сматривалась со всех сторон,  но  признаюсь  тебе:
взять живой образец - то была моя инициатива...
   С помощью глубокого гипноза телепатические рецепторы Оссера были отсечены
от остальных участков головного мозга. Ему  была  предоставлена  возможность
развиваться среди нас; его свобода никак и ни в чем  не  была  ограничена...
Тебе судить, что из этого вышло. Поскольку мало кто  осознал  природу  этого
уникального феномена, а еще меньше людей хотело бы обсуждать  его,  то  этот
сильный, гордый, умный мальчик рос, терзаясь комплексом неполноценности, сам
не понимая, что с ним происходит. Все  вокруг  него  справлялись  со  своими
проблемами с необыкновенной легкостью, тогда как Оссеру приходилось  потеть,
действуя  методом  проб  и   ошибок.   Ему   приходилось   доказывать   свое
превосходство, и он доказывал, но делал это отвратительно,  как  впрочем,  и
все, за что ни брался. Вскоре ему была предоставлена возможность  посмотреть
те картинки, которые недавно видела ты. Ему  было  также  разрешено  сделать
любые выводы, то есть: что мы  -  отсталы  и  не  способны  строить  города.
Внезапно во сне он увидел механизированные цивилизации, достигшие звезд, и в
них отыскал подтверждение своим поступкам. Он никак не мог понять, почему мы
лишены  страсти  к  обладанию;  ему  было  невдомек,  что  наше   культурное
существование зиждется целиком на совместном пользовании, что  мы  никак  не
можем утаить передовую идею, сулящую благо всем. Он собирался подчинить  нас
насильственным путем, но тут вмешалась ты, тревожась за его  судьбу.  Ты  не
могла ничем ему помочь, ведь нам ничего не было известно о  тех,  у  кого  с
головой не все в порядке, а экспертов, к которым можно было бы обратиться, у
нас просто нет. Я не в состоянии был помочь тебе - особенно  тебе  -  потому
что ты любила его, потому что я  не  мог  рисковать,  сообщив  ему,  кем  он
является на самом деле,  в  особенности,  когда  он  перешел  к  решительным
действиям...
   Почему он выбрал для строительства своей башни именно  это  место,  я  не
имею  понятия.  Мне  также  неведомо,  почему  он  избрал  такой  метод   се
возведения, хотя и догадываюсь. Во-первых, он прибег к силе, убедившись, что
в ней - его превосходство. Во-вторых, он хотел опробовать на  практике  свою
идею, основанную на ненависти - этого пугала всех  родов  человеческих,  так
как не обладал способностью осознавать, что сработает, а  что  нет...  Итак,
опыт с Оссером в точности подтвердил наши догадки, выведенные иными  путями;
а именно: человек, не обладающий нашей специфической способностью, не должен
жить среди нас, иначе он нас  уничтожит...  По  одному  представителю  можно
вполне судить о всей расе. С ними мы бы  не  ужились.  Теперь  тебе,  должно
быть, понятно происшедшее сегодня. Она медленно подняла голову и спросила:
   - Целый корабль, заполненный такими же, как Оссер?
   - Да, и что нам оставалось  делать?  Все  произошло  быстро..,  быстро  и
безболезненно. Мы долго следили за ними.., многие годы. Мы были свидетелями,
как все зарождалось. Мы вычислили их орбиту, включая спираль  торможения,  и
выбрали место для запуска нашего перехватчика. - Ренн  взглянул  на  Оссера,
который, выбившись из сил, сидел неподвижно и молчал. - Через какие муки  он
прошел, видя, как мы умеем работать. Откуда было ему знать,  что  никому  из
нас не  надо  ничего  объяснять,  обучать  или  приказывать?  Как  воспринял
появление у нас  машин  и  устройств,  превосходящих  самые  безумные  мечты
богоподобных существ, которыми он так восторгался? Как  он  не  мот  понять,
что, располагая такой техникой, мы прибегаем к ней только в крайних случаях,
и живем,  стараясь  не  нарушать  законы,  которые  действуют  для  тягловых
животных, коими мы и являемся?
   Девушка повернула к нему  свое  холодное  и  прекрасное  лицо,  настолько
прекрасное, что у него перехватило дыхание.
   - Почему ты так поступил? У тебя же  другая  логика,  другие  методы.  Ты
обязан был тик поступить с ним?
