ашном сне не снится.
   Его мы рады б разделить,
   Как делят воду с тем, кто хочет пить.
   Так одинок и я. Так знай же, брат,
   Что в бесконечности, где только свет блуждает,
   Всегда найдется кто-то, кто себя
   Стократ ненужней и слабей считает..."

   - Господи Иисусе! - с глубоким и искренним волнением  воскликнула  она  и
снова заплакала. - А как.., кому оно было адресовано?
   - "Самому одинокому"...
   - Откуда ты знаешь? - прошептала она.
   - Разве не эти строки ты отправляла в своих бутылках?
   - Да, - сказала она. - Когда становится невмоготу, когда  никому  нет  до
тебя никакого дела, и никто... Тогда ты бросаешь в море бутылку с запиской и
чувствуешь, как твое одиночество становится чуточку меньше. И  ты  сидишь  и
думаешь о ком-то, кто  когда-нибудь,  где-нибудь  ее  подберет.  Подберет  и
впервые узнает, что даже самое страшное можно как-то понять, объяснить...
   Луна клонилась к дюнам, и  прибой  совсем  замолчал.  Мы  сидели,  подняв
головы, и смотрели на звезды. Потом она сказала:
   - Мы даже не знаем, на что похоже одиночество. Все думали,  что  летающая
тарелка - это тарелка, но на самом деле это  была  бутылка  с  запиской.  Ей
пришлось пересечь самый большой океан - весь космос - и шансы на удачу  были
ничтожными... Одиночество?.. Нет, мы не знаем настоящего одиночества!
   Когда мне показалось, что она достаточно успокоилась, я  спросил,  почему
она решила покончить с собой.
   - То, что сказала мне летающая тарелка, - ответила она, -  очень  помогло
мне. И я решила.., отплатить тем же. Я чувствовала себя недостойной  никакой
помощи, но мне необходимо было убедиться в том, что я  не  настолько  плоха,
чтобы не иметь права помогать другим. Я  никому  не  нужна?  Пусть  так.  Но
знать, что никто, ни один человек в мире не нуждается в моей помощи... Этого
я уже не вынесла.
   Я глубоко вздохнул.
   - Я нашел одну из твоих бутылок два года назад. С тех пор я искал тебя  -
изучал карты течений, метеосводки и.., странствовал.  Наконец  я  услышал  о
тебе и твоих бутылках. Кто-то сказал мне, что ты больше не  пускаешь  их  по
волнам, но часто гуляешь по дюнам ночью, Я  сразу  понял  -  почему.  И  всю
дорогу бежал бегом...
   Мне потребовался еще один глоток воздуха, чтобы продолжить.
   - У меня изуродована нога. Я умею  мыслить  ясно,  но  слова,  которые  я
произношу вслух, совсем не те, что звучат в моей голове. Мой  нос  похож  на
баклажан! У меня никогда не было женщины. И еще ни разу меня не  приняли  на
работу, где хозяевам пришлось бы смотреть на меня при дневном свете. А ты .,
прекрасна, - закончил я. - Ты - прекрасна!
   Она ничего не сказала, но мне показалось, будто от  нее  исходит  свет  -
гораздо более яркий и чистый, чем  отбрасывает  искушенная  луна.  И,  кроме
всего прочего, это означало, что и одиночество  когда-нибудь  кончается  для
тех, кто был одинок целую вечность.



   Теодор СТАРДЖОН
   НОЧНЫЕ ГОСТИ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Мы хотели пошутить, честное слово. Мы хотели всего лишь разыграть ее.  Мы
- это я и Томми. Томми - радиоинженер, причем не из последних, я-то знаю. Ну
да, он рассеянный, он может явиться на работу в  разных  ботинках,  может  в
кафетерии опустить чек в кофе, но дело  свое  знает,  у  него  первоклассное
оборудование и он увлекся моей идеей. А  что?  Какой  мужчина  устоит  перед
соблазном шарахнуть по мозгам Мириам Йенсен?
