лучшие,
                           Дни жизни радуя,
                           Черпать учения,
                           В их всеоружии
                           Не раздувалась бы
                       110 В удачах гордостью,
                           И не рыдала бы,
                           Когда в несчастия,
                           Бедняжка, ввергнута.
                           Всегда веселая,
                           Не будет пусть она
                           Докучной, тягостной
                           Твоею спутницей.
                           Сама ученая,
                           Научит грамоте
                       120 Твоих с младенчества
                           Внучаток в будущем.
                           Заставит пусть тебя
                           Покинуть сверстников
                           И успокоиться
                           С женой ученою;
                           Она, желанная,
                           Рукой проворною
                           Струн льет звучание
                           И пеньем (сладостней
                       130 Нет, Прокна, голоса
                           И у сестры твоей)
                           Приятно радует.
                           Хотел бы Аполлон
                           То слушать пение.
                           Тебя б заставила
                           Беседой ласковой,
                           Но и ученою
                           Быть дни и ночи с ней,
                           Найти у ней слова
                       140 Медовой сладости
                           И не без прелести
                           С медовых уст ее
                           Всегда текущие;
                           Да сдержат те слова
                           Тебя, коль к радости
                           Пустой потянешься,
                           Да облегчат они,
                           Коль вдруг сожмет тебя
                           Тоска щемящая;
                       150 Поспорит в них она,
                           Вся - красноречие,
                           С нелегким опытом
                           Всех дел случившихся.
                           Такая, думаю,
                           Орфею некогда
                           Была супругою.
                           Из царства мертвого
                           Не стал бы дерзостно
                           Спасать он женщину
                       160 По нраву грубую.
                           Такой же, думаю,
                           Непревзойденною,
                           Что и с отцом могла
                           Равняться песнею,
                           Назона дочь была.
                           Такой же, думаю,
                           (Какой приятнее
                           Отцу и не было,
                           Кто всех ученее)
                       170 Была дочь Туллия.
                           Такой же Гракхов двух
                           Была родившая.
                           Она, родив, детей
                           Добру наставила,
                           Став им наставницей,
                           Как и родильницей.
                           Но что столетия
                           Тревожим прошлые?
                           И в веке нынешнем,
                       180 Хоть он и грубый век.
                           Найдется девушка, -
                           Но лишь единая, -
                           Так пусть единую
                           Возьмет из множества
                           И с нею тех сравнит,
                           О ком рассказано,
                           Как бывших некогда
                           В веках, что минули;
                           Она же дальнюю
                       190 Теперь Британию
                           Возносит, крыльями
                           Молвы взнесенная, -
                           Хвала и слава ты
                           На всей земле одна
                           Такая девушка!
                           Но не Кассандра ты
                           В своем отечестве.
                           О Кандид, ты скажи,
                           Коль и тебя возьмет
                       200 Супругом девушка,
                           Одна из тех, о ком
                           Сказал я ранее, -
                           То да оставишь ты
                           Исканье внешности
                           Или к приданому
                           Стремленье жадное.
                           Вот слово верное:
                           Красива каждая,
                           Коль дева по сердцу.
                       210 Нет тех достаточней,
                           Кто счел достаточным
                           Все, чем владеет он.
                           Так, любит пусть меня
                           Жена: тебе ни в чем,
                           Друг, не солгал я здесь.
                           Пусть даже девушке
                           Самой природою
                           В красе отказано,
                           И пусть на вид она
                       220 Чернее угольев,
                           Но будет мне она
                           Врожденной скромностью
                           Прекрасней лебедя.
                           Пусть деву вздумала б
                           Лишить приданого
                           Судьба обманная, -
                           Да пусть бедней она
                           И Ира бедного, -
                           Но будет мне зато
                       230 Врожденной скромностью
                           Богаче, Крез, тебя.


        "126. ШУТОЧНАЯ, НА ГРОЗЯЩЕГО"

                  Жене Трасона волопас-мужик нанес
                       Позор в его отсутствие.
                  Домой вернувшись, воин понял все, и вон
                       Вооруженный бросился.
                  Настигнув волопаса одного в полях,
                       Вскричал: "Эй, слушай, мерзостный!"
                  Тот встал, камней набрав себе за пазуху.
                       Меч обнажив, вскричал Трасон:
                  "Ты причинил позор моей жене, мясник?"
                       Тот отвечал бестрепетно:
                  "Да, я" - "Так, признаешься? Всех богов, богинь
                       Зову. О злодеяние!
                  Тебе бы в грудь по рукоять я меч вонзил,
                       Когда бы не признался ты".


        "127. ОБ УМЕРЕННОСТИ, С ГРЕЧЕСКОГО"

                  Я не стремлюсь занять поля пространные,
                  К златому счастью Гига нет стремления.
                  Пусть он своим, своим и я довольствуюсь.
                  И все, что слишком, слишком мне не нравится.


        "128. УМИРАЮЩИЙ ГЕКТОР, С ГРЕЧЕСКОГО"

           Выбросьте труп мой, данайцы, поверженный после кончины:
           Ведь и убитый уже, лев для зайцев по-прежнему страшен.


        "129. НА ГЛУПОГО ПОЭТА"

           Как-то поэт, кому первого нет, написал: "В благочестье
                Эней - кому второго нет".
           Некто, когда короля захотел восхвалить он, считая,
                Что сам Марона стоит он,
           "Вот он, вот он, король, кому первого нет", - заявляет.
                Такой хвалы не стоит тот.
           Стоит, однако, поэт, и бесспорно. Итак, воздадим же
                Хвалу обоим должную.
           Вот он, вот он поэт, кому первого нет, но и вот он
                Король, кому второго нет.


        "130. НА НЕКОЕГО,"
               КТО НАПИСАЛ ГИМНЫ О БОГАХ, НЕДОСТАТОЧНО УМЕЛО
                     ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАВ В ПРЕДИСЛОВИИ,
                        ЧТО ОН НАПИСАЛ ИХ ЭКСПРОМТОМ
                И НЕ СОБЛЮДАЛ ЗАКОНОВ СТИХА, И ЧТО ИЗЛОЖЕНИЕ
                           НЕ ОБЕЩАЕТ КРАСНОРЕЧИЯ

           Книга святая Андрея касается всех по порядку
                Фаст, но касается их с краткостью дивной она.
           Сами же вышние боги, кого он воспел, вероятно,
                Все о поэте пеклись, пишущем книгу свою.
           Ведь написал он не вдруг, но так, что не сделаешь лучше
                В долгое время ее, сколько б его ни давать.
           Благочестив и предмет, незатронутый с древности самой,
                Роком и облик труда тот же доднесь сохранен.
           Если ж себя не связал он заботой о всяких размерах, -
                Это отнюдь не в ущерб, с разумом он совершил.
           Ведь и величье труда подчиняться не хочет размеру,
                Да и свобода лишь там, где вдохновение есть.
           Благость труда самого для невежды достаточна, ты же
                Каждый, кто пил, и не раз, воду в Кастальском ключе,
           Если ты взвесишь детали, - в них вкусишь такое блаженство,
                Коего ты ни в одной книге досель не вкушал.


        "131. НА СТРАТОФОНТА, СЛАБОГО КУЛАЧНОГО БОЙЦА, С ГРЕЧЕСКОГО"

           Двадцать лет вдалеке от отчизны был вождь Итакийский,
                Но возвратился, - и пес тотчас его опознал.
           Ну, а тебя, Стратофонт, кто четыре часа состязался,
                Вместе и пес, и народ были не в силах узнать.
           Мало того, если сам о себе ты зеркало спросишь,
                Сам же под клятвой тогда скажешь: "Я - не Стратофонт".


        "132. НА СЛАБОГО КУЛАЧНОГО БОЙЦА, С ГРЕЧЕСКОГО"

           Незим, кулачный боец, к прорицателю прибыл Олимпу,
                Чтобы спросить, суждена ль поздняя старость ему.
           "Будешь ты жить не у дел, - тот изрек, - но тебе, состязатель,
                Бог беспощадной косой оцепенелый грозит."


        "133. НА ПАРАЗИТА, С ГРЕЧЕСКОГО"

           Если на стадий бежит Евтихид, ты сочтешь, что стоит он.
                Если ж бежит на обед, - скажешь - на крыльях летит.


        "134. НА ПЬЯНИЦУ, С ГРЕЧЕСКОГО"

           Мази, гирлянды цветов не нужны моему погребенью.
                Вина и с жертвой костер тратою будут пустой.
           Дайте мне это живому! А пепел в смешенье с фалерном
                Грязь образует, а мне вовсе вина не дает.


        "135. НА ПЬЯНИЦУ, С ГРЕЧЕСКОГО"

           Я из земли порожден и под землю по смерти сокроюсь.
                Так приходи же ко мне, чаша из глины земной!

        "136. НА БЕЗОБРАЗНУЮ ЖЕНЩИНУ, С ГРЕЧЕСКОГО"

           Зеркало, Геллия, лжет. Если б зеркало было правдивым,
                Раз лишь взглянув, никогда б ты не взглянула опять.


        "137. НА БЕЗОБРАЗНУЮ, С ГРЕЧЕСКОГО"

           К парфам бы он убежал или даже к столпам Геркулеса,
                Раз обнаженной узрев, о Антипатра, тебя.


        "138. НА БЕЗОБРАЗНУЮ, С ГРЕЧЕСКОГО"

           Взявший урода-жену, лишь зажжет ввечеру он светильник, -
                И у бедняги темно будет поныне в глазах.


