Боль стала нестерпимой, и Джад прикрыл глаза. Голос Анжели произнес:
     - Меня ждет Макгриви.
     Джад пошевелился:
     - Подождите. Дайте мне возможность доказать, что я говорю правду.
     - Как?
     - Если кто-то задался целью убить меня, он попытается еще раз. Нужно,
чтобы около меня кто-то был. При  следующей  попытке  убийцу  можно  будет
схватить.
     - Доктор Стивенс, если кто-то действительно хочет убить вас,  то  вся
полиция не помешает этому. Не достали сегодня - достанут завтра. Не здесь.
так в другом месте.  Будь  вы  король,  президент  или  простой  смертный.
Человеческая жизнь  -  тоненькая  ниточка,  не  займет  и  секунды,  чтобы
оборвать ее.
     - Так что же, ничего нельзя сделать?
     - Могу дать совет. Врежьте новые замки в  квартире,  проверьте  рамы,
они должны  быть  надежно  укреплены.  Не  впускайте  незнакомых.  Никаких
посыльных, если только сами не делали заказ.
     Джад кивнул, горло пересохло и болело.
     - В доме есть швейцар и лифтер. Вы им доверяете?
     - Швейцар у нас  уже  десять  лет.  Лифтер  -  восемь.  Ручаюсь,  это
порядочные люди.
     Анжели кивнул:
     -  Хорошо.  Пусть  смотрят  в  оба,  попросите  их.  Если  они  будут
настороже, никто незаметно не проникнет в квартиру. А как насчет кабинета?
Будете нанимать регистраторшу?
     Джад  представил  новую  девушку,  сидящую  за   столом   Кэрол.   От
бессильного гнева по телу пробежала дрожь.
     - Не сейчас.
     - Можно нанять мужчину.
     - Я подумаю.
     Анжели повернулся, чтобы идти, но остановился.
     - Мне пришла в голову мысль, - сказал он неуверенно, - но не знаю...
     - Да? - В вопросе прозвучала подобострастная  нотка,  и  Джаду  стало
противно.
     - Тот человек, который убил напарника Макгриви...
     - Зифрин.
     - Он действительно сумасшедший?
     - Да. Его отправили в Мэттиванскую городскую клинику  для  психически
больных преступников.
     - Он ведь может винить вас в том, что его упрятали в дурдом. Проверю,
не сбежал ли он. Позвоните мне утром.
     - Спасибо, - поблагодарил Джад.
     - Это моя работа. Если  вы  в  чем-то  замешаны,  я  помогу  Макгриви
разоблачить вас.
     Анжели направился к двери, но опять задержался:
     - Не проболтайтесь, что я навожу справки о Зифрине.
     - Хорошо.
     На прощание они улыбнулись друг другу.


     Ранним утром навестить больного пришли Питер и Нора Хэдли. Они узнали
о несчастном случае из последних новостей по радио.
     Питер был одного возраста с Джадом, правда, несколько ниже  ростом  и
тщедушнее. Оба родились в одном городе  в  штате  Небраска,  и  оба  стали
врачами.
     Нора приехала из Англии. Круглолицая блондинка с колыхающейся грудью,
явно великоватой для ее пяти футов и трех дюймов роста. Живая и приятная в
общении, быстро сходящаяся с людьми.
     - Ну и видок у тебя, - протянул Питер, критически рассматривая Джада.
     -   Весьма   профессиональный   взгляд,   доктор.   Что   называется,
внимательное отношение к больному.
     Голова у Джада почти прошла, а острая боль в теле чуточку унялась.
     Нора принесла букет гвоздик.
     - Мы купили тебе цветочки, дорогой, - сказала она.  -  Бедный,  милый
старикашечка. - Она нагнулась и поцеловала его в щеку.
     - Как это случилось? - поинтересовался Питер.
     Джад ответил не сразу:
     - Дорожно-транспортное происшествие. Водитель скрылся.
     - Все навалилось одновременно. Я читал о бедной Кэрол.
     - Кошмар, - вставила Нора. - Она мне так нравилась.
     У Джада перехватило горло:
     - Мне тоже.
     - Хоть бы поймали мерзавца.
     - Этим занимаются.
     - В сегодняшней газете написано, будто некий лейтенант готов  кого-то
арестовать. Ты что-нибудь об этом слышал?
     - Вполне достаточно, - сухо проронил Джад. - Макгриви с удовольствием
сообщает мне новости.
     - Никогда не знаешь, как  работает  полиция,  пока  не  испытаешь  на
собственной шкуре, - заявила Нора.