   Должен вам сразу сказать: у  Мириам  стальные  нервы.  Так-то  она  очень
милая; на нее приятно смотреть, у нее легкая походка, говорить с ней -  одно
удовольствие. Она брюнетка,  довольно  высокая;  ну,  вы  такой  тип  женщин
знаете. Головка маленькая, шея довольно длинная. И мозги у нее есть,  причем
она умеет ими пользоваться. На что хотите готов спорить, что  сердце  у  нее
бьется с частотой два удара в минуту, а  три  бывает  только  после  тяжелой
физической нагрузки. Мне как-то пришло в голову,  что  я  мог  бы  стать  ее
супругом, но она меня переиграла, представляете? Как вы думаете, что она мне
ответила, когда я попросил ее нежнейшей ручки? Что  она  согласна  быть  мне
сестрой? Что мы не  подходим  друг  другу?  Или  ей  было  лень  произносить
несколько слов сразу,  и  она  ограничилась  выразительным  "нет"?  Ха!  Она
заявила: "Билл, ты  прелесть.  Тебе  раньше  женщины  не  говорили,  что  ты
прелесть?" И захихикала. И ушла, а я остался стоять с открытым ртом.  И  вот
тогда я поклялся себе, что вышибу из нее высокомерие, чего  бы  мне  это  ни
стоило. Если бы для того, чтобы сбить  с  нее  спесь,  мне  пришлось  бы  ее
прикончить, я бы и на это пошел, ей-богу.
   Я вернулся домой (в те времена я обитал в меблированных  комнатах),  а  в
холле меня дожидался Томми. Я затащил его в квартиру, выставил на стол виски
со льдом и битых полчаса плакался ему  в  жилетку  -  в  переносном  смысле,
естественно. Он все это время тряс головой, что отрицательно сказывалось  на
его, с позволения сказать, прическе, и наблюдал за пузырьками, образующимися
на поверхности кубика льда.
   - И чего т-ты от меня х-хочешь? - спросил он, когда мои излияния  подошли
к концу.
   - Я же тебе сказал - щелкнуть ее по носу! - воскликнул  я.  -  Хорошо  бы
было, конечно, щелкнуть ее так, чтобы я от этого что-нибудь выиграл. Хотя  я
понимаю, что щелкнуть женщину по  носу  -  не  лучший  способ  завоевать  ее
сердце.
   - Как знать, как з-знать, - протянул Томми. - Разные б-бывают женщины.
   - Насчет этой женщины я твердо уверен, - проворчал я.  -  Нет,  приятель,
мне совершенно необходимо напугать ее до чертиков и тем самым  сбить  с  нее
гонор. Напугать, а затем, к примеру, спасти. Или показать, что  я  не  боюсь
того, чего боится она. В общем, ты понял.
   - Короче, ты втюрился, Б-билл.
   - Не будем сейчас обо мне, хорошо? Я обратился к тебе потому, что у тебя,
как всегда считалось, имеются серые клетки. Предлагаю тебе устроить мозговой
штурм.
   Томми уставился  в  потолок.  Когда  ему  вздумалось  стряхнуть  пепел  с
сигареты,  он,  естественно,  стряхнул  его  на  стол,  в  двух  дюймах   от
пепельницы. Промахнулся.
   - К-как ты д-думаешь, - процедил он минут через пять, - чего она  м-может
испугаться?
   Я немедленно вскочил и стал расхаживать по комнате, усиленно  морща  лоб.
Ответа на поставленный вопрос мне найти не удалось.
   - Ничего она не боится, - вздохнув, признал я  наконец.  -  Она  способна
прыгнуть в воду с шестидесятифутовой вышки, загнать дикого мустанга и тут же
принять участие в авторалли по пустыне. Я же тебе говорю, если  у  Мириам  и
есть нервы, то они сделаны из чистого иридия.
