х и обнял виконта со словами, что он и Кристина никогда не  забывали
его. И действительно, редко проходил день, чтобы они  не  вспоминали  Рауля.
Старик все еще говорил, когда дверь открылась и в  комнату  вошла  Кристина,
как всегда, прелестная. Она несла на подносе чай для отца. Узнав Рауля,  она
поставила поднос на стол. Легкая краска смущения покрыла очаровательное лицо
девушки. Она стояла в нерешительности, ничего не  говоря.  Рауль  подошел  к
Кристине и поцеловал ее, приветствуя, она не уклонилась  от  поцелуя.  Задав
несколько вопросов, мило исполнив свой долг хозяйки, она  забрала  поднос  и
унесла его.
   Выйдя из комнаты, Кристина уединилась в саду. Чувства, которые она  ранее
не испытывала, волновали ее юное сердце. Рауль присоединился к  ней,  и  они
проговорили до вечера. Оба настолько изменились, что  едва  узнавали  теперь
друг друга. Они были осторожны,  как  дипломаты,  и  говорили  о  вещах,  не
имевших ничего общего с их подлинными чувствами.
   Прощаясь  с  Кристиной,  Рауль  нежно  поцеловал  ее  дрожащую   руку   и
проговорил:
   - Я никогда не забуду вас!
   Он ушел,  сожалея  об  этих  импульсивных  словах,  потому  что  понимал:
Кристина Доз никогда не сможет стать женой виконта Рауля де Шаньи.
   Что же касается Кристины, то она вернулась к отцу и сказала:
   - Тебе не кажется, что Рауль не такой славный, каким был раньше?  Он  мне
больше не нравится!
   Она пыталась больше не думать о виконте. Найдя, что сделать это  нелегко,
девушка вернулась к своим занятиям, которые отнимали теперь все ее время. Ее
успехи были удивительными. Те, кто слышал голос Кристины, предсказывали, что
она станет величайшей певицей мира.
   Но затем умер старик Доэ, и, казалось, потеряв его, Кристина  потеряла  и
свой голос, и свою душу. У нее было достаточно таланта,  чтобы  поступить  в
консерваторию, но всего лишь достаточно. Она ничем не отличалась от  других,
занималась в классе без особого энтузиазма и завоевала приз, чтобы доставить
удовольствие старой мадам Валериус, в доме которой продолжала жить.
   Увидев  Кристину  в  Опере,  Рауль  был  очарован  ее  красотой  и  полон
воспоминаний из приятного прошлого. Но она, казалось, отрешилась  от  всего.
Молодой человек пошел за кулисы, ждал ее за декорациями, безуспешно  пытаясь
привлечь ее внимание. Несколько раз сопровождал ее  до  двери  артистической
комнаты, но Кристина не заметила его. Она, казалось, действительно никого не
замечала.  Она  была  олицетворенным  безразличием.  Рауль  страдал   и   не
признавался себе в том, что любит ее. Затем настал тот  незабываемый  вечер,
когда словно разверзлись небеса и ангельский голос  был  услышан  на  земле,
захватив всех, кто внимал ему, и переполнив сердце Рауля.
   А  потом  был  этот  мужской  голос,  который  он  услышал  через  дверь:
"Кристина, вы должны любить меня!" - и никого в артистической комнате.
   Почему она, едва открыв  глаза,  засмеялась,  когда  он  сказал:  "Я  тот
маленький мальчик, который вошел в море, чтобы достать ваш шарф"? Почему она
не узнала его? И почему теперь написала ему?
 
*** 
 
   Холм был таким пологим, таким пологим... Вот  распятие  у  дороги,  далее
пустынное торфяное болото, замерзшее  поле,  неподвижный  пейзаж  под  белым
небом. Стекла  экипажа  дребезжали  и,  казалось,  вот-вот  вылетят.  Карета
производила много шума, но двигалась так медленно! Он узнавал  дома,  фермы,
склоны, деревья вдоль дороги.  Вот  последний  поворот  дороги;  после  него
карета нырнет вниз, к морю, к широкому заливу Перроса.
   Итак,  Кристина   остановилась   в   гостинице   "Заходящее   солнце"   -
неудивительно,  поскольку  это  единственная  здесь  гостиница.  К  тому  же
достаточно уютная. Он вспомнил, как давным-давно слушал  здесь  всевозможные
истории. Как стучит сердце! Что она скажет, увидев его?
