ом. Затем он высунул язык и обследовал его.
   Странным было то, что ранок было так мало и они находились  на  таком
большом расстоянии друг от друга. След от обычного  человеческого  укуса
равномерный и полукруглый, но Гин  обнаружил  только  четыре  отчетливые
отметины. Он слегка дотронулся до ран и  сморщился  от  боли.  Это  было
похоже на укус большой собаки.
   Гин долго стоял перед зеркалом и вздрогнул  от  неожиданности,  когда
раздался телефонный звонок.

Глава 2

   Звонил Уолтер Фарлоу, его босс. Он напомнил, что завтра в одиннадцать
Гин непременно должен быть на собрании, где будут  обсуждать  результате
Вест-Индских переговоров. Гин сказал, что у него готовы все бумаги и что
все пройдет нормально.
   - У тебя насморк? - спросил Уолтер.
   - Почему ты так думаешь?
   - У тебя какой-то странный голос, как будто  ты  говоришь  с  набитым
ртом.
   - А, это... Я нечаянно прикусил язык.
   - Ты прикусил себе язык? Я думал, это Генри Несс тебе его прикусил, -
усмехнулся Фарлоу.
   - Ну его к черту!
   Гин положил трубку, наполнил бокал, сел и снова задумался. С тех пор,
как он начал заниматься политикой, Гин придерживался правила доводить до
конца все запланированные дела.  Каждый  отчет,  доклад,  просто  эпизод
подробно разбирался, записывался  и  закрывался.  Его  раздражала  любая
неясность в делах, поэтому он непременно должен выяснить свои  отношения
с Лори Сэмпл. Его гордость впервые за последние двадцать лет так  сильно
пострадала. Мало того, что эта грудастая девятнадцатилетняя девственница
укусила его, она еще спустила с цепи сторожевых псов! Это из-за нее  его
дорогой английский ботинок остался торчать в этих проклятых воротах.
   Гин взял телефонный справочник и принялся искать ее номер. Как  он  и
предполагал, номера в справочнике не оказалось. Он задумался, постукивая
по стакану, затем поднял трубку и набрал номер. В конце концов,  не  так
уж поздно, только начало первого. Вашингтонские дамы  не  ложатся  спать
так рано.
   Ему ответили после десятого или одиннадцатого гудка.  Сонный  женский
голос спросил:
   - Алло, кто это?
   - Мэгги, - сказал Гин как можно приветливее, - это я, Гин.
   - Который час?
   - Не знаю. Думаю, около двенадцати.
   - Не знаешь? Я купила тебе французские часы за триста долларов, а  ты
не знаешь?
   - Не злись. Ведь ты еще не спала?
   Он услышал глубокий терпеливый вздох.
   - Нет, Гин,  не  спала.  Разве  могла  бы  я  работать  твоим  личным
секретарем, если бы когда-нибудь спала. Я бодрствую двадцать четыре часа
в сутки. Только сейчас я немного расслабилась.
   Гин терпеливо слушал.
   - Мэгги, - сказал он, - я понимаю, что это сверхурочная работа, но  я
был бы очень признателен, если бы ты оказала мне небольшую услугу.
   - Ты всегда так говоришь. Гин, дай мне отдохнуть, хотя бы  для  того,
чтобы выглядеть  привлекательной.  Должна  же  девушка  иметь  свободное
время, чтобы привести себя в порядок?
   - Мэгги, ты всегда красивая.
   - О, не надо об этом. О чем ты хотел меня попросить?
   - Ты помнишь французского дипломата Жана Сэмпла? Он умер  около  трех
месяцев назад, кажется где-то в Канаде.
   - Да, я знаю. Его задрал медведь на охоте.
   - Что ты знаешь о нем, о его семье, его доме?
   - Вообще ничего не знаю. Зачем тебе это?
   Гин взял телефон и подошел к тахте. По телевизору показывали триллер.
