стве "категоризации" такого поля. Значит, реальный дуализм появляется при
отсутствии другого. Но что происходит в этом случае с перцептивным полем?
Структурируется ли оно согласно иным категориям? Или же наоборот, оно
раскрывается навстречу совершенно особой предметности, позволяющей нам
проникнуть в особую неоформленную область? В этом и состоит приключение
Робинзона.
Этот тезис - гипотеза-Робинзон - имеет большое преимущество: исчезновение
структуры Другого предстает как результат стечения обстоятельств на необитаемом
острове. Несомненно, эта структура продолжает жить и функционировать ещ¤ долго
после того, как Робинзон на острове сталкивается с какими-либо реальными
посредниками или персонажами, актуализирующими
405 ЛОГИКА СМЫСЛА
е¤. Но наступает момент, когда этому приходит конец: "Сияние огней маяков
погасло для меня. Питаемые моей фантазией, их отсветы ещ¤ долго не умирали во
мраке, но нынче конец - тьма восторжествовала"9. И когда, как мы увидим,
Робинзон встречает Пятницу, он уже не воспринимает его как другого. А когда в
конце концов приходит корабль, Робинзон знает, что больше уже не сможет
восстановить людей в их функции другого, поскольку та структура, которую они
могли бы заполнить, исчезла: "Так вот что такое другой: это возможный мир,
упрямо пытающийся сойти за реальный. И хотя отказывать этому миру в праве на
существование было жестоко, эгоистично, аморально, но вс¤ воспитание Робинзона
побуждало его к этому; за долгие годы одиночества он позабыл прошлую жизнь и
теперь спрашивал себя, сможет ли когда-нибудь окунуться в не¤ снова"10. Не того
же ли постепенного, хотя и необратимого, разложения структуры достигает
извращенец на сво¤м внутреннем "острове", но иными средствами? Говоря языком
Лакана "просрочка" другого приводит к тому, что другой более не воспринимается
как другой, поскольку структура, которая наделяла бы его данным местом и данной
функцией утрачивается. Но тогда, не рушится ли весь наш воспринимаемый мир в
интересах чего-то ещ¤?..
Верн¤мся к эффекту присутствия другого - так, как это следует из определения
"Другой - выражение возможного мира". Фундаментальный эффект состоит в
различении моего сознания и его объекта. Такое различение, фактически, -
результат структуры Другого. Наполняющий мир возможностями, задними планами,
окраинами и переходами; предписывающий возможность пугающего мира, когда я ещ¤
не испугался, и, наоборот, возможность обнадеживающего мира, когда я в
действительности напуган этим миром; в разных отношениях охватывающий мир,
который представлен сам по себе прежде, чем я появился как-то иначе; создающий
внутри мира множество полостей, которые содержат множество
_____________
9 Стр. 76.
10 Стр. 283.
406 ПРИЛОЖЕНИЯ
возможных миров - это и есть другой". Следовательно, другой с необходимостью
опрокидывает мо¤ сознание в "Я был", в прошлое, которое уже не совпадает с
объектом. До появления другого, например, существовал надежный мир, от которого
мо¤ сознание не могло быть отличено. Затем объявляется другой, выражающий
возможность пугающего мира, который не мог бы развернуться, не учитывая того,
что имелся предыдущий [надежный] мир. Со своей стороны, Я - ничто иное, как мои
прошлые объекты, и моя самость создана из прошлого мира, исчезновение которого
произошло именно благодаря Другому. Если другой - это возможный мир, то Я - это
прошлый мир. Ошибка теорий познания в том, что они постулируют одновременность
субъекта и объекта, в то время как один из них полагается уничтожением другого.
"И внезапно словно включается какой-то сигнал. Субъект отрывается от объекта, от
предмета, лишая его части веса и цвета. Что-то треснуло в незыблемом доселе
здании мира, и целая глыба вещей обрушивается, превращаясь в меня. Каждый объект
лишается своих качеств в пользу соответствующего субъекта. Свет превращается в
глаз и более не существует как свет - теперь это лишь раздраж¤нная сетчатка.