        "139. ТОЛЬКО В БОРОДЕ - ФИЛОСОФ, С ГРЕЧЕСКОГО"

           Если одна борода создает мудреца, - что мешает,
                Чтобы козел с бородой мог за Платона сойти?


        "140. О ВОЛЬНОСТИ"

           Вольность, которой пределы ее перейти разрешили,
                Быстро стремится вперед, и не удержишь ее.
           Если супруга вечор тебе на ногу стала, то утром
                Под башмаком у нее будет твоя голова.


        "141. ЭПИТАФИЯ ПЕВЦА АБИНГДОНА"

           Пусть сюда взоры влечет, кто привлек к себе некогда уши,
                Генрих, певец Абингдон, славный искусством своим.
           Был он недавно один, отличавшийся голосом дивным,
                И на органе играть был он искусен один.
           Слава Уэллсского храма, в святилище был королем он
                Призван к нему, чтоб его также прославить собой.
           У короля его отнял сам бог, и вознес его к звездам,
                Чтоб и на небе самом новая слава жила.


        "142. ДРУГАЯ, О НЕМ ЖЕ"

           Генрих лежит здесь смиренный, кто благости друг неизменный.
                И Абингдоном он звался, коль кто-то узнать собирался.
           В церкви вот этой Уэллса сукцентором был он на мессах,
                И в королевской прекрасной капелле он пел сладкогласно.
           Множество тысяч - немало искусство певца отличало.
                Но не одним вокалистом, - он лучшим прослыл органистом.
           Ныне, Христос, за служенье, что нес он тебе со смиреньем
                Долго в пределах земли, царством небес надели.


        "143. НА ЯНУСА, НАСЛЕДНИКА АБИНГДОНА"

           Создал элегию я, как просил меня Янус, наследник, -
                Чтоб на могиле ее высечь, где спит Абингдон.
           Мне не по сердцу она, не по сердцу ученым, но Янус
                Неподходящим нашел самое лучшее в ней.
           "Эти стихи не звучат, - говорит он, - я тотчас же понял".
                Губы такие берут пусть и салат по себе.
           Тут я шутя говорю, что стихи смехотворны, но Янус
                Эти в восторге стихи алчной хватает рукой.
           Высек он их на плите, и под ней же достоин немедля
                Быть погребенным и сам лечь под такой же строкой.
           Видит вперед и назад превосходно бог Янус двуликий.
                Этот же Янус, как крот: глуп и не видит совсем.


        "144. ПРИДВОРНОМУ"

           Часто бахвалишься мне, что к ушам ты властителя близок
               И что свободно, шутя ты свой совет подаешь.
           Так среди львов укрощенных порой безопасно играют,
               Но не без страха беды эта нередко игра.
           Часто рычит недовольство, рожденное темной причиной, -
                И неожиданно мертв тот, кто недавно играл.
           Не безопасна твоя, хоть беспечна, немалая радость.
                Меньшей пусть будет моя, лишь бы надежной была.


        "145. НА ДОЛЖНИКА ТИНДАЛА"

           Прежде, пока не ссудил я тебя еще, Тиндал, деньгами,
                Часто, когда захочу, мог я общаться с тобой.
           Ныне же, если к тебе из проулка я вдруг направляюсь,
                Ты, словно видя змею, в страхе бросаешься прочь.
           Не было прежде желанья, поверь мне, те требовать деньги,
                Не было, но чтоб тебя мне не лишиться, - придет.
           Деньги, тебя сохранив, я хочу потерять, и обоих
                Вовсе терять не хочу: пусть потеряю одно.
           Значит, верни мне себя, удержав за собою те деньги,
                Или с деньгами себя мне ты опять возврати.
           Если ж ни то, ни другое тебе не подходит, то пусть хоть
                Деньги вернутся, а ты, невозвращенец, прощай.


        "146. НА НИЩЕГО, ВЫДАЮЩЕГО СЕБЯ ЗА ВРАЧА"

           Ты уверяешь, что врач ты, но мы полагаем, ты - больше.
                Буквой одной у тебя больше, чем есть у врача.


        "147. НА БЕССТЫДНУЮ ЖЕНУ"

           Да, плодовитой женой, плодовитой владеет Арат мой.
                Так, без супруга зачав, трижды она родила.


        "148. НА ОЧЕНЬ МАЛЕНЬКОГО, С ГРЕЧЕСКОГО"

           Чтоб избежать отвращенья к несчастнейшей жизни, пристроил
                Нить паука Диофант в качестве петли себе.


        "149. О ДЕВУШКЕ, КОТОРАЯ ПРИТВОРИЛАСЬ, БУДТО ЕЕ СОБЛАЗНИЛИ"

           Юноша в уединенье заметил однажды девицу,
                Место такое сочтя благоприятным себе.
           И против воли ее он, наглец, заключает в объятья,
                На поцелуи готов, да и на большее с ней.
           Сопротивляется та и во гневе закон призывает,
                Тот, что насильнику смерть, крови лишая, несет.
           Тот наступает, однако, бесстыдный от юного пыла,
                То принимаясь молить, то уповая на страх.
           Но ни мольбами, ни страхом не сломлена, та протестует,
                Пяткой лягает, рукой бьет и кусает его.
           Вот уже юношу гнев неуемный от страсти объемлет,
                "Глупая, - яро кричит, - все ты стоишь на своем?"
           "Этим мечом я клянусь, - и немедля он меч обнажает, -
                Если не ляжешь сейчас, не замолчишь, - ухожу".
           Тотчас она улеглась, устрашенная горестным словом:
                "Ладно уж, действуй, но знай - действуешь силою ты".


        "150. НА ХРИСАЛА"

           Прятал шкатулки когда в чаще леса Хрисал, в затрудненье
                Был он, как место найти, верные знаки избрав.
           Вдруг на высокой вершине он хриплого ворона видит;
                "Вот он мой знак", - говорит и удаляется прочь.
           Воронов стая над ним посмеялась, когда он вернулся,
                Ибо на древе любом видит он знаки свои.


        "151. НА АСТРОЛОГА"

           Судьбы покуда твои по созвездьям астролог пытает,
                И заблуждение чтит словно пророка его, -
           Эта когда благосклонна звезда, а эта - враждебна, -
                Между надеждой твой дух и между страхом дрожит.
           Если же счастье придет, пусть придет без его предсказаний:
                В благе негаданном нам радости больше всегда.
           Если ж несчастья придут, то не знать о них дольше - приятней
                И наслаждаться, пока время меж ними течет.
           Мало того, я велю и в самих нам враждебных несчастьях
                Сделай, чтоб светел умом дни ты свои проводил.


        "152. ДОСТОЙНОЕ НА КРЕСТЕ, С ГРЕЧЕСКОГО"

           "Мастаурон", от себя убери две первые буквы:
                Выше оставшихся букв ты не найдешь никого.


        "153. ЭПИТАФИЯ, С ГРЕЧЕСКОГО"

           Холм этот братьев в себе четырех заключает. Из них же,
                Горе, единый лишь день двух и родил, и сгубил.


        "154. С ГРЕЧЕСКОГО"

           Храбр был в бою Тимокрит. И лежит он теперь погребенный.
                Трусов, не доблестных ты, Марс бессердечный, щадишь!


        "155. С ГРЕЧЕСКОГО"

           В урне покоятся этой два сына Неокла. Отчизну
                Первый от рабства, другой от неразумия спас.


        "156. НА НЕКОЕГО, У КОГО ДОМА ПЛОХАЯ ЖЕНА"

           Друг мой, жена у тебя постоянно плохая. Когда ты
                Плох с ней - то хуже она, хуже всего - коль хорош.
           Будет хорошей, скончавшись, но лучше при жизни супруга;
                Лучшей, однако, из всех, коль поспешит умереть.


        "157. О МОРЯКАХ, ВЫБРОСИВШИХ В БУРЮ ЗА БОРТ МОНАХА,"
                   КОТОРОМУ ОНИ ПОКАЯЛИСЬ В СВОИХ ГРЕХАХ

           В час, когда вздыбились волны, жестокая буря настала
                И на усталый корабль моря обрушился гнев,
           Страх суеверный тогда охватил сердца мореходов;
                "Горе, - кричат, - началась буря от наших грехов!"
           На корабле оказался монах. Все немедля стремятся,
                Выгрузив в уши его, бремя грехов облегчить.
           Но замечают они, что ничуть не стихает стихия,
                И на свирепых волнах держится еле корабль.
           "Не удивляйтесь, - один говорит, - что держимся еле:
                Тяжкие наши грехи все еще давят судно.
           Бросьте-ка за борт монаха, которому мы в прегрешеньях
                Наших покаялись: пусть он их с собой унесет".
           Речь одобряют, хватают монаха, и за борт летит он.
                Тотчас же легкий корабль легче скользит по волнам.
           Ты же отсюда постигни, сколь тяжко греховное бремя, -
                Невмоготу кораблю груз оказался его.


        "158. КАНДИДУ, ТРАКТИРЩИКУ БЕСЧЕСТНОЙ ЖИЗНИ"

           Пастырем ты, о мой Кандид, поставлен над множеством люда,
                Трижды я рад за тебя, рад и за стадо твое.
           Или сужденье мое благосклонность смягчила, иль стадо
                Прежде такого отца и обрести не могло.
           Чванного знанья деяний суетных лишен ты всецело, -
                Но ведь и пастве твоей поль