у него еще будет время обдумать это во всех
деталях. К примеру, на следующем уикенде.
   Конечно, храп -  не  самая  приятная  колыбельная,  но  любые  монотонные
чередования звуков успокаивают, когда к ним привыкаешь. Рассказывают, что на
одном   маяке,   где   смотрителем   служил   древний   старик,   установили
автоматическую пушку, стрелявшую каждые пятнадцать минут - днем и  ночью,  в
любую погоду. Однажды, когда он крепко спал, произошел сбой,  и  выстрела  в
положенное время не последовало - в следующую секунду старик  пулей  вылетел
из постели с криком: "Что такое?". Нечто похожее случилось и с Рэнсомом.
   Он не мог вспомнить, сколько  времени  прошло  с  того  момента,  как  он
заснул, - час, два. Или он  вообще  не  засыпал?  Как  бы  там  ни  было,  в
настоящий момент  он  несомненно  бодрствовал:  скорчившись  на  самом  краю
постели, напряженно и нервно вслушивался, пытаясь определить источник -  что
это было: звук? - своего неожиданного пробуждения.  В  доме  стояла  тишина,
какая возможна только в городском  морге  после  закрытия.  В  темноте  глаз
Рэнсома ничего не мог различить, кроме мерцающих в лунном свете окон спальни
да еще более  сгустившейся  тьмы  на  том  месте,  где  должна  была  висеть
портьера. Черт знает, что там за ней скрывается, подумал он, ощутив, как  по
спине пополз противный холодок. А уже спустив  ноги  на  пол  и  попытавшись
осторожно нащупать тапки, сообразил, что спрятаться при желании можно и  под
кроватью...
   В этот момент на лунную дорожку,  протянувшуюся  от  полуоткрытой  двери,
выкатился белый пушистый комок. Рэнсом затаил дыхание  и  напрягся,  готовый
атаковать или защищаться - смотря по обстановке. Хотя он и  не  относился  к
самым симпатичным представителям рода человеческого,  но  постоять  за  себя
сумел бы. В конце  концов  его  репутация  требовала  сохранять  выдержку  и
хладнокровие в самых  непредвиденных  ситуациях  -  попробуйте  когда-нибудь
подшутить над таким, как Рэнсом, и поймете, что я имею в виду...
   Однако белый пушистый шарик не  проявлял  агрессивности,  уставившись  на
Рэнсома глазищами, отливавшими во тьме комнаты зеленым золотом. Так это  был
Пушок - всего-то! - обыкновенный Пушок,  в  намерения  которого  не  входило
перепугать гостя до смерти. Хотя, глядя на  его  причудливо  изогнутый  овал
глаз, можно было биться об заклад, что  коту  доставлял  удовольствие  испуг
мужчины, поднятого с постели среди ночи.
   Рэнсом выдержал взгляд немигающих горящих глаз  и  совсем  успокоился.  С
поистине кошачьим изяществом вытянувшись на постели, он жеманно произнес:
   - Ну и испугал же ты меня! Разве тебя не учили стучать  в  дверь,  прежде
чем вваливаться в спальню джентльмена?
   Пушок поднял бархатистую лапку и, тщательно вылизав ее, сварливо  ответил
вопросом на вопрос:
   - Ты что - меня варваром считаешь?
   Веки Рэнсома словно одеревенели, но ни один мускул на  лице  не  дрогнул.
Конечно, секунду-другую он чувствовал  себя  полным  идиотом,  но  что-то  в
голосе, произнесшем эту странную фразу, показалось Рэнсому  знакомым.  И  он
мгновенно понял, что над ним решили подшутить - вот и все.
   Боже, ну и шутки!
   Чтобы определить,  откуда  исходит  таинственный  голос,  Рэнсому  просто
необходимо было услышать его еще раз.
   - Ты, разумеется, ничего  не  говорил,  -  обратился  он  к  коту,  -  но
предположим невозможное. Как тебе это удается?