     - Доктор Хэррис  позволил  мне  взглянуть  на  рентгеновские  снимки.
Неприятные ушибы, хотя сотрясения нет. Через несколько дней тебя выпишут.
     Они поболтали еще полчаса, умышленно избегая говорить о Кэрол. Хорошо
хоть, супруги не знают, что Джон Хэнсон был пациентом Джада.  Макгриви  по
причинам, ведомым только ему, не дал эти сведения газетчикам.
     Когда они собрались  уходить,  Джад  попросил  Питера  задержаться  и
рассказал о Хэррисоне Берке.
     - Извини, - сказал Питер. - Я знал его состояние, когда  направлял  к
тебе, но надеялся, что еще не все упущено. Естественно, ты должен от  него
отказаться.
     - Сделаю это, как только выберусь отсюда, -  ответил  Джад,  покривив
душой. Он не хотел отправлять Берка в клинику. Пока не хотел. Сначала надо
выяснить, мог ли тот совершить два убийства.
     - Если что-либо понадобится, старина, звони.
     И Питер ушел.
     Джад лежал и обдумывал свои  дальнейшие  шаги.  Ни  у  кого  не  было
достаточного повода убить его, и оставалось  предположить,  что  покушение
совершил психически неуравновешенный человек, почему-либо им  недовольный.
Под эту категорию походили лишь Хэррисон Берк и Амос  Зифрин.  Если  в  то
утро, когда убили Хэнсона, Берк не имел алиби, следует попросить детектива
Анжели заняться им. А если имел, то убийца - Зифрин.
     Мучительное состояние депрессии пошло  на  убыль.  Только  необходимо
побыстрее выбраться отсюда. Джад вызвал сестру и сказал, что хочет  видеть
доктора  Хэрриса.  Через  десять  минут  в  палату  вошел  Сеймур  Хэррис,
человек-гном с ярко-голубыми глазами  и  черными  пушистыми  баками.  Джад
давно его знал и очень уважал.
     - Проснулась наша спящая красавица. Выглядите ужасно.
     Джаду надоело это выслушивать.
     - Я прекрасно себя чувствую, - солгал он. - И хочу уйти.
     - Когда?
     - Сейчас.
     Доктор Хэррис осуждающе посмотрел на него:
     - Да вы только появились здесь. Побудьте несколько дней. Я пришлю вам
несколько хорошеньких сестричек, чтобы не было скучно.
     - Спасибо, Сеймур. Но мне действительно нужно идти.
     Доктор Хэррис вздохнул:
     - Хорошо. Вы сами врач. Лично я и кошку бы не  выпустил  на  улицу  в
таком состоянии. - Он проницательно посмотрел на Джада. -  Еще  чем-нибудь
могу помочь? - Джад покачал головой. - Я попрошу мисс Бедпен принести вашу
одежду.
     Через полчаса девушка из регистратуры вызвала такси. И в 10.15 он был
у себя в кабинете.



                                    6

     Его первая пациентка, Тери Уошберн, уже ждала  в  коридоре.  Двадцать
лет назад она была звездой первой  величины  на  голливудском  небосклоне.
Однако карьера оборвалась: звезда  вышла  замуж  за  лесопромышленника  из
Орегона и исчезла из поля зрения. С тех пор Тери поменяла пять  или  шесть
мужей и теперь жила в Нью-Йорке с последним мужем, занимающимся импортом.
     Джад шел по коридору, а она сверлила его злым взглядом.
     - Ну... - выпалила Тери. Но отрепетированная  речь,  полная  упреков,
замерла на губах, когда она увидела его лицо. - Что случилось? У вас такой
вид, будто вы разнимали двух похотливых самцов.
     - Да ерунда. Простите, что опоздал.
     Двадцать лет назад Тери Уошберн была необычайно хороша собой, и следы
былой красоты еще не исчезли. Взгляд добрый и  невинный,  глаза  огромные.
Таких глаз он ни у кого не видел. Ножки стройные, комплекция  потрясающая.
Страстный рот, правда, окруженный морщинками, но еще чувственный, округлая
и упругая грудь в подчеркивающем форму бюстгальтере. Джад подозревал,  что
она делает инъекции силикона, но не спрашивал - пускай сама выкладывает.
     Большинству  пациенток  казалось,  будто   они   влюблены   в   него:
естественная трансформация отношений от "пациентка - врач" к "пациентка  -
покровитель - любовник". Но с  Тери  дело  обстояло  иначе.  Она  пыталась
соблазнить его  с  той  самой  минуты,  как  вошла  в  кабинет,  старалась
возбудить интерес к себе всеми доступными способами,  а  уж  в  этом  Тери
особая искусница. В конце концов  пришлось  предупредить:  если  не  будет
вести себя достойно, он отправит ее к другому врачу. Тогда  Тери  изменила
тактику: стала изучать его, нащупывая слабое место.
