одом аналогов прекрасно вписывается в общую тенденцию.
     Предполагается, что эта тенденция достигнет максимума еще  лет  через
десять. И вот тогда Институт будет готов предложить обществу  вторую  фазу
программы.  А  именно:  во-первых,  сделать  аналоговое  лечение  с  целью
профилактики  преступлений,  включающих  насилие,  обязательным  для  всех
граждан старше семи лет.
     Смуглый мужчина уставился на Мартина.
     - Что-о?! И вы думаете, у них это пройдет? В таких масштабах?
     - Да. Потому что это полностью устранит угрозу будущей войны и  решит
большую часть проблем нашей полиции.
     Смуглый мужчина присвистнул.
     - А дальше что?
     - Во-вторых, - сказал  Мартин,  -  обязательная  аналоговая  прививка
против растрат, взяточничества, тайных сговоров и других  видов  коррупции
для всех кандидатов на государственные посты. Это  обеспечит  устойчивость
демократической системы - раз и навсегда.
     Смуглый мужчина отложил карандаш, который вертел в пальцах.
     - Доктор Мартин, вы меня запутали. Я - сторонник свобод, но должен же
найтись способ не дать  человечеству  истребить  себя.  Если  это  лечение
действительно дает тот эффект, который вы описали, я не  стану  возражать,
что при этом нарушаются гражданские права. Я хочу прожить  свою  жизнь,  и
хочу, чтобы мои внуки тоже спокойно прожили дарованное им время до  самого
конца. У меня их двое, кстати сказать. Если вы рассказали мне все, если за
этим больше ничего не скрывается, то я - "за".
     - Лечение методом аналогов - это костыль, - убежденно сказал  Мартин.
- Это не терапия, оно не вылечивает пациента ни от чего. Наоборот,  как  я
вам уже говорил, оно делает его еще безумнее. Причины его  иррационального
или антисоциального поведения никуда не исчезают, они только подавляются -
на время. Да, они больше не  могут  вырваться  наружу  тем  же  путем:  мы
перегораживаем стеной этот выход. Но рано или поздно они проявят себя - не
одним образом, так другим. Когда запруженная  река  пробивает  себе  новое
русло, что делает человек?
     - Строит новую плотину.
     - Вот именно, - сказал Мартин. - А потом? Еще одну,  и  еще  одну,  и
еще?..


     Николас Даут, совершенно трезвый, угрюмо разглядывал каменную  глыбу,
установленную на козлах за домом со стороны сада. Это был кусок гранита из
Новой Англии, на  котором  в  нескольких  местах  были  мелом  проставлены
отметки.
     Камень стоял здесь вот уже восемь месяцев, а Даут ни разу не коснулся
его резцом.
     Солнце грело спину. Воздух был неподвижен; лишь изредка слабый  намек
на ветер пошевеливал листву на верхушках деревьев. Даут слышал, как у него
за спиной гремят тарелки на кухне, слышал отчетливый голос жены.
     Было время, когда в этом камне скрывался образ. Каждый камень  хранил
в себе потенциальную форму, и когда она проявлялась под резцом,  это  было
так, словно ты всего лишь помогаешь ей родиться на свет.
     Даут помнил образ, который он видел запрятанным в этой глыбе. Женщина
и ребенок. Женщина стоит на коленях, ребенок -  у  нее  на  руках,  и  она
склонилась над ним. Баланс форм  придавал  образу  грацию  и  одновременно
внушительность. В объеме скульптуры было много свободного пространства,  и
оттого фигуры не казались застывшими. Они двигались, дышали, жили.
     Даут помнил образ. Но больше не видел его.
     Его правую руку и бок пронзила короткая судорога боли. Словно краткое
содержание действия:  повернуться,  отправиться  туда,  где  стоит  виски,
встретить стража, который не позволит  ему  выпить,  снова  повернуться  и
уйти. Вся эта последовательность  теперь  свелась  к  краткой  судороге  -
что-то вроде нервного тика. Он больше не пил. И даже не пытался выпить. Он
мечтал об этом, о да, думал об этом, и чувствовал, как пылает  все  внутри
от неукротимой жажды. Но он больше не пытался выпить, потому что  пытаться
было бессмысленно.
