легендой. И делает свое дело весьма толково и зрелищно.
   - Но, Боже мой, это же такая банальность!  Все  посредственные  писатели,
которые пишут про всякие ужасы, непременно суют такую развязку... - сказал я
и добавил: - За исключением нашего друга  Карстена,  которому  эта  развязка
вообще не нужна, потому что у него привидения настоящие...
   - И потому что он - далеко не посредственный! - вставила Моника.
   А Эбба резонно заметила:
   - Истина чаще всего банальна. И знаешь, Моника, Карстена в данном  случае
лучше не слушать.  Он  верит  в  привидения,  поскольку  это  позволяет  ему
зарабатывать на жизнь.
   Тропинка свернула на небольшой узкий полуостров, и перед  нами  показался
выкрашенный голубой краской рыбачий дом - прелестный, ухоженный  серландский
домик,  с  чистенькими  окошками  и  кружевными   занавесками,   сверкающими
белизной. Если Йерн и принадлежал в определенном смысле к  богеме,  то,  как
видно, не в отношении собственного жилья: этот  игрушечный  домик  полностью
выдавал вкусы и склонности стопроцентного бюргера.
   Через несколько  минут  Карстен,  сияя  от  радости,  приветствовал  нас.
По-моему, он был благодарен, что мы помешали ему работать. Он провел  нас  в
большую комнату. Я обратил внимание на  несколько  репродукций  на  стене  -
Брейгель и Гойя, типичных  для  своеобразных  интересов  нашего  хозяина.  В
основном же стены  были  заняты  книжными  полками.  У  окна  стоял  дубовый
письменный  стол,  очень  большой  и  старый.  На  столе  находились  весьма
характерные предметы: нож для бумаг в виде кривой арабской сабли,  маленькая
позолоченная   статуэтка   сфинкса,   исполнявшая    прозаическую    функцию
пресс-папье, несколько ручек в деревянном стакане  со  старинными  рунами  и
большая,   массивная   пепельница   в   виде   черепа.   Множество   окурков
свидетельствовало о том,  что  сочинительство  идет  полным  ходом.  Посреди
лежала толстая раскрытая книга. Я заглянул в нее: "Неведомое"!
   - Сказочно богатый материал, - прокомментировал Карстен. - Здесь  собрано
более полусотни оккультных опытов с научным анализом.  Этого  материала  мне
хватит на десять новых книг.
   - Ты за деревьями не видишь леса, - заметил я. - Тут, у тебя  под  носом,
творятся  самые  невероятные  вещи.  Зачем  рыться  в  книгах,  когда  жизнь
предоставляет тебе такой материал?
   И я рассказал про историю с комодом. Карстен мгновенно воспламенился:
   - А разве я вам не говорил? Ну, какие  еще  нужны  доказательства,  чтобы
заставить нашего американца поверить своим собственным глазам? Подобные люди
попросту не хотят видеть! Против глупости...
   - Против госпожи Глупости бессмысленно бороться даже писателям, - прервал
его Танкред и повалился на мягкую софу. - О Великий и Ужасный, о  Сын  Луны,
друг и брат всех оборотней и мертвецов! Мы усталые путники, пришедшие искать
защиты и справедливости под твоим кровом - дай же нам выпить.
   Йерн подал бокалы и бутылку клубного портвейна.
   - Расскажи нам про Пале, Карстен! - требовательно попросила Эбба.
   - И про Лиззи! - присоединилась к ней Моника, пригубив бокал.
   - Про Пале я знаю немногим больше,  чем  вы,  -  сказал  Йерн.  -  Весьма
загадочная  личность.  Насколько  мне  известно,  он  о   себе   ничего   не
рассказывает, за исключением того, что много лет прожил в Америке и вроде бы
был там священником. Он не доверился даже собственной жене... А Лиззи я знаю
довольно давно, около года. Грустная история... Родители  умерли,  когда  ей
было тринадцать лет. Сначала  ее  взяли  к  себе  одни  родственники,  потом
другие, потом третьи - странные люди! С одной стороны, общими  усилиями  они
вырастили девочку, но  с  другой  стороны  -  знаете  эту  манеру  требовать
благодарности за добро? Ей вечно давали понять, что каждое платьице,  каждый
кусок она получает из  милости.  Конечно,  они  небогаты,  но  эта  душевная
черствость меня поражает. В прошлом  году  я  встретил  ее  в  Лиллезунде  у
знакомых. Оказалось: она их племянница... Короче, Золушка наших дней.
   - А мне показалось, она напоминает героинь Ибсена: создается впечатление,
будто у нее какая-то тяжесть на душе... - заметил я. - Но выглядит, впрочем,
очаровательно. Сколько ей лет, не знаешь?