Истлевшие  монстры  поднимались  из  могил,  толпа  перепуганных   людей
убегала,  размахивая  руками  и  беззвучно  крича.  В  глубине   комнаты
успокаивающе играла музыка.
   - Сегодня на вечеринке у Ширра я познакомился с  дочерью  Сэмпла.  Ты
знаешь, она такая загадочная, очень...  замкнутая.  Она  мне  показалась
странной, и я должен узнать о ней побольше.
   Мэгги опять вздохнула:
   - Ты хочешь сказать, что  она  тебе  отказала  и  ты  должен  собрать
секретную информацию, чтобы добиться успеха в обольщении.
   - Мэгги, прекрати, это совсем не то, что ты  думаешь.  Она  живет  за
городом в огромном доме, окруженном такой же  неприступной  стеной,  как
форт Нокс, там бегают дикие  сторожевые  псы,  которые  могут  разорвать
человека на куски.
   - Может быть, у Сэмплов ценная коллекция живописи или что-нибудь еще.
Ты видел этот дом?
   - Я не мог даже пройти через ворота. Ее сопровождает некий Матье.  Он
немой и похож на Джека Пэланса в роли Дракулы. Когда я смиренно и кротко
намекнул, что не прочь зайти в гости, я получил резкий отказ.
   - Это ты-то - смиренно и кротко?
   - Я могу быть смиренным и кротким, если захочу. Проблема в  том,  что
особняк со всех сторон огорожен,  нет  даже  лазейки,  чтобы  проникнуть
внутрь. А я хочу узнать,  что  там  внутри.  Лори  Сэмпл  -  потрясающая
девушка, но, веришь ты или нет, я интересуюсь ею только из любопытства.
   - Как ты думаешь, это еще когда-нибудь повторится? - грустно спросила
Мэгги.
   - О чем ты?
   - Я говорю о нас с тобой. Мы можем быть счастливы вместе.
   - Мэгги, я еще так молод. У меня вся жизнь впереди.
   - Если ты думаешь, что в тридцать два года ты слишком  молод,  то  не
должен забывать, что через восемь лет тебе исполнится сорок.
   Гин отхлебнул виски.
   - Хорошо. Вот и поговорим об этом через восемь лет.  И  все-таки,  ты
поможешь мне?
   - Что ты хочешь узнать? Говори медленно, я записываю.
   - Мне нужен номер телефона Сэмплов. Я хочу узнать, где Лори бывает  и
как проводит время. Я  бы  хотел  раздобыть  фотографии  их  особняка  и
подробности о смерти Жана Сэмпла. И еще, разузнай  что-нибудь  о  миссис
Сэмпл, матери Лори. По словам Лори, она настоящий дракон.
   - Сколько у меня времени, чтобы навести справки?
   - Как насчет завтра?
   - Завтра воскресенье.
   - Отлично, я не буду беспокоить тебя на работе.  С  утра  я  буду  по
делам у Уолтера. Почему бы тебе не зайти, пообедаем вместе. Я  приглашаю
тебя на ленч.
   - Ты обещаешь?
   - Истинная правда. Разве могу я обманывать в воскресенье?
   - Не меньше, чем в любой другой день. Кстати, что ты жуешь?
   - А, это. Я ничего не жую, просто у меня ранка на языке.
   - Пока, Гин. Увидимся завтра, не забудь про ленч.
   - Пока, моя дорогая Мэгги.
   Гин положил трубку. Он понимал, что жестоко просить  Мэгги  разузнать
что-то о Лори Сэмпл, но Мэгги была единственной, кто мог бы сделать  это
тщательно, быстро и без лишних разговоров. Если бы он попросил  об  этом
Марка Веллмана или кого-нибудь еще из коллег-мужчин, то  можно  было  не
сомневаться,  что  история  об  укушенном  языке  и  потерянном  ботинке
облетела бы весь Вашингтон за пятнадцать минут. А  огласка,  и  сама  по
себе неприятная, помешала бы ему провести расследование.