   - Это первый раз, когда ты меня услышал,  -  ответил  тот,  вспрыгнув  на
массивную спинку кровати. Рэнсом непроизвольно откинулся назад.
   - Да, мне тоже так показалось. - Где, черт подери, он мог раньше  слышать
этот голос? - Знаешь, - продолжал он, стараясь для виду подыграть  шутникам,
- я бы мог рассчитывать хотя бы на письменное уведомление.
   - Буду я еще обременять себя светскими  условностями,  -  отрезал  Пушок.
Хотя на шерсти его глаз не разглядел бы и пятнышка, и сам кот  вполне  сошел
бы за рекламу одеяла из гагачьего пуха, все равно, влекомый какими-то своими
инстинктами, он принялся вылизывать себя с ног до головы, как  бы  невзначай
обронив:
   - Не нравишься ты мне, Рэнсом.
   - Благодарю, - хмыкнул тот изумленно. - Взаимно.
   - Интересно, почему? - спросил Пушок.

***

   "Разрази меня гром", - подумал Рэнсом. Он, наконец, сообразил, чей  голос
показался ему таким знакомым - и это делало честь его наблюдательности.  Кот
говорил голосом его -  Рэнсома.  Стараясь  не  давать  ни  малейшего  повода
невидимым насмешникам, он, как всегда бывало в подобных случаях,  постарался
скрыть смущение за словесной бравадой.
   - Причин не любить тебя - легион. Но все они укладываются в  одну  фразу:
потому, что ты - кот!
   - Я уже слышал, как ты высказывал эту мысль пару раз при гостях,  правда,
сейчас ты впервые употребил вместо слова "женщина" слово "кот".
   - Твое поведение оскорбительно. А что, правда становится  менее  правдой,
если ее повторить дважды?
   - Нет, конечно, - фыркнул кот. - Но тогда она все больше  превращается  в
клише. Рэнсом не мог сдержать улыбки.
   - Если не придираться к сути того, что ты тут наговорил,  я  нахожу  нашу
беседу весьма занятной. Никто еще не подвергал  критике  мои  способности  к
светской болтовне.
   - Тебе просто пока еще не попадался достойный собеседник, - отрезал  кот.
- Так почему же ты не любишь котов?
   Такие вопросы служили для Рэнсома спусковым механизмом, после чего ответы
сами складывались в его голове в  готовые  фразы,  и  те  лились  водопадом,
остановить который не смог бы никто.
   - Коты, - мгновенно перешел он на  менторский  тон,  -  несомненно  самые
эгоистичные, неблагодарные  и  лицемерные  существа,  которых  только  носит
земля. Они - отродья противоестественной связи Лилит и сатаны, и...
   -  Ага!  Исторические  параллели!  -  прошипел   Пушок,   и   глаза   его
сладострастно расширились.
   - ..они успешно наследовали  все  самое  плохое  от  обоих.  Лучшее,  чем
обладают кошки, это красота и грация, но что  касается  всего  остального...
Везде,  где  они  проходят,  остается  удушливый  смрад.  Женщины  -   самые
непостоянные из двуногих, но им все равно не сравниться в  этом  с  кошками.
Кошкам нельзя верить. Они невозможны,  как  невозможно  любое  совершенство.
Никто из живущих не способен передвигаться с такой  грациозностью,  как  это
делают кошки. Лишь мертвые способны потягаться с ними в умении расслабиться.
И ничто на белом свете - ничто! - не превзойдет кошек в их непостоянстве.
   В ответ на свою тираду Рэнсом услышал довольное мурлыканье.
