бегу, - шепнула Барбара. - О, милый мой, как  сильно  тебя
ранили! Я не оставлю тебя, клянусь - не оставлю!
   Раненый не шевельнулся, и только снова негромко зарычал.
   - Я расскажу тебе одну удивительную и прекрасную историю,  мой  милый,  -
ласково проговорила Барбара. - А ты слушай  и  постарайся  представить  себе
все, о чем я буду говорить, -  добавила  она  нараспев.  -  В  самом  сердце
трясины есть озеро чистой воды, где растут на просторе прекрасные деревья  -
осины, березы и плакучие ивы, где царят удивительные мир  и  покой,  и  даже
цветы, вырастая, никогда не роняют своих лепестков. Мох по берегам  озера  -
серебристо-голубой, а вода прозрачна, как алмаз...
   - Ты опять говоришь со мной на тысячу голосов  и  рассказываешь  какие-то
сказки, - пожаловался раненый.
   -  Шш-ш!..  Молчи  и  слушай,  любимый.  Это  не  сказка  -  такое  место
действительно существует. Стоит  только  пройти  четыре  мили  к  северу  от
деревни и взять немного западнее, и с вершины холма, где  растут  рядом  два
карликовых дуба, ты увидишь эти деревья. И я знаю, почему в этом озере  вода
такая чистая! - вскричала она радостно. - Я знаю, знаю почему!..
   Но раненый ничего не сказал. Он только глубоко вздохнул, и от этого  ему,
наверное, снова стало очень больно, так как Барбара  почувствовала,  что  он
опять дрожит.
   - Туда ходит пить единорог, - прошептала она прямо ему  на  ухо.  -  И  я
видела его своими глазами!
   Но он снова промолчал, и Барбара сказала:
   - Я сложила об этом песню. Послушай, вот она:

   Чу - Он! Пришел и ослепил,
   Осколком дня ворвавшись в сумрак леса,
   Виденье, тайна, чудо, тень,
   Как сон - полуденный, чудесный...
   Истаял он. И лишь часы спустя,
   Мной овладели радость, боль, отчаянье,
   Явился - промелькнул - пропал,
   Как мягкий шелк, как молнии сверканье.
   Явился - промелькнул - пропал,
   Со мной не захотел остаться,
   Но в дальний путь меня позвал,
   Искать, надеяться, скитаться.
   Он вереницей долгих дней,
   Ведет меня к мечте моей,
   На топи, в поле, под холмом,
   Вновь повстречаться с волшебством...

   Дыхание раненого сделалось более мерным, и Барбара тихо закончила:
   - Я правда его видела...
   - Я ослеп! - проговорил он. - Ослеп, совсем ослеп!..
   - О, мой дорогой...!
   Раненый пошевелил рукой  и  ощупью  отыскал  ее  ладонь.  Потом  -  очень
медленно - поднял вторую руку. Двумя руками он ощупывал, поворачивал, сжимал
тонкие пальцы Барбары. Внезапно он  снова  с  угрозой  зарычал  и  попытался
приподняться.
   - Почему?! - выкрикнул он.  -  Почему,  почему,  почему?!  Зачем  ты  это
сделала? За что ты ослепила меня?!
   Каким-то чудом ему удалось сесть, и он, скорчив свирепую гримасу, схватил
Барбару за горло своей большой и сильной рукой.
   - Зачем все это, если...
   Окончание фразы слилось в неразборчивый, звериный рык. Вино и колдовство,
ярость и мука вскипели в его крови.
   Один раз Барбара негромко вскрикнула.
   Один раз всхлипнула.
   - Вот теперь, - проговорил Дел, отталкивая ее, - тебе никогда не  поймать
единорога. Пошла прочь от меня!
   И он ударил ее по лицу.
   - Ты не в себе! Ты болен!.. - жалобно воскликнула Барбара.
   - Прочь! - с угрозой повторил он.
