длинное повторение появляется как единичный
поступок, который мы совершаем в отношении того, что не может быть обменено,
смещено или замещено - подобно стиху, который повторяется при условии, что ни
одно слово не может быть изменено. Речь уже не идет о равенстве между похожими
вещами, нет даже речи о тождестве Того же Самого. Подлинное повторение
обращается к чему-то единичному, неизменному и различному, без "тождества".
Вместо обмена похожим и отождествления Того же Самого, оно удостоверяет
подлинность различного. Эта оппозиция развивается Клоссовски следующим образом:
Теодор в Суфл¤ре вновь принимает "законы гостеприимства" Октава, состоящие в
размножении Роберты пут¤м предоставления е¤ гостям. Теперь, при таком
возобновлении, Теодор сталкивается со страннным обстоятельством:
гостиница Лонгшамп - это государственный институт, где каждый из супругов должен
быть "декларирован" согласно финансовым правилам и нормам эквивалентности, чтобы
служить в качестве объекта обмена и соучаствовать в дележе мужчин и женщин13.
Однако Теодор начинает видеть в институте Лонгшампа карикатуру на законы
гостеприимства, нечто противоположное им. Доктор џгдрэзил говорит ему: "Вы
категорически настаиваете на том, чтобы отдавать без возврата и никогда не
получать обратно! Вы не можете жить, не подчиняясь всеобщему закону обмена....
Практика гостеприимства - как вы е¤ понимаете - не может быть односторонней. Как
и всякое гостеприимство, оно (и особенно оно) требует абсолютной взаимности,
чтобы быть жизнеспособным; это тот барьер, который вы не хотите преодолеть -
распределение женщин между мужчинами и мужчин между женщинами. Вы должны довести
это дело до конца, согласиться изменить Роберте с другой женщиной, допустить
неверность Роберте - раз уж вы упорно хотите, чтобы она была неверна вам"14.
Теодор не внемлет. Он знает, что истинное повторение заключается в таком даре, в
экономии этого дара, которая противоположна меркантильной экономии обмена (...
отдавая должное
________________
13 Le Souffleur, pp.51ff,71ff.
14 Le Souffleur, pp.211, 212, 218.
376 ПРИЛОЖЕНИЯ
Жоржу Батаю). Он знает, что хозяин и его отражение - в обоих смыслах этого слова
- противоположны гостинице; и что в хозяине и в даре повторение рв¤тся далее,
впер¤д - как высшая сила неразменного: "жена, прости-туируемая собственным
мужем, тем не менее оста¤тся его супругой и неразменной собственностью мужа."15
Как же получается, что Теодор предпочитает довести сво¤ путешествие до грани
безумия? Он был болен, и теперь нас интересует его выздоровление. Говоря точнее,
он был болен до тех пор, пока риск обмена не приш¤л к компромиссу и не стал
угрожать его попыткам к чистому повторению. Разве Роберта и жена К не менялись
друг с другом до такой степени, что их уже нельзя было отличить одну от другой
даже в той схватке, в которой они переплелись руками? И разве сам К не поменялся
с Теодором ради того, чтобы отобрать у него вс¤ и отвергнуть законы
гостеприимства? Теодор (или К?) прав, когда понимает, что повторения нет ни в
наивысшем сходстве, ни в точности обмена, ни, даже, в воспроизводстве
идентичного. Повторение - это ни тождество Того же самого, ни равенство
подобного; оно обнаруживается в интенсивности Различного. Не существует двух
женщин, которые походили бы друг на друга и которых можно было бы принять за
Роберту; нет двух людей внутри Роберты - внутри одной и той же женщины. Но
Роберта обозначает "интенсивность" в самой себе; она заключает в себе различие
как таковое, неравенство, характеристика которого должна возвращаться или
повторяться. Короче, двойник, отражение, или симулякр, открывают наконец свою
тайну: повторение не предполагает Того же Самого, или Подобного - таковые не
являются его предпосылками. Напротив, именно повторение производит единственное
"то же самое" того, что различается, и единственное сходство различного.
