зьми?
   - Двуногое существо, лишенное перьев, как некогда назвал
человека Платон. Я не знаю, что оно такое. Знаю только,
оно существует, и решил, что вы тоже должны знать.
   - Но вы уже знакомы с его анатомией, совершенно очевидно,
вы все это видели раньше.
   - Правильно - Эпстайн.
   - Эпстайн?
   - Именно. Старику нужен же был какой-то посредник,
который проводил бы по многу часов и с ним и с нами.
Эпстайн был, можно сказать, его правой рукой. Ему
приходилось дольше старика дышать нашей атмосферой, но в
конце концов наступила расплата. Он и умер от этого.
   - Но почему же вы раньше ничего не сказали?
   - Ну, прежде всего потому, что мне дорога моя шкура. Я
мог бы сказать - репутация, но "шкура" будет точнее. Я
подписал контракт на работу в качестве личного врача. Ему
действительно нужен был обычный земной врач - это тоже
своего рода маскировка. Но лечил я его в основном по
телефону и, как я теперь понимаю, больше для отвода глаз.
Мне звонили от него и сообщали симптомы, я осторожно
предлагал диагноз и назначал лечение. Вскоре мне снова
звонили и сообщали, что больному стало лучше, и на этом все
кончалось. Да что там, мне даже приносили на анализ кровь,
мочу и тому подобное, и я их исследовал. Конечно, мне и в
голову не приходило, что они не имели никакого отношения к
старику, равно как и тот труп, об осмотре которого
медицинский эксперт только что подписал протокол.
   - Какой еще труп?
   Карл пожал плечами:
   - Ему все было доступно и дозволено.
   - Значит, медицинский эксперт осматривал не его? - Уилер
показал рукой на гроб.
   - Конечно, нет. У печи есть, как видите, задние дверцы.
Фокус здесь простой. Этот гроб был в печи. А двойник - бог
его знает откуда он появился, только я тут ни при чем,
клянусь вам, - лежал с той стороны в гробу в ожидании
медицинского эксперта. Когда мы там нажали кнопку, ток в
печи выключился, гроб с двойником вкатился в печь, а этот
был вытолкнут из печи да еще полит водой. Я имел личные,
строго секретные инструкции, они касались как Эпстайна, так
и самого босса. Мне было предписано после осмотра тела
экспертом и кремации двойника вернуться сюда одному через
час, убедившись, что никто за мной не следит, и нажать
вторую кнопку с задней стороны печи, чтобы отправить второй
гроб на кремацию. Мне было запрещено задавать вопросы,
предпринимать какие-либо исследования и тем более кому-либо
сообщать об этом, что, впрочем, типично для многих его
распоряжений и также не поддавалось объяснению. - Он
неожиданно рассмеялся. - Вы знаете, почему старик и Эпстайн
тоже никогда никому не подавали руки? Вы, наверное, этого
не замечали?
   - Я полагал, что он просто боится заразы.
   - Нормальная температура его тела была сорок семь
градусов.
   Уилер потрогал одну свою руку другой и ничего не сказал.
   Когда Карл почувствовал, что молчание уже достаточно
сгустилось, он весело спросил:
   - Ну, босс, что мы будем делать дальше?
   Кливленд Уилер медленно перевел взгляд с гроба на Карла,
как бы с трудом отрываясь мыслями от покойника.
   - Как вы меня назвали?
   - А, это просто фигура речи, - улыбаясь, сказал Карл. -
Я ведь, по существу, работаю на компанию, а компания - это
вы. Приказы, которые я получил, будут выполнены до конца,
когда я нажму эту кнопку. Других распоряжений у меня нет.
Так что решать вам.
   - Вы имеете в виду его? Что нам делать с ним? -
переспросил Уилер, снова переведя взгляд на гроб.
   - Да, именно. Либо мы его сейчас сожжем и обо всем
забудем, либо вызовем сюда все правление и батальон ученых.
Или перепугаем до смерти все население Земли - для этого
достаточно просто вызвать сюда репортеров. Вот это и надо
вам решить. Меня лично тревожат более широкие проблемы.
   - Да?
   - Зачем он здесь появился? Что успел сделать? Чего
добивался?..
   - Продолжайте, пожалуйста, - сказал Уилер, и в его голосе
впервые прозвучало нечто похожее на неуверенность. - У вас
было хоть немного времени обдумать все это, а я... - И он
беспомощно развел руками.