   Барбара в испуге вскочила. Он подхватил ее плащ и швырнул  в  темноту,  и
Барбара, которая с беззвучным плачем бросилась прочь,  запуталась  в  нем  и
едва не упала.
   А некоторое время спустя из-за живой изгороди снова послышались  жалобные
стоны и всхлипы.

***

   Через три недели Рита отправилась на рынок. Внезапно чья-то сильная  рука
схватила ее сзади за плечо и рывком втиснула  в  угол,  образованный  стеной
ближайшего дома, но Рита не испугалась. Подняв взгляд,  она  узнала  Дела  и
сказала сдержанно:
   - Не прикасайся ко мне.
   - Я хочу, чтобы ты мне кое-что рассказала, - промолвил он. - И ты мне это
расскажешь!
   Его голос был таким же суровым и жестким, как и рука, сжимавшая  ее  руку
выше локтя.
   - Я расскажу тебе  все,  что  ты  хочешь,  -  ответила  Рита.  -  Только,
пожалуйста, не прикасайся ко мне.
   Дел немного поколебался, потом выпустил  ее  плечо,  и  девушка  небрежно
повернулась к нему.
   - Ну, в чем дело?.. - Взгляд Риты скользнул по его лицу, на  котором  еще
видны были почти зажившие шрамы, и уголок ее  губ  чуть  заметно  дрогнул  в
улыбке.
   Глаза Дела превратились в щелочки.
   - Я хочу узнать вот что: зачем ты  устроила  все  это?..  Приятный  вечер
вдвоем, угощение, яд... Неужели все это ради меня? Ведь чтобы получить меня,
вовсе не обязательно было так стараться.
   Рита улыбнулась.
   - Ради тебя?.. Нет. Просто пришел твой черед - только и всего.
   Дел, казалось, был искренне озадачен.
   - Ты хочешь сказать.., такое случалось и раньше? Она кивнула.
   - Каждый раз, когда наступало полнолуние, и сквайра не было дома.
   - Ты лжешь!
   - Не забывайся! - сказала она резко, потом слегка улыбнулась и добавила:
   - Как бы там ни было, это - правда.
   - Но тогда бы пошли разговоры, слухи...
   - Вот как? А скажи-ка, скольким друзьям ты рассказал о своем приключении?
О своем унизительном приключении?
   Дел опустил голову, и Рита кивнула.
   - Вот видишь!.. Все они уходили и пережидали, пока  раны  не  заживут,  а
потом возвращались и ничего не говорили. И они всегда будут  возвращаться  и
молчать.
   - Ты - дьявол!.. - прошептал Дел. - Настоящий дьявол во плоти!  Но  зачем
ты делаешь это? Зачем?
   - Я говорила тебе, - честно сказала она. - Я  -  женщина,  и  как  каждая
женщина я поступаю так, как мне хочется. Впрочем, ни один мужчина никогда не
коснется меня. Я - девственница и останусь ею.
   - Ты - кто ?.. - заорал Дел. Рита предостерегающим жестом подняла руку  в
тонкой надушенной перчатке.
   - Прошу тебя, тише... - проговорила она и слегка поморщилась.
   - Слушай, - проговорил Дел гораздо  более  тихим,  но  таким  напряженным
голосом, что Рита невольно попятилась, впервые отступив  перед  ним.  А  Дел
даже закрыл глаза, словно напряженно думал о чем-то.
   - Ты говорила об озере... Об озере, из которого  пьет  единорог.  Ты  еще
сложила песню... Постой, как  там  было?..  "Как  мягкий  шелк,  как  молнии
сверканье...". Помнишь? А потом... Потом  я  позаботился  о  том,  чтобы  ты
никогда не поймала единорога!
   Рита отрицательно покачала головой,  и  налицо  ее  отразилось  искреннее
недоумение.
   - Как мягкий шелк, как молнии сверканье... Мне это нравится, - промолвила
она. - Это звучит очень мило, но - честное  слово!  -  я  не  имею  к  этому
никакого отношения.