   - Кис-кис-кис! Ну же, сюда, поближе к теплу  -  помурлычь!  -  все  более
заводился Рэнсом. - Улыбнись  же  всем  этим  презираемым  тобой  хранителям
печенки, и лососины, и прочих вкусностей! Шарик ты пуховый, радость моя, ну,
поиграй же с клубочком ниток на радость деткам  -  пока  в  твоем  маленьком
мозгу рисуются картины того, что бы ты на самом деле сотворил  с  несчастным
клубком, будь он живым существом! Искусал бы, исцарапал до крови, схватил бы
его своими цепкими коготками и держал бы до  тех  пор,  пока  не  перестанет
трепыхаться. Потом отпустить понарошку - чтобы  снова  сцапать,  как  только
опомнится. Ты бы играл с ним, давая ему  надежду  на  то,  что  еще  не  все
кончено, подбрасывал его, ловя на лету,  замирал  бы,  а  стоило  ему  опять
зашевелиться, - схватил бы и уже не отпускал до тех пор, пока  не  задушишь,
не вонзишь свои мерзкие острые зубки  в  его  еще  не  остывшую  плоть...  А
детки-то в восторге, как ты управляешься с клубком ниток! Актеришко!

***

   Пушок потерся о спинку кровати и произнес голосом откровенного подлизы:
   - Прямо хоть  цитируй.  Должен  признать,  что  эти  старые  уши  еще  не
слыхивали такого восхитительного эмоционального взрыва. Триумф импровизации.
Симфония цинизма. Поэма восприимчивости. Не поддающийся оценке...
   Рэнсом довольно хмыкнул. Хотя все его существо противилось мысли, что  он
выслушивает замечания от  кота,  губы  прирожденного  трепача  изогнулись  в
непроизвольной улыбке.  Коту  нельзя  было  отказать  в  наблюдательности  -
..краткий конспект недосказанности, - мягко завершил свой приговор Пушок.  -
Послушать тебя, так  создастся  впечатление,  что  ты  готов  вырезать  всех
представителей отряда кошачьих на земле.
   - Готов, - согласился Рэнсом.
   - И этим оказал бы нам великую честь, - продолжал кот. - С  удовольствием
понаблюдали бы за тем, как ты попытаешься от нас  избавиться  и  какую  цену
тебе придется заплатить за подобную попытку.  У  людей  начисто  отсутствует
воображение.
   - Слушай, ты, высшее существо, - позволил себе иронию Рэнсом,  -  что  же
мешает вам покончить с человечеством, если мы вызываем у вас такую  смертную
скуку?
   - Полагаешь, нам это не под силу? - отозвался Пушок. Мы легко  превзойдем
вас в уме, в скорости реакции и в плодовитости. Но нужно  ли  нам  это,  вот
вопрос. Пока вы ведете себя  так,  как  это  было  на  протяжении  последних
нескольких тысячелетий, - растили нас, кормили, холили и лелеяли, не  требуя
ничего взамен, кроме услаждения вашего взгляда, что ж, живите на здоровье.
   Рэнсом чуть не подавился.
   -  Как  это  мило  с  вашей  стороны'..  Однако  хватит   Прекратим   эту
бессмысленную болтовню на абстрактные темы. Ответь мне на  вопросы,  которые
меня мучают битые полчаса.  Как  у  тебя  получается  говорить  человеческим
голосом? И почему ты выбрал в собеседники меня?
   Пушок с достоинством устроился на самом краю постели.
   - Я отвечу на твой вопрос по-сократовски. Это был такой грек... Так  вот,
начну со второго вопроса. Чем ты зарабатываешь на жизнь?
   - Ну, я... У меня были  выгодные  помещения  капитала,  и  процентов  мне
вполне... - Рэнсом перевел дыхание,  кажется,  впервые  в  жизни  подыскивая
нужные слова.
   Пушок понимающе кивнул:
   - Так, так. Давай без недомолвок. Можешь говорить прямо.
   Рэнсом ухмыльнулся.
   - Ну, если тебе так хочется - а  мне  кажется,  ты  действительно  хочешь
знать правду, - то изволь... Я практически все время провожу в  гостях  -  и
этим же зарабатываю. У меня в голове бездна всяких историй и к тому же  есть
природный дар рассказчика. Я выгляжу вполне презентабельно и веду  себя  как
джентльмен. Иногда мне приходится совершать сделки,  брать  небольшие  суммы
взаймы...