     Даут вновь глянул на нерожденную скульптуру и какое-то  мгновение  не
мог даже вспомнить, что за образ он собирался извлечь из этого камня.  Его
снова пронзила судорога. Даут  почувствовал,  как  внутри  него  нарастает
чудовищное давление. Нечто, запертое в глубинах его  существа,  безудержно
рвалось на свободу.
     Он вперился взглядом в камень и увидел, как его медленно заволакивает
серая дымка. И - ничего больше. Пустота.
     Даут медленно повернулся к дому. У него подгибались ноги.
     - Марта! - позвал он.
     Шум переставляемых тарелок на кухне.
     Даут неуверенно шагнул вперед, вытянув перед собой руки.
     - Марта! - крикнул он. - Я ослеп!


     - Поправьте меня, если я не прав, - сказал  смуглый  мужчина.  -  Мне
кажется,  что  такого  рода  неприятности   могут   произойти   только   с
действительно   больными   людьми,   внутренние   побуждения   которых   к
антисоциальным поступкам чересчур сильны. Однако вы считаете,  что  именно
их как раз  и  стоит  подвергать  лечению.  Обычный,  средний  человек  не
испытывает стремления убить, или украсть, или что там  еще  входит  в  ваш
список. Возможно, раз в жизни  он  почувствует  искушение  сделать  что-то
подобное. Разве ему повредит, если в этот единственный раз его остановят?
     - В течение минуты или двух  он  будет  безумен,  и  это  переживание
останется с ним, - сказал Мартин. - Но я согласен с вами -  если  бы  этим
дело и ограничилось, большого бы вреда не вышло. Большинство  в  Институте
верит вместе с Каско, что на этом  все  и  кончится.  Как  они  ошибаются!
Потому что есть еще один пункт, который Институт не включил  в  программу,
но  который  немедленно  придет  на  ум  любому  законодателю.  Аналоговая
прививка против любой попытки свергнуть правительство!
     Смуглый мужчина потрясенно молчал.
     - А отсюда, - сказал Мартин, - всего один  шаг  до  тирании,  которая
продлится до конца времен.
     На  миг  нарисованная  им  самим  картина  показалась  Мартину  столь
реальной, что он поверил: так и будет, что  бы  он  ни  делал.  Он  увидел
призрак доктора  Каско  -  огромный,  рыжеволосый,  ухмыляющийся  призрак,
попирающий ногами весь земной шар.
     Собеседник Мартина кивнул.
     - Вы правы, - сказал он. - Теперь я понял, насколько вы правы. Что  я
должен сделать?
     - Деньги, - сказал Мартин,  чувствуя,  как  постепенно  рассасывается
владевшее им напряжение. - В настоящий момент  у  Института  едва  хватает
средств, чтобы вести деятельность  в  самом  незначительном  масштабе.  Мы
расширяемся очень медленно,  открывая  по  одному  новому  центру  в  год.
Предложите нам денежное пожертвование - облагаемое налогом, не забудьте, -
в размере двух миллионов, и мы вцепимся в него обеими руками. Это наживка,
а вот и крючок: взамен щедрые дарители попросят привилегию назначить  трех
членов совета директоров Института. Вы  не  встретите  возражений  -  если
только никто не узнает о моей связи с этим делом, - поскольку три человека
в совете не дают дарителям контрольного пакета  голосов.  Но  когда  будет
решаться судьба второй фазы программы, эти три голоса поддержат мой, и  мы
победим. Аналоговое лечение - это как эпидемия. Дайте программе  несколько
лет, и ее уже ничто не остановит. Но если начать  действовать  сейчас,  мы
можем убить ее в зародыше.
     - Я согласен. Не обещаю добыть вам два миллиона до завтра - но я знаю
пару людей, которые не откажут в деньгах, если я расскажу им, какие ставки
в игре. Я сделаю все, что в моих силах. Черт подери, я достану вам  денег,
даже если мне придется их украсть! Можете на меня положиться.
     Улыбаясь, Мартин подозвал проходящего мимо официанта.
     - Нет-нет, я плачу, - сказал он, предваряя жест смуглого  мужчины.  -
Хотел бы я знать, понимаете ли вы, какой груз сняли с моих плеч?
     Мартин расплатился с официантом, и вдвоем с собеседником они вышли  в
теплую летнюю ночь.