   - Она должна испугаться нечистой силы, - неожиданно изрек Томми.
   - Нечистой силы? Привидений? - Я был ошарашен. - Гм-м...  В  этом  что-то
есть. Только как?..
   - Очень просто, - перебил меня Томми и поставил почти  пустой  стакан  на
пол. Поставил - это значит просто выпустил из рук. - Мы устроим ей встречу с
п-привидениями, а ты ее от них спасешь.
   - Блестящая идея, - фыркнул я. - И как мы такую встречу устроим? Начертим
магический квадрат и прочтем заклинание?
   - Не-а. Нам нужен старый д-дом,  громко..,  г-го-воритель,  п-проводка  и
цветные лампы, штук пять. Дом с привидениями я тебе  г-гарантирую.  Ты  туда
приведешь свою иридиевую п-подружку, а остальное я беру на себя.
   - Это неглупо, Томми.  -  Это  было  именно  то,  что  надо.  Идея  Томми
настолько поразила меня, что я вспомнил о своем все еще  нетронутом  стакане
виски. - Мириам будет в восторге, если отвести ее в  опасное  место.  Только
если она узнает об обмане, мне не поможет и сам Господь Бог.
   Томми равнодушно взглянул на меня и ухмыльнулся.
   - Это не мое дело, Б-билл. К-когда все будет г-готово, я к тебе  загляну.
Спокойной ночи.
   С этими словами он поднялся, открыл дверь и вышел. Мне оставалось  только
поблагодарить его, вывести из ванной комнаты и довести до входной двери, так
как сам он был явно не в состоянии найти дорогу. Это с ним случается.

***

   Примерно неделю спустя Томми заявился ко мне с сообщением о том,  что  он
подыскал подходящий дом и оборудовал его. Нечего и говорить,  что  я  охотно
согласился  осмотреть  его  немедленно.  Дом  оказался  особняком   середины
прошлого века, из тех, где высокие потолки, футов одиннадцать. Когда-то  его
окружал забор, от которого до наших  дней  сохранились  покосившиеся  колья.
Зеленая краска под воздействием времени превратилась в серую,  а  жалюзи  на
окнах пребывали в столь плачевном состоянии, что я не берусь  их  описывать.
Не знаю, где Томми раздобыл этот дом. Важно, что он его все-таки раздобыл  -
и оборудовал!
   - У этого д-дома хорошая  история,  -  втолковывал  он  мне.  -  Ч-четыре
убийства и т-три  самоубийства.  П-п-последний  хозяин  умер  в  погребе  от
г-го-лода. Пошли.
   Томми почему-то двинулся не к крыльцу. Он решил обойти дом вокруг, и я не
преминул спросить его о причинах.
   - В прихожей полно пыли, - объяснил он. - Там такой вид, как  будто  туда
лет д-двадцать никто не заходил. Н-не нужно портить к-картину. -  Он  открыл
крышку погреба. - Заползай.
   Я заполз, и Томми втиснулся следом за мной. Затем мы долго брели куда-то,
натыкаясь на кучи всякого хлама, и в  конце  концов  оказались  в  аккуратно
прибранной комнате.
   - Видишь лампочки? - Томми гордо указал  на  нечто  вроде  диспетчерского
пульта. - На к-каждой двери есть реле и фотоэлемент, так что я  всегда  буду
знать, в к-какой вы к-комнате. Вот микрофон, а  ф-фонограф  вон  там.  Д-дом
отапливается г-горячим воздухом. Я подношу г-г-громкоговоритель  к  трубе  и
включаю запись, т-тогда во всем доме будет слышно. Стоны  и  вздохи  у  меня
первоклассные.
   - Не сомневаюсь. - Я невольно заулыбался. - А скажи, для чего тебе знать,
в какой комнате мы находимся?