   Первой, кого Рауль увидел, войдя в гостиницу, была  матушка  Трикар.  Она
узнала его, поприветствовала  и  спросила,  что  привело  сюда  виконта.  Он
покраснел от смущения и сказал, что,  будучи  в  Ланньоне  по  делам,  решил
заехать повидать ее. Матушка Трикар хотела приготовить ему завтрак, но Рауль
отказался.
   Дверь отворилась, и он вскочил на ноги. Это  была  Кристина!  Она  стояла
перед ним, улыбаясь и, судя по всему, нимало не удивившись тому,  что  видит
Рауля здесь. Ее лицо было свежим и розовым, как выросшая в тени клубника. Ее
дыхание было слегка отрывистым, несомненно, после быстрой ходьбы,  грудь,  в
которой скрывалось честное сердце, мягко поднималась. Глаза,  ясные  зеркала
светло-голубых неподвижных озер, которые лежат, охваченные сном, на  далеком
Севере, отражали ее светлуй душу.  Меховая  шубка  была  расстегнута,  давая
возможность видеть тонкую талию и совершенные линии ее грациозного  молодого
тела.
   Рауль и Кристина долго смотрели друг на друга. Матушка Трикар  улыбнулась
и благоразумно удалилась. Наконец Кристина заговорила:
   - Вы приехали, и это не удивляет  меня.  Я  чувствовала,  что  найду  вас
здесь, когда вернусь с обедни. Мне сказали в церкви. Да, мне сказали, что вы
приехали.
   - Кто сказал? - спросил Рауль, взяв ее маленькую ручку в свои  руки.  Она
не отняла ее.
   - Мой отец, мой бедный покойный отец. Помолчав секунду, он спросил:
   - Ваш отец не сказал вам, что я люблю вас, Кристина, и что не  могу  жить
без вас?
   Она покраснела до корней волос и смущенно отвела от него взор.
   - Вы любите меня? - произнесла она  неуверенным  голосом.  -  Вы,  должно
быть, потеряли рассудок, мой друг! - И она вызывающе рассмеялась.
   - Не смейтесь, Кристина, прошу вас, это очень серьезно.
   - Я не просила вас приезжать сюда, тем более  для  того,  чтобы  говорить
такие вещи, - ответила Кристина мрачно.
   - Неправда. Вы знали, что ваша записка не оставит меня  равнодушным  и  я
поспешу в Перрос. Как вы могли знать это, не догадываясь о моей любви?
   - Я думала, вы запомнили наши детские  игры,  в  которых  часто  принимал
участие и мой отец... Хотя я  не  уверена,  что  я  на  самом  деле  думала.
Возможно, мне не следовало писать вам. Но ваше неожиданное появление тогда в
артистической комнате перенесло меня в прошлое, и  я  на-  писала  вам,  как
маленькая девочка, какой была когда-то, маленькая девочка, которая радуется,
что у нее есть друг в то время, когда она так печальна и одинока.
   Некоторое время ни один из них  не  произносил  ни  слова.  Что-то  в  ее
отношении казалось Раулю противоестественным, хотя он не мог сказать  точно,
что именно. Однако  враждебности  к  себе  он  не  чувствовал.  Далеко  нет.
Печальная нежность, которую он улавливал в глазах Кристины, устраняла  любое
сомнение, которое у него могло появиться по этому поводу. Но почему она  так
печальна? Это ставило его в тупик и уже начинало раздражать.
   - Скажите, Кристина, до того как вы увидели меня в  своей  артистической,
неужели раньше вы не замечали меня?
   Она не смогла солгать.
   - Отчего же, - сказала она. - Я уже  видела  вас  несколько  раз  в  ложе
вашего брата, а также за кулисами.
   - Я так и думал! - воскликнул Рауль. - Но почему тогда  в  артистической,
почему вы отвечали так, будто не знали меня, и чему вы смеялись?
   Вопрос Рауля прозвучал так резко, что Кристина лишь посмотрела на него  в
изумлении и ничего не ответила. Он и сам был удивлен, что действует так, как
будто хочет поссориться с ней, а ведь несколько минут назад  он  намеревался
говорить с ней о  любви.  Он  выглядел,  как  супруг  или  давний  любовник,
говоривший с женой или любовницей, которая оскорбила его. Но сознание  своей
неправоты сердило молодого человека еще больше. Порицая себя за глупость, он
тем не менее не мог найти лучшего выхода из этой смехотворной ситуации,  как
упорствовать в своей неистовой решимости вести себя отвратительно.
   - Вы не ответили мне, - сказал он, рассерженный и жалкий. - Хорошо, тогда
я отвечу за вас! Вы поступили так потому, что в  артистической  был  кто-то,
чье присутствие беспокоило вас, кто-то, кому  вы  не  хотели  показать,  что
можете интересоваться кем-либо, кроме него.