     - Кстати, - заметил Мартин, - так сложилось, что у нас есть ответ  на
один из затронутых вами вопросов. Помните, мы говорили о том, что в случае
подлинных маний аналоговое лечение не вполне эффективно - хотя именно  там
оно особенно нужно? Есть способ обойти трудности, хотя это  все  равно  не
превратит обработку пациента методом аналогов  в  терапию.  Костыль  -  он
костыль и есть. Так вот, совсем недавно мы разработали технический  прием,
при котором аналог возникает не в качестве стража, а в качестве объекта, к
которому пациента влечет  его  мания.  Если  маньяк  стремится  убить,  он
убивает - но не живого  человека,  а  фантом.  Таким  образом,  стремления
пациента не подавляются, а  реализуются,  однако  это  не  приносит  вреда
окружающим.
     - Аналоговое  лечение  станет  великим  благом  для  человечества,  -
серьезно отозвался смуглый мужчина. - Но, если бы не  вы,  доктор  Мартин,
оно обернулось бы ужасным злом. Доброй ночи!
     - Доброй ночи! - благодарно ответил Мартин.
     Он стоял и смотрел, как его собеседник растворился в толпе,  а  потом
зашагал по тротуару. Прекрасная ночь. И ему больше не нужно торопиться.


     Рослый рыжий мужчина вошел как раз когда официант  убирал  со  стола.
Официант автоматически принял подобострастную позу.  Чутье  говорило  ему,
что посетитель - важная шишка.
     - За каким столиком он сидел? Высокий тип в очках, который только что
вышел.
     Рыжий мужчина показал официанту сложенную купюру, и она  перекочевала
из руки в руку.
     - Вот за этим, - сказал официант. - Вы - его друг?
     - Нет. Просто проверяю, как он.
     - Ха! - ухмыльнулся официант. - Да уж, за ним не вредно присматривать
получше. Видите?
     Он показал на два нетронутых бокала со спиртным,  которые  стояли  на
столике с противоположной стороны от места, где сидел высокий мужчина.
     - Сидел здесь полчаса, взял четыре выпивки, две оставил. И все  время
разговаривал, как будто с ним еще кто-то есть. Вы его знаете, этого  типа?
Он псих?
     - Да нет, - добродушно сказал доктор Каско. - Его  можно  бы  назвать
психически неуравновешенным, но он абсолютно безвреден. Уже безвреден.



                           2. ГЛАС БОЛЬШИНСТВА

     В  помещении  для  прессы  на  восьмидесятом  этаже  здания  Мирового
Парламента творилось нечто неописуемое. Но все затихли, как  только  вошел
крупный рыжеволосый мужчина.
     - Вы знаете, чего мы ждем, доктор! - крикнул кто-то. - Не тяните!
     - Можете опубликовать следующее,  -  произнес  доктор  Каско,  чеканя
слова.  -  Принятие  сегодня  Мировым  Парламентом   закона   о   создании
универсальной программы аналогового лечения не только глубоко радует  меня
и моих коллег, но должно стать поводом для  ликования  каждого  гражданина
нашей планеты. Этот день знаменует собой начало новой эры  человечества  -
эры  зрелости.  Мы  положили  конец  войнам,  преступлениям,  связанным  с
насилием, заговорам против мира, коррупции  государственных  чиновников  -
всему бесчисленному количеству безумий,  которые  мучили  человечество  от
самого его возникновения. С этого дня начинается истинный прогресс.
     Карандаши лихорадочно строчили в блокнотах.
     - Что вы собираетесь предпринять следующим шагом, доктор?
     Каско усмехнулся.
     - Это не для печати.
     Поднялся протестующий шум. Рыжий гигант усмехнулся еще шире.
     - Не для печати:  я  провел  последние  двадцать  лет  за  созданием,
образно  говоря,  блохоловки.  Теперь,  когда  она  построена,  я  намерен
проспать тридцать шесть часов и провести следующие двенадцать, возобновляя
знакомство со своей женой. Ну а потом - потом мы,  наконец,  возьмемся  за
дело по-настоящему.
     - Некоторые из нас полагали, - сказала женщина-репортер, - что мистер
Чоу  из  комиссии  по  гражданским  правам  заблокирует  законопроект   об
аналоговом лечении на  этой  сессии  и,  быть  может,  даже  добьется  его
отклонения. Есть ли у вас комментарии по этому вопросу?
     - Ну и как бы он мог это  сделать?  -  сказал  Каско.  -  Чоу  прошел
аналоговое лечение шесть лет назад. У него начиналась мания  самоубийства.