Запах становится носом - и весь мир тут же переста¤т пах-
____________
11 В концепции Турнье явно прослеживаются лейбнициан-ские мотивы (монада как
выражение мира), а также мотивы Сартра. Теория Сартра в "Бытии и Ничто" является
первой крупной теорией другого, поскольку она преодолевает альтернативу:
является ли другой объектом (даже если это особый объект внутри перцептивного
поля), или же, скорее, субъектом (даже если это иной субъект иного перцептивного
поля)? Здесь Сартр выступает как предшественник структурализма, ибо он первый,
кто рассмотрел другого как реальную структуру, или некую специфичность, не
сводимую ни к объекту, ни к субъекту. Но определяя эту структуру через "взгляд",
он возвращается к категориям объекта и субъекта, делая другого тем, кто полагает
меня в качестве объекта, когда смотрит на меня, даже если этот другой сам
становится объектом, когда я, в свою очередь, смотрю на него. Кажется, что
структура другого предшествует взгляду; последний, скорее, маркирует момент, в
который некто случайным образом заполняет эту структуру. Взгляд только приводит
в действие и актуализирует эту структуру, которая, тем не менее, должна
определяться независимо.
407 ЛОГИКА СМЫСЛА
нуть. Музыка ветра в Мангровых корнях более не достойна упоминания: это просто
колебания барабанной перепонки... Итак, субъект есть дисквалифицированный
объект. Мои глаза - это труп света. Мой нос - вс¤, что осталось от запахов,
после того как их нереальность точно доказана. Моя рука опровергает вещь,
которую держит. И с этих пор проблема познания рождается из анахронизма. Она
утверждает одновременность субъекта и объекта, чьи таинственные отношения хотела
бы выяснить. Но субъект и объект не могут сосуществовать, посколку они суть одно
и то же явление, сперва интегрированное в окружающий мир, а затем выброшенное на
свалку"12. Другой, таким образом, удостоверяет различие между сознанием и его
объектом в качестве темпорального различия. Первый эффект присутствия другого
относится к пространству и распределению категорий восприятия; но второй эффект
- возможно, более глубокий - касается времени и распределения его измерений: что
происходит во времени до, а что - после. Возможно ли ещ¤ какое-то прошлое, когда
Другого больше нет?
В отсутствие другого сознание и его объект суть одно. Для ошибки уже нет никакой
возможности - и не только потому, что другой уже не будет высшим судьей всякой
реальности, который обсуждает, подтверждает или опровергает то, что я (как я
думаю) вижу - но также и потому, что лишенный своей структуры другой позволяет
сознанию слиться, совпасть со своим объектом в вечном настоящем. "Можно
подумать, будто дни мои восстали. Теперь они стоят вертикально, гордо
утверждаясь в своей истинной ценности. И поскольку они более не отмечены
последовательными этапами очередного, приводимого в исполнение плана, они
уподобляются друг другу, как две капли воды, они неразличимо смешиваются у меня
в памяти, и мне чудится, что я живу в одном-единственном, вечно повторяющемся
дне"13. Сознание переста¤т быть светом, падающим на объект, - но с тем, чтобы
стать чистым свечением вещи в себе. Робинзон - не что иное, как сознание
острова, но со-
_____________
12 Стр. 125 -126.
13 Стр. 260 -261.
408 ПРИЛОЖЕНИЯ
знание острова - это сознание, которым остров обладает сам по себе; оно есть
остров в себе. Теперь нам ясен парадокс необитаемого острова: тот, кто потерпел
кораблекрушение, если он остался один, если он утратил структуру другого, ничего
не нарушает на необитаемом острове; скорее он освящает остров. Остров назван
Спе-ранца, но кто же этот "Я"? "Вопрос далеко не праздный. И даже не
неразрешимый. Ибо если я-не он, то значит, я - это Сперанца"14. Итак, Робинзон
постепенно приближается к открытию: сначала он ощущал утрату другого как
фундаментальное нарушение порядка в мире; ничего не осталось, кроме
противостояния света и тьмы. Вс¤ стало угрожающим, мир утратил свои переходы и
виртуальность. Однако, мало по малу Робинзон обнаруживает, что именно другой и
вносит беспорядок в мир. Другой - это расстройство. Исчезнув, другой уже больше
не является лишь восстановленными днями. То же происходит и с вещами. Они более
не расставляются другим одна над другой. То же и с желанием. Оно более не
надстраивается над возможным объектом или возможным миром, выраженным другим.