   Гин почувствовал усталость и боль во всем теле. Он медленно  разделся
и пошел в ванную. Стоя под душем, он все время думал о  Лори  Сэмпл.  Он
снова перебирал в уме события  этого  вечера  с  того  момента,  как  он
подошел к ней и протянул руку. Вспомнил ее  волнующую  грудь,  прикрытую
тонким шелком. Вдруг он понял, как сильно эта девушка его заинтриговала.
***

   Они зашли в небольшое кафе рядом с офисом Уолтера Фарлоу, сели в нише
за зеленым стеклом и  заказали  яичницу  с  бифштексом.  Это  кафе  было
излюбленным местом политиков, работающих по воскресным дням.  Когда  они
пришли, там было уже много народу. Опытный  наблюдатель  мог  с  первого
взгляда  отличить  республиканцев  от  демократов.  "Ослы"    сидели  за  столиками  на
колесах в глубине комнаты, "слоны"   же занимали столики у окна.
   Мэгги, как всегда, выглядела свежей и бодрой.  Это  была  хорошенькая
миниатюрная  брюнетка  со  слегка  приподнятым  веснушчатым  носиком   и
большими  карими  глазами.  Она  напоминала  Гину  девушек   с   обложки
субботнего приложения к "Ивнинг пост", которые встречали  возвращающихся
домой солдат-пехотинцев. Может быть, именно поэтому он не женился на ней
еще много лет тому назад.
   Оба они выросли в  Джексонвилле  и  были  влюблены  друг  в  друга  с
детства. В семнадцать лет они стали любовниками и были вместе,  пока  им
не исполнился двадцать один год. Затем Гин  занялся  своей  политической
карьерой, Мэгги поступила в колледж. Постепенно их  роман  угасал,  пока
совсем не кончился. Их пути  разошлись.  Гин  полюбил  богатую  замужнюю
женщину, почти в два раза старше его, все  его  чувства  были  вывернуты
наизнанку, Мэгги же увлеклась одним проходимцем из Йеля и  прошла  через
все последствия нежелательной беременности и аборта.
   Недавно они встретились вновь и сейчас были друзьями. Кроме того,  их
связывала работа: Мэгги была секретарем Гина.
   Гин отламывал хлеб и ел его большими кусками.
   -  Тебе  удалось  что-нибудь  узнать?  -  спросил  он  после  долгого
молчания.
   Она ухмыльнулась:
   - Ты растолстеешь, если будешь есть так много хлеба.
   - От этого нельзя растолстеть. Знаешь,  что  я  съел  вчера  вечером?
Всего одно крабовое пирожное. У меня с утра кишки урчат от голода.
   Мэгги подняла с пола  матерчатую  сумочку  и  начала  исследовать  ее
содержимое. Она достала маленькую записную книжку.
   - Я узнала почти все, кроме номера телефона, - сказала  она.  -  Тебе
нужно подождать ддо завтра,  в  понедельник  утро  откроется  справочная
служба телефонной компании.
   Гин кашлянул.
   - Я важная политическая фигура, и я должен ждать до завтрашнего утра?
Разве Джек Кеннеди когда-нибудь ждал до понедельника?
   - Я это предвидела, - сказала Мэгги, - но дело в том,  что  я  хотела
все сделать  тихо,  без  лишнего  шума.  Мне  уже  позвонила  секретарша
сенатора Хозбаума, спрашивала, как  у  тебя  дела  с  великолепной  Лори
Сэмпл. Я бы на твоем месте не предавала огласке этот роман.
   - Роман? Кто говорил о романе? Если ты называешь  романом  вывихнутую
лодыжку и укушенный язык...
   Мэгги уставилась на него:
   - Ты же сказал, что это просто ранка.
   Гин пожал плечами, смутившись:
   - Ранка, укус... какая разница!
   Мэгги щелкнула пальцем по страничкам блокнота.