   - Если кто-то и беспокоил меня, - ответила Кристина ледяным тоном,  -  то
это могли быть только вы, поскольку вас одного я попросила уйти.
   - Да, чтобы остаться наедине с другим мужчиной!
   - Что вы говорите? - Кристина пришла в необыкновенное волнение. - О каком
другом мужчине вы ведете речь?!
   - О том, которому вы сказали; "Я пою только для вас! Сегодня я отдала вам
свою душу и я мертва".
   Она схватила его руку и  сжала  ее  с  такой  силой,  какую  трудно  было
заподозрить в хрупкой молодой женщине.
   - Так вы подслушивали у двери?
   - Да, потому что люблю вас. И я слышал все.
   - Что, что вы слышали? - Став странно спокойной, Кристина отпустила  руку
Рауля.
   - Я слышал  слова:  "Вы  должны  любить  меня".  Едва  он  произнес  это,
смертельная бледность покрыла лицо Кристины, она  пошатнулась  и,  казалось,
вот-вот упадет. Рауль бросился  к  ней,  но  она,  преодолев  свою  минутную
слабость, произнесла едва слышно:
   - Продолжайте, повторите мне все, что вы слышали. Он  посмотрел  на  нее,
колеблясь, озадаченный ее реакцией.
   - Продолжайте, - повторила она. - Разве вы не видите, я умираю от желания
знать это?
   - Когда вы сказали, что отдали ему душу, я слышал, как он ответил:  "Ваша
душа прекрасна, дитя мое, и я благодарю вас. Ни один  император  не  получал
такого подарка! Ангелы плакали сегодня вечером".
   Кристина положила руку на  сердце  и  смотрела  на  Рауля  в  неописуемом
волнении. Она казалась почти безумной. Молодой человек был  в  смятении.  Но
затем глаза ее увлажнились и две жемчужины, две тяжелые слезы, покатились по
щекам.
   - Кристина!
   - Рауль!
   Он попытался обнять  ее,  но  она  вырвалась  и  убежала  в  необъяснимом
замешательстве в свою комнату.
   Рауль горько упрекал себя за грубость, но ревность все  еще  не  покидала
его. Поскольку Кристина выказала такое волнение, узнав, что  он  раскрыл  ее
секрет, вероятно, это очень важный секрет! Однако несмотря ни на что,  Рауль
ни на минуту не сомневался в ее чистоте. Он знал, какая  у  нее  безупречная
репутация, и не был настолько наивным,  чтобы  не  сознавать,  что  красивой
молодой певице иногда приходится выслушивать слова любви.  Правда,  Кристина
ответила, что отдала свою душу, но, очевидно, она имела в виду  только  свое
пение. Очевидно? Тогда почему же она так расстроилась сейчас?  Бедный  Рауль
был так несчастен!  И  если  бы  он  только  мог  найти  того  человека,  он
потребовал бы от него объяснений.
   Почему Кристина убежала? Почему она заперлась в своей комнате? Рауль  был
глубоко опечален этим. Он так надеялся  провести  с  ней  все  время  здесь.
Почему она не хочет спуститься вниз и пойти с ним  побродить  по  местам,  с
которыми их связывает так много общих воспоминаний? И почему, если ей нечего
больше делать в Перросе, почему она не возвращается обратно в  Париж?  Рауль
узнал, что утром Кристина заказала службу за упокой души  ее  отца  и  долго
молилась сначала в маленькой церквушке, а потом на его могиле.
   Опечаленный, Рауль отправился на кладбище, которое окружало  церковь.  Он
бродил среди могил, читая надписи, пока не оказался позади  апсиды.  Могила,
которую  он  искал,  была  усыпана  яркими  розами,  покрывавшими  гранитное
надгробье и запорошенную снегом землю. Запах цветов наполнял ледяной воздух.
Эти сверхъестественные красные розы, которые, казалось, цвели на снегу, были
единственными островками жизни среди  этого  царства  мертвых.  Смерть  была
здесь  повсюду.  Груды  костей  и  черепов  были  свалены  у  стены  церкви,
скрепленные только сеткой из тонкой проволоки,  которая  оставляла  все  это
мрачное сооружение  на  виду  у  живущих.  Черепа,  положенные  рядами,  как
кирпичи, казалось, создавали основание,  на  котором  были  возведены  стены
ризницы. У многих старых бретонских церквей до  сих  пор  сохранились  такие
нагромождения костей.