Выздоравливающий К (или Теодор?) перекликается с выздоравливающим Заратустрой
Ницше. Все "обозначения" повержены и "денонсированы" с тем, чтобы создать
пространство для богатой системы ин-тенсивностей. Пара Октав-Роберта отсылает к
чистому
_______
15 Le Souffleur, p. 214.
377 ЛОГИКА СМЫСЛА
различению интенсивности в мысли; имена "Октав" и "Роберта" уже не обозначают
чего-то [предметного]; теперь они выражают чистые интенсивности - взлеты и
падения16.
Таково отношение между застывшими сценами и повторением. "Падение", "различие",
"подвешенность" отражаются в возобновлении, или в повторении. В этом смысле тело
отражается в языке: характерное свойство языка состоит в том, что он вбирает в
себя застывшую сцену, составляет из не¤ "призрачное" событие, или, скорее,
приводит "призраков-духов". В языке - в сердцевине языка - разум схватывает
тело, его жесты в качестве объекта фундаментального повторения. Различие делает
вещи видимыми и умножает тела; но именно повторение да¤т вещам возможность быть
высказанными, удостоверяет подлинность множественного и делает из него
спиритуальное событие. Клоссовски говорит: "У Сада язык - нетерпимый к самому
себе - не знает истощения, спущенный с цепи на одну и ту же жертву до конца ее,
дней.... В телесном акте не может быть трансгрессии, если он не оживает как
спиритуальное событие; но для того, чтобы приостановить объект, необходимо найти
и воспроизвести событие в повторяемом описании телесного действия"17. В конце
концов, что такое Порнограф? Порнограф - это тот, кто повторяет и возобновляет.
То, что автор - это, по своей сути, некий повторитель, должно сообщать нам нечто
о связи между языком и телом, о взаимном пределе и трансгрессии, которые каждый
из них находит в другом. В романе Гомбро-вича Порнография центральными являются
застывшие сцены: сцены, которые герой (или герои?) -
соглядатай-рассказчик-литератор, человек театра - налагает (налагают) на двух
молодых людей; сцены, извращ¤нность которых проистекает из взаимного безразличия
одних лишь молодых людей; но это также и сцены, -которые
____________
16 См. послесловие к Lois de I'hospitalite: "Имя Роберта является достаточно
специфичным обозначением первичной интенсивности"; точно так же такая пара, как
кожа и перчатка, не обозначает какой-либо вещи - скорее, она выражают
интенсивности (pp.334 - 336).
17 Un si funeste desir, pp.126 - 127.
378 ПРИЛОЖЕНИЯ
достигают своей кульминации с низвержением и различением уровня, резюмируемых в
повторении языка и зрения; собственно говоря, сцены обладания - поскольку
молодые люди захвачены собственными мыслями - предопределены и денонсированы
соглядатаем-рассказчиком. "Нет, нет, все это может и не было бы скандальным,
если бы так сильно не расходилось с их естественным ритмом - застывшие, странно
неподвижные, как будто и не они это... Их ладони, высоко поднятые над головами,
"непроизвольно" сплетаются. А сплетясь, неожиданно резко и быстро идут вниз. Оба
склоняют головы и смотрят на руки. И тогда они внезапно падают, собственно
говоря, непонятно было, кто кого повалил, но выглядело так, будто это руки их
повалили"18. Хорошо, что эти два автора - столь новые, столь значимые и вместе с
тем столь разные - встречаются друг с другом на теме тела-языка,
порнографии-повторения, пор-нографа-повторяющего и писателя-воспроизводителя.
* * *
Так в ч¤м же дилемма? Каким же образом созда¤тся дизъюнктивный силлогизм,
выражающий эту дилемму? Тело - это язык; но оно может маскировать речь о том,
что это так и есть, - оно может прятать е¤. Тело может желать - и обычно так и
бывает - безмолвия в отношении своих отправлений. В этом случае речь -
репрессированная телом, но при том проецируемая, делегируемая и отчуждаемая -
становится дискурсом прекрасной души, которая говорит о законах и добродетелях,
сохраняя в то же время молчание по поводу тела. В данном случае ясно, что сама
речь, так сказать, чиста, но безмолвие, на котором она покоится, - нечисто.