   Старательно избегая смотреть в глаза Оссера, Ренн пробормотал:
   - Я предупреждал - ты меня возненавидишь. Джубилит, люди на  том  корабле
все как один были похожи на  Оссера,  и  без  эксперимента  невозможно  было
обойтись.  Мы  располагали  астрономическими,  историческими,   культурными,
этиологическими данными, полученными наблюдением, но в таком психологическом
исследовании  не  обойтись  без  аналогий.  Наши   предположения   полностью
подтвердились. Что касается виденного им сегодня, то, знаешь,  строительство
часто начинается с разрушения.
   Исполненный сострадания, он посмотрел на нее и продолжил:
   - Это место не было выбрано для перехватчика. Мы  -  Это  место  не  было
выбрано для перехватчика.  Мы  выкопали  всю  установку,  перенесли  сюда  и
смонтировали ее ради Оссера лишь для того, чтобы, стоя на  своей  башне,  он
мог следить за происходящим. Его  необходимо  было  остановить,  сравнять  с
землей. - Ренн тяжело вздохнул, ощутив боль в груди. - Оссер понял, что  его
ждет впереди.
   - Он.., поправится?
   - С твоей помощью.
   - Ты так уверен в своей правоте, - резко бросила Джубилит, - что выносишь
приговоры: этот народ может объединиться с теми, кто, вроде нас, стоит  выше
него, а тот нет. - Она наклонилась к Ренну  и  помахала  пальцем  перед  его
испуганным лицом. От благоговейного ужаса, который испытывали все, говоря со
старым и всезнающим стариком, не  осталось  и  следа.  -  Ну  да,  мы  такие
замечательные, такие могущественные. И разве не мы построили  города?  Разве
не мы  создали  гигантские  птицы-машины  и  сверкающие  колесницы,  которые
разъезжали  по  нашим  улицам?  Разве  не  мы  допустили  уничтожение  наших
городов.., ты что, не видел руины, лежащие на западе? Скажи, - воодушевленно
спросила девушка, - мы разрушили их, потому что  один  исключительный  город
хотел доказать свою исключительность перед другим исключительным городом?
   Она замолчала, внезапно осознав, что чуть ли не кричит на Ренна,  который
скрыл  свою  растерянность  за  блуждающей   улыбкой.   Вспыхнув,   Джубилит
отвернулась,  проклиная  свое  разбитое  колено,  сделавшее  ее   совершенно
беспомощной.
   - Джуби!
   В пугающей обстановке  полного  хаоса  в  его  голосе  слышалось  столько
доброты и насмешливости, что она невольно обернулась.
   На ладони Ренна лежал гладкий камешек. Поймав ее взгляд, он покатал  его,
взял большим и указательным пальцами и, немного подержав, отпустил.
   Галька неподвижно застыла и воздухе.
   - Еще один фактор, Джубилит.
   Она улыбнулась,  когда  заметила  в  его  левой  руке  дисковый  проектор
силового ноля. Ренн направил проектор на гальку, и слабое поле отбросило  ее
далеко в сторону. - Наша история, Джубилит, еще  не  написана.  Нам  это  не
требуется, хотя время от времени неплохо было бы ее перечитывать. Понимаешь,
наша культура - одна из древнейших и галактике. Если мы когда-то  воздвигали
города, то легенды умалчивают об этом.
   - Я сама видела...
   - Все правильно. Однажды сюда прибыл корабль.  До  этого  мы  никогда  не
сталкивались с гуманоидами. Мы были рады гостям и помогли им, чем могли.  Мы
дали им землю и семена. Затем они  вызвали  флотилию  из  сотен  кораблей  и
принялись сооружать свои города. Тогда мы ушли, оставив их одних,  поскольку
города нам были не нужны. За это они возненавидели нас. Они ненавидели  нашу
спокойную и размеренную жизнь; ненавидели наш менталитет. Они направляли нам
посланников, надеясь изменить уклад нашей жизни. Мы с радостью встречали  их
посланцев, кормили и смеялись вместе с ними, а когда они оставляли нам  свои
инструменты и простейшие машины в надежде, что те облегчат нашу  первобытную
жизнь, то мы не прикасались к ним, и они лежали, ржавея... Со  временем  они
перестали направлять нам своих людей, стали подшучивать над нами, а потом  и
вовсе забыли о нас. Но вот пришло время, когда они построили город на земле,
которую мы им не отводили, за ним второй.., третий.  Пришельцы  размножались
быстрыми темпами, и их города достигли  немыслимых  размеров.  А  когда  они
стали расти как грибы, та чаша нашего терпения переполнилась,  мы  повернули
русло реки и затопили их последний город.