   - К-куда пускать подсветку, - ответил Томми и кивнул на другой пульт, где
я  увидел  с  полдюжины  тумблеров  и  реостат.   -   Я   некоторые   стенки
флуоресцентной   краской   покрасил.   Если   пустить   на   такую    стенку
ультрафиолетовый луч, краска будет светиться в темноте. Ты направляешь  туда
фонарь -  и  ничего  нет.  И  еще  у  меня  тут  кое-где  фотовспышки  есть.
Закачаешься!
   - Закачаюсь, - подтвердил я.
   - Значит, так, - принялся инструктировать меня Томми. - Ты проведешь свою
ледяную куклу (насколько я понял, так он непочтительно назвал Мириам)  через
парадный вход и проведешь по всем к-ком-натам. Обязательно расскажи  ей  обо
всех таинственных  смертях.  Я  записал  все  истории.  -  Он  протянул  мне
несколько листков с напечатанным на  машинке  текстом.  -  Что  твоя  Мириам
увидит, ты теперь знаешь. Больше я для тебя ничего сделать не могу.
   - Ты сделал немало, - заверил я  и  хлопнул  Томми  по  спине.  Его  очки
свалились с носа и разбились. Томми невозмутимо достал из нагрудного кармана
другие очки и водрузил на нос. - Благодаря тебе ее лед быстро растает.
   Томми дал мне  еще  несколько  ценных  указаний,  после  чего  мы  с  ним
совершили обзорную экскурсию по дому. Затем я отправился  домой,  чтобы  как
следует изучить перепечатанные Томми страшные рассказы. По дороге я думал  о
том, что Мириам ждет незабываемый вечер.

***

   Два дня спустя я подкараулил Мириам на одной из  тех  вечеринок,  которые
Реджи Джонс любит устраивать для совершенно незнакомых ему  людей  (то  есть
приглашает он дюжину знакомых, а приходит человек пятьдесят),  положил  руку
ей на плечо и прошептал на ухо:
   - Ты выйдешь за меня замуж?
   Не поворачивая головы, она откликнулась:
   - Привет, Билл.
   - Мириам, я задал тебе вопрос, - сказал я севшим от волнения голосом.
   - Я же ответила: "Привет, Билл". Ее плечо выскользнуло из-под моей  руки.
Мне оставалось стиснуть зубы и сохранять спокойствие.
   - Тебе нравятся привидения? - спросил я как можно более небрежно.
   - Не знаю. Я с  ними  не  встречалась.  Послушай,  Билл,  тебе  случалось
когда-нибудь приглашать девушку на танец?
   - Нет, - отрезал я. - Обычно я сшибаю с ног всех девушек, которые со мной
танцуют. А сейчас мне танцевать не хочется. Мне хочется поговорить с тобой о
привидениях.
   - Милая тема, - заметила Мириам. Я кивнул Мириам в сторону канапе.  Когда
мы, протолкавшись сквозь толпу гостей, сели, я торжественно начал:
   - В тысяча восемьсот пятьдесят третьем году домовладелец Иоахим Грандт  -
, фамилия пишется с буквой "д" - был убит неизвестным лицом  или  лицами  на
первом этаже своего особняка на Гроув-стрит. По городу пошли  слухи,  что  в
доме нечисто. В результате состоятельные горожане не  желали  покупать  этот
особняк, и внучатый племянник покойного  по  имени  Харрисон  Грандт  -  эта
фамилия  тоже  пишется  с  буквой  "д"  -  решил  провести  там  ночь,  дабы
опровергнуть россказни о нечистой силе. Наутро его обнаружил там некий Гарри
Фортунато. Харрисон Грандт был задушен, причем вновь неизвестным  лицом  или
лицами, точно таким же  образом,  как  и  его  родич.  Фортунато  был  столь
озадачен своим открытием, что опрометью бросился прочь из дома и сломал  шею
на крыльце.
   - Очень забавная история, - ровным голосом произнесла Мириам, - но все же
не настолько, чтобы рассказывать мне ее на ухо жарким шепотом, тогда как  мы
могли бы танцевать.