     Тери попала к Джаду по  рекомендации  известного  английского  медика
после громкого международного скандала в Антибе. Репортер светской хроники
на страницах французской газеты подробно расписал, как  во  время  морской
прогулки она переспала с тремя братьями владельца  яхты,  с  которым  была
обручена. Сам жених ненадолго отлучился по делам в Рим. Репортер  публично
покаялся, а потом его без шума уволили и историю замяли.
     На первой же встрече Тери хвастала, что все это правда.
     - Безумие какое-то, - говорили она. - Мне  постоянно  нужен  мужчина,
никак насытиться не могу.
     Она провела руками по бедрам,  задрав  юбку,  и  невинно  глянула  на
Джада:
     - Ты усваиваешь, о чем я толкую, милый?
     С тех пор Джад узнал немало  разных  разностей.  Она  была  родом  из
маленького шахтерского городка в Пенсильвании.
     - Мой отец - поляк, бывало, слова из него  не  вытянешь.  Он  работал
литейщиком, каждую субботу, получив зарплату, напивался и колошматил  свою
старуху. Не упускал единственного удовольствия в жизни.
     В тринадцать лет она сообразила, что с вполне оформившейся фигурой  и
ангельским личиком можно подзаработать деньжат, проводя время с  шахтерами
на свалке промышленных отходов. Когда папаша узнал об этом, то ворвался  в
их хибарку, что-то неразборчиво вопя по-польски, и выставил за дверь мать.
Заперся на ключ,  снял  с  себя  ремень  и  сперва  избил  Тери,  а  потом
изнасиловал.
     - В тот день я последний раз видела отца и мать.
     - Вы убежали? - спросил Джад.
     Тери от удивления аж приподнялась на диване:
     - Что-о?!
     - Ну, после того, как вас изнасиловал отец...
     - Убежала? - выдохнула Тери. Она откинула голову и закатилась смехом.
- Мне понравилось. Это мамаша, сучка поганая, вытурила меня.
     Сегодня Джад сразу же включил магнитофон.
     - О чем бы вам хотелось поговорить?
     - О соитии, - не задумываясь, выпалила она. -  Не  худо  бы  провести
психоанализ и выяснить, отчего вы такой правильный!
     Он пропустил ее слова мимо ушей.
     - Почему вы думаете, что смерть Кэрол связано с сексом?
     - Потому что все напоминает мне о сексе, милый.
     Она поерзала на диване, и юбка задралась.
     - Одерните юбку, Тери.
     Невинный взгляд:
     - Извините... Зря вы не пришли в  субботу  вечером.  Был  грандиозный
день рождения.
     - Расскажите.
     Помолчав, она произнесла тоном, в котором прозвучали незнакомые нотки
озабоченности:
     - А вы не станете меня презирать?
     - Я уже говорил: не ждите от меня оценки ваших поступков. Единственно
значимое мнение - ваше собственное. Мы сами вырабатываем для себя  правила
поведения. Без них нет общения с людьми. Но никогда  не  забывайте  -  эти
правила искусственные.
     После небольшой паузы она принялась рассказывать:
     - Играл джаз. Мой муж пригласил шесть  музыкантов.  -  Она  повернула
голову и взглянула на него: - А вы не потеряете ко мне уважения?
     - Я хочу помочь вам. Мы совершаем поступки, за  некоторые  нам  порой
стыдно, но это не значит, что мы вправе повторять их.
     Какое-то  мгновение  она  внимательно   смотрела   на   него,   затем
продолжила:
     - Я когда-нибудь говорила о своих  подозрениях,  что  мой  муж  Гарри
импотент?
     - Да.
     Это был ее конек.
     - Мы никогда не спали вместе с тех пор, как  поженились.  Он  всегда,
чтоб ему пусто было, находил предлог... Ну... -  Она  с  горечью  скривила
губы. - Ну... В субботу вечером я перетрахалась со всем оркестром, а Гарри
при сем присутствовал.
     И тут она заплакала.
     Джад подал бумажный носовой платок и снова  сел,  не  спуская  с  нее
глаз.