   -  Заем,  -  перебил  его  Пушок  не  допускающим  возражений  тоном,   -
предполагает возврат денег.
   - Ну, мы называем это займами, - вяло согласился Рэнсом.  -  Кроме  того,
время  от  времени  мне  платят  за  ряд  поручений,  которые   я...   -   -
Вымогательство, - уточнил кот.
   - Не  так  грубо.  В  конце  концов,  я  нахожу  такую  жизнь  удобной  и
вдохновляющей.
   - Что и  требовалось  доказать,  -  произнес  Пушок  торжествующе.  -  Ты
зарабатываешь тем, что позволяешь любоваться собой. Как и я.  Ты  никому  не
помогаешь - только самому себе, причем стараешься получить все, что желаешь.
То же и со мной. Никто тебя не любит, кроме тех, кого  ты  обираешь;  однако
все восхищаются тобой и завидуют тебе. Точь-в-точь как и мной. Уловил?
   - Полагаю, что  да.  Слушай,  котяра,  параллель  любопытная,  ничего  не
скажешь. Иными словами, ты находишь, что я веду себя как кот, так?
   - Точнее не скажешь, - произнес Пушок, ухмыляясь в усы. - Именно  поэтому
я могу разговаривать с тобой, а ты меня в состоянии слышать. Во всем, что ты
делаешь и думаешь, ты очень близок нам, а твоя философия -  точно  философия
кота. Ты обладаешь такой мощной кошачьей аурой, что она контактирует с  моей
собственной, поэтому мы так быстро установили между собой контакт.
   - Все-таки не понимаю, - признался Рэнсом.
   - Я тоже, -  ответствовал  кот.  -  Но  это  так.  Тебе  нравится  миссис
Бенедетто?
   - Нет - неожиданно резко выкрикнул Рэнсом.  -  Невыносимая  старуха.  Она
меня достала. С ней  скучно  и  одновременно  напряженно.  Это  единственная
женщина на свете, которая смогла вызвать  во  мне  две  эти  противоположные
реакции. Слишком много болтает. И слишком мало читает. А уж не думает  вовсе
- это точно. В ее мозгу одни только истерики и шоры. Ее лицо -  как  обложка
книги, которую никому не захочется даже открыть. А сложение - плоская  фляга
из-под виски, в которой никогда не было и капли виски.  А  голос,  убивающий
монотонностью и скрипучестью! Ей явно не хватает образования. Она безусловно
произошла из самой примитивной семьи. К тому  же  старуха  совсем  не  умеет
готовить и редко чистит зубы.

***

   - Ну, ты выдал'. - удивленно изогнул бровь Пушок. - Мне кажется, я  слышу
в твоих словах нотку искренности. Это радует. Все эти годы я испытывал то же
самое. Правда, что касается кухни, ты перегнул палку - к кормежке у меня нет
претензий; хотя она ведь покупала мне специальную кошачью пищу... Как бы  то
ни было, я тоже устал от старухи. Устал до такой степени, что  не  высказать
словами. Почти так же, как от тебя.
   - От меня?
   - Естественно. Ты  -  имитация,  пустышка.  Против  тебя  твое  рождение,
Рэнсом. Никто из  вас  -  так  же  пропахших  лосьоном  и  гладко  выбритых,
услужливо открывающих двери  женщинам,  одетым  в  такие  же  имитации  шкур
животных, - никто и никогда не достигнет уровня кота. Не будь самонадеянным.
   - А ты?
   - Я - это другое дело. Я кот  и  имею  право  вести  себя  так,  как  мне
хочется. Ты же мне просто осточертел. Сегодня ночью,  когда  я  увидал  тебя
спящим, моей первой мыслью было тебя прикончить.
   - И что же тебя остановило? Почему ты.., этого не сделал?