   Рауль помолился за отца Кристины. Затем, окончательно потеряв присутствие
духа из-за вечных улыбок белых черепов, покинул кладбище, взобрался на склон
холма и сел на краю торфяного болота, с которого  открывался  вид  на  море.
Ветер злобно носился по берегу, преследуя скудные  остатки  дневного  света,
которые в конце концов сдались, став лишь  бледной  полоской  на  горизонте.
Затем ветер замер. Спустился вечер.
   Рауль не  чувствовал  холода,  весь  погруженный  в  воспоминания.  Он  и
Кристина часто приходили в сумерки сюда, на эти безлюдные  торфяные  болота,
посмотреть, как танцуют домовые, когда поднимается луна. Он никогда не видел
никаких домовых, хотя у него были зоркие  глаза,  однако  Кристина,  немного
близорукая, утверждала, что видела их много раз. Виконт улыбнулся  при  этом
воспоминании, затем вдруг вздрогнул: прямо возле себя он  заметил  очертания
человеческой фигуры и услышал голос:
   - Вы думаете, домовые придут сегодня ночью? Кристина!  Он  было  собрался
ответить ей что-то, но она закрыла его рот рукой в перчатке.
   - Послушайте меня, Рауль. Я решилась сказать вам нечто  серьезное,  очень
серьезное. - Ее голос задрожал. Он молча  ждал.  -  Вы  помните  легенду  об
Ангеле музыки?
   - Конечно, помню, - ответил Рауль. - И,  думаю,  именно  здесь  ваш  отец
рассказал нам ее впервые.
   - Да, и здесь он сказал мне: "Когда я буду на  небесах,  я  пошлю  его  к
тебе, обещаю". Рауль, мой отец теперь  на  небесах,  и  меня  посетил  Ангел
музыки.
   -  Не  сомневаюсь,  что  это  так,  -  сказал  молодой  человек   мрачно,
предполагая, что она связывает память об отце со своим последним триумфом.
   Кристина, казалось, немного удивилась спокойствию, с которым он воспринял
новость о том, что ее посетил Ангел музыки.
   - Как вы это объясняете? - спросила она, приближая свое бледное лицо  так
близко к Раулю, что он даже подумал, не хочет  ли  она  поцеловать  его.  Но
Кристина только пыталась прочесть что-то в его глазах, несмотря на темноту.
   - Я считаю, что человеческое существо не может петь так, как  вы  пели  в
тот вечер, если не произошло какое-то чудо, если в это не вовлечены каким-то
образом небеса. Ни один учитель на земле не мог научить вас таким звукам. Вы
слышали Ангела музыки, Кристина.
   - Да, - сказала она торжественно. -  В  моей  артистической  комнате.  Он
приходит туда каждый день и дает мне уроки.
   Она говорила с такой необычной силой,  что  виконт  посмотрел  на  нее  с
опаской,  как  будто  она  сказала  что-то  ужасное  или   была   безумицей,
описывающей дикое видение, в  которое  верила  всей  силой  своего  больного
рассудка. Кристина сделала несколько шагов в  сторону  и  стала  неподвижной
тенью ночи.
   - В вашей артистической комнате? - повторил он, как бессмысленное эхо.
   - Да, вот где я слышала его, и я не единственная, кто слышал его.
   - Кто же еще?
   - Вы, Рауль.
   - Я слышал Ангела музыки?
   - Да, это он говорил со мной в тот вечер. Это его слова:
   "Вы должны любить меня!" Я думала, никто, кроме меня,  не  может  слышать
его голос, и вы видели, как я удивилась утром, узнав, что и вы слышали его.
   Рауль рассмеялся. Свет луны высветил фигуры молодых людей. Кристина резко
повернулась к нему, глаза ее, обычно такие добрые, метали молнии.
   - Почему вы смеетесь? Неужели вы думаете, что я говорила  с  обыкновенным
мужчиной?
   - Ну-, да, конечно, - кивнул Рауль,  мысли  которого  стали  путаться  от
всего происходящего.
   - Как вы можете говорить мне это, Рауль? Вы,  друг  моего  детства,  друг
моего отца! Как вы изменились! Во что вы верите? Я честная  девушка,  виконт
де Шаньи, и не запираюсь в своей артистической комнате с мужчинами. Если  бы
вы открыли дверь, то увидели бы, что там никого не было!
   - Я знаю. После того как вы ушли, я действительно открыл дверь  и  никого
не нашел в комнате.
   - Вот видите!
   Рауль собрался с духом:
   - Кристина, по-моему, кто-то сыграл с вами злую шутку.