     Ни разу в жизни Тери Уошберн не досталось чего-либо даром  -  за  все
приходилось  расплачиваться.  Поначалу  в  Голливуде  она   устроилась   в
забегаловку, вернее, в заезжаловку,  куда  клиенты  подкатывали  на  своих
машинах и, сидя в них, получали заказ. Львиная доля зарплаты перетекала  в
руки третьеразрядного театрального репетитора. Через неделю уговоров  Тери
перебралась к  нему,  где  пришлось  ишачить  по  хозяйству,  а  актерское
мастерство демонстрировать в спальне. Вскоре стало ясно, что  эти  занятия
ни к чему путному не приведут. Она послала его куда  подальше  и  нанялась
кассиршей в аптеку при гостинице в фешенебельном пригороде  Беверли-Хиллз.
Однажды, в канун Рождества, туда  заскочил  важный  кинодеятель,  искавший
подарок для жены. Бросив взгляд на Тери, оставил визитную карточку и велел
позвонить. На первой пробе она держалась натянуто, ничего не умела, тем не
менее зацепилась благодаря внешним данным: необыкновенной красоте  лица  и
фигуры да еще потрясающей фотогеничности.
     За первый же год Тери снялась раз десять  в  маленьких  эпизодических
ролях. Появились поклонники, стали приходить письма. Ей  предложили  более
значительные роли.  Но  в  конце  года  от  сердечного  приступа  умер  ее
покровитель, и Тери испугалась - неужели  выгонят?  Напротив,  новый  босс
сказал, что возлагает на нее большие надежды. Подписав очередной контракт,
получила  порядочную  сумму,  сняла  квартиру  с   ванной   и   зеркалами.
Добилась-таки главных ролей, правда во второсортных  картинах.  Между  тем
все больше людей выкладывали свои денежки, посещая фильмы с ее участием. И
Тери Уошберн стала кинозвездой первой величины.
     Все это было давным-давно, а сейчас Джад испытывал к ней, лежащей  на
диване и старающейся подавить рыдания, острое чувство жалось.
     - Дать воды? - спросил он.
     - Н-нет, - вымолвила она, - все в п-порядке.
     Затем наскоро утерла слезы и высморкалась.
     - Извините, - сказала Тери, - садясь.  -  Веду  себя,  как  последняя
идиотка.
     Джад терпеливо ждал, когда пациентка успокоится.
     - Почему я выхожу замуж за таких, как Гарри?
     - Вопрос по существу. А вы сами знаете?
     - Я-то откуда знаю, черт возьми! -  выпалили  Тери.  -  Не  я,  а  вы
психоаналитик. По-вашему, я пошла бы за них,  если  бы  знала,  какие  они
ничтожества?
     - А по-вашему?
     В крайнем изумлении она уставилась на него.
     - Так вы уверены, что пошла бы? - В ярости Тери вскочила на  ноги.  -
Грязный ублюдок! Думаешь, я перетрахала оркестр с удовольствием?
     - Я разве нет?
     Не помня себя от злости, Тери схватила вазу и запустила в него.  Ваза
задела за стол и разлетелась вдребезги.
     - Удовлетворены ответом?
     - Нет. Ваза стоит двести долларов. Запишу на ваш счет.
     Тери в замешательстве глядела на него.
     - Действительно нравилось? - прошептала она.
     - Вам самой придется ответить на этот вопрос.
     - Неужели я больна? - почти беззвучно произнесла она.  -  Господи,  я
больна. Пожалуйста, помогите мне, Джад. Помогите!
     Джад подошел к ней:
     - Это вы помогите мне помочь вам.
     Она молча закивала головой.
     - Идите  домой  и  проанализируйте  свои  чувства.  Не  тогда,  когда
поступаете подобным образом, а перед тем. Подумайте, что вас подталкивает.
Когда поймете - больше узнаете о себе.
     Какое-то мгновение Тери напряженно смотрела на него,  потом  лицо  ее
прояснилось.
     - Вы потрясающий мужик, - сказала она, беря сумочку и перчатки.
     - Увидимся на следующей неделе?
     - Да.
     Он открыл дверь в коридор и выпустил Тери.
     Джад знал, в чем ее проблема, но хотел, чтобы она сама докопалась  до
истоков. Пускай поймет: любовью не торгуют, она дается бесплатно. А поймет
лишь тогда, когда поверит, что сама достойна любви. До тех пор,  вероятно,
будет покупать ее, расплачиваясь единственной имеющейся в ее  распоряжении
валютой - собственным телом.  Джад  раздумывал  над  этим,  и  сердце  его
сжималось, ибо представлял, как она  терзается,  как  ненавидит  себя.  Но
помочь мог, только притворяясь холодным и  бесстрастным.  Конечно,  многим
пациентам он казался слишком  равнодушным  к  их  бедам,  этаким  вещуном,
снисходительно раздающим советы с высоты Олимпа. А на самом  деле  глубоко
переживал все их жизненные сложности. Они бы  очень  удивились,  ненароком
узнав, как часто в ночных кошмарах Джаду являлись злые  силы,  одолевавшие
их самих.
     Убрав пленку Тери Уошберн, Джад снова оказался наедине с собственными
проблемами. Подошел к телефону  и  набрал  номер  девятнадцатого  участка.
Девушка соединила его с сыскным отделом. В трубке рявкнул густой бас:
     - Лейтенант Макгриви!
     - Будьте добры, детектива Анжели.
     - Минутку.
     Трубку положили на стол, затем снова взяли.
     - Детектив Анжели.
     - Это Джад Стивенс. Вы выяснили то, о чем я вас просил?
     Анжели ответил не сразу.
     - Я узнавал, - сказал он осторожно.
     - Говорите только "да" или "нет". - Джад почувствовал сердцебиение  и
с трудом задал следующий вопрос:
     - Зифрин все еще в Мэттиване?
     Казалось, прошла вечность, прежде чем последовал ответ:
     - Да, он еще там.
     Волна разочарования захлестнула Джада.
     - Гм-м, понятно.
     - Весьма сожалею.
     - Благодарю, - сказал Джад и медленно положил трубку.
     Остается Хэррисон Берк, безнадежный параноик, уверенный  в  том,  что
все хотят его убить. Может быть, Берк  решил  нанести  удар  первым?  Джон
Хэнсон вышел из кабинета в понедельник в 10.50 и через несколько минут был
убит. Нужно выяснить, был ли в это время Берк на работе.  Джад  нашел  его
телефон и набрал номер.
     - Международная  сталелитейная  корпорация,  -  ответил  бесстрастный
голос, напоминающий автомат.
     - Будьте добры, мистера Хэррисона Берка.
     - Мистера Хэррисона Берка... Минутку...
     Джад очень надеялся, что  трубку  возьмет  секретарша.  А  вдруг  она
отлучилась и ответит сам Берк?
     - Офис мистера Берка.
     Слава Богу, девичий голос.
     - Это доктор  Джад  Стивенс.  Не  могли  бы  вы  дать  мне  кое-какую
информацию?
     - О да, доктор Стивенс! -  В  голосе  прозвучала  радость  и  мрачное
предчувствие одновременно. Должно быть, секретарша знает, что  Джад  лечит
шефа, и рассчитывает на его помощь. Чем  это  вызвано,  что  еще  натворил
Берк?
     - Я по поводу счета мистера Берка... - начал Джад.
     - Счета? - Она не пыталась скрыть разочарования.
     Джад быстро продолжал:
     - Моя регистраторша... она больше не работает... Проверяя  записи,  я
обнаружил счет за его посещение в прошлый понедельник в 9.30. Не будете ли
вы добры заглянуть в распорядок дня мистера Берка на то утро?
     - Подождите, - сказала она. В  голосе  сквозило  явное  недовольство.
Нетрудно разгадать ее мысли: шеф чокнулся, а доктора интересует одно - как
бы не уплыли денежки. Прошло несколько минут,  прежде  чем  опять  подняли
трубку.
     - Боюсь, ваша регистраторша ошиблась, доктор Стивенс, -  неприязненно
сказала она. - Мистер Берк не мог быть на приеме в понедельник утром.
     - Вы уверены? - настоятельно произнес Джад.  -  В  книге  записано...
9.30...
     - Не знаю, что там записано, доктор. - Его бессердечие,  по-видимому,
разозлило ее.  -  Мистер  Берк  был  на  производственном  совещании.  Оно
началось в 8.30.
     - А он не мог отлучиться на час?
     - Нет, доктор. Мистер Берк никогда не выходит во время рабочего  дня.
- Теперь в голосе слышался укор: "Неужели не сознаете - он болен?  Что  вы
делаете, чтобы помочь ему?"
     - Передать шефу, что вы звонили?
     - Нет необходимости, - сказал Джад. - Спасибо.
     Хотелось как-то подбодрить, успокоить ее, но он не имел  права  этого
делать и повесил трубку.
     Джад отдавал себе отчет, что  события  последних  дней,  если  судить
беспристрастно, довели  его  до  ручки.  Во  взвинченном  состоянии  легко
ошибиться. Если же рассуждать здраво, подумать совершенно не  на  кого.  У
него прекрасные  отношения  со  всеми  пациентами  и  вполне  т