   - Дом Сэмплов довольно интересен. Он находится в Мерриаме, на участке
в сорок акров,  земля  -  их  собственность.  Большая  часть  территории
покрыта деревьями и кустарником. Мне обещали аэрофотоснимок усадьбы. Дом
довоенный постройки. Это особняк с  пятнадцатью  спальнями,  построенный
табачным  плантатором  из  Виргинии.  В  разное  время   домом   владели
плантаторы и политики, пока он не пришел в негодность в 1911 году. Потом
дом пустовал и был куплен Сэмплами в 1973  году,  когда  Жан  Сэмпл  был
направлен во французское посольство в Вашингтоне, с тех  пор  они  живут
там.
   Им принесли яичницу с бифштексом. Гин  обильно  посыпал  перцем  свою
порцию, а Мэгги продолжала читать свои записи:
   - Жан Сэмпл был очень образованным и богатым человеком. Он родился  в
1919 году в Сассенаже, в Изире, в состоятельной семье. Похоже на то, что
карьера дипломата была предусмотрена для него заранее. В 1951 году он  в
качестве начинающего дипломата прибыл в Египет, где  и  познакомился  со
своей будущей женой Лейлой. О ней я почти ничего не узнала, кроме  того,
что ее девичья  фамилия  Мизаб  и  что  она  долго  жила  в  Судане.  Их
единственная дочь Лори родилась в Париже, ей девятнадцать лет.  -  Мэгги
взглянула на Гина и продолжала:
   -  Жан  Сэмпл  тратил  много  денег  на  благотворительность,   делал
пожертвования национальным паркам в Африке. Но, несмотря на это, он  был
страстным охотником, и во время  последней  охоты  его  насмерть  задрал
медведь. Я видела отчет канадского следствия по этому поводу.
   Гин отправил в рот кусок бифштекса и нахмурил брови.
   - Это все? - спросил он.  -  А  что  насчет  ценностей,  у  них  есть
какая-то коллекция? Ведь дом так тщательно охраняется.
   - Нет никакой коллекции, - ответила Мэгги. - Я разговаривала с  двумя
французскими дипломатами, которые знали его, оба  подтвердили,  что  Жан
Сэмпл никогда ничего не коллекционировал. Они знают только  то,  что  он
очень любил уединение. И еще они сказали, что его  жена  очень  красива,
один даже назвал ее "ун гранд пуатрин".
   - Что это значит?
   - Само совершенство - я думала, твой  французский  достаточно  хорош,
чтобы понять это.
   - Перестань подшучивать и ешь свой бифштекс.
   Пообедав, они вышли на улицу.
   Был хмурый, сырой день, какие обычно бывают в сентябре-октябре, когда
погода начинает портиться. Над ними с ревом пронесся реактивным самолет,
он пролетел  над  Потомаком  по  направлению  к  аэропорту  и  пошел  на
снижение. Они подошли к тихому зданию с колоннами, где  работал  Гин,  и
Мэгги протянула ему руку.
   - Спасибо за ленч, - сказала она, - это был мой  лучший  бифштекс  за
последнее время.
   - Я рад. Может, нам следовало бы почаще это делать?
   - Делать что? - спросила она, притворяясь, что не понимает.
   Он посмотрел на нее, затем наклонился и поцеловал ее в лоб.
   - То, что делают все хорошие друзья: общаться почаще.
   - Будь осторожен.
   - Что ты имеешь в виду?
   Она плотно закуталась в вязаный жакет.
   - Так сказал один из тех дипломатов, с которыми я говорили о Сэмплах.
Я не рассказала тебе об этом, потому  что  это  звучит  смешно.  Но  это
насторожило меня.
   - Я должен остерегаться собак?
   - Нет, это еще более странно. Когда один из них рассказывал мне все о
миссис Сэмпл и Лори, он спросил, касается ли это женитьбы.  Я  ответила,
что не думаю. Но он сказал: "Если  кто-то  собирает  информацию  с  этой
целью, предупредите его о танце".