   - Дорогая моя! - взмолился я.
   - Это слово тоже пишется с буквой "д", - вставила Мириам.
   - Дай я расскажу тебе все до конца. После смерти Фортунато в том доме еще
двое были убиты, а  двое,  как  предположила  полиция,  покончили  с  собой.
Причины смертей те же: удушье либо сломанная шея. Так что сейчас  никто  уже
не сомневается,  что  над  тем  домом  тяготеет  проклятье.  Там  появляются
призраки, слышатся потусторонние голоса и так далее, все как полагается. И я
узнал адрес.
   - Вот как? И какое же отношение все это имеет ко мне?
   - К тебе? Видишь ли, я когда-то слышал, что тебя  не  может  испугать  ни
человек,  ни  зверь.  Вот  мне  и  стало  интересно,  как  обстоят  дела   с
привидениями.
   - Не пори чепуху, Билл.  Все  привидения  обитают  в  головах  дураков  и
выскакивают оттуда, когда дуракам хочется чего-нибудь испугаться.
   - Я говорю о настоящих привидениях. Мириам оценивающе оглядела меня.
   - Может быть, ты их видел? Я кивнул.
   - Это лишний раз подтверждает мой тезис о дураках. Пойдем потанцуем.
   Она приподнялась,  но  я  удержал  ее  за  запястье.  Боюсь,  это  ей  не
понравилось.
   - Железная леди, неужто вы откажетесь рискнуть съездить туда  и  во  всем
убедиться?
   - Мне этого никто не предлагал.
   - Мириам, я  тебя  приглашаю.  Обдумывая  мое  предложение,  она  уже  не
порывалась встать.
   -   Мысль   неплохая,   -   наконец   сказала   она,    причем    сказала
великосветски-рассеянно. - Поехали.
   - Мы съездим туда и все увидим сами, - бормотал я. - Честное  слово,  мне
хочется посмотреть, как у тебя волосы встанут дыбом.
   - Давай-ка внесем ясность, - жестко сказала Мириам. - Мы с тобой на  ночь
глядя отправляемся вдвоем в пустой дом, чтобы поглазеть на  призраков?  Кого
мы обманываем?
   Она подмигнула мне.
   - Никакого обмана! - решительно воскликнул я. - Даю слово!
   Конечно, трюки Томми, в сущности, и были обманом, но подмигивание  Мириам
означало совсем не то.
   - Значит, настоящие привидения, - промурлыкала Мириам. - Билл,  если  это
глупая шутка...
   - Миледи, я ни за  что  не  стал  бы  шутить  с  вами,  -  заявил  я  так
торжественно, что сам себе поверил. Мириам поднялась на ноги и сказала мне:
   - Жди меня тут. Я скажу Реджи,  что  мы  уходим.  Я  вообще-то  пришла  с
Роджером Сайксом, но ему о нашем путешествии знать необязательно.
   Когда она отошла, я захихикал. Все точно, как в  аптеке:  именно  в  этот
вечер Томми обещал ждать нас на Гроув-стрит. Я  и  надеяться  не  смел,  что
Мириам так охотно клюнет на  приманку.  Если  мне  удастся  как  следует  ее
напугать, может быть, мы отправимся во дворец бракосочетаний. Не  исключено.
Очень даже не исключено.
   Она уже манила меня рукой. На ней было что-то  обтягивающее  и  в  то  же
время воздушное; не умею объяснить, я все-таки не модельер. В общем,  черное
платье с широкой белой полосой на спине и на груди, а поверх него  -  черная
накидка. Когда она двигалась, накидка  развевалась  на  манер  крыльев.  Ах,
какая женщина! Я завидовал самому себе - ведь это я проведу  в  ее  обществе
несколько часов!
   Мы забрались в мой старый добрый "фольксваген", и я завел  мотор.  Мириам
спросила:
   - Так где это?
   Краем глаза я наблюдал, как она кутается в свою накидку. Каждое  движение
- шедевр!