   Дел наклонился и приблизил свое  лицо  к  ее  лицу,  и  хотя  он  говорил
шепотом, слова вылетали, как пули:
   - Лжешь! Все лжешь! Я не мог забыть. Я был ранен, болен, ты опоила  меня,
но я помню, что я делал и чего не делал.
   И с этими словами он круто повернулся и зашагал прочь.
   Большим пальцем в перчатке Рита задумчиво прикоснулась к  верхним  зубам,
потом бросилась за ним.
   - Дел!..
   Он остановился, но не обернулся, и Рите пришлось обойти его, чтобы встать
с ним лицом к лицу.
   - Я все равно не заставлю тебя поверить, - с дрожью в голосе сказала она.
- Но это.., это единственное, что у меня осталось.
   Дел даже не попытался скрыть своего удивления.  Рита  же,  не  без  труда
придав своему лицу спокойное выражение, добавила:
   - Прошу тебя, Дел, пожалуйста, расскажи мне еще немного. Ну, об озере,  о
песне, о том, что произошло...
   - Ты не помнишь?
   - Я просто не знаю! - вспыхнула Рита. Она была глубоко взволнована, и Дел
сказал с напускной кротостью:
   - Ты рассказала мне об озере  в  Топях  -  об  озере,  из  которого  пьет
единорог. Ты сказала, что ты сама видела, как он приходит туда.  Ты  сложила
об этом песню. А потом я...
   - Где? Где это было?
   - Ты уже забыла? Так скоро?!
   - Где же все-таки это произошло?
   - На лугу. Через дорогу от ворот усадьбы, за  живой  изгородью,  куда  ты
последовала за мной, - ответил он. - Там,  где  с  восходом  солнца  ко  мне
вернулось зрение.
   Рита тупо посмотрела на него снизу вверх, потом ее лицо  начало  медленно
меняться. Сначала на нем проступила сдержанная улыбка, которой не  терпелось
вырваться, а потом.., потом Рита снова стала собой и расхохоталась. Это  был
тот мелодичный и звонкий смех, который  так  мучил  и  пугал  Дела,  и  Рита
продолжала смеяться до тех пор, пока он не заложил за  спину  сначала  одну,
потом другую руку, и она не увидела, как от еле сдерживаемого желания  убить
ее на месте вздуваются на его плечах могучие мышцы.
   - Ты - животное, - сказала она почти добродушно. - Ты хоть знаешь, что ты
сделал? О, какое же ты.., животное!
   Тут она огляделась, желая увериться, что никто не услышит ее слов.
   - Я оставила тебя на земле возле крыльца, - объяснила  она,  и  глаза  ее
блеснули. - И ворота были заперты. Должно быть, ты...
   - Не смейся, - сказал он тихо, но Рита не смеялась.
   - Там кто-то был, - добавила она тихо, но убежденно. - Кто - я понятия не
имею. Знаю только, что это была не я.
   Дел побледнел.
   - Я помню, ты пошла за мной.... - сказал он неуверенно.
   - Клянусь моей душой - нет!  -  торжественно  произнесла  Рита,  подавляя
новый взрыв смеха.
   - Но.., этого не может быть, - пробормотал Дел. - Не мог же я...
   - Ты ничего не видел, - напомнила она. - Ты был слеп и не в себе, мой Дел
- любовник!
   - Берегись, дочь сквайра! -  прошипел  Дел  и  провел  по  волосам  своей
большой рукой. - Нет, этого не может быть, - повторил он. - Прошло  уже  три
недели. Меня бы уже давно обвинили в...
   - Среди женщин нашлось бы  немало  таких,  кто  бы  этого  не  сделал,  -
улыбнулась Рита. - А, может, она еще даст о себе знать.., в свое время.