Необитаемый остров инициирует распрямление и обобщ¤нную эрекцию.
Сознание стало не только свечением, внутренним для вещей, но и огн¤м в их
головах, светом над каждой из них и "парящим Я". В этом свете проявляется что-то
ещ¤, некий эфирный двойник каждой вещи. "На какую-то долю секунды передо мной
предстал другой остров, обычно прячущийся под теми постройками и возделанными
полями, что моими усилиями преобразили Спе-ранцу. Та, иная Сперанца... Ныне я
перенес¤н на не¤, поселился на ней, живу в этом "мгновении невинности""15.
Именно описания такого необычного рождения вертикального двойника и достигает
роман. Но в чем же конкретно заключается различие между вещью, как она является
в присутствии другого, и двойником, который стремится отделиться в его
отсутствии? Другой управляет организацией мира в объекты и транзитивными
отношениями между этими объектами. Объекты сущест-
____________
14 Стр. 114.
15 Стр. 262.
409 ЛОГИКА СМЫСЛА
вуют только благодаря тем возможностям, которыми другой заполняет мир; каждый
объект замкнут на себя или открыт другим объектам только по отношению к
возможным мирам, выраженным другим. Короче, именно другой замкнул стихии в
пределах тела и, далее, в пределах земли. Ибо сама земля есть не что иное, как
огромное тело, которое удерживает стихии, - но это земля лишь в той степени, в
какой она населена другими. Другой фабрикует тела из стихий и объекты из тел
точно так же, как он фабрикует сво¤ собственное лицо из миров, которые он
выражает. Значит, высвободившийся двойник - когда другой рушится - это не копия
вещей. Наоборот, это новый вертикальный образ, в котором стихии освобождаются и
обновляются, становясь звездными и образуя тысячи изменчивых стихийных фигур.
Начинается все с фигуры солнечного и расчело-веченного Робинзона: "Солнце,
довольно ли ты мною? Взгляни на меня! Согласуется ли мо¤ приображение с твоей
блистательной сутью? Я сбрил бороду, ибо е¤ волосы росли вниз, к земле, словно
уходящие в почву тоненькие корешки. Но зато голова моя увенчана огненной гривой,
и буйные рыжие космы взвиваются к небу, точно языки пламени. Я - стрела,
нацеленная в тво¤ жгучее обиталище..."16. Это как если бы вся земля пыталась
замкнуться в виде острова, тем самым не только возрождая иные стихии, которые
она незаконно подавляла под влиянием другого, но и сама следуя эфирному
двойнику, который вед¤т е¤ к зв¤здному состоянию и заставляет воссоединиться с
другими стихиями в небесах ради солнечных фигур. Короче, другой, поскольку он
заключает в себе возможные миры, не да¤т двойникам распрямиться. Другой - это
великий уравнитель, и, следовательно, де-структурирование другого является не
дезорганизацией мира, но его вертикальной организацией в противоположность
горизонтальной организации; это новая вертикальность и обособление образа,
который наконец сам вертикален и лиш¤н толщины; это обособление чистой стихии,
которая наконец свободна.
Необходимы были катастрофы для такого производства двойников и стихий: не только
церемонии с боль-
________
16 Стр. 259.
410 ПРИЛОЖЕНИЯ
шим мертвым козлом, но и страшный взрыв, в котором остров выбросил весь свой
огонь и извергся через одну из своих пещер. Но благодаря катастрофам вновь
возникшее желание узнает природу своих истинных объектов. Не тот ли это случай,
когда природа и земля уже говорят нам, что объект желания суть ни тело, ни вещь,
а только лишь Образ? Когда мы желаем другого, то не относится ли наше желание к
этому выраженному маленькому возможному миру, который этот другой несправедливо
замыкает в себе вместо того, чтобы позволить ему взлететь и парить над миром,
превратившись в великолепного двойника? И когда мы следим за пчелой, обирающей
цветок, который в точности похож на брюшко самки пчелы данного вида, и затем
покидающей этот цветок, унося пыльцу на своих усиках, то нас так и подмывает
сделать вывод, что тела суть не что иное, как окольные пути к достижению
Образов, и что сексуальность достигает своей цели гораздо лучше и гораздо
быстрее в той степени, в какой она экономит этот путь и адресуется напрямую к
Образам и Стихиям, освобожд¤нным от тел17. Отклонение Робинзона - это конъюнкция
либидо и стихий; но полная история такого отклонения - если речь идет о конечных
результатах - заключает в себе "выпрямление" вещей, земли и желания.