Это тоже не для печати.
     После паузы женщина неуверенно спросила:
     - Доктор Каско, простите, если я вас неправильно поняла... вы  хотите
сказать, что  в  процессе  лечения  Чоу  вы  намеренно  сделали  для  него
невозможным противиться принятию закона об аналоговом лечении?
     - Разумеется, именно так и было, - ответил Каско. - Точно так же, как
все вы, находящиеся в этой комнате, получили аналоговую прививку, делающую
невозможной разглашение сведений, которые информант просит вас сохранить в
тайне. Иначе бы я вам этого не рассказывал. С одной лишь разницей: Чоу  не
помнит, что с ним делали. Как не  помнит  никто  из  пятидесяти  с  лишним
мировых сенаторов, которые обращались к нам  по  тому  или  иному  поводу.
Кстати сказать, все, что вы сейчас услышали, абсолютно и категорически  не
для печати.
     Большинство репортеров  рассмеялись.  Каско  вызывал  симпатию,  даже
помимо воли.
     - Цель  оправдывает  средства  -  так,  доктор?  -  сказал  невысокий
человечек в переднем ряду, который не смеялся.
     - В данном случае, - серьезно ответил Каско, - это так.


     - Джентльмены, - сказал грузный, холеный, хорошо  одетый  мужчина  во
главе стола, - теперь,  когда  мы  взаимно  представились,  вы  несомненно
сознаете, что здесь собралось  весьма  необычное  общество.  В  этом  зале
присутствуют  люди,  представляющие   интересы   всех   базовых   отраслей
производства Северной Америки, от пищевой промышленности  до  производства
стали. В сумме наши компании могут одеть  мистера  Среднего  Американского
Потребителя, накормить его, развлечь, поддержать его здоровье,  обеспечить
кров, и продать ему все, что он только пожелает. Мы все  заинтересованы  в
этом потребителе, однако наши интересы не пересекаются. Мы не соперники. В
силу этих причин,  я  полагаю,  вы  все  с  большим  вниманием  выслушаете
предложение, которое я сейчас изложу.
     Он обвел взглядом два ряда лиц, затем бросил взгляд в свои записи.
     - Собственно говоря, я должен сделать еще одно дополнение к тому, что
уже  сказал.  Среди  собравшихся   здесь   нет   представителя   рекламной
промышленности.  Причина  этого  станет  вскоре  ясна.   Моя   корпорация,
джентльмены, тратит семь миллионов кредитов в год на объявления и рекламу.
Я полагаю, что эта статья  расходов  примерно  одинакова  у  всех.  Теперь
позвольте задать  вам,  как  представителям  своих  корпораций,  следующий
вопрос. Как бы вам понравилось увеличение сбыта вашей  продукции  и  услуг
при одновременном падении расходов на рекламу до нуля?
     Повинуясь его сигналу, с обеих  сторон  стола  возникло  по  молодому
человеку. Они стали раздавать собравшимся пластиковые подносы.  На  каждом
подносе лежал цветной глянцевый плакатик, исполненный  фотополиграфическим
способом, изображающий мужчину и женщину под золотым  рогом  изобилия,  из
которого в их протянутые ладони сыпался  дождь  драгоценностей,  крошечных
автомобильчиков, окороков, красочных  упаковок  с  пищей  и  меховых  шуб.
Надпись гласила:
     "КРУГЛЫЙ ГОД - БЕСПЛАТНО!"
     - Вот, - сказал через минуту  грузный  председатель  собрания,  -  та
реклама, которая положит конец всякой рекламе. Обратите внимание на  текст
под рисунком. Как видите, здесь фигурируют фирменные  названия  товаров  и
услуг  каждой  из   корпораций   и   ассоциаций,   представители   которых
присутствуют  в  этом  зале.  Для  некоторых  корпораций  упомянуто   одно
название, для других - два или три.  Это  было  сделано,  чтобы  в  каждом
случае представить пять процентов валового дохода корпорации  за  год.  Вы
также увидите, что общая стоимость бесплатных товаров и  услуг  составляет
столько же: пять процентов стоимости всего того, что по необходимости  или
по желанию приобретает за год Средний  Американский  Потребитель.  Другими
словами, каждая корпорация вначале понесет потери в размере пяти процентов
своей продукции - чтобы заставить потребителя покупать  ВСЕ  ее  продукты,
полностью обойдя конкурентов. Взгляните...
     Около  стола  вновь  появились  ассистенты  и  раздали  всем   стопки
документов.
     - Вот таблица  предварительной  оценки  выгод  и  потерь  от  данного
предложения в расчете на десять миллионов глав семейств в  первый  год.  Я
полагаю, что любая из представленных  здесь  корпораций  способна  покрыть
дефицит первого года из своих резервов капитала.
     Он замолчал, и тут в  зале  впервые  прозвучал  чей-то  голос,  кроме
голоса председателя.
     - Мне кажется, - сказал пожилой мужчина с вытянутым лицом, - что  это
будет квалифицировано как  ассоциация,  ограничивающая  свободу  торговли,
мистер Дин.
     - Наш юридический отдел очень  тщательно  проработал  данный  вопрос,
мистер Хойл, и они заверили меня, что такая программа вполне законна. Наши
корпорации будут связаны  друг  с  другом  исключительно  ради  реализации
проекта. Не будет ни  слияния  капитала,  ни  общего  директората,  вообще
ничего подобного. Кроме того, мы никому  не  будем  навязывать  бесплатные
товары и услуги насильно. По сути, наши действия  сведутся  к  следующему:
если покупатель приобретет у нас большое количество товара, мы предоставим
ему кое-что  бесплатно,  в  качестве  премии.  Клиент  лишь  должен  будет
подписать  контракт  -  ну,  и  пройти  аналоговую   обработку.   Контракт
подписывается на пять лет, и в конце этого срока должен быть  возобновлен.
А вот аналоговая обработка действует раз и навсегда.
     На лицах собравшихся джентльменов появились  улыбки.  Особые  улыбки,
которые можно увидеть либо за покерным столом, либо за столом заседаний.
     - Есть другой, более важный вопрос, - сказал  краснолицый  мужчина  с
седыми усами щеточкой. - Как  вы  намерены  получить  доступ  к  средствам
аналоговой обработки? По-моему, они все принадлежат правительству.
     - Ошибаетесь, полковник, - сказал председатель. - Институт психиатрии
доктора Каско - это частная некоммерческая организация, имеющая лицензию и
получающая субсидии от  правительства.  Использование  средств  аналоговой
обработки контролируется  законом.  Однако,  вот  интересный  факт:  любой
гражданин может за плату подвергнуться лечению методом  аналогов  с  целью
профилактики действий, которые он не хотел бы совершать. Это,  разумеется,
помимо тех случаев,  когда  аналоговая  обработка  и  так  обязательна  по
закону. Джентльмены...
     Он театрально развел руки.
     -  Я  чересчур  уважаю  вашу  проницательность,   чтобы   разжевывать
очевидное. Позвольте, я скажу грубо и откровенно. Если  этого  не  сделаем
мы, нас опередят. Вот как обстоят дела, джентльмены.



                        3. ПОКУПАТЕЛЬ ВСЕГДА НЕПРАВ

     Раздевалка младших  помощников  продавцов  третьего  уровня  девятого
блока в Магазине города Гленбрук - это местечко из  тех,  которые  новички
видят по ночам в кошмарных снах.  Вдоль  одной  стены  тянутся  кабинки  с
душами, противоположную стену занимает ряд одинаковых  открытых  шкафчиков
для одежды. Посредине комнаты -  холодные  металлические  скамейки.  Лампы
едва светят, пыль с них не вытирали годами. Воздух  пропитан  неистребимым
запахом пота.
     Этот жуткий курятник битком набит  молодыми  людьми,  большинство  из
которых - потребители по происхождению и недалеко ушли от  этой  категории
по образованию. Их здесь тридцать человек, а кажется - сто. Одни полностью
одеты, другие  переодеваются,  закутавшись  в  специальные  мешки,  третьи
моются в душе, задернув занавески. И все они одновременно говорят, кричат,
смеются, - общительные и шумные, как стая обезьян.
     В душе несколько старожилов мучают  последнего  из  новоприбывших  на
традиционный манер. Новичок, чахлый и бледный  юнец  по  фамилии  Вилкинс,
завывает  в  душевой  кабинке.  Его  впустили  туда,  а  потом  стали   то
отдергивать, то задергивать занавеску. Вилкинс боится снять свой мешок для
переодевания, и с каждой минутой все больше  боится  опоздать