   - Я же тебе сказал, - процедил я  сквозь  зубы.  -  Дом  на  Гроув-стрит,
напротив свалки.
   - Кажется, представляю себе, - отозвалась  она.  -  Не  жми  на  тормоза,
ковбой. Всю жизнь я мечтала увидеть привидение.
   Я уже слышал этот тон. В тот  день,  например,  когда  один  ее  приятель
развлекался тем, что пытался набросить на колышек веревочную  петлю.  Мириам
тогда отобрала у него лассо и сказала: "Джо, это не так делается. Смотри". И
набросила петлю с первой попытки. И еще был случай в манеже, когда лошадь не
справилась с препятствием и сломала ногу. На  глазах  у  нескольких  человек
Мириам подобрала острый камень и прикончила животное. И  еще  объяснила:  "А
что мне оставалось? Идиоты, никто из вас даже не побежал за  ружьем!  Может,
вы хотели, чтобы лошадь тут валялась целый час, корчась от боли?"
   - Что у тебя за характер? - спросил я. Мириам непонимающе повернулась  ко
мне. - Ну почему тебя вечно тянет на авантюры? Почему бы тебе  не  научиться
вязать?
   - Я умею  вязать,  -  сказала  она  таким  тоном,  словно  говорила:  "Не
приставай".
   И я не стал к ней приставать. До самой Гроув-стрит я молча  любовался  ее
профилем в изменчивом свете фонарей и думал о том, что подло с моей  стороны
так жестоко разыгрывать даму.
   Мы подъехали к дому. Мириам выбралась из машины и замерла, не сводя  глаз
с особняка, который казался в приглушенном лунном свете  особенно  зловещим.
Он смотрел на нас, угрюмо насупившись, словно  старый  опустившийся  скряга,
молча утверждающий свое право существовать на этой земле.
   Через несколько мгновений Мириам стряхнула оцепенение и подошла к забору.
Я не мог с уверенностью сказать, почему она остановилась: потому ли, что  не
решалась пройти дальше, или же просто  поджидая  меня.  Так  или  иначе,  мы
подошли к крыльцу вместе.
   Я с удовлетворением отметил, что Томми  либо  оставил  машину  на  другой
улице, либо приехал на такси. Я, честно говоря, немного волновался по  этому
поводу; Томми умен как черт, но порой не слишком предусмотрителен.
   Взойдя на крыльцо, я тайком  нажал  на  кнопку  звонка.  Никакого  звука,
разумеется, не последовало, зато я знал, что на пульте  у  Томми  загорелась
лампочка, известившая его о нашем прибытии. После этого  я  протянул  Мириам
один из запасенных  мною  фонариков  и  толкнул  входную  дверь.  Но  Мариам
задержала меня.
   - Пропусти вперед даму, - потребовала она и скользнула в дверь первой.
   Пол в" холле просел под ее ногами на добрых два дюйма. Она  непроизвольно
взмахнула рукой, чтобы удержать равновесие, и повернулась ко мне, насмешливо
улыбаясь.
   - Билл, не отставай.
   Ускорив шаг, я вскоре оказался в узком коридоре, в конце  которого  можно
было разглядеть лестницу. Бросалось в глаза, что ступени этой лестницы  были
чересчур высокими.
   - Э-эй! Кто-о-о-о зде-е-е-есь?
   - Что? - одновременно вырвалось у Мириам и у меня.
   Мы услышали не голос даже, а тень голоса, даже тень эха,  но  слышали  мы
именно то, что слышали.
   - Я ничего не сказал, - прошептал я, и Мириам в унисон со мной:
   - Я ничего не сказала. - И невозмутимо добавила:
   - Два варианта: мы здесь не единственные охотники за привидениями или  же
местные привидения не любят терять время. Оба варианта меня устраивают. Куда
идем?
   Я подумал, что первое впечатление Мириам могло бы быть и  более  сильн