Сколько же усилий и невероятных приключений нужно было пережить Робинзону, чтобы
достичь этой точки. Ведь первой реакцией Робинзона было отчаяние, а такая
реакция выражает именно момент невроза, в котором структура Другого вс¤ ещ¤
функционирует, хотя уже нет никого, кто бы заполнил или реализовал е¤.
Определ¤нным образом - и поскольку она более не занята реальными вещами - эта
структура действует гораздо ж¤стче. Другой более не прикреплен к этой структуре;
последняя действует в вакууме, не становясь от этого сколько-нибудь менее
требовательной. Она без конца уводит Робинзона назад, к неосознанному личному
прошлому, в западню памяти и муки галлюцинации. Такой момент невроза (когда
Робинзон полностью "подавлен") воплощается в болотной трясине, которую Робинзон
де-
_______
17 Стр. 150 - 151.
411 ЛОГИКА СМЫСЛА
лит с дикими свиньями: "Лишь его глаза, рот и нос проступали из жирной болотной
ряски, среди пл¤нок жабьей икры. Порвав все связи с земной жизнью, он в сонном
оцепенении перебирал обрывочные воспоминания прошлого, и неясные образы,
возникая неведомо откуда, танцевали над ним в небе, обрамл¤нном застывшими
кронами деревьев"18.
Однако второй момент обнаруживает, что структура Другого начинает распадаться.
Вылезя из болота, Робинзон ищет замену для другого, нечто такое, что способно
удерживать, несмотря ни на что, ту складку, которую другой придает вещам, - а
именно, порядок и работу. Упорядочивание времени посредством клепсидры, наладка
избыточного производства, введение свода законов и множества официальных титулов
и функций, которые предпринимает Робинзон, - вс¤ это свидетельствует об усилии
вновь населить мир другими (которые вс¤ же были бы им самим) и удержать эффекты
присутствия другого тогда, когда структура не работает. Но аномалия да¤т о себе
знать: Робинзон у Дефо не позволял себе производить больше, чем ему было
необходимо, полагая, что зло начинается с избытка; Робинзон же у Турнье
бросается в "иступленное" производство, а единственным злом является зло
потребления, поскольку потребляют всегда в одиночку и для себя. Параллельно
такой активности в работе - и как некая соответствующая ей необходимость -
развивается странная страсть к расслаблению и сексуальности. Останавливая иногда
свою клепсидру, погрузясь в бездонную тьму пещеры и растерев тело молоком,
Робинзон движется вглубь к внутреннему центру острова и находит там впадину,
чтобы свернуться в ней как в зародышевой оболочке своего тела. Подобная
регрессия куда более фантастична, нежели регрессия неврозов, поскольку она
возвращает вспять к Матери-Земле - первобытной Матери:
"Ныне Робинзон представлял собою такой комок податливого теста во всесильной
каменной длани острова. Или же тот же самый боб, заключ¤нный в несокрушимую,
тяж¤лую плоть Сперанци"19. В то время, как работа
________
18 Стр. 57.
19 Стр. 137.
412 ПРИЛОЖЕНИЯ
состояла в сохранении формы объектов как множества накопленных следов,
сворачивание отказывается от любого оформленного объекта во имя внутреннего
Земли и во имя принципа погребения в ней. Впечатление однако такое, что эти два
столь разных типа поведения странным образом дополнительны. В обоих случаях
присутствует иступление - двойное иступление, определяющее момент психоза -
которое явно проявляется в возвращении к Земле и в космической генеалогии
шизофреника, но также и в работе, в производстве неупотребимых шизофренических
объектов, ведущемся посредством нагромождения и накопления20. В этом пункте
именно структура Другого стремится рассеяться: психотик хочет компенсировать
отсутствие реального другого, устанавливая порядок человеческих следов, а также
компенсировать растворение структуры пут¤м организации сверхчеловеческих
отношений родства.