   - Я еще никогда не встречал такой мерзкой твари, как ты, -  произнес  Дел
ровным голосом, глядя ей прямо в глаза. - Ты лжешь, я знаю, что ты лжешь!..
   - Что мне сделать, чтобы доказать тебе это? Кроме, разумеется, того,  что
я поклялась не делать ни с одним мужчиной?
   Губы Дела насмешливо изогнулись.
   - Поймай единорога, - сказал он.
   - Если я сделаю это, ты поверишь, что я - девственница?
   - Придется поверить, -  кивнул  Дел  и,  повернувшись,  пошел  прочь.  На
мгновение он остановился и бросил через плечо:
   - Но...ты?..
   Рита задумчиво смотрела ему вслед, пока Дел не покинул базарную  площадь,
и ее глаза сверкали. Потом она быстро пошла в ювелирную лавку и заказала там
плетеную из золотых нитей уздечку.

***

   Если таинственное озеро скрыто где-то в Топях, рассуждала  Рита,  значит,
кто-то из тех, кто хорошо знает болотистые пустоши,  должен  был  слышать  о
нем. Тогда она составила в уме список тех, кто  часто  ходил  на  болота,  и
сразу поняла, у кого ей следует спросить об озере в  первую  очередь.  А  из
этого первого умозаключения Рита с легкостью вывела и другое, и пока она шла
через базарную площадь, ее смех привлекал к ней многие взгляды.
   У овощных рядов Рита остановилась. Девушка за прилавком подняла  глаза  и
посмотрела на нее с тупой покорностью во взгляде, и  Рита  несколько  секунд
стояла  перед  ней,  слегка  похлопывая  себя  по  запястью  тонкой  дорогой
перчаткой.
   - Так значит, это была ты....
   Рита так внимательно изучала это невзрачное, спокойное, обращенное внутрь
себя лицо, что в конце концов Барбара не выдержала и отвела взгляд. И  тогда
Рита сказала без всяких предисловий:
   - Я хочу, чтобы через две недели ты показала мне озеро, куда  ходит  пить
единорог.
   Тут Барбара снова подняла на нее глаза, и на сей раз  настал  черед  Риты
отворачиваться. Глядя в сторону, она сказала:
   - Конечно, я могу нанять людей, которые найдут его для меня. Так что если
ты не захочешь...
   Она говорила очень ясно и  громко,  и  многие  люди  оборачивались  в  их
сторону и прислушивались, переводили взгляд с Риты на Барбару и  обратно,  и
ждали.
   - Хорошо, я согласна, - чуть слышно ответила Барбара. И как только  Рита,
все еще улыбаясь, ушла, она собрала свой товар и в задумчивости  отправилась
домой.

***

   Деревенский ювелир не  делал,  разумеется,  никакого  секрета  из  своего
удивительного заказа; это, да еще слухи,  распускавшиеся  теми,  кто  слышал
разговор между Ритой и Барбарой, привели к  тому,  что  экспедиция  к  озеру
превратилась в настоящее шествие. Вся деревня вышла в путь, чтобы  поглазеть
на небывалое зрелище. Взрослые сдерживали мальчишек, чтобы  те  не  забегали
вперед Риты, которая, по общему мнению, должна была идти во главе процессии;
деревенские юноши (некоторые из них выглядели чуть менее беспечно, чем можно
было бы ожидать) следовали сразу за ней, время от времени фыркая в кулак. За
юношами шли девушки; одна или две казались  бледными  и  взволнованными,  на
лицах же остальных было написано поистине кошачье  любопытство,  ибо  им  не
терпелось узнать, выйдет ли что-нибудь у дочери сквайра, и если  нет,  то...
Впрочем, золотая уздечка была только у нее.