Сохраняя это безмолвие - которое одновременно и скрывает, и делегирует его речь
- тело обращает нас к безмолвным воображаемым. В сцене изнасилования Роберты
Колоссе и Боссу (то есть, призраками-духами, которые помечают собой различие
уровней как предельную ре-
___________
18 В.Гомбрович, Девственность. Порнография. Из дневников. - М., Лабиринт, 1992.
- С. 193-194, 202-203.
379 ЛОГИКА СМЫСЛА
альность) мы слышим, что она говорит: "Что вы собираетесь делать с нами, и что
нам делать с вашей плотью? Должны ли мы сожрать е¤, раз она вс¤ ещ¤ способна
говорить? Или же мы должны обойтись с ней так, будто она должна была сохранить
вечное безмолвие?.. Как могло бы (ваше тело) быть таким вкусным, если не
посредством речи, которую оно скрывает"19. И Октав говорит Роберте: "У тебя есть
тело, с помощью которого можно скрывать свою речь?"20 Фактически, Роберта - это
председатель комиссии по цензуре; она говорит о добродетелях и законах; ей
нельзя отказать в аскетизме, она не убила "прекрасную душу" в себе.... Е¤ слова
чисты, хотя е¤ молчание нечисто. Ибо в этом молчании она имитирует
призраков-духов; а значит, она провоцирует их, провоцирует их агрессию. Они
воздействуют на е¤ тело, внутри е¤ тела, принимая форму "нежелательных мыслей" -
одновременно громадных и недоразвитых. Таков первый термин дилеммы: либо Роберта
безмолвствует, но провоцирует агрессию духов своим молчанием, которое тем более
нечисто, что ее речь еще более нечиста...
Либо должен существовать грязный, непристойный и нечестивый язык для того, чтобы
молчание было чистым, и чтобы язык, присущий этому молчанию, был чистым языком,
обитающим в таком безмолвии. "Говори и мы исчезнем", - сказали призраки-духи
Роберте21. Но не имеет ли Клоссовски просто ввиду, что речь предохраняет нас от
размышлений о скверных вещах? Нет; чистый язык, который производит нечистое
безмолвие является провокацией разума со стороны тела; сходным образом, нечистый
язык, производящий чистое безмолвие, является устранением [ревокацией] тела со
стороны разума. Как говорят герои Сада, как раз не наличность тел возбуждает
либертена, а великая идея того, чего здесь нет. По Саду, "порнография - это
форма борьбы разума против плоти". Или, точнее, что же отменяется
__________
19 Roberte, pp.73, 85.
20 Roberte, p. 133.
21 Roberte, p.85. В связи с этим движением чистого и нечистого см. Un si funeste
desir, pp.123 - 125.
380 ПРИЛОЖЕНИЯ
в теле? Ответ Клоссовски гласит: именно целостность тела и обусловленная ею
идентичность личности - вот, что оказывается подвешенным и испаряющимся.
Несомненно, такой ответ крайне сложен. Однако его достаточно, чтобы мы поняли,
что дилемма тело-язык устанавливается между двумя отношениями тела и языка. Пара
"чистый язык-нечистое безмолвие" обозначает определ¤нное отношение, в котором
язык привносит тождество личности и целостность тела в ответственное эго, но
хранит безмолвие по поводу всех сил, которые вызывают разложение этого эго. Или
же сам язык становится одной из них и принимает на себя груз всех этих сил,
давая, тем самым, расчлен¤нному телу и разложенному эго доступ к безмолвию,
которое есть безмолвие невинности. В этом случае у нас имеется другой термин
дилеммы: "нечистый язык-чистое безмолвие". Другими словами, альтернативны два
типа чистоты - ложная и истинная: чистота ответственности и чистота невинности,
чистота Памяти и чистота Забывчивости. Ставя проблему с лингвистической точки
зрения, в Бафомете [Клоссовски] говорит: либо слова вспоминаются, но их смысл
оста¤тся неясным; либо смысл проявляется, когда воспоминание о словах исчезает.
Если брать ещ¤ глубже, природа этой дилеммы теоло-гична. Октав - это профессор
теологии. Бафомет в целом является теологическим романом, который
противопоставляет систему Бога и систему Антихриста как два термина
фундаментальной дизъюнкции.22 Фактически, порядок божественного творения зависит
от тел, сложился из них. В порядке Бога, в порядке существования тела дают
разуму (или скорее накладывают на него) два свойства: тождество и аморальность,
личностность и способность к воскрешению, некоммуникабельность и целостность.
Понятливый племянник Антуан относительно соблазнительной теологии Октава
говорит: "Что такое некоммуникабельность? - Это принцип, согласно которому
индивидуальное бытие не может приписываться нескольким индивидуальностям, и
который конституирует собственно самоидентичную личность. Что такое
_________
22 Le Baphomet (Paris: Mercure de France, 1965).
381 ЛОГИКА СМЫСЛА
привативная функция личности? - Это функция, из-за которой наша сущность не
может быть признана природой ни как низшая, ни как высшая по отношению к нам
самим"23. Именно в силу того, что призрак-дух связан с телом и воплощ¤н [в нем],
он обретает персональность: отдел¤нный от тела - в смерти - он возвращает свою
равноголосую и умножающую силу. И именно тогда, когда он возвращается в свое
тело, призрак-дух обретает бессмертие; воскрешение тел является условием
выживания призрака-духа. Освобожд¤нный от тела, отклоняющий и отменяющий сво¤
тело, призрак-дух прекратил бы существовать - скорее, он "обитал" бы в своей
беспокойной силе. Значит, смерть и двойственность, смерть и множественность -
таковы подлинные спиритуальные определения, или подлинные спиритуальные события.
Мы должны понять, что Бог - враг призраков-духов, что порядок Бога ид¤т вразрез
с порядком призраков-духов; для того, чтобы учредить бессмертие и
персональность, чтобы принудительно наложить их на призраков-духов, Бог должен
зависеть от тела. Он подчиняет призраки-духи привативной функции личности и
прива-тивной функции воскрешения. Исход Божественного пути - это "жизнь
плоти"24. Бог - это Предатель по сути: он совершает измену против
призраков-духов, измену против самого дыхания и, чтобы предотвратить ответный
выпад, удваивает измену - воплощается сам.25 "В начале было предательство".
Порядок Бога включает следующие элементы: тождество Бога как предельного
основания; тождество мира как окружающей среды; тождество личности как прочно
обоснованного деятеля; тождество тел как основы; и наконец, тождество языка как
власти денотирования всего чего угодно. Но этот порядок Бога выстраивается
против другого порядка, и этот другой порядок обитает в Боге, мало по малу
ослабляя его. Именно с этого пункта начинается история в Бафомете: служа Богу,
великий магистр Тамплиеров имеет в качестве поручения сортировку призраков-духов
и не должен допускать их
__________________
23 Roberte, pp. 43 - 44.
24 Roberte, p.73.
25 Roberte, p. 81.
382 ПРИЛОЖЕНИЯ
смешивания друг с другом, пока не наступит день Воскресения. Итак, уже в м¤ртвых
душах присутствует определ¤нное мятежное стремление - стремление избежать
Божьего суда: "Самые древние души пребывают в ожидании совсем недавно прибывших,
и, сливаясь благодаря родственным сходствам, каждая согласна загладить в других
свою ответственность".26 Однажды великий магистр узна¤т призрака-духа, который
проник [в наш мир] и предстал перед ним - духа Святой Терезы! Ослепл¤нный такой
почтенной гостьей, магистр жалуется ей на "сложность" своей задачи и на злобные
стремления призраков. Однако вместо того, чтобы посочувствовать ему, Тереза
начинает в высшей степени необычное повествование: список избранных закрыт;
более никто не будет проклят или признан святым; духи каким-то образом
освободились от Божественного порядка; они чувствуют себя избавленными от
воскрешения; и они готовы к тому, чтобы вшестером или всемером проникать в одно
зародышевое тело для того, чтобы сбросить с себя тяжесть личности и
ответственности. Сама Тереза - мятежник, пророк мятежа. Она объявляет смерть
Бога, Его низвержение. "Я исключена из числа избранных". Ради молодого
богослова, которого любила, она могла бы обрести новое существование в другом
теле, затем в третьем.... Разве это не доказательство того, что Бог отказался от
Своего порядка, отказался от мифа о замкнутой личности и безусловном воскрешении
так же, как и от темы "однажды и навсегда", заключ¤нной в этом мифе?
Действительно, порядок перверсии взорвал божественный порядок целостности:
извращение в низшем мире, где царствует буйная, неистовая природа, полная
насилия, бесстыдного разгула и травестии - после того, как несколько душ входят
вместе в одно тело, а одна душа может обладать несколькими телами; извращение в
горнем мире, после того, как души уже перемешались все вместе. Бог не может
более гарантировать тождества! Это - великая "порнография", реванш, взятый
призраками-духами как над Богом, так и над телами. И Тереза объявляет великому
магистру его судь-
_______
26 Le Baphomet, p. 54.
383 ЛОГИКА СМЫСЛА
бу: он более не будет сортировать их дыхания! И тогда, обуянный яростью и
завистью, а также безумным искушением и двойственным желанием наказать Терезу и
испытать е¤, и, наконец, головокружением от дилемм, которые тревожат его мысли
(ибо его сознание увязло в "смущающих силлогизмах"), великий магистр "вдувает"
дыхание Терезы в двусмысленное тело молодого человека - юного пажа, который
однажды рассердил Тамплиеров и был повешен во время сцены посвящения. Его тело -
подвешенное и вращающееся, несущее печать повешения, чудесно сохран¤нное и
сбереж¤нное для функции низвержения Божественного порядка - получило дыхание
Терезы - анальное вдувание, которое вызывает в теле пажа сильную генитальную
реакцию.
Таков другой термин дилеммы - система дыханий, порядок Антихриста, который пункт
за пунктом противостоит божественному порядку. Он характеризуется смертью Бога,
разрушением мира, разложением личности, расчленением тел и сдвигом функции
языка, который выражает теперь только интенсивности. Часто говорят, что
философия в ходе своей истории сменила центр перспективы, замещая точку зрения
конечного эго на точку зрения бесконечной божественной субстанции. Кант стоял на
поворотном пункте. Однако, настолько ли уж значительно такое изменение, как оно
само заявляет о себе? Здесь ли следует искать значимое различие? Пока мы
сохраняем формальное тождество эго, не оста¤тся ли эго в подчинении у
божественного порядка и единственного Бога, который является его основанием?
Клоссовски настаивает на том, что Бог - это единственный гарант тождества эго и
его субстантивной основы, то есть целостности тела. Нельзя сохранить эго, не
держась за Бога. Смерть Бога по существу означает и по существу влеч¤т за собой
разложение эго: могила Бога - это также и могила эго27. Итак, ди-
____________
27 Un si funeste desir, pp.220 - 221: "Когда Ницше объявляет смерть Бога, это
значит, что Ницще с необходимостью должен утратить собственную
тождественность... Абсолютный гарант тождества ответственного эго исчезает в
горизонте сознания Ницше, которое, в свою очередь, сливается с таким
исчезновением".
384 ПРИЛОЖЕНИЯ
лемма, возможно, находит сво¤ наиболее точное выражение: тождество эго всегда
отсылает к тождеству чего-то вне нас; следовательно, "если это Бог, то наше
тождество - это чистая милость; если это окружающий мир, где вс¤ начинается и
кончается денотацией, то наша тождественность - не что иное, как чисто
грамматическая шутка"28. Кант по-своему предвидел это, когда совместно
приговорил к смерти - по крайней мере, спекулятивной - рациональную психологию,
рациональную космологию и рациональную теологию.
Оказывается, именно в связи с одним тезисом Канта по поводу теологии - странным
и весьма ироничным тезисом - проблема дизъюнктивного силлогизма обретает сво¤
полное значение: Бог предстает как принцип или хозяин дизъюнктивного силлогизма.
Чтобы понять этот тезис, мы должны вспомнить ту связь, которую Кант вообще
устанавливает между Идеями и силлогизмом. Разум изначально не определяется
посредством специальных понятий, которые можно было бы назвать Идеями. Он,
скорее, определяется особым способом обработки понятий понимания: если понятие
дано, то разум ищет другое [понятие], которое - взятое во всей полноте его
объема - обусловливает применение первого к тому объекту, к которому оно
отсылает. В этом состоит природа силлогизма. Например, если понятие "смертный"
применяется