Невроз и психоз - это приключения глубины. Структура Другого организует и
успокаивает глубину, делает е¤ годной для обитания. Вот почему волнения этой
структуры заключают в себе некий беспорядок, нарушение глубины как агрессивное
возвращение бездонной пропасти, которую больше нельзя изгнать заклинаниями. Вс¤
теряет свой смысл, вс¤ становится симулякрами и рудиментами - даже объект
работы, любимый объект, мир в себе или самость в мире... ; то есть - если для
Робинзона нет какого-либо пути спасения; если он не изобретет нового измерения
или третьего смысла для выражения "утрата другого"; если отсутствие другого и
рассеивание его структуры не просто дезорганизуют мир, а наоборот, открывают
возможность спасения. Робинзон должен вернуться на поверхность и обнаружить
поверхности. Возможно, чистая поверхность - это то, что другой скрывал от нас.
Возможно, именно с поверхностью - подобно туману - соединяется неизвестный образ
вещей, а от земли [исходит] новая энергийная фи-
_____________
20 Смотри описание Анри Мишо таблицы, составленной шизофреником в Les Grandes
epreuves de I'esprit (Paris: Gallimard, 1966), pp.l56ff. Постройка Робинзоном
лодки, которую невозможно сдвинуть с места, в некотором смысле аналогично
данному примеру.
413 ЛОГИКА СМЫСЛА
гура, новая поверхностная энергия без возможного другого. Ибо небеса вовсе не
обозначают высоту, которая была бы лишь инверсным образом глубины. В
противоположность глубинной земле воздух и небеса описывают некую чистую
поверхность и дают обозрение поля этой поверхности. Солипсистские небеса не
имеют глубины: "Странное, однако, предубеждение - оно слепо соотносит глубину с
поверхностью, согласно чему "поверхностное" - это не нечто "больших размеров", а
просто "неглубокое", тогда как "глубокое", напротив, обозначает нечто "большой
глубины", но не "малой поверхности". И, однако, такое чувство, как любовь, на
мой взгляд, гораздо лучше измерять е¤ широтою, нежели глубиной"21. Именно на
поверхности впервые возникают двойники и эфирные Образы; затем в зв¤здном
обозрении этого поля появляются чистые и свободные Стихии. Обобщ¤нная эрекция -
это эрекция поверхностей, их очищение - исчезновение другого. На поверхности
острова и на небосводе восходят симулякры и становятся фантазмами. Двойники без
сходства и нестесненные стихии - вот два аспекта фантазма. Переструктурирование
мира и есть великое Здоровье Робинзона - обретение великого Здоровья, или третий
смысл "утраты другого".
Именно сюда вторгается Пятница. Ведь основным героем книги, как указывает
заглавие, является юноша - Пятница. Он один способен направить и завершить те
метаморфозы, которые начал Робинзон, и раскрыть ему их смысл и цель. Вс¤ это он
проделает невинно и поверхностно. Именно Пятница разрушает экономику и
нравственный порядок, который Робинзон установил на острове. Именно он вызывает
у Робинзона неприязнь к ложбине, вырастив ради собственного удовольствия другой
вид Мандрагоры. Именно он взрывает остров, закуривая запретный табак возле
бочонка с порохом, и возвращает землю, а также воду и огонь, на небеса. Именно
он заставляет мертвого козла (= Робинзона) летать и петь. Именно он, кроме всего
прочего, представляет Робинзону образ личного двойника как необходимого
____________
21 Стр. 92.
414 ПРИЛОЖЕНИЯ
дополнения к образу острова: "Робинзон всесторонне обдумывает это предложение.
Впервые он явственно разглядел под грубой, невежественной, раздражающей личиной
метиса другого, быть может, уже существующего Пятницу; так некогда заподозрил
он, задолго до открытия, нишу в пещере и розовую ложбину -