   А Рита несла свою золотую уздечку с  великолепной  небрежностью;  она  не
была ни во что завернута, и, покачиваясь и ярко блестя на солнце, привлекала
к себе множество взглядов.  Сама  Рита  была  одета  в  развевающееся  белое
платье, подол которого был подрублен несколько  короче  обычного,  чтобы  не
мешать ходьбе по болоту. Платье было подпоясано широким золотым  поясом,  на
ногах Риты были изящные золотые сандалии, а золотая цепь охватывала ее лоб и
волосы, словно царский венец. В нескольких шагах позади Риты, погруженная  в
свои собственные  мысли,  молча  шла  Барбара.  Несколько  раз  она  бросала
короткие взгляды в сторону Дела, который - сосредоточенный и мрачный - шагал
несколько в стороне от толпы.
   Вдруг Рита ненадолго остановилась и,  дав  Барбаре  догнать  себя,  пошла
рядом с ней.
   - Скажи мне, - негромко спросила она, - зачем ты пошла? Ведь не  одна  ты
могла указать сюда дорогу.
   - Я - его друг, - пояснила Барбара и быстро прикоснулась кончиком  пальца
к уздечке. - Единорога...
   - О! - сказала Рита. - Единорога. Она насмешливо посмотрела на Барбару.
   - Тебе бы не хотелось предавать своих друзей, верно?
   Барбара задумчиво и без всякого гнева вернула взгляд.
   - Если... Когда ты поймаешь единорога, - начала она осторожно. - Что ты с
ним сделаешь?
   - Какой странный вопрос! Оставлю у себя, разумеется.
   - Я надеялась, что мне удастся уговорить тебя отпустить его.
   Рита улыбнулась и перевесила уздечку на сгиб другой руки.
   - Ты не сможешь.
   - Я знаю, - вздохнула Барбара. - Просто я подумала: вдруг... Вот почему я
пошла.
   И, прежде чем Рита успела ей ответить, она замедлила шаг и снова отстала.
   Прошло еще немного времени, и вытянутый гребень холма - того самого,  что
возвышался  над  озером  единорога,  -   огласился   восхищенными   вздохами
деревенских жителей, которые один за другим поднимались на него. И  то,  что
лежало внизу, было действительно великолепно.
   Как ни удивительно,  именно  Дел  взял  на  себя  обязанность  остановить
деревенских жителей.
   - Пусть все ждут здесь! - объявил он своим громовым голосом, и  никто  не
посмел ослушаться. Гребень  холма  от  одного  края  до  другого  постепенно
заполнялся людьми, которые вытягивали шеи и негромко переговаривались друг с
другом, и Дел стал спускаться следом за Ритой и Барбарой.
   - Я останусь здесь, - промолвила, наконец, Барбара.
   - Подожди, - величественно бросила ей Рита и повернулась к Делу:
   - А ты зачем пошел?..
   - Чтобы быть уверенным, что все будет по-честному, - проворчал  он.  -  Я
знаю о колдовстве совсем немного, но этого вполне достаточно, чтобы оно  мне
не нравилось.
   - Очень хорошо, - спокойно сказала Рита. Потом она вдруг улыбнулась своей
особенной, только ей присущей улыбкой. - Пусть будет так. Но я  хочу,  чтобы
Барбара тоже пошла с нами.
   Но Барбара колебалась, и Рита добавила:
   - Идем, девочка, Дел не причинит тебе вреда. Он даже не подозревает,  что
ты существуешь.
   - О-о..! - озадаченно протянула Барбара.
   - Я ее знаю, - проворчал Дел. - Она торгует на рынке овощами.
   Рита улыбнулась Барбаре заговорщической улыбкой. Та ничего не сказала,  и
они втроем продолжили спуск к озеру.
   - Не хочешь ли вернуться? - улучив минутку шепнула Рита Делу. - Или  тебе
мало того унижения, которое ты уже испытал?
   Но Дел не ответил.
   - Упрямый осел! - вспыхнула Рита. - Неужели ты думаешь, что  я  зашла  бы
так далеко, если бы не была уверена?