   - О танце? Черт возьми, что все это значит?
   - Не знаю. Я же говорила, что это смешно  и  странно.  Но  думаю,  ты
должен об этом знать на всякий случай.
   Гин взял ее за руку и засмеялся. В колоннаде отозвалось эхо.
   - Моя хорошая Мэгги, - сказал он. - Жениться  на  Лори  Сэмпл  -  это
самое последнее, что я собираюсь сделать. После того, как  она  со  мной
обошлась прошлой ночью, я не уверен, увижу ли ее снова, не говоря уже  о
женитьбе.
   - Не знаю, - сказала Мэгги, - я  всегда  представляла  тебя  с  кучей
детей, за рулем многоместного автомобиля и с загородным  домом  в  Гранд
Рапиде.
   - С Лори Сэмпл? Ты шутишь!
   Мэгги пожала плечами:
   - Когда-нибудь ты все поймешь. Было время, когда я думала, что  рядом
с тобой буду я.
   Ветер растрепал его темные волнистые волосы. У него было мужественное
лицо  с  правильными  чертами,  которое  выражало  сейчас  и  печаль,  и
уверенность.
   - Мэгги... - сказал он.
   Она покачала головой и отвернулась.
   - Не обращай внимания, - сказала она мягко, - все,  что  ты  делаешь,
вероятно, правильно и хорошо для  тебя,  так  что  не  обращай  на  меня
внимания.
   Она пошла вниз по улице,  а  он  остался  стоять  под  величественным
сводом, думая о том, что она сказала.
   Спустя час Гин выключил  настольную  лампу  и  снял  очки  в  тяжелой
оправе. Доклад был почти готов, он мог без особого труда  закончить  его
завтра утром.
   На улице было светло, оставалось еще часа три-четыре  до  наступления
темноты. Он собрал свои бумаги и встал. Может, ему стоит снова  съездить
к Лори Сэмпл?
   Эротический образ Лори являлся ему в мыслях целый день.  Даже  утром,
во время собрания, стоило ему на мгновение закрыть глаза - и он видел ее
волнующее тело, облаченное в шелк, и красивое лицо с кошачьими глазами.
   "Эта женщина волнует меня"  -  сказал  он  себе,  доставая  сигарету.
Почему бы ему не съездить туда и не увидеться с ней. Ведь должен же быть
на воротах звонок для посетителей. Может, если он позвонит  и  заявит  о
себе, вместо того чтобы тайком перелазить через стену  как  второсортный
грабитель, он попадет в дом обычным приличным путем.  Он  надеялся,  что
Лори не заметила его ботинок.
   Гин закрыл шкаф для бумаг, выключил все лампы и пошел к машине.  Было
около пяти часов вечера, когда  он  выехал  на  загородное  шоссе.  Небо
покрылось темными,  тяжелыми  тучами.  По  радио  передавали  проповедь,
священник  взывал:  "О  Боже,  положи   конец   беззаконию   и   людским
страданиям!" Гин присоединился к молитве и добавил: "Не  допусти,  чтобы
пропадала дорогая обувь".
   Он потратил полчаса, чтобы найти узкую, идущую в гору дорогу  к  дому
Сэмплов, два раза проехал мимо, прежде чем заметил ее. При дневном свете
все выглядело по-другому. Гин помнил, что надо повернуть направо,  когда
проедет по туннелю из развесистых деревьев. Он завернул за угол и увидел
стальные ворота. Ботинка, как он и опасался, уже не было.
   Гин вышел из машины  и  направился  к  воротам.  Даже  днем  владение
Сэмплов выглядело мрачным и хмурым. Дубы печально шелестели листьями  на
ветру. Дорога исчезала за поворотом, Гин решил,  что  должен  непременно
увидеть, что они там скрывают. Он осмотрелся и наконец заметил маленький
медный звонок, вокруг него готическими буквами  было  выгравировано  имя
"Сэмпл". Гин позвонил два раза. В  ожидании  он  шагал  взад  и  вперед,
отбрасывая приставшие к туфлям листья.