   Джубилит  закрыла  глаза,  стараясь  представить  все   те   неисчислимые
страдания тех, кто нашел свою могилу в сооружениях, лучами  расходящихся  от
озера с голыми берегами, и спросила:
   - Погибли все города?
   - Хватило бы одного, чтобы уничтожить нас, - ответил он.
   - Они казались.., хорошими, - задумчиво  произнесла  девушка.  -  Слишком
быстрые, слишком большие.., в них, должно быть, было шумно, и все же...
   Погоди, - перебил ее Ренн. - Ты имеешь в виду  людей  на  картинках,  что
показал тебе Оссер?
   - Ну да. Это были городские жители, которых вы..,  мы..,  уничтожили,  не
так ли?
   - Ну что  ты!  Тех,  кто  строил  здесь,  отличала  худоба,  волосатость,
скошенные назад черепа и пальцы в перепонках. Прекрасные..,  но  ненавидящие
нас. Картинки же, Джубилит, были получены на третьей планете голубой  звезды
вблизи Кольца; их мир имел одну луну. То был мир людей,  внешне  похожих  на
Оссера, мир, откуда прилетел золотистый корабль.
   - Неужели!
   - Если логика  убедительна,  она  не  требует  проверки.  Столкнувшись  с
гуманоидами, мы приступили  к  строительству  исследовательских  комплексов,
полностью  автоматизированных,  которые  извлекали  энергию  из  всего,  что
испускает лучи, и эти комплексы сами отыскивали планеты, заселенные  людьми.
Наши космические станции, если я не ошибаюсь, не поддаются  обнаружению.  По
крайней мере, пока что мы не потеряли ни  одной.  Так  вот,  с  тех  станций
стартовали миниатюрные наблюдательные аппараты,  способные  проводить  более
детальные наблюдения, и один из них заснял на  кинопленку  все  то,  что  ты
видела. Полученная информация кодировалась и направлялась в космос, а там, с
учетом  расстояния,  новые  станции  улавливали  сигналы,  усиливали  их   и
передавали дальше.  Всякий  раз,  когда  люди  или  гуманоиды  строили  свои
корабли, мы не спускали с них глаз.  Когда  они  отправляли  корабли  в  наш
сектор, мы  держали  в  поле  зрения  эту  планету  с  их  кораблем.  Только
убедившись, что эти люди близки нам но духу и готовы поделиться  накопленным
опытом, включая творческое мышление, мы позволяли  им  приземлиться  у  пас.
Тому, кто нам был не по нутру, дорога сюда была заказана.
   - Ты так уверен...
   - Мы не исследуем другие планеты, Джубилит. Нам нравится тут. Если  никто
ничего против нас не имеет, что ему в таком случае тут делать?
   Она  задумалась  над  его  словами,  потом  медленно  кивнула  головой  и
прошептала:
   - Мне нравится здесь.
   Ренн опустился на колени и обвел взглядом холмистую местность.  Было  уже
довольно поздно, и многие жители деревни отправились по  домам,  но  кое-где
еще можно было заметить людей, копошащихся в кучах мусора, оставшихся  после
взрыва. Ноги и руки у них были прямые, а лица  чистые.  Владели  они  малым,
зато каждый был наделен щедрой душой.
   Но вот Ренн поднялся с земли и подошел к Оссеру, сел рядом,  повернувшись
к нему лицом, а к Джубилит спиной.
   - М-м-мум.., мум.., мум, мум.., м-ум-мум-мум, - произнес он нараспев.
   Оссер по-детски взглянул на него из-под полуопущенных ресниц.  Ренн  взял
его руку и показал ему овальное кольцо, вспыхнувшее  пурпуром  в  обрамлении
золотисто-зеленых тонов заходящего солнца. Оссер  внимательно  посмотрел  на
кольцо и потянулся  к  нему.  Ренн  чуть  повернул  кольцо,  и  рука  Оссера
скользнула мимо и осталась лежать на земле.  Не  сводя  с  кольца  глаз,  он
беззвучно зашевелил нижней челюстью.
   - Мум, мум, мммум.., где твоя мама, Оссер?
   - Дома, - ответил он, не отводя глаз от кольца.
   - Ты хороший маленький мальчик, - сказал Рени. - Теперь, когда ты узнаешь
нужное слово, уже не посмеешь своевольничать и  будешь  поступать  так,  как
тебе скажут. Узнав ключ, ты сможешь делать все, на что способен каждый.
   - Хорошо, - улыбнулся Оссер.
   - Прежде чем я назову тебе это слово, назови мне ключ.
   Ты должен запомнить его.
   - Это кольцо.., и "последний и потерянный".