   - Я вас вполне понимаю, - мягко сказал Карл. - До этого
момента я выступал наподобие платного лектора. Не собираюсь
приводить вас в смущение комплиментами, но скажу: вряд ли
найдется другой человек на свете, который смог бы проглотить
все это так спокойно, как вы... Итак, что же дальше? В
математике есть метод построения графиков. Вы ставите в
системе координат точку, отмечая этим значение определенной
величины. Когда вы получаете другие значения, вы ставите
вторую точку, затем третью. Располагая тремя точками и
соединив их между собой линией, мы можем построить отрезок
кривой. Лучше, конечно, когда точек больше, но трех уже
достаточно. Построенная нами кривая обладает определенными
характеристиками, и мы вправе продлить ее несколько дальше в
предположении, что последующие данные подтвердят
правильность нашего прогноза.
   - Экстраполяция.
   - Совершенно верно. Так вот, по оси икс будем
откладывать рост богатства нашего покойного босса, а по оси
игрек - время. Кривая, которую мы получим, характеризует
рост его богатства во времени, то есть рост его влияния.
   - Она получится весьма крутой.
   - Да, ведь прошло больше тридцати лет, - ответил Карл. -
А теперь на этот график наложим другую кривую: изменения в
состоянии среды обитания человека за те же тридцать лет. -
Он поднял руку, как бы предупреждая возражение. - Нет, я не
буду читать вам лекцию по экологии. Назовем это просто
изменениями. Скажем так: повышение средней температуры в
результате накопления углекислого газа в атмосфере и так
называемого тепличного эффекта. Вычертим кривую.
Содержание тяжелых металлов, ртути и лития в органических
тканях. Еще одна кривая. Затем построим кривые по
хлористым углеводородам, по разрастанию водорослей под
воздействием фосфатов, по частотности сердечно-сосудистых
заболеваний... и наложим все эти кривые на тот же график.
   - Я вижу, куда вы клоните, но такие статистические
упражнения требуют осторожности. Не то, чего доброго, можно
обнаружить зависимость роста дорожных происшествий от
увеличения потребления алюминиевых банок и детских булавок с
пластиковыми головками.
   - Сколько угодно. Но я, кажется, избежал этой ловушки.
Я просто хочу найти логичные ответы на два вопроса. Мне
хочется найти объяснение некой весьма нелогичной ситуации.
Первый вопрос такой: если все перемены на нашей планете -
результат беспечности, то есть явления более или менее
стихийного, почему же тогда беспечность идет обязательно во
вред, а не на пользу среде, окружающей нас? Нет, нет, я
обещал - никаких лекций по экологии! Спрошу иначе: почему
вся эта беспечность помогает не сохранению среды, а именно
переменам в ней? Теперь второй вопрос: каково направление
этих перемен? Вы, конечно, читали абстрактные мудрствования
насчет "планетарной инженерии" - переделки других планет,
чтобы приспособить их для жизни людей. А если предположить,
что нашу Землю другие существа пытаются приспособить для
себя? Скажем, им нужно больше воды и они хотят растопить
полярные ледовые массивы с помощью тепличного эффекта?
Хотят увеличить содержание окислов серы и уничтожить все
формы морской жизни - от планктона до китов? Сократить
численность человечества с помощью рака, эмфиземы легких,
инфарктов и даже войн?
   Оба, не сговариваясь, взглянули на безжизненное лицо
лежавшего в гробу.
   - Прикиньте только, - тихо сказал Карл, - чем он
занимался: уголь, нефть, нефтехимия, пищевая
промышленность, рекламное дело - все это либо само изменяет
среду, либо помогает тем, кто ее изменяет...
   - Я вижу, вы не очень-то и вините его за это.
   - Конечно. У него нашлись миллионы добровольных
помощников.
   - Но вы же не думаете, что он хотел искалечить целую
планету только ради того, чтобы ему, ему одному, было удобно
жить на ней?
   - Нет, не думаю. Тут мы подошли к главному, о чем я хочу
сказать. Я не знаю, есть ли на Земле еще такие существа,
как он и Эпстайн, но могу предположить: если происходящие
сейчас перемены продолжатся и даже ускорятся, то мы можем
ждать множество таких гостей.
   - Чего же вы хотите? - спросил Уилер. - Мобилизовать
человечество на борьбу против захватчиков?
   - Ничего подобного. Я бы только медленно и без шумихи
дал обратный ход всем переменам. Если наша планета в своем
естественном состоянии непригодна для них, я постарался бы и
сохранить ее такой. Не думаю, что нам придется изгонять их.
Они просто не придут...
   - Или попробуют добиться своего другим путем.
   - Вряд ли, - сказал Карл. - Если бы они надеялись, что
эскадры космических кораблей и всякие там супербомбы помогут
им, они бы так и сделали. Нет, у них свой метод, и, если он
у нас не привел к успеху, они будут искать другую планету.
   Уилер принялся сосредоточенно пощипывать нижнюю губу.
   - Для этого ведь не так много нужно: ясное понимание
цели, побольше денег и умная голова, чтобы с толком и
прибылью пустить их в дело. Если понадобится, они даже
могут выстроить жизнь любого человека по определенному
сценарию и тем самым сформировать именно такую личность,
какая им нужна.
   И, не дав Уилеру ответить, Карл поднял кверху скальпель.
   - Я попрошу вас сделать для меня одну вещь, - сказал он
резко, с совсем иной, повелительной интонацией, типичной
скорее для Уилера. - Я хочу, чтобы это сделали вы, потому
что мне противно, черт побери, оставаться единственным
человеком на свете, на чью долю выпало такое.
   Наклонившись над изголовьем, он сделал поперечный разрез
по верхней границе лба трупа от виска до виска. Затем,
упершись локтями в боковые стенки гроба и сжав скальпель
обеими руками, проделал надрез, от середины лба по
переносице, носу, губам и подбородку до самого горла.
   Распрямившись, он приказал:
   - Положите руки на его щеки.
   Уилер нахмурился на мгновение, помедлил - с ним уже
давненько никто так не разговаривал! - и повиновался.
   - Теперь прижмите ладони и сдвиньте руки.
   Надрез слегка расширился, и вдруг кожа под руками
подалась и легко соскользнула вниз. От неожиданности Уилер
чуть не упал грудью на гроб, и лицо его оказалось в
нескольких дюймах от страшного освежеванного лица трупа.
   Подобно легким и почкам, глаза тоже сливались в один
глаз, немного суженный посередине. Зрачок был овальный:
длинная ось овала шла поперек. Кожа была бледно-лавандового
цвета, сосуды на ней желтые, на месте носа - дыра с
лохматыми краями. Рот имел округленную форму, зубы
неровные, беспорядочно расположенные, подбородок едва
выделялся.
   Уилер, не шевелясь, зажмурился; прошла секунда, другая,
пока он наконец отважился раскрыть глаза. Карл в два прыжка
обогнул гроб и одной рукой подхватил Уилера под грудь.
Уилер на мгновение тяжело повис на его руке, но тут же
распрямился и отбросил руку.
   - Вам не надо было заставлять меня это делать.
   - Нет, надо было, - сказал Карл. - Вам хотелось бы быть
единственным человеком на свете, который испытал все это и
не мог бы даже никому рассказать?
   И тут Уилер смог даже расхохотаться. А потом, оборвав
смех, сказал:
   - Нажмите эту кнопку.
   - Давайте крышку.
   Уилер послушно принес крышку, и они закрыли гроб
   Карл нажал кнопку, и гроб плавно скользнул в полыхающий
жаром зев печи...

   У Джо Триллинга был необычный способ добывать себе
средства к существованию. Зарабатывал он неплохо, хотя,
конечно, не то, что в большом городе, там он, надо полагать,
греб бы лопатой. Зато он жил в горах, в полумиле от
живописной деревушки, на свежем воздухе, вокруг раскинулись
рощи - сосна, береза и горный лавр... А главное - он был
сам себе хозяин. Конкурентов у него почти не было.
   А занимался Джо изготовлением анатомических муляжей
различных частей человеческого тела. Главными потребителями
были военные, но много заказов поступало и от медицинских
учебных заведений, киностудий, а иногда и от частных лиц,
причем в последнем случае Джо лишних вопросов не задавал.
Он мог изготовить модель любого внутреннего органа, любой
части тела. Он мог делать модели, неотличимые от натуры на
глаз, на ощупь, по запаху и как угодно еще. Он мог
изобразить гангренозную язву, от которой несло трупным
запахом. Он мог делать уникальные экземпляры и целые
партии. Короче, доктор Триллинг был в своем деле первым
человеком в Штатах.
   - Настоящим шедевром, - сказал Карл (в более
благоприятной обстановке, чем при предыдущей встрече, на сей
раз днем, а не ночью и с кружкой пива в руке), - была твоя
выдумка с лицом. Первоклассная работа, черт побери.
   - Ерунда. Вся сила была в твоей идее - заставить его
положить руки на лицо.
   - Не понял.
   - Я тут как-то вспомнил об этом, - сказал Джо. - Ты,
наверное, сам не отдавал себе отчета, какой это был
блестящий ход. Устроить человеку такой спектакль само по
себе умно, но заставить его прикоснуться к этому
собственными руками - вот в чем проблеск гениальности. Как
бы тебе объяснить... Ну, пожалуй, такой пример. Шел я
однажды из школы - совсем еще маленьким был мальчишкой - и
схватился рукой за прут садовой решетки. А на пруте был
плевок, обыкновенный плевок. - Он показал ладонь правой
руки и брезгливо отряхнул ее. - Сколько лет прошло с того
дня, но я до сих пор не забыл этого ощущения. Годы не
стерли его, никакое мыло, никакие щетки не смогли его
соскоблить. И сидит оно не в мозгу, не в психике, это не
просто память о неприятном эпизоде. Мне кажется, существует
какой-то запоминающий механизм в самих клетках, особенно в
клетках рук. Он-то и работает... Это я все к тому, что
Уилер, сколько ему ни суждено прожить, будет до конца дней
своих ощущать, как кожа соскользнула с черепа мертвеца под
его ладонями, и вспоминать, как он чуть не уткнулся в него
носом. Нет, дорогой брат, гений ты, а не я.
   - Брось. Ты знал, что делаешь, а я нет.
   - Не заливай. - Джо откинулся назад в своем шезлонге так
далеко, что сквозь дно пивной кружки смог увидеть солнце.
   Лениво следя, как поднимались в пиве пузырьки газа и
вопреки законам перспективы увеличивались, удаляясь от него
(просто потому, что ближе к поверхности жидкости они
расширялись), он пробормотал:
   - Карл...
   - Да?
   - Ты когда-нибудь слышал о "бритве Оккама" (1)?
   - Гм... Давно. Кажется, философский принцип какой-то.
Или из логики? Постой- ка... Одну минуту... Вот так.
Если даны следствие и ряд возможных причин, то наиболее
вероятной, истинной причиной будет простейшая. Правильно?
   - Не совсем точно, но довольно близко, - сказал Джо. -
Гм-м... Ну так вот, ты и я знаем, что человеческой жадности
и беспечности самих по себе вполне достаточно, чтобы
разрушить нашу планету. Но, считали мы, для людей, подобных
Кливу Уилеру, располагающих реальными возможностями пресечь
этот процесс, подобные причины неубедительны, и сфабриковали
для него инопланетянина, дышащего смогом. То есть он ничего
не стал бы делать ради спасения мира, пока мы не подсунули
ему довод, убедительный лично для него. Выдумали и
подсунули.
   - Да, но выдумали, оправдав этот довод всеми доступными
данными... К чему ты, собственно, клонишь?
   - Так... Видишь ли, наша хитроумная афера по сути своей
очень проста, потому что сводит все к одной-единственной
причине. "Бритва Оккама" этому и учит - сводить явления к
простейшим причинам. Я все к тому, что единственные
причины, весьма вероятно, и есть истинные.
   Карл со стуком поставил свою кружку.
   - Черт возьми, я до этого не додумался! Слишком занят
был. А ЧТО, ЕСЛИ МЫ ОКАЗАЛИСЬ ПРАВЫ?
   Они глядели друг на друга - потрясенные...

--------------------------------------------------------

   1) - Оккам, Уильям (ок. 1300-1349) - английский
        философ-схоласт, логик и церковно-политический
        деятель. Утверждал, что понятия, не сводимые к
        интуитивному знанию и не поддающиеся проверке
        опытом, должны быть удалены из науки: "Сущности
        не следует умножать без необходимости". Этот
        принцип был назван "бритвой Оккама"

   Автор рассказа прибегнул к игре слов, назвав
хирургический скальпель Триллинга, раскрывающий перед
Уилером якобы инопланетное происхождение его босса,
"скальпелем Оккама".