   - Не смог, - холодно ответил кот. - По  крайней  мере,  не  смог  сегодня
ночью. Ты так спал - ну вылитый кот... Нет, я придумал нечто более занятное.
   - О?
   - Да-да. - Пушок вытянул вперед лапы, и Рэнсом впервые  обратил  внимание
на его длинные и сильные когти. В этот момент луна скрылась за  облаками,  и
комнату наполняло призрачное серое мерцание.
   - Ты не помнишь, что тебя разбудило, - неожиданно спросил кот, прыгнув  с
кровати на подоконник, - как раз перед моим приходом?
   - Понятия не имею, - признался Рэнсом. - Думаю, какой-то звук.
   - А вот и нет, - заметил Пушок, помахав хвостом  и  снова  улыбнувшись  в
усы, - как раз наоборот. Ты не заметил, как тихо в доме?
   Точно. Из коридора и комнаты старухи не доносилось ни звука -  хотя  нет,
сейчас Рэнсом четко слышал шаги служанки, направлявшейся из кухни в  спальню
миссис Бенедетто, и характерное позвякивание чайной  ложечки  о  стакан.  Но
больше никаких звуков не было.
   - Старая карга больше не храпит, - наконец дошло до Рэнсома.
   - Именно, - удовлетворенно подтвердил  кот.  В  этот  момент  до  Рэнсома
донесся  скрип  открываемой  двери  в   спальню   миссис   Бенедетто,   звук
разбившегося вдребезги стакана и  затем  самый  истошный  вопль,  какой  ему
приходилось слыхать. Кто-то пронесся вниз по лестнице,  прозвучал  еще  один
крик, - но издали, приглушенный, - и все. Снова тишина. Рэнсом  поднялся  на
постели:
   - Что за черт... - - Это служанка, - невозмутимо пояснил Пушок, вылизывая
коготки и не спуская глаз с Рэнсома. -  Она  только  что  обнаружила  миссис
Бенедетто.
   - Обнаружила?
   - Ага. Я перегрыз старухе горло.
   - Б-боже... Зачем?
   Пушок прошелся по подоконнику.
   - Чтобы тебя обвинили  в  ее  убийстве.  -  С  этими  словами  он  гнусно
ухмыльнулся и, шмыгнув в раскрытое окно, растворился в  дымке  занимавшегося
утра.



   Теодор СТАРДЖОН
   РАКЕТА МЯУСА



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   "Прерываем наши передачи. Слушайте экстренное сообщение...".
   - Джек! Ну что ты вскинулся как ужаленный? И пепел у тебя сыплется.
   - Ох, Айрис, дай послушать.
   "...тело, первоначально  принятое  за  комету,  продолжает  беспорядочный
полет в стратосфере, временами снижаясь до...".
   - Джек, ты мне действуешь на нервы! Нельзя быть таким рабом радио. Ты  бы
лучше мне уделял столько внимания...
   - Дорогая, я готов  все  это  обсудить  и  уделять  тебе  сколько  угодно
внимания, только после. Ради Бога, дай послушать!!!
   "...телям  восточного  побережья  предлагается  следить  за  приближением
этого...".
   - Айрис, не надо! Щелк!
   - Ну, знаешь, это просто невежливо, это уж такое...
   - Хватит, Джек Герри! Приемник не только твой, но и  мой.  Захотела  -  и
выключила, имею полное право.
   - Скажи,  пожалуйста,  а  почему  тебе  понадобилось  именно  сейчас  его
выключать.
   - Потому что если сообщение важное, его повторят еще сто раз, и ты каждый
раз будешь на меня шипеть, а мне это неинтересно, и так все уши  прожужжали,
хватит. Вечно ты слушаешь  какую-то  ерунду,  которая  нас  ни  капельки  не
касается. А главное, еще кричишь на меня!
   - Ничего я не кричал.
   - Нет, кричал! И сейчас кричишь.