   Прошло десять минут, прежде чем он заметил какие-то  признаки  жизни.
Послышался вой электрического мотора, и из-за  угла  выехала  тележка  с
полосатым бело-красным тентом.  Тележку  вел  Матье.  Минут  через  пять
тележка остановилась в нескольких ярдах от ворот, Матье подошел к Гину и
уставился на него через решетку.
   - Я пришел к Лори, - громко сказал Гин. - Если она дома, я  хотел  бы
встретиться с ней.
   Матье, казалось, обдумывал его слова. Затем он  замахал  руками,  как
будто говоря "нет!".
   Гин упрямо настаивал:
   - Пожалуйста, скажите ей хотя бы, что я здесь.
   Матье снова замахал руками.
   - Ладно, а как насчет миссис Сэмпл, могу я ее видеть?
   Опять отказ. Взмах рукой ясно означал: "Уходите отсюда".
   - Матье, - повторил Гин настойчиво, - попытайся  меня  понять.  Я  не
сделаю Лори ничего плохого, я не Казанова. Я всего лишь хочу увидеться с
ней и пригласить ее на ужин.
   Опять: "Нет, уходите".
   - Послушай, - сказал Гин, - может, это тебя переубедит.
   Он достал бумажник, извлек  десятидолларовую  купюру  и  протянул  ее
через решетку.
   - Сейчас я могу войти?
   Матье уставился на купюру  холодным  неумолимым  взглядом.  Затем  он
посмотрел на Гина с таким презрением, что тот отдернул руку  и  поспешно
сунул деньги в бумажник В этот момент он обрадовался, что  между  ним  и
этим немым уродом возвышались массивные стальные ворота.
   - Хорошо, - сказал Гин, - я вижу, что тебя не  уговоришь.  Ты  можешь
хотя бы передать ей  кое-что?  Скажи  Лори,  чтобы  она  мне  позвонила.
Пожалуйста.
   Матье равнодушно взглянул  на  него,  развернулся  и  пошел  к  своей
тележке. Он завел мотор, и тележка с визгом скрылась за  деревьями.  Гин
прислонился к воротам и вздохнул.
   Он уже собирался идти к машине, как  вдруг  ему  показалось,  что  он
увидел что-то вдали за высокой травой. Гин  прищурился  и  на  мгновение
увидел Лори - она  медленно  прогуливалась  между  деревьями  с  большой
собакой на поводке. На ней  были  голубые  слаксы  и  белая  блузка,  ее
рыжеватые волосы развевались на ветру.
   - Лори! Лори! - закричал Гин, но было  слишком  далеко,  она  его  не
услышала и ушла.
   Гин сел в машину и, барабаня пальцами  по  рулю,  задумался,  что  же
делать дальше.
   Он не собирался ломиться в дом среди бела дня. Ему  не  помог  звонок
для посетителей. Ему оставалось только ждать до утра, когда Мэгги узнает
номер телефона.  Тогда  он,  минуя  этого  невозмутимого  Матье,  сможет
поговорить с Лори или по крайней мере с ее матерью.
   Разочарованный, но полный решимости,  Гин  возвращался  в  город.  Он
непременно должен все разузнать, чего бы это ему ни стоило.
   В понедельник утром было солнечно, но  в  воздухе  уже  чувствовалось
приближение зимы. Собираясь на работу, Гин надел пальто.
   Он пришел в офис рано, еще не было восьми, но Мэгги уже была там. Она
сидела за столом с пластиковым стаканчиком кофе в руке, курила  сигарету
и разговаривала по телефону.
   Гин повесил пальто на вешалку.
   - Кто это? - спросил он. - Я его знаю?
   Мэгги прикрыла рукой трубку: