оплощенная грация, встала и двинулась навстречу с теплой
улыбкой на лице. У Джада, как и в  прежнюю  встречу,  екнуло  сердце.  Это
первая женщина после Элизабет, так эмоционально взволновавшая его.
     Они совсем не похожи. Элизабет была хрупкой голубоглазой  блондинкой.
У Анны Блейк - черные волосы и невероятные фиолетовые  глаза,  обрамленные
длинными темными ресницами. Высокая, прекрасно сложенная, отнюдь не худая.
Умное, сосредоточенное лицо аристократической красоты. Полное  впечатление
неприступности,  если  бы  не  живые  глаза,  излучающие  теплоту.  Низкий
бархатный голос с легкой хрипотцой.
     Анне было лет  двадцать  пять,  и  она,  несомненно,  самая  красивая
женщина, какую Джад когда-либо видел. Но не только красота потрясла его. В
ней была почти осязаемая влекущая сила. Ему казалось, будто он знает  Анну
целую вечность. Чувства, давным-давно умершие, вдруг ожили, поразив  Джада
своей глубиной.
     Впервые Анна пришла на прием три  месяца  назад  без  предварительной
договоренности. Кэрол объяснила, что у доктора совершенно  нет  свободного
времени и он не берет новых пациентов. В  ответ  Анна  спокойно  спросила,
можно  ли  подождать.  Она  просидела  в  приемной  два  часа,  и   Кэрол,
сжалившись, провела ее к Джаду.
     Неожиданное явление столь сильно его потрясло, что в первые мгновения
он не совсем отчетливо  воспринимал  ее  объяснения.  Помнил  лишь,  будто
предложил присесть, и она представилась: Анна Блейк, домохозяйка.  И  еще,
кажется, поинтересовался, чем может быть полезен. Несколько поколебавшись,
она не ответила прямо на вопрос, только  пояснила:  дескать,  не  уверена,
происходят ли с ней какие-то странности, но ее  приятель,  врач,  упомянул
однажды о докторе Стивенсе как об одном из  лучших  психоаналитиков.  "Кто
этот врач?" - спросил Джад. Она смущенно промолчала. "Наверное, наткнулась
на мою фамилию в телефонном справочнике", - подумал он.
     Джад попытался втолковать - все расписано, в городе много  прекрасных
аналитиков, он готов назвать с десяток. Все напрасно.  Анна  спокойно,  но
твердо заявили:  дескать,  хочу  лечиться  у  вас.  В  конце  концов  Джад
согласился.
     Внешне  она  казалась  совершенно  нормальной,  хотя  просматривались
некоторые  признаки  стрессового   состояния,   и   он   подумал:   случай
относительно простой, справиться будет легко. Пришлось нарушить заведенное
привило - не брать ни одного пациента без рекомендации  другого  врача,  и
час, отведенный на обед, посвятить  Анне.  За  прошедшие  две  недели  она
приходила четыре раза, но Джад не слишком далеко продвинулся, по  крупинке
выуживая сведения о ее жизни.  Несравненно  больше  узнал  о  самом  себе:
похоже, влюбился, впервые после Элизабет.
     Во время первой беседы Джад спросил, любит ли она мужа,  и,  презирая
себя, надеялся услышать отрицательный ответ. Но она сказала:
     - Да. Он добрый человек и очень сильный.
     - Скажите, он относится к вам по-отечески?
     Анна глянула на него своими неправдоподобно фиолетовыми глазами:
     - Нет, мне не нужен отец  в  образе  мужа.  У  меня  было  счастливое
детство.
     - Где вы родились?
     - В Ривере, небольшом городке под Бостоном.
     - Ваши родители живы?
     - Отец жив. Мать умерла от удара, когда мне было двенадцать лет.
     - Ваши родители хорошо относились друг к другу?
     - Да. Очень.
     Оно и видно по тебе, радостно подумал Джад. Он  часто  сталкивался  с
болью,  со  страданиями,  с  отклонениями  от  нормы  и  присутствие  Анны
воспринимал подобно свежему весеннему дуновению.
     - У вас есть братья и сестры?
     - Нет. Я единственный ребенок. Избалованное чадо. - И улыбнулась  ему
дружелюбной, искренней улыбкой, лишенной жеманства.
     Она жила за границей с отцом, который работал  в  госдепартаменте,  а
когда отец снова женился и переехал в Калифорнию,  пошла  работать  в  ООН
переводчиком, ибо хорошо владела французским, итальянским и  испанским.  С
будущим мужем познакомилась на Багамах, где проводила отпуск. Сначала он -
владелец строительной фирмы - Анне не понравился,  но  был  настойчивым  и
верным поклонником. Через два месяца они вступили в брак  и  поселились  в
поместье по Нью-Джерси. С тех пор прошло полгода.
     Все это Джад выведал за шесть визитов, но до сих пор так и не  понял,
что ее тревожит. она скупо и неохотно отвечала на его расспросы.
     - Вы беспокоитесь по поводу вашего мужа, миссис Блейк? -  спросил  он
при первой встрече.
     Последовало молчание.
     - Вы с мужем физически совместимы? - не оставлял своих попыток Джад.
     С недоумением:
     - Да...
     - Вы подозреваете его в связи с другой женщиной?
     Как бы развеселившись:
     - Нет!
     - У вас есть любовник?
     Сердито:
     - Нет.
     Он задумался,  стараясь  подобрать  возможные  подходы  и  опрокинуть
невидимый барьер. Решился на массированную атаку: идти напролом,  пока  не
почувствует, где зарыта собака.
     - Вы ссоритесь по поводу денег?
     - Нет. Он очень щедрый.
     - Есть проблемы с родственниками?
     - Он - сирота. Мой отец живет в Калифорнии.
     - Вы или ваш муж увлекаетесь наркотиками?
     - Нет.
     - Вы подозреваете мужа в гомосексуализме?
     Тихий, беззлобный смех, словно ручеек журчит по камушкам:
     - Нет.
     Он ринулся дальше, другого выхода не было.
     - Вступали в половую связь с женщинами?
     С упреком:
     - Нет.
     Джад затрагивал алкоголизм, фригидность, страшащую ее беременность  и
прочие вопросы, пришедшие на  ум.  И  каждый  раз  она  смотрела  на  него
задумчивыми, умными глазами и просто качала головой.  А  когда  настаивал,
пытаясь загнать в угол, она сопротивлялась:
     - Пожалуйста, потерпите. Не надо так круто.
     Окажись на ее месте кто-то другой, он скорее всего отказал бы ему. Но
в данном случае считал себя обязанным помочь. И их встречи продолжались.
     Вскоре Джад уступил, предоставив ей  возможность  говорить  на  любую
тему. Она объехала с мужем десятки стран,  встречалась  с  необыкновенными
людьми.  У  нее  был  острый  ум  и  великолепное   чувство   юмора.   Как
обнаружилось, им нравились одни и те же книги, одна и та же музыка, одни и
те же спектакли. Она по-дружески,  относилась  к  Джаду,  но  ни  разу  не
показала, что он для нее несколько больше, чем просто врач. Горькая ирония
судьбы: многие годы он подсознательно искал такую женщину, и теперь, когда
она вдруг появилась, вынужден лишь  облегчать  ее  проблемы  и  отправлять
обратно к мужу.
     Итак, Анна Блейк вошла в кабинет. Джад пододвинул  стул  к  дивану  и
ждал, когда она ляжет.
     - Нет, - сказала она спокойно. - Я заглянула только узнать,  не  могу
ли помочь.
     Он не сводил с нее глаз,  не  произнося  ни  слова.  От  неожиданного
участия потеплело на душе, страшное  напряжение,  в  котором  он  пребывал
второй день, вдруг стало отпускать. И возникло желание все ей  рассказать.
О давящем кошмаре, о Макгриви и его идиотских подозрениях.  Но,  увы,  это
невозможно. Он врач, она пациентка. Хуже  того:  он  ее  полюбил,  полюбил
недосягаемую женщину, мужа которой в глаза не видел.
     Она смотрела на него, а он лишь  кивал  головой,  опасаясь  вымолвить
хоть слово и ненароком выдать себя.
     - Мне так нравилась Кэрол, - сказала Анна. - Кому нужно было  убивать
ее?
     - А у полиции есть версии?
     "И еще какие! - подумал  Джад  с  горечью.  -  Если  бы  только  Анна
знала..."
     - Да, кое-какие прикидки есть, - ответил он.
     -  Понимаю  ваше  состояние  сейчас,  поэтому  хотела  выразить  свое
глубокое сочувствие. Хотя не была уверена, что застану.  Я  не  собиралась
приходить. Тем не менее пришла.  И  поскольку  мы  оба  здесь,  почему  бы
немного не поговорить о вас?
     Анна помолчала. Сердце Джада бешено забилось: "Боже!  Молю  тебя,  не
дай ей меня покинуть!"
     - На следующей неделе мы с мужем уезжаем в Европу.
     - Замечательно, - еле выдавил из себя он.
     - Боюсь, зря отняла у вас время, доктор Стивенс. Простите.
     - Ну что вы! - воскликнул Джад вдруг севшим голосом. Она бросает  его
в беде. Конечно, не  подозревая  этого.  Внутри  все  переворачивалось  от
физической боли - вот оно, расставание. Навсегда...
     Анна открыла кошелек  и  вынула  деньги.  После  каждого  визита  она
платила наличными, в то время как другие пациенты присылали чеки.
     - Нет, - вырвалось у Джада. - Вы заглянули сюда как друг. Я...  очень
вам признателен.
     И тут сделал то, чего не позволял себе ни с одним пациентом:
     - Пожалуйста, приходите еще!
     Она спокойно воззрилась на него:
     - Зачем?
     "Потому что я не в состоянии отпустить тебя так быстро, - думал он. -
Потому что уже никогда не встречу такую, как  ты.  Потому  что  нестерпимо
жаль, что не встретил тебя раньше, первым. Потому что я люблю тебя". Вслух
же сказал:
     - Мне кажется, нужно подытожить нашу работу. Побеседовать  еще,  дабы
удостовериться, что у вас все в порядке.
     Она озорно улыбнулась:
     - То есть мне нужно сдать выпускной экзамен?
     - Что-то в этом роде. Договорились?
     - Ну, если вы хотите, конечно.  -  Она  встала.  -  Я  чувствую  себя
виноватой,  у  вас  со  мной  ничего  не  получилось.  Но  уверена  -   вы
замечательный врач. Если вам когда-либо понадобится моя помощь, я приду.
     Анна протянула руку, и он ее взял.  Рука  была  теплая,  крепкая.  Он
ощутил, как между ними пробежал электрический ток, некогда ему знакомый, и
взмолился, чтобы она ничего не заметила.
     - До пятницы, - произнесла Анна.
     - До пятницы!



                                    5

     Остаток дня прошел как в  тумане.  Некоторые  пациенты  упоминали  об
убийстве Кэрол, хотя заняты  были  только  собой  и  своими  бедами.  Джад
старался сконцентрироваться, но мысли  разбегались.  Надо  прослушать  все
записи, вдруг на что-то не обратил внимания.
     В семь часов, отпустив последнего пациента, Джад подошел к  потайному
шкафчику и налил крепкого скотча. Виски взбодрило, и он вспомнил,  что  не
завтракал и не обедал. При мысли о еде тошнота подступила к горлу. Он  сел
на стул и стал думать об убийствах. В историях болезни не было ничего, что
могло бы заставить кого-либо из пациентов пойти на преступление. Если  это
шантажист, он вполне мог попытаться выкрасть их. Но  шантажисты  -  трусы,
спекулирующие на слабостях людей, и если Кэрол застала взломщика на  месте
преступления, скорее всего он убил бы ее быстро, одним ударом, а  не  стал
бы мучить. Здесь что-то другое.
     Джад долго сидел,  перебирая  в  уме  события  последний  двух  дней.
Наконец тяжело вздохнул - ничего заслуживающего внимания. Взглянул на часы
и удивился, как уже поздно.
     Лексингтон-авеню  была  пустынна,  только  вдалеке  маячил   одинокий
пешеход. Джад поймал себя  на  мысли  об  Анне:  что  она  сейчас  делает?
Наверное, дома обсуждает с мужем, как прошел его рабочий день. Или  уже  в
постели и... "Прекрати!" - сказал он себе.
     На улице машин не было, поэтому, не дойдя  до  перехода,  Джад  решил
взять наискосок, чтобы поскорее попасть  в  гараж.  На  середине  проезжей
части он услышал шум и обернулся. В десяти  футах  прямо  на  него  мчался
огромный черный  лимузин  с  выключенными  фарами.  Громко  шуршали  шины,
пытаясь справиться с гололедом.
     "Пьяный идиот, - подумал Джад. - Разобьется ведь!" В поисках спасения
он бросился к тротуару. Слишком поздно - водитель вильнул следом,  набирая
скорость, в явном намерении сбить его.
     Последнее, что осталось в памяти, - сильный удар в грудь, отдавшийся,
как раскат грома. В меркнущем сознании темная улица взорвалась вдруг ярким
пламенем. И в это мгновение Джад понял, почему убили Джона Хэнсона и Кэрол
Робертс. Бурная радость охватила его: "Нужно сказать Макгриви". Потом свет
померк. Наступила тишина и полная тьма.


     Сообщение из больницы о наезде на пешехода поступило на коммутатор  в
начале одиннадцатого и было тут же переключено на бюро сыска. В  эту  ночь
работы  в  участке  было  невпроворот.  Погода  способствовала   разбойным
нападениям и изнасилованиям. На опустевших улицах хозяйничали преступники.
Большинство детективов разъехались на вызовы, в отделе  оставались  только
Фрэнк Анжели и сержант, допрашивающий подозреваемого в поджоге.
     К телефону подошел Анжели. Звонила сестра из городской больницы, куда
доставили пострадавшего. Он требовал лейтенанта Макгриви, но тот отлучился
в Центральную картотеку. Когда сестра назвала  имя  пострадавшего,  Анжели
сказал, что немедленно выезжает.
     Анжели клал на рычаг трубку, когда вошел Макгриви.  Анжели  сразу  же
рассказал о звонке и добавил:
     - Нужно немедленно ехать в больницу.
     -  Подождет.  Сначала  поговорю  с  начальником  того  участка,   где
произошел несчастный случай.
     Пока  Макгриви  набирал  номер,  Анжели  вспомнил  о  своем  недавнем
разговоре с начальником девятнадцатого участка Бертелли и  подумал,  знает
ли о его содержании Макгриви.
     - Лейтенант Макгриви - хороший полицейский, - сказал тогда Анжели,  -
но, боюсь, он во власти того, что случилось пять лет назад.
     Капитан Бертелли посмотрел на него долгим холодным взглядом.
     - Вы обвиняете лейтенанта в фабрикации дела на доктора Стивенса?
     - Я ни в чем его не обвиняю. Просто считаю,  что  вы  должны  быть  в
курсе.
     - О'кей, - сказал начальник, и они расстались.
     Макгриви говорил по телефону три минуты, ворчал и что-то записывал, а
Анжели нетерпеливо ходил взад-вперед.  Вскоре  оба  детектива  мчались  на
служебной машине в направлении больницы.
     Палата Джада находилась на шестом этаже, в конце  длинного,  мрачного
коридора, пропитанного тошнотворно сладким специфическим запахом.
     - В каком он состоянии, сестра? - спросил Макгриви.
     - Об этом вам скажет врач, - сухо  заявила  она.  Затем  медленно,  с
неохотой добавила: - Он чудом остался жив. Повреждение ребер и левой руки,
подозрение на сотрясение мозга.
     - Он в сознании? - спросил Анжели.
     - Нам стоит огромных усилий удерживать  его  в  постели,  -  ответила
сестра и  повернулась  к  Макгриви:  -  Он  все  время  твердит,  что  ему
необходимо вас видеть.
     Они вошли в палату. Все шесть коек были заняты.  Сестра  показала  на
дальний угол.
     Джад полулежал на высоко взбитых подушках. Лицо бледное, лоб  заклеен
большим пластырем, левая рука на перевязи.
     Первым заговорил Макгриви:
     - Слышал, с вами произошел несчастный случай.
     - Это не несчастный случай. Кто-то пытался убить меня. - Джад говорил
слабым дрожащим голосом.
     - Кто? - спросил Анжели.
     - Не знаю, но все сходится, - он повернулся к Макгриви. - Убийцам  не
были нужны и Джон Хэнсон и Кэрол. Им нужен был я.
     Макгриви с удивлением посмотрел на него:
     - Откуда такая уверенность?
     - Хэнсона убили, потому, что на нем был  мой  желтый  макинтош.  Они,
должно быть, видели, как я в нем входил в здание.  И  Хэнсона  приняли  за
меня.
     - Правдоподобно, - промолвил Анжели.
     - Ну конечно, - сказал Макгриви, обращаясь к Джаду. - А когда до  них
дошло, что убрали не того, они  явились  в  ваш  кабинет,  сорвали  с  вас
одежду, обнаружили, что вы - маленькая  цветная  девушка  и,  обезумев  от
злости, забили до смерти.
     - Кэрол убили, застав ее там, где рассчитывали застать меня, - сказал
Джад.
     Макгриви вытащил из кармана свои записи.
     - Я только что разговаривал  с  начальником  участка,  на  территории
которого произошел несчастный случай.
     - Это не несчастный случай.
     - В протоколе полиции зарегистрировано, что вы неосторожно переходили
улицу.
     Джад уставился на него.
     - Неосторожно переходил? - повторил он еле слышно.
     - Вы переходили в неуказанном месте, доктор.
     - Машин не было, и я...
     - Была машина, - поправил Макгриви. - Только вы ее не  заметили.  Шел
снег, и ни черта не было видно. Вы появились  неожиданно.  Водитель  резко
нажал на тормоз, машину занесло, и вас задело. Он запаниковал и смылся.
     - Все было совсем не так - водитель ехал с потушенными фарами.
     - И вы считаете  это  доказательством,  что  человек  за  рулем  убил
Хэнсона и Кэрол Робертс?
     - Кто-то пытался убить меня, - настойчиво повторил Джад.
     Макгриви покачал головой:
     - Не пройдет, доктор.
     - Что не пройдет?
     - Неужели вы полагаете, что я, как последний дурак, буду гоняться  за
мифическим убийцей, а вы выйдете сухим из воды? - В его  голосе  появились
металлические нотки: - Вы знали, что Кэрол Робертс беременна?
     Джад закрыл глаза и уронил голову на подушку. Так вот  о  чем  хотела
поговорить с ним Кэрол. Он  ведь  почти  догадывался  об  этом.  А  теперь
Макгриви думает...
     - Нет. - сказал он через силу, - не знал.
     В голове опять застучало, словно молотом било. Джад сделал  несколько
глотательных движений, чтобы справиться  с  подступающей  тошнотой.  Хотел
было нажать на кнопку и вызвать сестру, но сдержался: такого  удовольствия
Макгриви он не доставит.
     - Я заглянул в картотеку, - сказал тот. - Что скажете,  если  сообщу,
что ваша сообразительная секретарша прежде была проституткой.
     Молот в голове бил все сильнее.
     - Вы знали это, доктор Стивенс? Можете не отвечать. Я за вас  отвечу.
Вы подобрали ее в суде четыре года назад. Она привлекалась за  приставание
к мужчинам на улице. Не безрассудно ли  столь  уважаемому  врачу  нанимать
дешевую шлюху?
     - Никто не рождается проституткой, - сказал Джад. - Я пытался  помочь
шестнадцатилетней девочке использовать свой шанс в жизни.
     - И заиметь чернозадую любовницу.
     - Ах ты, грязный подонок!
     Макгриви ухмыльнулся:
     - Куда вы отвезли Кэрол после той ночи в суде?
     - К себе домой.
     - И она там ночевала?
     - Да.
     Макгриви осклабился:
     - Вот умник! Подобрал в суде хорошенькую молоденькую шлюху и отвез на
ночь к себе. Зачем? Играть в шахматы? Если вы  действительно  не  спали  с
ней, тогда, едрена корень, все говорит за то, что вы - гомосексуалист. Вот
и соображай, с кем вы трахались. Уверен, что с  Джоном  Хэнсоном.  А  если
все-таки переспали с Кэрол, вероятнее всего,  связь  продолжалась  до  тех
пор, пока она от вас не забеременела. И у вас  хватает  нахальства  лежать
здесь и рассказывать небылицы о маньяке в машине, который  намеренно  сбил
вас и бегает по городу, убивая людей.
     Макгриви круто повернулся и, широко шагая, вышел из палаты.
     Пульсация в голове Джада стала невыносимой. Анжели смотрел на него  с
тревогой.
     - Вам нехорошо?
     - Вы должны мне помочь, - сказал Джад устало. - Кто-то пытается убить
меня. - Эти слова отдались в его ушах погребальным звоном.
     - Зачем, доктор?
     - Не знаю.
     - У вас есть враги?
     - Нет.
     - А любовница? Может быть, замужняя женщина?
     Джад покачал головой, и это движение усугубило боль.
     - Наследство, и кому-то из родственников надо убрать вас с дороги?
     - Нет.
     Анжели вздохнул:
     - Итак, никто не заинтересован в вашей смерти. Ну, а пациенты? Вы  бы
дали список.
     - Не могу.
     - Да нам нужны только фамилии.
     - Извините. - Говорить было очень трудно. -  Если  бы  я  был  зубным
врачом или мозолистом, тогда другое дело.  Но  у  больных  людей  беда.  У
некоторых  -  серьезная.  Если  начнете  допрашивать,  разрушите  надежды,
уничтожите их доверие ко мне. Я уже не смогу помочь.
     В  полном  изнеможении  он  откинулся  на  подушки.  Анжели  спокойно
наблюдал за ним, потом спросил:
     - Как называется человек, думающий, что все хотят его убить?
     -  Параноик,  -  ответил  Джад.  И,  увидев  выражение  лица  Анжели,
промолвил: - Уж не считаете ли вы, что я...
     - Поставьте себя на мое место, - сказал Анжели. - Если бы здесь лежал
я и говорил то, что говорите вы, а вы были бы моим врачом, что  пришло  бы
вам в голову?