   - Мама! Папа!
   - Молли, детка, мы тебя разбудили...
   - Бедный детеныш.., эй, а почему ты босиком?
   - Сегодня не холодно, пап. А чего там по радио?
   - Что-то летит в небе, малышка, я не слышал до конца.
   - Спорим, космический корабль!
   - Вот видишь, забил ей голову своей научной фантастикой...
   - По-твоему, это фантастика? Молли рассуждает куда разумнее тебя.
   - А ты рассуждаешь как семилетний ребенок. И.., и еще на..,  настраиваешь
ее против ме.., меня!
   - Ой, мам, ну чего ты плачешь!
   И в эту минуту словно какой-то великан сшиб кулаком двухкомнатный мезонин
приморского коттеджа и расшвырял обломки по пляжу. Лампы погасли, а  снаружи
весь берег озарила яркая вспышка голубого слепящего света.
   - Джек, милый, ты ранен?
   - Мам, у него кровь!
   - Джек, родной, скажи хоть слово! Ну, пожалуйста!
   - Уф! - послушно отозвался Джек Герри и  сел;  с  него  шурша  посыпалась
дранка и обвалившаяся штукатурка.  Обеими  руками  он  осторожно  взялся  за
голову и присвистнул:
   - Дом рухнул.
   - Не совсем, милый. - Жена обняла его, попыталась стряхнуть  пыль  с  его
волос, погладила по затылку. - Я.., мне страшно, Джек.
   - Страшно? - Он неуверенно огляделся; в комнату едва сочился лунный свет,
все казалось смутным. И вдруг затуманенный взгляд наткнулся на яркое  сияние
в  самом  неожиданном  месте.  Он  стиснул  руку  Айрис.  -  Верх  снесла...
-выговорил он хрипло и, шатаясь, через силу  поднялся  на  ноги.  -  Комнату
Молли... Молли!
   - Я тут, пап. Ой! Ты меня раздавишь!
   - Счастливая семейка, - дрожащим голосом сказала Айрис. - Проводим лето в
тихом домике у моря, чтобы папочка без  помех  писал  статьи  о  технике,  а
мамочка успокаивала нервы... Телефона нет, до кино  сто  лет  добираться,  а
теперь еще крыша улетела. Джек... Что это в нас попало?
   - Одна из тех самых штук, про которые ты не желаешь слушать, - язвительно
ответил Джек. - Ты же их не признаешь, потому что они нас никак не касаются.
Припоминаешь?
   - Это про нее говорили по радио?
   - Возможно. Давай-ка выберемся отсюда. Пожалуй, дом еще рухнет па нас или
сгорит, мало ли.
   - И-нас-у-бьет! - пропела Молли.
   - Замолчи, Молли! Айрис, я пойду погляжу, что к чему. А ты бы присмотрела
место, где можно поставить палатку.., если только я ее отыщу... Тише, Молли!
   - А я молчу. Мя-а-у!
   - Разве это не ты мяукаешь?
   - Не я, пап, честно!
   - Как будто кошку придавило, - сказала Айрис. - Только откуда тут взяться
кошке? Они умные, они сюда не полезут.
   Уу-ууа-ау!
   - Ну и воет, прямо жуть берет!
   - Джек, это не кошка... Мммм-ау, ммммм.., ммм.
   - Не знаю, что там за зверь, но уж, наверно, не очень  большой,  если  он
так мяукает, - сказал Джек. - И совершенно нечего трусить.
   Он сжал локоть Айрис, потом осторожно перешагнул через груду  обломков  и
начал всматриваться. Молли полезла туда же.
   Вой больше не повторялся, и за пять минут они ни до чего  не  доискались.
Джек вернулся к жене,  она  шарила  среди  обломков  и  мусора  в  гостиной,
бесцельно поднимала и расставляла опрокинутые стулья.
   - Я ничего не нашел...
   - Ух!!!
   - Молли! Что такое?
   Молли копошилась в кустах у само