   - Молодец, Оссер. А теперь слушай меня внимательно. Ты меня слышишь?
   - Ну да, - ответил он, хватая кольцо.
   - Сейчас я изменю ключ. "Последнего и потерянного" больше нет. "Последний
и потерянный" нам уже ни к чему. Забудь о нем.
   - Ни к чему?
   - Вот именно. И каков новый ключ?
   - Я , забыл.
   - Ключ, - терпеливо объяснил Ренн, - следующий. - Он наклонился и  что-то
зашептал на ухо ребенку-мужчине.
   Девушка оторвалась от них и посмотрела  в  сторону  тропинки,  ведущей  в
город. Вдали показалась крошечная фигурка, направляющаяся в их сторону.
   - Джубилит, тебе придется кое-что уяснить, -  вывел  ее  из  задумчивости
серьезный тон Ренна, волосы которого растрепал налетевший и быстро унесшийся
куда-то ветер. - Сейчас Оссер совершенно счастлив. Он был счастлив, когда  я
впервые услыхал о нем.., когда он, как любой мальчишка, бредил космосом. Да,
к нему вернулось его детство, и он будет пребывать в нем, пока не придет его
смертный час. Но я не брошу его на произвол судьбы. Как все дети,  он  будет
гоняться за солнечными зайчиками, густо-красными и бело-голубыми.  Он  будет
нормально питаться, любить и быть любимым, как ему  суждено  любить  и  быть
любимым.
   Она посмотрела па Оссера, но руке которого  ползло  синее  насекомое.  Он
осторожно взял пальцами жука, поднес к глазам и сквозь его прозрачные крылья
принялся разглядывать пылавший серебристым пламенем закат, а  потом  залился
радостным смехом.
   - И так всю жизнь? - спросила она.
   - И так всю жизнь, - ответил Ренн. - Он не будет мучаться  обидами,  и  у
него уже не появится возможность довершить начатое. Этой  башней  он  бросил
нам вызов, посчитав, что мир должен ему что-то.
   Он опустил кольцо в руку Джубилит и, вглядываясь в ее  лицо,  чувственные
ноздри и нижнюю губу, по которой всегда точно определял, в каком  настроении
она находится в данную минуту, продолжал:
   - Но если ты наберешься терпения, то вернешь все то, что я у него  отнял.
Очень скоро ты дашь ему намного больше, чем он сейчас  имеет.  Но  насколько
тебя хватит, чтобы он оставался счастливым?
   Джубилит даже не пыталась ответить. Это был Ренн, старый и  многоопытный.
Один из тех, духовные ресурсы которого безграничны, и он обращается к ней  с
просьбой помочь! Выходит, что  и  Ренну  не  все  подвластно.  Возможно,  он
старается исправить совершенное зло. Ей не суждено узнать.
   - Вот это кольцо, - прибавил  Рени,  -  и  руки  твоей  прикосновение-Ом,
высокий и прямой, повернулся и зашагал прочь, ускоряя шаги. Вскоре  одинокая
фигура, которую она раньше заметила на тропинке, поднялась и приблизилась  к
Ренну. Это была Ойва.
   "Она нужна ему", - подумала Джубилит.  До  сих  пор  Джубилит  никогда  и
никому не была нужна.
   Она посмотрела на свою ладонь и в ней увидела  всю  себя,  чем  по  праву
могла бы быть; и с этим пришла музыка столетий, лишенная слов, но  напоенная
поэзией. Она также увидела  удивительное  таинство  любви  в  мире,  который
смотрел ее глазами, в мире, который вкладывал все свое  умение  в  ее  руки,
призывал ее поступать так, как  она  сама  сочтет  нужным  Всего  лишь  одно
прикосновение руки, а какое морс ощущений, сколько раздастся новых голосов и
откроется неведомого для ребенка!
   Долго ли он пробудет ребенком?
   Джубилит закрыла глаза, и в ту же секунду сами собой, тихо и спокойно,  в
ее  воображении  возникли  образы:  вот  заиграла  лютня..,  она   мгновенно
разобралась в устройстве  исключительно  сложной  машины..,  затем  возникла
карта звездного неба, но такого неба, какого она никогда не видела, и каждая
из звезд была воистину прекрасна.
   Впереди у них тысяча открытий, а затем внезапное взросление.
   Она надела кольцо на палец, подошла к Оссеру и села, положив руки ему  на
плечи. Он ткнулся в ее шею и, засыпая, спросил:
   - Пора укладываться, мамочка!
   - Поспи немного, милый.