   Она вскрикнула и бросилась бежать. Он кинулся за ней, но Кристина бросила
ему гневно:
   - Оставьте меня! Оставьте меня одну! - и исчезла в темноте.
   Рауль вернулся в  гостиницу  усталый  и  обескураженный.  Он  узнал,  что
Кристина поднялась в свою комнату, сказав, что  не  спустится  к  ужину.  Он
спросил, не больна ли она. Добродушная хозяйка гостиницы ответила с улыбкой,
что если она и больна, то такая болезнь не бывает слишком серьезной.  Затем,
подумав, что влюбленные поссорились, добрая женщина ушла, пожимая плечами  и
бормоча что-то по поводу молодых  людей,  которые  тратят  время  на  глупые
препирательства, когда Господь Бог отвел им столь малое количество дней  для
жизни на земле.
   Рауль поужинал, сидя один у камина, и, можете себе представить,  в  какие
мрачные мысли он был погружен. В своей комнате он пытался читать, затем  лег
в постель, тщетно пытаясь заснуть. За стеной было тихо. Что делает Кристина?
Спит? Если нет, то о чем она думает сейчас? А о чем думал он?  Раулю  трудно
было сказать. Странный разговор с Кристиной смутил его. Он думал не  столько
о ней, сколько о том, что происходило вокруг нее, и это "вокруг" было  таким
расплывчатым, таким туманным, таким неуловимым, что он  испытывал  странное,
необъяснимое беспокойство.
   Время шло очень медленно. Было около половины двенадцатого ночи, когда он
совершенно отчетливо услышал легкие шаги в соседней комнате. Кристина еще не
спала? Не сознавая, что делает, Рауль быстро  оделся,  стараясь  не  шуметь.
Затем, готовый ко всему, стал ждать. Готовый к чему? Рауль  этого  не  знал.
Его сердце неистово застучало, когда он услышал, как дверь комнаты  Кристины
скрипнула. Куда она идет в такое время?
   Виконт слегка приоткрыл свою дверь и при свете луны увидел  белую  фигуру
Кристины, осторожно двигавшуюся по коридору. Девушка  дошла  до  лестницы  и
спустилась вниз. Он перегнулся через перила лестницы и вдруг услышал голоса.
Он разобрал только одну фразу: "Не потеряйте ключ". Это был  голос  хозяйки.
Дверь, выходившая к морю, открылась, потом закрылась, и воцарилась тишина.
   Рауль вернулся в свою комнату, подошел к окну и распахнул  его:  Кристина
стояла на пустынной набережной.
   Второй этаж гостиницы "Заходящее солнце" был не  очень  высоким.  Дерево,
растущее напротив стены, протянуло свои ветви к нетерпеливым рукам  Рауля  и
дало ему возможность спуститься вниз незаметно для хозяйки.  Поэтому  добрая
женщина была поражена, когда утром виконта принесли в  гостиницу  замерзшим,
скорее мертвым, чем живым, и она узнала, что его нашли лежащим  на  ступенях
высокого алтаря церкви в  Перросе.  Матушка  Трикар  немедленно  отправилась
сообщить об этой Кристине, которая сбежала вниз и с  помощью  хозяйки  стала
приводить Рауля в чувство. Наконец он открыл  глаза  и  полностью  пришел  в
себя, увидев перед собой склоненное очаровательное лицо Кристины.
   Что же случилось? Несколько недель спустя, когда  трагические  события  в
Опере потребовали вмешательства прокурора, полицейский комиссар Мифруа  имел
повод  допросить  виконта  де  Шаньи  о  событиях  той  ночи.  Вот  как  его
свидетельские  показания  были  воспроизведены  в  стенографической   записи
расследования:
   "Вопрос: Мадемуазель Доэ видела, как вы спустились из своей комнаты таким
необычным способом?
   Ответ: Нет, мсье. Но я шел за ней, не пытаясь заглушить звук моих  шагов.
Все, чего я хотел, это чтобы она обернулась, увидела и узнала  меня,  потому
что понимал: то, как я веду себя, недостойно дворянина.  Но  она,  казалось,
ничего не слышала. Она миновала набережную и стала быстро подниматься  вверх
по дороге. Церковные часы пробили без четверти двенадцать, и мне показалось,
что,  услышав  это,  она  зашагала  еще  быстрее,  почти  побежала.   Вскоре
мадемуазель Доэ подошла к воротам кладбища.
   Вопрос: Ворота были открыты?
   Ответ: Да, и это удивило меня,  хотя,  кажется,  это  совсем  не  удивило
мадемуазель Доэ.