   Теодор СТАРДЖОН
   СОКАМЕРНИК



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Здесь первым делом  тебя  спросят:  "Приходилось  когда-нибудь  сидеть  в
тюрьме?" Спросят и заржут. Люди любят позубоскалить на эту  тему.  На  самом
деле в тюряге довольно паршиво, особенно если тебя замели за то, чего ты  не
делал. Еще хуже, коли тебя сцапали за дело: чувствуешь себя полным  дураком,
что попался.
   Но самое поганое, это когда  попадается  такой  сокамерник,  как  Кроули.
Тюрьма нужна, чтобы на время упрятывать туда плохих парней, а вовсе  не  для
того, чтобы они там сходили с ума.
   Итак, его звали  Кроули,  но  он  нисколько  не  был  похож  на  кролика.
Наоборот, у меня от него мурашки по спине бегали. На вид это был парень  как
парень, загорелый и не слишком высокий. Ноги и руки у него были тонкими, как
спички, шея - худой и длинной, но зато  он  обладал  самой  большой  грудной
клеткой, какую мне только приходилось видеть у человека  его  габаритов.  Не
знаю, как ему удалось подобрать себе рубаху: возьми  он  большой  размер,  и
манжеты закрыли бы ему руки,  а  маленькая  просто  не  сошлась  бы  на  его
чудовищной груди.
   Нет, честно, я еще никогда не видел ничего подобного! Кроули был  из  тех
типов,  которым  достаточно  выйти  на  улицу,  чтобы  все  движение   сразу
остановилось: Он был похож на горбуна, только горб у него был спереди,  если
вы понимаете, что я хочу сказать. И вот такого-то урода я получил в подарок,
не  отсидев  в  камере  и  двух  недель.  Впрочем,  мне  вообще  везет,  как
утопленнику.  Я  из  породы  людей,  которые  срывают  в  скрино   крупный куш, но по пути в  кассу
падают и ломают шею. Я нахожу на улице стодолларовую купюру, и в  первую  же
облаву меня хватают как фальшивомонетчика. Я  получаю  в  соседи  по  камере
разумных пауков типа Кроули.
   Разговаривал он как человек, которому вырвали ногти  на  ногах,  а  дышал
так, что его просто невозможно было не слышать. Любого нормального  человека
этот шум мог заставить пожелать,  чтобы  Кроули  перестал  дышать,  а  через
некоторое время вы уже начинали испытывать сильнейшее желание помочь  ему  в
этом, потому что Кроули не дышал, а свистел, хрюкал, клокотал и сипел.
   В камеру его приволокли двое охранников. Обычно для  одного  заключенного
достаточно одного охранника, но их, я думаю, напугала его огромная грудь.  В
самом деле, кто знает, на что может быть способен человек  такого  сложения?
Но в действительности Кроули был таким слабаком, что, наверное, не  смог  бы
поднять и куска мыла. И, судя по запаху, он действительно никогда  этого  не
делал. Ни один человек в нашей уютной, чистой тюряге не смог бы так  зарасти
грязью, если бы из принципиальных соображений не отказывался от мытья с  тех
самых пор, как его  пропустили  через  вошебойку  при  входе  в  наше  милое
заведение.
   Поэтому я сказал:
   - В чем дело, начальник? Я пока не жаловался на одиночество...
   - На что охранник мне ответил:
   - Закройся, придурок. Этот тип  заранее  зарезервировал  у  нас  номер  и
оплатил его авансом.
   С этими словами они втолкнули Кроули в камеру.
   - Твоя койка наверху, - сказал я и отвернулся к  стене.  Охранники  сразу
ушли, и довольно долгое время не происходило ничего интересного.
   Потом  он  начал  чесаться.  Ничего  из  ряда  вон  выходящего  в   этом,
разумеется, не  было,  если  не  считать  того,  что  мне  еще  ни  разу  не
приходилось слышать, чтобы это порождало эхо. Оно рождалось у  него  внутри,
словно его огромная грудная клетка была пустой, как контрабас.
   Я повернулся и посмотрел на него. Кроули снял рубаху и ожесточенно  скреб
свою колоссальную грудь. Поймав мой взгляд, он перестал, и даже сквозь загар
я увидел, как он покраснел.
   - Что это ты, черт побери, делаешь? - спроси