   - Двадцать один. Между прочим, она умница и очень интеллигентный человек.
И давно нашла бы нормальную работу, если бы не ее родственнички...
   - "Каждый гражданин, достигший восемнадцатилетнего возраста, имеет  право
самостоятельно принимать решение о начале трудовой деятельности", -  не  без
удовольствия процитировал я. -  "Норвежское  право",  параграф  пятнадцатый,
комментарий Рагнара Кнопа.
   - Ну и что? Они ей все уши прожужжали про чувство долга перед родными, да
про то,  какие  они  все  больные  и  немощные.  Она  по  характеру  мягкий,
уступчивый человек, вот и жила как девочка на побегушках... И тут появляется
Пале. Он  ее  увидел  в  продуктовой  лавочке.  Прошлой  весной,  в  апреле.
Поговорил с ней... и произвел на нее колоссальное  впечатление.  Она  вообще
очень впечатлительна. И чрезвычайно доверчива... И  вот,  он  предлагает  ей
место  -  домоправительницы  в  его  скромном  холостом  хозяйстве.  И   она
соглашается ... Конечно,  это  был  шанс  встать  на  собственные  ноги.  Он
побеседовал с ее родственниками, уломал их - кажется, они клюнули на деньги.
Короче, он вырвал ее из этой семьи. Она переехала на Хайландет.  И  вот,  не
прошло и месяца, как они уже  женаты...  Как  видно,  американский  напор  и
американские темпы не чужды даже теологам.
   Закончив рассказ, Карстен выпил свой бокал.
   - Но видно же невооруженным глазом: этот Пале ее угнетает не меньше  тех,
прежних! - Моника  высказала  мои  собственные  мысли.  -  Она  мне  глубоко
симпатична, но эта пара производит, по меньшей мере,  странное  впечатление.
Она целиком и полностью от него зависит.  Больше  того,  она  явно  под  его
влиянием. Когда-нибудь она очень пожалеет  об  этом  замужестве...  Мне,  во
всяком случае, этот Пале совсем не понравился. В нем есть что-то  фальшивое,
противоестественное - и потом, эти его отвратительные рассказы про  сатанизм
и черную мессу! Не говоря уже о наружности.
   - А что? - с любопытством спросила Эбба.
   -  Старый  сластолюбец!  Представь   себе   карикатуру   на   развратного
средневекового монаха...
   Так мы болтали не более четверти часа, когда раздался стук в дверь.  Йерн
пошел открывать и через мгновенье возвратился в сопровождении Лиззи.
   - Ты легка на помине, Лиззи! Мы как раз говорили о тебе и  твоем  муже...
Садись, выпей с нами портвейна -  это  хорошо  для  астрального  тела.  Нет,
пардон, я забыл вас  представить:  Лиззи  Пале  -  Капеллен-Йенсен,  Эбба  и
Танкред, супруги...
   Пока Карстен подал  еще  бутылку,  я  отметил,  что  Лиззи  беспокойна  и
возбуждена. В ее  глазах  появилось  загнанное  выражение,  как  у  зверька,
оказавшегося в ловушке. Карстен опекал ее по-отечески, усадил с собой  рядом
на софу и протянул наполненный до краев бокал.
   - Ты устала, малышка? Или что-то случилось? Лиззи послушно  выпила  вина.
Щеки ее быстро порозовели, в глазах появился блеск.
   - Этот Рейн опять явился к моему мужу. Нет, это свыше моих сил!  От  него
тянет холодом, вы  представляете?  Весь  дом  становится  ледяным  и  пахнет
сыростью... Нет, я не знаю, как объяснить! Я бы никогда не отважилась пожать
ему руку! Мне кажется, он весь мокрый и  скользкий,  как  рыбья  чешуя...  Я
скорей убежала, как только он пришел.
   Мне очень стыдно, но я ничего не могу с собой сделать...  Это  смешно,  я
понимаю... Но я ничего... Может, я сумасшедшая, Карстен? Объясни  мне...  Ты
всегда так хорошо говоришь... Извините меня, я всегда бегу  к  Карстену,  он
так добр, он так хорошо на меня действует...
   - Что вы говорите? Неужели наш друг Карстен может  действовать  на  людей
успокаивающе? - спокойная улыбка Танкреда разрядила наше  замешательство.  -
Вот тебе, Эбба, какие на свете случаются чудеса.  А  я-то  считал,  что  это
вранье, будто есть люди, которые прекрасно себя чувствуют и могут  уснуть  в
комнате ужасов у мадам Тюссо.
   - Так этот Рейн не прекратил своих посещений? - спросил я.  -  Видно,  он
знает слишком  уж  много  с