   - Да, - коротко сказал Дел. - Думаю, что да. Наконец они достигли берега,
поросшего серебристо-голубым мхом, и Рита, несколько раз ткнув его  кончиком
сандалии, с довольным видом села. Барбара осталась стоять в  тени  ив;  Дел,
продолжавший держаться несколько особняком, нетерпеливо посту кивал  кулаком
по тонкому стволу молодой осинки. Не переставая  улыбаться,  Рита  разобрала
уздечку и разложила ее у себя на коленях, приготовив к броску.
   Неспокойно было в роще - неспокойно и тревожно. Они пробыли у  озера  уже
несколько минут, но ни один кролик так и не  вышел  из  зарослей.  Когда  же
Барбара опустилась на колени и подставила  руку,  лишь  один  самый  храбрый
бурундучок выскочил из травы и устроился у нее на ладони.
   В  этот  раз  все  случилось  по-другому.  Не  было  всеобщего   затишья,
предвещавшего его появление. Вместо этого со  стороны  холма,  где  остались
зрители, донесся неразборчивый ропот  множества  голосов,  заслышав  который
Рита - точно бегун на старте - подобрала под себя ноги и  слегка  приподняла
уздечку. Ее глаза стали совсем круглыми и блестели от возбуждения,  а  между
белыми зубами показался розовый кончик языка.  Барбара  словно  окаменела  в
своей коленопреклоненной позе; Дел привалился  к  осине  спиной  и  тоже  не
двигался.
   Потом с холма донесся один-единственный, единодушный вздох - и  наступила
тишина. Даже не глядя туда можно было легко догадаться,  что  кто-то  затаил
дыхание и глядит, глядит во все  глаза,  кто-то  опустил  голову,  а  кто-то
закрыл лицо руками.
   Он появился.
   На этот раз он двигался  медленно,  тщательно  выбирая  место  для  своих
золотых копыт, словно вышивал ногами  какой-то  тонкий,  волшебный  рисунок.
Высоко держа свою великолепную голову, он  внимательно  оглядел  неподвижную
троицу на берегу, потом на мгновение обернулся, чтобы бросить быстрый взгляд
на вершину холма. Наконец единорог подошел к  озеру  возле  ивовой  рощи  и,
достигнув того места, где рос голубой мох, остановился,  чтобы  заглянуть  в
воду. Казалось, он один раз длинно и глубоко вздохнул. Потом он наклонился и
стал пить, а напившись - вскинул голову, чтобы стряхнуть  с  губ  сверкающие
капли.
   И снова единорог повернулся к  трем  людям,  которые  стояли  неподвижно,
словно околдованные, и еще раз осмотрел всех по очереди. Наконец он качнулся
и пошел, но не к Рите, и не к Барбаре, а  к  Делу.  Приблизившись,  единорог
заглянул ему прямо в глаза и стал пить из них взглядом, как только  что  пил
воду из озерца - пить неторопливо и серьезно, проникая на большую глубину, и
в его глазах были и мудрость, и красота, и сострадание, и  еще  что-то,  что
напомнило Делу раскаленную добела  искорку  гнева.  Именно  тогда  он  вдруг
понял, что удивительное  животное  прочло  все  его  мысли  и  что  каким-то
непостижимым для людей образом оно знает историю всех троих.
   Величие и печаль были в том, как потом повернулся единорог,  как  склонил
свою белоснежную голову и шагнул к Рите. Выдохнув воздух, дочь сквайра  чуть
привстала, поднимая уздечку, и зверь  опустил  рог,  давая  надеть  на  себя
золотую петлю...
   ...И вдруг единорог резко дернул головой. Уздечка  вырвалась  из  пальцев
Риты и взлетела высоко вверх. В последний раз сверкнув на ярком солнце,  она
упала точно в середину озера.
   И не успела уздечка коснуться  воды,  как  чистое  озеро  превратилось  в
трясину, и с деревьев с печальным криком взвились  в  небо  птицы.  Единорог
проводил  их  взглядом,  слегка