   Теодор СТАРДЖОН
   ТРИО НА ФОНЕ БУРИ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Янси, человек, которому довелось пережить  смерть,  раскинул  руки  и  не
шевелился, наблюдая, как играет серебристый  лунный  свет  в  растрепавшейся
гриве лежавшей рядом Беверли. Шелковистые волосы волной рассыпались  по  его
плечу и груди, прильнувшая нежная плоть делилась теплом. Спит? Но как  можно
спать, когда за стенами отеля, под холодными лучами  луны  бушуют  прибой  и
ветер? Внизу  волны  мерно  долбили  утес,  ревели  среди  источенных  морем
валунов, вздымались страшными призрачными  гигантами  из  серебряных  брызг,
пронзая истерзанное, заходящееся в жалобном крике  небо.  Как  можно  спать,
когда его  сердце  громыхает  так  близко  от  милого,  кроткого,  по-детски
округлого лица? Господи, если бы только оно билось потише, по крайней  мере,
не перекрывало шум прибоя, Беверли могла бы подумать, что это мерно  рокочет
буря. Хорошо бы заснуть... Два года он неизменно радовался, что  ему  больше
не требуется отдых, а сейчас впервые пожалел;  возможно,  сон  хоть  немного
успокоил бы сердце. "Беверли, моя Беверли, - безмолвно крикнул он, - за  что
тебе такое!". Хорошо, если бы  кровать  была  чуть  пошире,  чтобы  тихонько
отодвинуться, уйти в темноту, став для нее чем-то бестелесным,  раствориться
в этом шипении, громе, угрюмом ропоте обезумевшего  моря,  лишь  новый  звук
среди многоголосья звуков.
   На второй кровати беспокойно зашевелилась Лоне, шурша своей простыней. Не
поворачивая  головы,  Янси  скосил  глаза  в  ее  сторону.  Очертания   тела
угадывались в изгибах смутно белеющей ткани: лицо и волосы - сгустки темноты
разных оттенков на фоне подушки.
   Лоне была худощавой, строгой, серьезной, а Беверли  веселой  и  открытой,
она напоминала ярко раскрашенный мячик, упруго  скачущий  по  жизни  в  такт
веселой мелодии. Лоис ступала так, что казалось, почти не касается  пола,  а
интонации се голоса  были  как  будто  специально  подобраны  к  тону  кожи,
расцветке и материалу любимых платьев, - темных, шелковистых. Ее  удлиненные
глаза были загадочными и пустыми, как у  красивого  зверя,  лицо  оставалось
неподвижным  и  холодным,  словно  река,  скованная   льдом.   Лишь   легкое
подрагивание ноздрей и уголков рта, а иногда едва уловимое движение плечей и
чуть приподнятая бровь выдавали потаенную  страсть  и  спокойную  силу.  Да,
Лоис.., сплав бесконечных загадок и неуловимых оттенков,  тонкий,  волнующий
аромат и негромкий завораживающий смех.
   Она опять шевельнулась. Янси знал, что сейчас Лоис, как и  он,  не  спит,
всматривается  в  темноту,  пытаясь   разглядеть   неровные   пятна   теней,
отпечатавшихся на потолке. Пронизанный  брызгами  лунный  свет  не  позволял
различить детали, но Янси хорошо помнил ее лицо. Он  нарисовал  себе  тонкую
линию  сжатых  губ,  едва  уловимое  подрагивание  и  уголках  рта   вопреки
внутреннему напряжению, сковывающему мускулы... Его  все  больше  беспокоило
шуршание простыни, сопровождавшее каждое движение Лоис.  Если,  несмотря  на
разыгравшийся шторм, он  четко  слышит  эти  звуки,  как  может  Беверли  не
беспокоить гулкое биение его сердца?
   Янси с трудом сдержал улыбку. Ну конечно, Беверли не  дано  слышать  так,
как ему. Она  по-иному  видит,  чувствует,  не  способна  использовать  весь
потенциал мозга. Бедная  Беверли!  Моя  бедненькая  милая,  веселая,  верная
птичка! Ты скорее создана быть женой, а не настоящей женщиной. Где  уж  тебе
тягаться с той, в которую природа вложила женского естества  больше,  чем..,
чем в любую другую?
   Что ж, так лучше, намного лучше, чем испытывать  этот  почти  яростный  в
своей страсти, пугающий восторг. Сердце  стало  биться  ровнее,  и  он  чуть
повернул голову,  коснувшись  щекой  волос  Беверли.  Жалость  сближает,  ты
ощущаешь коварную беспомощность, исх